Драбблы-сиквелы к ГП и ЛС

По Теплому Песку (Draco/Harry)

Всплеск воды и матрац перевернулся.
- Поооттер! - Драко раздраженно вынырнул из воды, цепляясь за матрац соскальзывающими пальцами.
- Хватит валяться, поплавай со мной! - Рассмеялся Гарри, пытаясь оттащить парня подальше от матраца.
- Не надо, Поттер! Я не хочу плавать! - Паника в голосе.
- Ты просто не умеешь, Драко. Признай это.
- Умею!
- Нет, не умеешь! Я научу тебя!
- А-а-а! Пусти! Птицы свободы лишают! Кря!
Поттер прыснул уходя под воду. А потом потащил Малфоя за ноги!
- Давай поплаваем вместе! Поныряем! Давай!
- Отвали от птицы, Поттер!
- Кря? - Вновь смех...

Драко сидит на песке и старательно вытирает голову полотенцем, наблюдая как Гарри медленно иследует берег в поисках диковинных ракушек.
- Уже вечер, Поттер. Ты еще не наигрался?
- Но Драко! Мы же отдыхаем!
Малфой вздохнул и повесил полотенце себе на плечи. Уже вечер, но летний воздух оставался таким же теплым, как и днем. Только шума меньше.
- Гарри... - Он подошел к Поттеру совсем близко и провел рукой по его мокрым волосам, перебирая непослушные черные пряди. Потом легким движением притянул Гарри к себе. - Какой теплый... песок. Пройдемся?
И они, взявшись за руки, гуляли по пустому пляжу, встречая летний закат.


Чудесный рассвет, правда?

Ой-ей! Сегодня я проснулась полная сил и ничто не испортит мне настроение!
- Доброе утро, Элен. - Драко обнял меня и неловко чмокнул в нос.
- И тебе... доброе, Драко.
Ежась от холода, я вскочила с постели и метнулась в ванные комнаты. Марловво учтиво накинул мне на плечи легкий, приятный и теплый халат светлого салатового цвета.
- Доброе утро, мама. - Фармазон поправил очки заученным движением и улыбнулся. - Ты рано встала.
- А тебе чего не спится? В четыре утра-то. - Усмехнулась я младшему сыну. - Зоня, спать иди.
Утренний душ. Нежные прикосновения дорогой новой одежды, что по заказу Драко привезли вчера вечером. Стоя у зеркала, я перевязала волосы тонкой лентой, так как это делала всегда моя мать - Виктория Эвилворлд.
Медленно, с особым наслаждением поднялась по бесчисленному множеству ступенек, пока не оказалась тут.
Это то самое место, где когда-то Малфои хранили предметы черной магии. Огромные окна были открыты и ветер, утренний, свежий, шевеля шторы, коснулся моего лица. И я, сорвалась с места, убрала их прочь и встретила лицом, нет, всем своим существованием, первые лучи утреннего солнца. Рассвет. Он окрасил небо и стены замка в нежный светло-розовый пастельный цвет.
- Ты ведь тоже так встречаешь рассвет? Каждое утро, выходя из тени всего... Ты тоже встречаешь первые лучи света? Чудесный рассвет, правда?


Твои руки...

