Мыслелуч

               
               
                Радость, расцветая гигантским цветком, множилась, заполняя всё существо, по телу скользили искры, глаза пылали не хуже прожекторов. Радий вдавил кнопку, на экране высветились программные файлы,  змейкой пробежались по монитору, экран вспыхнул и погас.
               Он на вершине торжества, почти бог, как минимум – царь всея Земли, а мыслелуч - его скипетр. Радий повертел аппарат так и сяк, по виду, как обычный мобильный телефон, весит не больше пушинки, но какие удивительные возможности скрывает.
               Цивилизации прошлого, напрямую связывались с космосом, но нынешнее человечество, за грехи предков лишено возможности черпать знания из общего котла, доступ к информационным полям Вселенной перекрыт и опечатан. Многое из того, что считается вымыслом, что дошло до нас в виде сказаний и легенд или к чему приходим методом проб и ошибок, научных изысканий, знали и умело использовали наши предки: асуры, лемуры, бореи, атланты. Но человечество шаг за шагом, точнее сказать шажок за шажком, собирая по крупице знания, ползёт к недосягаемой вершине. Тысячи лет назад легендарные предки летали к звёздам, владели магией, телепатией, левитацией, телекинезом, ясновидением. Сегодня похвастать этими редкими качествами могут лишь немногие. 
              Его мыслеулавливатель – очередной шажок к блистающей вершине, пусть махонький, черепаший, но шажок. Приёмное устройство помещается в кармане, в ухе крепится беспроводной миниатюрный динамик. Время экспериментов закончено, если он сейчас же не опробует его в действии, то взорвётся от нетерпения. За названием Радий далеко ходить не стал, долго не раздумывая, присвоил свою фамилию: «Мыслелуч Платонова». 
               Он сунул устройство в карман, прихожая встретила тусклым светом, из зеркала подмигнул темноволосый парень, лет тридцати, под глазами тёмные круги – следы бессонных ночей. Дверь противно скрипнула, лифт, как всегда ждать пришлось долго, он бесцельно скользил вверх-вниз, красный глаз кнопки вызова пылал, как око циклопа. Платонов направил мыслеулавливатель на шахту лифта, в ухе щёлкнуло, отдельные звуки поплыли по воздуху, перерастая в слова. «Ещё, ещё, ещё… глубже», - пищало в ухе, - «Милый! Ну, давай же… а-а-а, хорошо, ещё, ещё, ещё…». Радий чертыхнулся. «Придётся спускаться пешком», - понял он. Платонов приближался к первому этажу, когда распахнулись створки лифта, в проёме лестницы мелькнули спины двух подростков. Парни шмыгнули к двери домофона и выпорхнули на улицу. Радия передернуло, к горлу подкатил комок, из распахнутой кабины лифта нагло ухмыльнулся шоколадным пятнышком скомканный презерватив.          
               Солнце брызнуло в глаза, он сощурился, не смотря на вечер воздух горячий и липкий,  асфальт, тает под ногами, как пластилин. Лицо обожгло, кожа покрылась бусинками пота. Платонов осмотрелся, двор небольшой, всё как на ладони, тишину нарушает лишь визг детворы. В песочнице с ведёрками и лопатками наперевес копошатся малыши, строительство в полном разгаре, от детской площадки доносится смех, дети и не дети вовсе, а пёстрые пятна в нескончаемом кружеве карусели. Ребята постарше собрались возле подъезда, там в ходу другие ценности. Под раскидистым деревом, что щедро дарит тень, мужики режутся в домино, не забывая потягивать пивко из запотевших бутылок. За последним подъездом стоят мусорные баки, пакеты вываливаются через край, обступая баки плотной кучей, по двору разносится зловоние. «За что только деньги платим», - подумал он.
