письмо 1

Милостивый государь, Дмитрий Дмитриевич!

Пишу я Вам в отчаянии, с надорванными от стенаний связками и ослабевшей сердечной мышцей. Чехов повесились! Да, да. Тот самый. Антон Палыч. А было бы делов-то из-за чего с жизнью кончать? Всего-навсего, пересказала им наше с Вами знакомство и последствия его же. В подробностях рассказала, не опуская детали и не упуская связи событий: от самих рододендронов начиная и прискорбным арбузом оканчивая. И как глаза ваши блеснули, и про поцелуй ваш ,дыхание мое соправший. Всё, словом, поведала, благодетелю. По бабьей своей дури, конечно. Корю себя: волосья подергала. Да уж вспять не повернуть. А как они переживали, будто в горячке по комнатам бегали, в зеркала присматривалися .А как о Вас, благопочтимый Дмитрий Дмитриевич, отзывалися напоследок. Жалели Вас. Сочувствовали. Говорили еще, что оправдание Вашим адюльтерам имеются. Что жена Ваша ,цыганского происхождения, не одного Вас извела, измучила. Говорили, что усы ее больно остро впивались в … при… но, простите - Вы же знакомы с того раза с моею девической скромностью -повторить слово в слово последние изречения Антон Палыча не решаюся. А сказано между тем ими было много на ваш счет хорошего. Мне бы тогда еще спохватиться : подумать, к чему все их страдания, к чему возмущения ихние же. Но горничная Клавка, змея подколодная, арбуз принесла, знала, небось ,как я до ягоды той падкая. Я и отвлеклась ,рассказ свой продолжая. А как про «собачку» начала, так Антон Палыч, царство ему небесное, за веревкой и побежали. Не дослушали, что телега с крестом красным вовремя поспела, забрала Вас, обескровленного почти, в конвульсиях предсмертных бьющегося , в больничку…

Что же делать теперь, любезнейший Дмитрий Дмитриевич? Ума не приложу, как выйти из создавшейся ситуации: арбуза-то ровно половина еще осталося, если не придете пропадет заморский фрукт, зачерствеет весь.

Остаюсь Ваша (мужу с того разу не давалася)
Анна Сергеевна Дидериц (в девичестве - Тузенбах) .