Ммм... Чего ты только не умела? Такое впечатление, что тебе все под силу. Особо удачно ты справлялась со светлой магией, которую мы изучали в Шармбатоне.
- Мико, все эти книги... Неужели ты их прочитаешь?
- Конечно! И не только! Я собираюсь применить все написанное в них на практике!
- Удивительно!!!
Стоило тебе взять что-либо в руки, как даже самая бесполезная вещь приносила пользу. Ты просто не могла не испробовать всего того, что так манило тебя. Пусть все называли тебя грязнокровкой или магглорожденной, но тебе было глубоко плевать на такие слова. Гораздо больше тебя интересовали тайны, изобретения и сложные заклинания. Не прошло и пяти лет, как ты уже могла превратиться в ворона, излечить раны словами или прикосновением, легко предугадывать будущее. И доверить самого недоверчивого человека к себе. Разве такое возможно? Ты ведь даже не наследница. Но твои руки и мысли-замыслы это никогда не останавливало. Даже не могло остановить, тогда не стоило и пытаться.
... Цветы, что сейчас в твоих руках. Они бережно держат небольшой скромный букетик. Кому он? Наверное, всем тем, кто не видел твоих стараний, кто вообще в тебя не верил. Но война закончилась. Ты даже нашла способ возрождать, но твои руки теперь вряд ли поднимутся помочь кому-либо. Какой смысл в магии, если нет порядка? Потому ты и ушла в Министерство.
- Мне так важно, что бы все поняли ценность их дара. Ведь многие, кому он нужен, родились магглами или сквибами, а ведь они могли бы помочь обществу магов процвести, развиться, подтолкнуть на новую ступеньку!
Но многие упорно отказывались тебя слушать. И, кто бы подумал!, ты бессильно опускаешь руки. Букет из цветов, как в замедленной съемке, падает на сырую землю, где покоятся все те, кто не хотел верить...


А ты, наверное, Бог?

- Ты веришь в богов? - Маленький темноволосый мальчик смотрит в глаза. Своему отражению. Ему некому больше поведать о своих чувствах. А руки он застенчиво прятал за спиной. - Конечно, нет! Их не существует.
Ты неуверенно улыбаешься, но все еще боишься подумать, что ты все же "это" сделал.
- Если Бог существует, почему он позволяет таким вещам совершаться?
И не было никого, кто мог наказать его, кто мог пожалеть, сказать где правда и что правильно.
- Томас Марволло Риддль. Ты - убийца. - Теперь твой взгляд устремлен на окровавленные руки. Свежие алые пятна на твоей бледной коже. И ты не знаешь: Бояться тебе? плакать ли? ликовать? или все же забыть? найти прощение?
- Если я исповедуюсь, Бог простит меня... Я не хочу быть грешником, но ведь богов не существует, правда?
И откуда эта уверенность, что тот, кто сейчас смотрит на тебя из зеркала, с таким же выражением лица, с таким же отчаянием в глазах и мольбой? Откуда эта уверенность, что он равносилен Богу? Он сможет простить? Поставить на путь истинный? Смыть этот грех... эту кровь... Он... Бог?
И ты протягиваешь руки к холодному стеклу. "Бог" делает то же самое, повторяя все твои движения.
- Ты единственный меня понимаешь... Больше никто. - Ты готов молиться "Богу", делать все, что он пожелает. - Ты, наверное, Бог?... Я.... Я согрешил... против себя и всех... Эта кровь... Она будто обжигает, и в то же время она холодна, как взгляд усопших, как стекло, как все. Но ты ведь единственный меня понимаешь. Ты здесь, чтоб помочь? - Проводишь рукой по стеклу, пытаясь обвести конутр лица "Бога". Но тут же отдергиваешь ладонь. Ведь теперь на лице "Бога" остались следы крови с твоих рук, следы твоего греха.- Я... - Ты слизнул кровь со стекла. - Уверен. Ты - Бог...