               Радий прикинул расстояние до дерева посередине двора, не больше ста метров, а аппарат способен считывать информацию с объекта удалённого до полукилометра, настроил необходимые параметры. «С кого начать?» - подумал он, застывая в нерешительности. Выкладывая замысловатую фигуру, мужики с ожесточением стучат по столу костяшками. Взгляд остановился на толстячке, чей вес давно перевалил за сто килограммов, а в животе поместилась бы бочка средних размеров. Мужичок в мокрой хоть выжимай футболке, в ладони зажат носовой платок, руки лениво поднимаются, часто промакивая лоб. «Да хоть с того в меру упитанного», - решил он. Невидимый луч пронзил пространство, безболезненно проник под черепную коробку, отсылая волны в считывающее устройство приёмника, червячком пополз по извилинам.
             «Лето, жара…  надоело», - послышалось в наушнике, - «ничего не хочется».
             В устройстве звякнуло, вялые мысли ожили, побежали маленькими искорками. Мимо столика с игроками гордо несёт себя девушка, ягодицы живут отдельной жизнью, грудь выпадает из глубокого декольте, ноги растут от кончиков ушей. 
             «Какая цаца! А ноги, ноги! Эх, я б не отказался…  где мои семнадцать лет!?» - формировались мысли в слова в динамике.
             Толстячок подался вперёд, лицо и без того розовое ещё больше покраснело.
   - Девушка, а девушка пива не хотите, - проговорил он.
              Девица осмотрела игроков с ног до головы, взгляд зацепился за живот говорящего, она фыркнула, губы презрительно сжались.
   - Боюсь, вам самим мало будет, - произнесла она, проплывая мимо столика. 
   - Уела, уела! А ты что это так завёлся? – спросил толстяка сосед.
   - Нашло что-то, жара наверно действует, - ответил он, руки взлетели, опрокидывая бутылку в рот, золотистая жидкость, янтарным водопадом хлынула в бездонную пропасть, охлаждая внутренности. Струя иссякла, показалось дно, толстяк бросил бутылку под стол, живот заходил ходуном, как кусок холодца.
             «Разъелся, как кабан и всё от пива, отражение в зеркале не помещается. Кому я такой нужен?» - думал он, в глазах отразилась тоска.
   - Да жара… и пиво заканчивается. Как дальше жить-то? – спросил сосед, непонятно к кому обращаясь.   
              Мужики тут же забыли про девушку, увлеклись игрой, плитки домино с треском плюхались на стол. Платонов навёл мыслелуч на другого игрока, полную противоположность первого. 
             «Домой, что ли рвануть, спать хочется? Хотя нет, не стоит, моя мегера с рынка в любой момент вернётся, устроит допрос с пристрастием: «Где был? С кем пил?» Не дай бог скалку достанет, а рука у неё тяжёлая, приложит моя Зоя, мало не покажется. Мужики всё удивляются, почему я её Зоя называю, ведь она же Зина. Надоело каждому объяснять, что Зоя – это змея особо ядовитая», - прозвучало в наушнике. 
              Радий включил автосохранение, памяти в устройстве на восемь гигабайт, так что записи можно не удалять, на досуге прослушает. Стайка ребятни, натешившись качелями, с воплями и криками убежала вглубь двора, лишь двое: мальчишка и девчушка лет трёх-четырёх остались ковыряться в песочнице. Он направил мыслеулавливатель на детей.
             «Почему мальчишки ходят в шортах и майках, а мы носим банты и платья? Спрашивала у мамы, молчит. Меня ещё заставляет отпускать волос, а он так больно расчёсывается. Вот братику везёт, он почти лысый! И писают мальчики сто, я один раз попробовала, все колготки были мокрые, неудобно», - размышляла девочка.
             Заглядывая в глаза, она придвинулась вплотную к мальчишке.
   - Васька, а Васька, - проговорила девочка.
   - Чего тебе, - накладывая в ведёрко песок, сказал мальчик.
   - А что у тебя в шортиках? - спросила она.
   - Что-что, карманы у меня там, а в кармане маленькая машинка, - ответил он.
   - А в трусиках что? Покажешь? – спросила девчушка.
   - Чё пристала, покажи да покажи, пиписка у меня там, у тебя, что своей нету? – ответил мальчишка.
   - А мама говорит, что у мальчиков она совсем другая, - допытывалась девочка.
   - А какая у тебя? – заинтересовался мальчик.
   - Давай я тебе покажу, а ты мне свою, - предложила она.
   - Давай, - сказал он.
