Практики

На снимке группа наиболее близких друзей-москичей. Перечислю только хорошо знакомые лица: (слева напрово) Оксана Мостовая, Ксения Жаворонкова, Саша Чекмарев (сразу за Ксенией), Эмма Скленская

Студенческие практики всегда приносили радость. Они оставили неизгладимый след. Я, будучи профессором, часто задаю себе вопрос: “Как сейчас студенты могут обходиться без практик. Кого мы готовим?”. Мы пытаемся копировать американскую систему, забывая (нет, закрывая глаза!) об отсутствии в образовании главного. Каким же может быть технологическое образование, если студент видит производство только несколько часов за время обучения?
Практика – радость в познании производства. У меня, как и у всех, было три практики, каждая по одному месяцу, но если ты проявлял рвение, то мог устроиться работать на два и или даже три месяца.
Первая, ознакомительная практика, была на азотно-туковом комбинате Днепродзержинска. Мы хорошо узнали свой цех получения азота и аммиака из воздуха. У нас были строгие учителя и наставники. Мы помогали производству с энтузиазмом, а потом радостно, и с таким же энтузиазмом, ехали на трамвае или шли через этот чудо-город.
Город поразил нас концентрацией предприятий-гигантов. Два коксохимических завода, азотно-туковый комбинат, а ниже него “шлаковый” завод (мы уже знали, что это предприятие Минатома-Средмаша). Но самый главный завод был – металлургический завод им. Ф.Э. Дзержинского с его пятью доменными печами, мартеновским и конверторным производством. Ночью небо окрашивалось в ярко-красный цвет – это работали конверторы. У нас у всех мурашки позли по коже от гордости за мощь нашей Родины.
Тот, кто хотел (а хотели почти все) мог тут же помогать в цехе. Например, я помогал рабочим отвинчивать громадный фланец у колонны предкатализа. Операция, как сейчас помню, называлась “забивать гайки”. Иначе и не назовешь эту процедуру, так как она производится ключом длиной 2 метра при помощи ударов по нему “бабой”, подвешенной на тросе за тельфер гирей. Гайки были больше наших голов, и их открутить можно было только ударами по гигантскому ключу. Скажите, разве забудется эта операция и, заодно, конструкция колонны предкатализа аммиака, если ты работаешь в коллективе, заменяющем катализатор. Разве забудется процесс ректификационного разделения жидкого азота и кислорода. Почему нужно очищать городской воздух от ацетилена? Почему труба диаметром в 1,5 метра для забора воздуха тянется на десяток километров по Днепроперовску? Я уверен, что на эти, и много других вопросы, современный студент не ответит.
Можно сказать: “Зачем мне эти знания?”. Ответ прост: “Чтобы быть инженером”. Ну, а если я хочу быть ученым, ответы на эти вопросы не помешают. А потом, скажите, зачем нам столько ученых. Мы уже сейчас имеем массу квазиинженеров, квазикандидатов и квазидокторов. Существование плохих специалистов размывает и науку, и инженерное дело. Я мог бы назвать массу докторов и даже членов корреспондентов, ставших таковыми по ошибке.
Вторая практика 1958 года была в Запорожье на титано-магниевом комбинате. Места прикрепления – трехфазные дуговые печи выплавки шлака, который обогащен титаном - и установки получения титановой губки. В 2000 году я был в Китае в “небольшом” городишке (20 миллионов жителей) в Чунцине. Я прекрасно помнил титано-магниевый комбинат и 2 часа отвечал на вопросы китайских технологов, которые интересовались производством титана в России. Потом туда поехал Андрей Андреевич Титов. Ему, конечно, досталось еще больше вопросов о производстве титана в России. Я до сегодняшнего дня хорошо помню это производство и могу рассказывать о нем студентам не по книге, а по собственному опыту.
Забудется ли Днепр, часто посещаемый в свободное от практики время, зазноба – Т..., замужняя к этому моменту, но не потерявшая шарма, остров Хортица, на котором казаки писали письмо турецкому султану (соответствующую картину Репина можно увидеть в Третьяковской галерее), кульки бесконечно дешевой черешни и украинские вареники с картошкой и шкварками. Можно ли забыть подсолнечное поле и страстные поцелуи на нем.
Третья практика 1959 года была снова на Украине в местечке Волноваха. Изучая процесс хлорирования циркона (я остался официально работать). В цехе я сильно отравился хлором. Меня вынесли на свежий воздух, но место работы пришлось сменить из-за навязчивой идиосинкразии. Практика закончилась не только приобретением новых знаний (например, как мешать смесь цирконовой пульпы со щелочью деревянным веслом!), но и получением впервые крупных денег, на которые были куплены подарки маме и сестре.
В Волновахе я сблизился с Вадимом Борисовым и познакомился со студентами МИТХТ им. Ломоносова, среди которых была Вика Дубровская - будущая жена Валерия Владимировича Сергиевского – моего друга на многие годы аспирантуры и после нее.