The world is stone

А дождь все идет. Конечно, парочка несложных заклинаний – и на меня не падает ни единая капля, но почему-то не отпускает чувство,
что каким-то непостижимым образом дождь все равно проникает внутрь меня… И холод, несмотря на совсем раннюю осень. Невыносимо.
Мерлин, и что заставило меня потащиться в Хогсмид в такую погоду?
Хотя нет, я знаю что. Но лучше бы не знать.
Stone, the world is stone
It's no trick of the light
It's hard on the soul
Я только что видел тебя. Я видел ВАС. Просто стоял в тени и смотрел, как вы прошли мимо – как всегда, вчетвером. Как всегда - неприлично
довольные. Ты шла, приобнимая за плечи Уизли. А рядом идут Фолк и Минсор. Никогда не поверю, что они не знают заклинаний
от дождя, но факт остается фактом – вы четверо абсолютно вымокли. Неужели тебе не холодно? Вода ручьями стекала с твоей одежды, рубашка
прилипла к телу, золотистые волосы - ко лбу и щекам, а бутылка усладеля в руке наверняка полна дождевой воды, но ты словно не замечаешь этого…
Более того – тебе это нравится. И смех,… Черт возьми, не понимаю, над ЧЕМ можно так долго смеяться?
А впрочем, могу себе представить. Как тебе, например, такая шутка: это Я решил бросить тебя и бросил, это Я - надменный слизеренец, которому никто не нужен, а ты – всего лишь глупая, ранимая, доверчивая Солнечная девочка, но сейчас именно ты идешь в окружении
друзей, пьешь свой усладэль и, почему-то наплевав на мерзкую погоду, весело смеешься, а я стою один в темном переулке, пожираю твой
силуэт глазами, и никакие заклинания не могут спасти меня от дождя и холода. Ну как, смешно? Мне – очень.
Вы всегда возвращаетесь из Хогсмида именно этой дорогой, и я прихожу сюда, чтобы еще раз убедиться, что ненавижу Уизли - за то, что на его
плече лежит твоя мокрая ладонь, ненавижу Фолк и Минсор – за то, что над их шутками ты смеешься. И ненавижу тебя. Ненавижу за то, что ты
счастлива. За то, что все получилось именно так, как и я хотел – ты забыла обо всем, что было между нами. И еще за то, что, несмотря на всю
мою ненависть, я не могу отвести от тебя глаз.
А вы уходите все дальше по мокрым камням мостовой, блестящим в свете фонарей…
Stone, the world is stone
Cold to the touch
And hard on the soul
In the gray of the streets
In the neon unknown
I look for a sign
That I'm not on my own
That I'm not here alone
***
Но это же правильно, не так ли? Она оставила тебя в покое, и не мешает жить так, как ты ДОЛЖЕН жить и стать тем, кем ты ДОЛЖЕН стать.
Ты не какой-нибудь Снейп, который мог самостоятельно сделать выбор, ты – Драко Малфой, и все было решено за тебя еще до рождения.
Поэтому ты должен принимать свою жизнь такой, какой она тебе дана, и помнить, что не можешь свернуть со своего пути. Так чем ты недоволен?
Ты же ЭТОГО хотел, верно?/
Да, хотел - и добился. Могу гордиться собой. Я и горжусь. Прижавшись лбом к холодной мокрой стене, слушая шелест дождя и гадая, существует
ли еще солнечное тепло в этом мире. Горжусь.
As the still of the night
And the choke of the air
And the winner's delight
And the loser's despair
Closes in left and right
I would love not to care
Тепло было, я помню. Из наших немногочисленных совместно проведенных дней мне больше всего запомнился тот летний вечер в старом
парке, у заброшенного фонтана.