              Мальчишка поднялся, песок осыпался вниз, он потянул за край шорт, но девочка перехватила его руку.
   - Ты что дурак?! Не здесь. Давай спрячемся, а то взрослые увидят, ругаться будут и родителям расскажут… - проговорила она.
             Сцепившись ладошками, они пересекли детскую площадку, ближайшие кусты скрыли детей от глаз.
   - Ух, ты! - донесся в динамике голос девочки.
   - Ой, а где твоя? Потеряла? – раздался голос мальчишки. «Бедненькая», - мысленно добавил он.
              Мимо лавки, где в одиночестве примостился Платонов, спасаясь от собаки, на всех парусах пронеслась кошка, когда лай раздался совсем близко, задние лапы, опережая передние, оторвались от земли, на мгновение зависли в воздухе, собачья пасть клацнула возле кошачьего хвоста. На повороте кошку занесло, собака пролетела мимо, они развернулись на сто восемьдесят градусов и, погоня возобновилась по обратной траектории. Неизвестно чем бы всё закончилось, если б на пути не попалась дерево, кошка на одном дыхании взлетела под самую крону, намертво вцепившись когтями, улеглась на ветке. Пёс, сотрясая воздух неистовым лаем, далеко уходить не решался, крутился под деревом, но всякому терпению приходит конец, он в последний раз окинул жертву злобным взглядом и побежал по своим собачьим делам.      
               Надеясь чем-нибудь поживиться, пёс направился к мусорным бакам, но неизвестно откуда появившийся бомж махнул палкой и собака ретировалась. Бомж погрозил кулаком, довольная улыбка украсила щёки. Мыслелуч подкрался к объекту, и в динамике зашуршало: «Бегают тут всякие, совсем оборзели, будешь знать, чья территория, животное!» Бомж приблизился к мусорным бакам, одет, как капуста – сто одёжек и все без застёжек, по локоть чёрные руки нырнули внутрь емкостей, с видом знатока он перебирал содержимое, чмокал языком, принюхивался.
               Порыв ветра донёс едкий запах, Радий поморщился, и нельзя было понять, от человека он исходит или от контейнеров. «Прекрасно! Супермаркет сегодня полон до отказа. Что тут у нас на полочках? Ага, рыбные консервы, почти полбанки, идём дальше. А хлеба-то, хлеба! Хоть распродажу устраивай, вот этот булку я пожалуй возьму. В пакете картофель - фри, надкусанная котлета, отлично. Что здесь? Ага, недоеденная ножка курицы, кусок пирога, почти не воняет, баклажка пива почти наполовину наполненная, совсем озверели люди, всё подряд выбрасывают, ладно еду, но пиво...  Да здесь на целую роту еды хватит, а ещё говорят плохо люди живут! Кто им после этого поверит? Мы санитары мусорных свалок уж точно знаем правду о благосостоянии Российских граждан», - продолжал шевелить извилинами, спрятанными глубоко под лохмотьями бомж.
               Детально обследуя каждый, он прошёлся вдоль баков, один даже подвёргся вторичному осмотру. Убедившись, что ничего достойного внимания больше нет, бомж рассовал находки по сумкам, нехитрые пожитки взлетели на спину. Он покинул мусорную свалку, не обращая внимания на насмешки молодёжи у подъезда напротив, побрёл вдоль дома, Платонов проводил его взглядом, пока бомж не скрылся в ближайшей подворотне.
               Возле подъезда, где скопилась молодежь, послышался шум, Радий обернулся, автоматически нажимая кнопку устройства. Два подростка в неистовой злобе лупят третьего, у него разбит нос, кровь, как у жертвы вампира из фильма ужасов тонкой струйкой капает на подбородок и майку, но он продолжает отбиваться. 
   - Урою, гад, - прокричал один из нападающих.
   - Сначала попробуй, - ответил тот, что отбивался.
               Его теснили всё больше, нападающие явно крупнее и старше на год-два. Парень отбивался из последних сил, кулаки свезены до костей, в глазах отчаяние. Один из нападавших отвлёк внимание, второй точным ударом сбил с ног. Налетели скопом, разом, вход пошли ноги, били куда попало, не целясь.
   - Твари! Двое на одного», - крикнул отбивающийся.
               Пытаясь сгруппироваться, он защищал лицо руками. Тело среагировало самостоятельно, лавка осталась позади, Платонов кинулся на помощь.
Подростки связываться побоялись, закрепляя успех последними ударами, бросились врассыпную, Радий попытался догнать, но тщетно, они улепётывали так, что сверкали только пятки. Парень на асфальте скривился от боли, опираясь на протянутую Радием  руку. 
             «Блин, как больно! Тело сплошной синяк. Надеюсь, что эти скоты мне ничего не сломали и не отбили», - стучали мысли в динамике.   
   - На платок, оботрись, - сказал Платонов.
   - Спасибо, - произнёс подросток.
   - Из-за чего шум? – спросил Радий.
   - Да банальная ситуация, курить попросили, - ответил парень.
   - А! Ну так дал бы, дыма то не жалко, - проговорил Платонов.
   - Им только повод нужен был, а не сигареты. Если бы дал, нашли бы ещё до чего доколебаться, -  сказал подросток.
   - А я и не курю вовсе, - помолчав, добавил он.    
   - Живёшь где? Сам дойдёшь? – спросил Радий.
   - Я рядом живу, дойду, возьмите платок, - ответил парень.
   - Оставь себе, - проговорил Платонов.
   - Спасибо, - сказал подросток.
              «Сволочи! Всё равно отомщу! Выловлю по одному и рассчитаюсь сполна, так что мало не покажется», - добавил он мысленно. Стараясь не подавать вида, что больно он поплёлся через двор. Лишь прихрамывающая походка и сжатые губы выдавали его состояние.
              «Двор, двором, но пора и в люди выходить», - подумал Радий, ныряя за угол дома. Взорам открылся бульвар, излюбленное место молодёжи,  редкие скамейки укрыты в тени деревьев, пешеходная зона от проезжей части отгорожена рядом деревьев, в центре высятся два-три фонтана. Платонов постоял возле фонтана, драгоценная влага, выбрасываемая мощной рукой,  вздымалась на три метра, по периметру били фонтанчики поменьше, а когда давление ослабевало, струи на мгновение зависали в воздухе, затем с шумом падали вниз, брызги мягким веером оседали на тротуаре, деревьях, прохожих. «Оазис среди знойной пустыни», - подумал Платонов.
               Выискивая очередную жертву, он шествовал по аллее, стараясь держаться под деревьями, где дышалось сравнительно легче. Впереди лавочку оккупировала парочка, воркуют, как голуби. Девушка, прижимаясь всем телом, оседлала колени парня.
              «Это в такую-то жару… а может клей «Момент» рекламируют», -  подумал Радий, оглядываясь в поисках скрытой в кустах видеокамеры. Губы слились в жарком поцелуе, производя разведку боем руки молодого человека, блуждают по девичьей спине, спускаясь всё ниже и ниже. Платонов присел на скамью неподалёку, но так чтобы не мешать, мыслелуч включился сразу, загудел, настраиваясь на объект.
              «Пора уже переходить к активным действиям, почти час как знакомы. Или ещё рановато?» - размышлял парень.
   - Может по коктельчику? – спросил он.
   - А давай, я его так люблю. В жаркую погоду вдвойне приятно, приложишь баночку к щеке, а она приятно холодит, пьёшь – а ж зубы сводит, - ответила девушка.
              Ухажёр опустил руку в пакет, звякнуло стекло, он выудил две бутылки, девушка с готовностью протянула руку, крышки полетели под лавку.
              «Пей, пей! Пьяная девчонка себе не хозяйка, быстрее в постель затащу», - продолжал он мысленно, в то время как рука путешествовала по изгибам её тела. «А девчонка вроде бы ничего, податливая. Грудь - сказка, прижаться бы и не дышать, талия осиная, попка точно две спелые дыньки. Да, девка - супер!» - думал он. По лицу блуждала слюнявая улыбка.
               Радий направил аппарат на девушку. Если не считать, что она сидела на коленях парня в общественном месте, но это такие мелочи в наше раскрепощённое время, что никто даже не обратит внимание, производила впечатление благовоспитанной барышни, таких наверно штамповали лет сто назад в дореволюционном институте благородных девиц.    