Дневная жара уже пошла на спад, но воздух еще наполнен солнцем и летней пылью. Мы едим мороженое и болтаем о каких-то пустяках, по привычке чуть поддразнивая друг друга… Ты улыбаешься, подцепляя языком мягкую прохладную массу, слизывая сладкие капли с пальцев…
И я чувствую себя этим мороженым в твоих руках – плавящимся от солнца, от твоего смеющегося и ласкового взгляда… и все, что мне сейчас
нужно, все, о чем я мечтаю – прижаться ртом к теплым губам… что я и делаю. Твои губы - влажные, чуть дрожащие от сдерживаемой улыбки, -
дарят мне вкус яблок и ванили, вкус счастья, которым я никак не могу насытиться… Мы опускаемся на каменный бортик фонтана, старательно
нагретый за день солнечными лучами, и я целую тебя - сначала нежно, осторожно, словно впервые, затем все более страстно, прижимаясь к
тебе всем телом, пытаясь впитать твое тепло, раствориться в тебе. Ты пахнешь солнцем и летом – твои пальцы, волосы, шея… Окончательно
теряя голову, мы падаем в траву и продолжаем это увлекательное путешествие – я снова изучаю и запоминаю тебя, цвет и вкус твоей кожи, реакцию на мои прикосновения, тембр и интонации голоса, когда ты стонешь, вскрикиваешь, что-то бессвязно шепчешь, дрожа под моими пальцами… В голове шумит, кровь пульсирует в висках и стремительной горячей волной, уносит все мысли, кроме одной:
как я жил без этого раньше? КАК?…
Что ж, теперь я хорошо представляю, как – примерно так же, как живу сейчас. Вот только до этого я не знал, что значит – быть с тобой… А
теперь знаю. И тем холоднее оттого, что тебя нет рядом.
Stone, the world is stone
from a faraway look
Without stars in my eyes
Through the halls of the rich
And the flats of the poor
Wherever I go
There's no warmth anymore
There's no love anymore
Да, я променял тот день и твои объятия на право называться достойным наследником своего отца и на свою гребаную никому не нужную жизнь.
Я - Драко Малфой, который предпочел солнечному лучу холодный мрамор, а нежности в чайных глазах – дождь и холод. Честно говоря, сделка
не кажется мне особо удачной. Но Малфои не берут свои слова обратно и не меняют своих решений. Тем более что у меня все равно нет выбора.
So I turn on my heels
I'm declining the fall
I've had all I can take
With my back to the wall
Tell the world I'm not in
I'm not taking the call
И нет пути назад. Но иногда я все же мечтаю о том, что когда-нибудь смогу вернуть тебя. Когда-нибудь. Если Вольдеморт будет, наконец,
побежден. Если мы оба останемся в живых. Если я решусь подойти к тебе. Если ты не оттолкнешь меня, если выслушаешь. И пусть ты ничего не
помнишь - заклятие памяти, наложенное мной, не так-то легко преодолеть – но если захочешь, мы сможем все повторить. И у нас будут новые
воспоминания и новые солнечные дни… И даже фонтаны, наконец, заработают…
Я знаю, что всех этих «если» слишком много, и каждое из них уменьшает и без того крошечный шанс, но все равно позволяю себе эту маленькую
роскошь – надеяться… Возможно потому, что никто не может жить совсем без надежды. Даже Малфои.
И я снова бесцельно брожу по серым слякотным улицам, повторяя про себя, словно самое сильное из всех целебных заклинаний:
«Когда-нибудь… когда-нибудь».
Stone, the world is stone
But I saw it once
With the stars in my eyes
When each color rang out
In a thunderous chrome
It's no trick of the light
I can't find my way home
In a world of stone