             «Сейчас допью коктейль и можно позволить себе очередную порцию нежностей для затравки, а затем пора переходить к качественно новым отношениям – для начала пусть в бар сводит. Посмотрим, что с этого прыткого выдоить можно. Сейчас на дворе рыночные отношения, всё можно, но за всё необходимо платить. Потрогал – коктейль, поцеловал – веди на дискотеку, под юбку залез – в кабак, ну, а если того хуже обесчестил в очередной раз – тут просто так не отделаешься, придётся раскошелиться», - строила планы она.
              Платонов подскочил, как ошпаренный, на лицо набежала тень, глаза погрустнели, ноги сами понесли прочь. Мыслеулавливатель жёг руку в кармане. Радий перешёл на другую сторону дороги, толпа на остановке поглотила его. Человеческий ручеёк засосал  внутрь троллейбуса, салон забит так, что негде яблоку упасть, Платонов взглянул на часы, так и есть - час пик. Устройство мощно жужжит, невидимые лучи, едва протискиваясь сквозь людское море, скользят по салону, сканируя мысли пассажиров:
             «Устала, как собака, а ещё ужин готовить. Дома муж, наверняка опять пьяный, сын на улице гойдает, все лужи измерит, придёт по уши грязный, одежду в стирку, самого в ванную.  Дочь себе на уме – государство в государстве, даже посуду вымыть не дозовёшься», - размышляет небольшого росточка, с усталой бездной в глазах женщина средних лет.
             «Следующая остановка моя, сейчас в магазин с мужиками, пригублю бутылочку другую пивка после рабочего дня. А что? Самое то, сам бог велел, а потом уже можно домой на диван, газету в руки и телевизор включить, чтобы мурлыкал для фона», - шевелит извилиной потрёпанный мужичок в кепке.
             «В первую площадку Люська зашла, одета с иголочки, вся расфуфыренная, в ушах бриллианты, и как ещё в троллейбусе-то ехать решилась? Хорошо, что меня не видела, вот сраму-то было бы. Я ж переодеться то толком не успела, голова растрёпана, косметики и след простыл», - думает блондинка неопределённого возраста, пряча под банданой чёрные корни волос.    
             «Так ещё раз, чтобы не забыть. Жене звякнул, что задержусь, осталось купить цветов, коробку конфет и бутылку шампанского. Подруга заждалась, постель разогрета. Да что ж он так плетётся, чёртов троллейбус? Эх, нужно было ехать на такси», - строит радужные планы импозантный мужчина лет тридцати пяти, в глазах сквозит нетерпение.
              «Жара такая, а он прижался как родной! Скотина! Скорее бы остановка, может салон освободится, и подальше, подальше от этого маньяка. Глянь, трется, будто в последний раз. Чем он там тыкает, зонтиком что ли? Что-то мурашки по коже и слабость в ногах… голова кружится… так бы ехать и ехать…  О, господи, куда он пропал? Мужчина вернитесь! Вернитесь!», - заволновалась суховатая дама у входа. 
              Пот застилал глаза, капал за воротник, пропитывая одежду. Радий протиснулся к выходу, двери открылись, когда в динамике прошуршало: «Во дура попалась, даже не заметила, что я у неё кошелёк стащил, разомлела, как курица во щах. Это я удачно зашёл, так кошелёк под ноги, а денежки в карман. Сегодня гуляем»…  Платонов спрыгнул со ступеньки, одновременно с ним из троллейбуса выпали ещё человек пять, потопали в одну сторону.
              «Кто из них вор?» - вопрошал Радий. Как он знал по опыту, воры в транспорте редко действуют в одиночку, чаще группой, щипач экспроприирует бумажник, передаёт напарнику, который благополучно исчезает на ближайшей остановке. Или выходят оба разом. И если вора схватят за руку по горячим следам, то доказать ничего не смогут.
              Платонов решил провести собственное расследование, шёл следом, мыслелуч копался в мыслях прохожих. Радий выбрал того, что шёл последним, в наушниках повисла тягостная тишина. «Не тот», - понял он. Луч скользнул правее, в динамиках зашумело: «Вот это куш отхватил, бывают же удачные дни». Стараясь не упустить из виду, он приблизился к нему, мужчина повернул направо, отделяясь от остальных. Платонов застыл в нерешительности, но чутьё подсказывало, что идёт по правильному пути и он решил прислушаться к внутреннему голосу.
              «Была, не была, завтра опять попробую. Где наша не пропадала?!» - формировались волны в слова. «Наводчика бы толкового, сегодня просто повезло, народу не меряно. Главное удачу за хвост поймать, а ещё ловкость рук, горячее сердце и холодный ум».
               Радий подошёл почти вплотную. «Он, стащил кошелёк, нет сомнений», - сверлила мысль.
               «Деньгами швыряются, как сумасшедшие, глаза горят, как у наркоманов. Игровые автоматы сверкают, переливаются, как радуга, кричат призывно: «Ко мне! Ко мне!». Как представишь, сколько в них денег напичкано, крыша съезжает, в глазах рябь и не слышишь зазывной музыки, уши глохнут от шелеста купюр, что тают в ненасытных внутренностях металлических ящиков. Эх, вытряхнуть бы с пяток одноруких бандитов забитых под завязку и можно горя не знать до конца жизни», - продолжал размышлять прохожий. 
              Платонов остановился, как вкопанный. «Это ж надо так обмануться», - подумал он, плечи опустились долу, взгляд постарел. Обдавая выхлопными газами, автомобили проносились мимо, в носу першило. Радий вытащил мыслеулавливатель, готовая к работе панель аппарата переливалась весёлыми огоньками, он внимательно посмотрел на неё, глаза прищурились, аппарат вновь утонул в кармане. Близился вечер, на улице слегка посвежело. Подошвы туфель то и дело цеплялись за выступающие углы положенной наспех тротуарной плитки. «Понаехало гастрабайтеров. Хотя причём тут гастрабайтеры, местные не лучше кладут. Всё от человека зависит», - подумал он.
              В глаза ударил солнечный зайчик, прогулялся по лицу, металлические прутья ограды попытались поймать ускользающего гостя, но зайчик спрыгнул на тротуарную плитку и исчез. Платонов поднял голову, за оградой монолитом вросла в землю церковь, стены из красного кирпича, покрытый золотом купол слепит глаза, крест цепляется за небо. Радий неумело перекрестился. Визжа тормозами, в ворота протиснулся автомобиль, едва не въехал на первые ступени лестницы, заставляя шарахнуться в разные стороны богомольных старушек и нищих в струпьях, припарковался возле парадного входа в храм. Платонов открыл рот, перед глазами поплыли картины из средневековых летописей. Рыцарь, укутанный с ног до головы в железо, поднимается по ступенькам храма, со скакуна не спрыгивает, оно и понятно железа на нём не один пуд, спрыгнет в благовейном почёте, без посторонней помощи влезть на коня уже не сможет.
               Распахнулась дверка «Мерседеса», из салона кряхтя, выпал священник. Голова с тяжёлой бородой и пудовый золотой крест перевесили, едва не ткнулся батюшка лбом в асфальт, но бог помог, отвёл беду.
   - Тяжёл крест Господен, - зашептала старушка у ограды.
   - Нелегко батюшке, - прошептала другая.
               «Перебрал я сегодня, перебрал», - послышались в наушниках думки батюшки, - «сколько себе говорил, хватит, пора остановиться! Да где уж там, пока в графине дно не покажется ни шагу назад. Да и вдовушка хороша, хороша чертовка! Кто ж вдовицу пожалеет, как не священник? Богоугодное дело за сиротами присматривать. Ох, сладенькая! Матушка моя словно плюшка сдобная, а вдовушка, как козочка не доенная, так и скачет, так и скачет. Ох! Всё тело болит. Правду что ли глаголила, с батюшкой переспишь, за год все грехи снимаются?»
              За священником гулко хлопнула дверь церкви, нервы натянулись, как струна. Радий долго сидел на скамье рядом с церковью, окрашивая небо багровым, солнце клонилось к горизонту. От ограды отделилась старушка.