Вечность

Он почувствовал прикосновение рук…
Он услышал теплое дыхание…
Он узнал тихий шепот…
Слово «Тишина» прокатилась по телу, успокаивая, вырывая из объятий пустоты.
Открыв глаза, он утонул в серебряном льду.
Это было мечтой.
Они были врагами, а стали частью друг друга. Они были разными, и столь похожими. Они стали всем. Когда ненависть осталась далеко позади? В тот момент, когда Драко силком волок его в свою комнату, а он едва переставлял ноги после дополнительных занятий? Тогда, когда Малфой, игнорируя взгляды, усадил его за стол Слизерина? Или раньше? А может, ее никогда не было? Было лишь ревностное соперничество и детские обиды?
Перед глазами потемнело, к горлу подкатила тошнота, руки сжались… Он чувствовал магию, живым огнем бежавшую под кожей… Она текла по нему, как кровь и боль, омывая тело… заставляя жить…
Теплое дыхание, щекотало шею и, чуть повернув голову, он поймал его губами, будто пытаясь сделать его своим. Стать частью это ласкового дуновения, такого беззаботного и нежного.
Мягкие обжигающие губы…
Взгляд полный нежности…
Объятия, спасавшие от темноты…
Разделенные мечты, разделенная боль… спасение от пустоты…
Понимание и принятие… без жалости и насмешки… спокойствие…
Он взял его с собой. Он не хотел, это просто случилось… Драко… Ты был беззаботным ребенком, а теперь… теперь ты знаешь то, что для тебя никогда не существовало, то, что не должен был узнать… Боль… боль сводящую с ума, сжигающую изнутри… боль с которой невозможно бороться. Ты узнал смерть… свою смерть… смерть, принесенную мной, мою вечную безмолвную спутницу… Ту, что объединяла наши мечты, создавая только наш прекрасный мир, прекрасный в своем ужасе и в своей безвозвратности. Мечту, что мы воплотили, пытаясь спастись… уйти сбежать от безумия, страха и жизни…
Легкие, как дуновение ветра, прикосновения губ, собирающие невидимые слезы.
Глаза, где в глубине, под корочкой льда, затаились боль и страх.
Пальцы, сплетающиеся в непонятном танце.
С губ срывается, лишь одно слово, но мысли говорят о другом. Они просят и плачут. Они успокаивают и прощают. Они плачут вновь и смеются.
Ласково нежно, словно вальсируя на воде, они сливаются вместе, мечтая улететь к облакам и боясь упасть, навечно исчезнув в прекрасной синей бездне.
За ними следуют руки и губы, и теперь они, скользя по хрупкой глади воды, танцуют под музыку, звучащую только для них.
Этот мир был другим, но он стал его частью, он получил еще один шанс…
Его решение… его жизнь… новый мир…
Нельзя иметь все… Но что для него все? Жизнь? Любовь? Смерть? Что он хотел? Столь странный вопрос… Что он хотел? Он… не кто-то еще, а он… Что теперь?
Заглянув в серебристые глаза, он получил ответ…
Симфония жизни… Симфония смерти… Симфония боли… Это одна музыка… вечная… прекрасная… реальная…
Огромная зала, озаряемая пламенем сотни свечей.
Голос, эхом отразившейся от невидимых сводов.
Одно слово — вопрос — заданный ему: «Почему?»
И ответ, заставивший синие, как полночное небо глаза, пораженно раскрыться, и удивленно посмотреть на стоявшего перед ним мальчика, нет, мужчину. Ответ потрясший, его…
К нему приходили, за властью, за свободой. Многие приходили, слепо следуя какими-то идеям, но впервые он услышал: «Я хочу поменяться местами».
Зеленые глаза, с ледяной насмешкой, смотревшие на него. Легкая улыбка, искривившая губы. Рука, нежно поглаживающая одну из темно-зеленых голов рунескопа, обвившегося вокруг его тела.
А дальше… дальше было удивление, страх, любопытство, насмешки… понимание. И… договор… Сделка о жизни и смерти, о мечтах и реальности.
Столь знакомый голос, столь знакомые слова… Это была правда… одна из… Они следили, за лицами людей, видя ужас, страдание, жалось… презрение… и вновь ужас.
Белокурый мальчик, спрятал лицо в изгибе его плеча… Он не хотел видеть… не хотел слышать… Но слова все-таки прозвучали…
Он умерли вместе… лежали там на постели… словно спали…
На глаза наворачивались слезы, слезы от осознания счастья, такого странного простого земного счастья… столь совершенного и столь доступного… Так просто…
Теперь все было так просто, что хотелось смеяться… И он смеялся, он знал что его смех причинял ИМ боль, что он казался ИМ безумцем, но ему было все равно…
Какое значение имеют стороны? Когда твоя жизнь предрешена, ты уже ничего не можешь сделать, ты лишь идешь вперед не оглядываясь… Нельзя забыть, нельзя сбежать, невозможно терпеть, можно только принять… Принять, как приняли его.
Так просто…
Идеальный план, совершенный в своем безумстве и достойный безумца, но он всегда им был… нужно было лишь понять.
Ласковые соприкосновения губ…
Глаза, с мерцающими искрами смеха…
Соприкосновения тел, полные волшебной гармонии…
Мысли, бегущие, как одна….
Тела, летящие вперед, сплетающиеся в вечном танце страсти…
И тишина - музыка жизни…