   - Сынок, тебе плохо? Может скорую помощь вызвать? – спросила она.
   - Да, бабушка, плохо мне, плохо. Но боюсь, врачи здесь не помогут, - ответил он.
   - А может в церковь зайдёшь милок, глядишь, душа-то и очистится? – спросила бабка.
   - Нет, нет! Я, пожалуй, в другой раз загляну. А сейчас пойду, мне уже лучше, - ответил Платонов.
               Он поспешно поднялся, скамейка жалобно скрипнула, бабушка перекрестила вслед украдкой. Возвращаться домой в пустую квартиру совсем не хотелось, призывно замигала реклама, и Радий шагнул к магазину, двери автоматически распахнулись. Назад он вышел с пакетом, где красовались бутылка армянского коньяка и коробка шоколадных конфет. В цветочном павильоне по дороге купил роз, продавец оформила букет, бант дополнил украшение. С первой попытки он поймал такси, из динамиков ненавязчиво звучала музыка, ветерок, врываясь в открытое окошко, ласкал шевелюру.
               Двери подъезда распахнуты настежь, Радий стрелой взлетел на третий этаж, звонок возвестил о прибытии гостя мелодичной трелью.
   - Кто там? – раздался голос за дверью.
   - Это Радий, открывай, - ответил он.
   - Радий!? Подожди минутку, - ответила Алевтина.
              Минутка затянулась, он успел досчитать до двухсот, когда дверь наконец-то отворилась.
   - Здравствуй, любимая! Извини, что без предупреждения! Соскучился! Так захотелось тебя увидеть, - сказал Платонов.
   - Проходи, я тоже соскучилась, - произнесла она.
               Глаза её бегали, руки подрагивали.
   - Что-то случилось? – спросил Радий.
   - Нет, всё в порядке, - ответила Алевтина.
              Радий скинул туфли, в ухе затрещало, не сразу понял, что случайно нажал кнопку включения питания мыслеулавливателя. Он обнял Алевтину, губы потянулись к сладким устам, её плечи подрагивали, ноздри трепетали, что-то незнакомое почудилось в знакомом до боли запахе. Он шагнул на кухню, на столе красовались ваза с цветами, два хрустальных бокала, початая бутылка шампанского и коробка конфет.
    - Школьная подруга заскочила, недавно ушла, - пояснила она, перехватив взгляд. 
               «Впервые он пришёл не предупреждая. Неужели что-то заподозрил? И этот дурак сегодня засиделся, хорошо хоть из постели выскочить успели. Теперь главное, чтобы не засветился на балконе. Ещё не хватало, чтобы он мне будущего мужа спугнул. Сам-то женатый и разводиться ни в какую», - прогремело в ухе. 
   - Это тебе, - произнёс Платонов, протягивая цветы, - а пакет отнеси на кухню, я сейчас…
              Алевтина упорхнула на кухню, цветы добавила к остальным в вазе, коньяк присоседился к бутылке шампанского, конфеты украсили стол. Она вздрогнула всем телом, когда за спиной гулко хлопнула входная дверь…
              Темнело.  Радий шёл по мосту, где-то внизу, отражаясь от фонарей, играла бликами вода. В голове бродили обрывки чужих мыслей, услышанных за день. Он прокручивал их раз за разом, они кружились хороводом, смеялись в лицо, что-то не давало покоя, Платонов силился понять, что именно, но не мог. Повеяло прохладой, первые капли упали на мостовую, в небе полыхнуло.               
              Перед глазами всплыл троллейбус набитый пассажирами, импозантный мужчина лет тридцати пяти с лёгким брюшком. Отчётливо прозвучало: «Повторю ещё раз, чтобы не забыть. Жене позвонил, что задержусь, осталось купить цветов, коробку конфет и бутылку шампанского. Подруга заждалась, постель разогрета. Да что ж он так плетётся, чёртов троллейбус? Эх, нужно было ехать на такси»…
              Аппарат легко уместился на ладони, Радий взмахнул рукой, мыслелуч, переливаясь огнями, взлетел в тёмное небо, на мгновение завис в воздухе, вода жадно раскрыла объятья…


2009г.