Выбор сделан

Скажи мне о поводе, который заставил тебя сделать такой выбор. А если бы они не появились в твоей жизни? Мерлин был великим потому, что знал о тебе все. Предсказатели гадали о твоем рождении, но ты никогда не будешь счастлив...
вои родители умерли от руки такого же, как ты. Они тебя не защищали. Все, что говорят - иллюзия, обман. Не верь им. Как не верю я. Именно поэтому я еще жив. Присоединись ко мне. Сделай свой выбор...
Ты был изначально обречен, никто тебя не любил. И, поверь, никто не будет жалеть о твоей смерти. Но лишь потому, что ты сейчас один - ты волен сделать свой выбор. Как сделал его я. Я убил твоих родителей. И убью всех тех, кто заставит отправиться на смерть своих самых близких людей. Безумцы...
А ты знал, что если бы не я, ты бы был еще более несчастен, чем сейчас? А я знаю. Я знал, что тебе будет плохо в Гриффиндоре, и дал тебе шанс попасть в Слизерин. Но ты отказался. Ты поверил в чужое мнение. Не послушал свое.
Возьми хотя бы Уизли и Грейнджер. Они начали интересоваться тобой только после того, как узнали, что ты Поттер. Выдуманная слава - не настоящие друзья. А вспомни Малфоя. Разве он тебя знал тогда? Нет. Он предложил свою дружбу просто так. Но тебе было мало. Он казался тебе скучным потому, что не интересовался твоим шрамом? Ты отверг первого человека, который предложил тебе свою дружбу. Настоящую, не из-за выгоды. Ты отказал. И тем самым разрушил его веру в себя. Он перестал искать друзей. У него и не появлялись новые. Но вот ты поступил на шестой курс и познакомился с моей дочкой. Все было подстроено. Я давал тебе еще один шанс. Но ты опять отверг его узнав, что та подружилась с Малфоем. Посмотри на них. Ты видишь, что они ведут себя осторожно. А ты побоялся потерять то, чего у тебя никогда не было. И дружба для тебя переходит в обязанность. А другие просто живут ради других. Ты спрашивал себя, почему ты один? Почему все вокруг тебя умирают? Так много предателей. А ты все - еще один. Просто, тебе нет, ради кого жить. А им нет смысла жить ради тебя. И все, казалось бы, дорогие для тебя люди, умирают...
Живи ради смысла. Как я. Я живу ради всех обреченных. Поэтому я не победим. Я почти бессмертен. А ты живешь лишь потому, что я все время даю тебе шансы.
А ты их отвергаешь. Почему ты сделал такой выбор? Ты тот, кому суждено быть изгоем. Все видят. И молчат. Они не беспокоятся о тебе. Им все - равно. Научись у Драко видеть правду. Научись у Элен быть готовым принять нового человека в общество. Научись у Найт свободы и независимости ни от кого. Научись у Мико принимать решения и отказываться от них. Научись у Рона верить людям и магам, даже если придется поверить врагу. Научись у Гермионы быть готовым ко всему. Научись у Дина надеяться и не сдаваться. Научись у Оливии смотреть на все с широко открытыми глазами и с полной уверенностью в себе. Научись у меня давать другим шанс...
Выбор сделан именно тобой, а не кем-то еще...
Выбор сделан...


За что?...

Элен/
- За что??!! Ну, за что мне все это??! - Мысли, словно острые льдинки, впиваются в сердце. - Разве я что-то делала не так? Ну почему...??! - Лежу на кровати, уткнувшись в угол подушки. Слезы ручейками бегут по щекам, и белая ткань наволочки уже промокла насквозь. Так тихо вокруг, и никого нет. Правильно, все сейчас танцуют там, внизу. Веселятся, наверное. Ну и что, какое мне до этого должно быть дело? Из-за прикрытых штор виднеется темное, угольно-черное, ночное небо, и звезды на нем - яркие булавочки. Свет молодого месяца падает на мою кровать там, у самого края, только протянуть руку и, кажется, поймаешь. Что я и делаю. Смотрю на свои пальцы, одетые серебром лунного света, как волшебное переливается на пальце простое колечко. Смотрю на него, и от боли на глаза снова наворачиваются слезы, вот и пальцы уже дрожат, так предательски, в бессмысленном отчаянии. Резко стаскиваю с пальца пресловутое кольцо и с размаху швыряю его в темноту, чуть погодя слышится тихий звон, удар о пол или стену. Этот звон, как колокол в моих ушах, как флейта для дрессированной змейки. Еле обрываю все мысли о том, чтобы сходить и поискать колечко. Пусть так... Пусть будет так. Сколько раз уже, я прокручивала в голове эти мысли? Сотню? Тысячу? Миллион раз? Больше нет смысла ждать. Зачем, зачем мне снова и снова рыдать в подушку? Так больше нельзя! Я ненавижу этот свет за то, что показывает мне тебя. Ненавижу этот воздух за то, что в нем слышен твой голос. Ненавижу воду за то, что как зеркало отражает тебя во всей красе. Ненавижу свою любовь, что делает меня беспомощной и жалкой. Да, именно жалкой. А раньше, раньше все было не так. Нет, вернее все так и было, но мне так не казалось.
Зеленые листья одел наш сад,
И солнца лучи в нем танцуют.
И каждый весне нескончаемо рад,
Как первому поцелую.
Скажи, почему же не рада ты?
В душе твоей льдинки не тают.
Стоишь на пороге, сжимая цветы,
А с них лепестки облетают.
"Прощай и прости! Не люблю я тебя!"
Заученно ты повторяешь.
Что ж, правда твоя,
Но задумайся раз, как много ты потеряешь?
"Да нет, ничего! Мне не нужно любви,
Цветов, и слезливых посланий!
Была мне и будешь нужна только ты,
Но я не хочу страданий".
И сердце стучится о прутья клети,
Куда ты себя заточил.
Сказал ты ей: "Навсегда уходи!"
И дверь на замок закрыл.
***
Драко/
Все то время, которое я сейчас не без основания посчитаю далеким и туманным прошлым, когда-то казалось мне самым счастливым в моей жизни. О, почему же влюбленные так слепы? Полгода назад я лишь с некоторой жалостью смотрела на заплаканные лица подружек, которым в очередной раз разбивали сердца, но потом, потом все изменилось. Ты всегда воспринимал меня лишь как маленькую девочку, еще ребенка, младшую сестренку хорошего друга, не более того. И совсем не замечал, как я росла. Маленькая, милая пташка, которой ты помогал делать уроки, которую гладил по головке и за которую заступался, когда ее обижали эти не в меру наглые мальчишки, куда же ты подевалась? О, ты всегда была рядом, не знаю, что держало тебя словно на привязи возле меня, может, попытки подражать? Нет, не знаю. Не хочу вот так судить. Но я так привык к твоему неизменному присутствию. И вот ты передо мной, стоишь в легком весеннем платьице и улыбаешься, зовешь пойти погулять возле озера. И я соглашаюсь. Ах, ну зачем, зачем же? Мы идем рядом, чуть касаясь друг друга, а вокруг весна, везде, куда ни кинь взгляд. И ты вдруг кажешься такой близкой и такой бесконечно родной и понятной, что хочется обнять и прижать тебя к себе. Отчего? Как много в моей жизни вопросов! Раньше я и не думал, что могу вот так влюбиться. Просто так, ни с того ни с сего. Да и вообще я никогда не верил в любовь с первого взгляда, серьезен слишком. Как же хорошо идти вот так, рядом с тобой, вдоль кромки озера и разглядывать наши отражения в чистой воде. Сесть у воды и плести из ранних цветов венки, класть их на воду и, тихонько прошептав "флиппендо...", наблюдать, как, покачиваясь на волнах, плывет твое творение все дальше и дальше. Ах, как красиво у тебя получается плести эти венки, как ты смеешься и забавно морщишь свой слегка веснушчатый носик. "Драко, вот это для тебя!" Твой звонкий голосок звучит, словно, у меня в голове и я улыбаюсь, когда ты протягиваешь мне маленький цветок, такой же юный, как и ты. На мгновение наши руки соприкасаются и я, не успев даже сообразить, что делаю, накрываю твои ладони своими. Удивление и даже затаенный страх в твоих глазах. О Мерлин, ну зачем мои губы полушепотом твердят какие-то глупости, про одиночество, любовь и весну...? И твои глаза становятся все шире, и там глубоко внутри поселяется жалость. Да... жалость ко мне. Лучше бы тогда прогнала меня, чтобы не было всего того... что произошло между нами. Но мои глаза... тогда они не видели ничего, только тебя. Тайные, скрытые ото всех встречи поздно вечером в закрытых классах; несмелые, неумелые, но бесконечно нежные поцелуи. Веду кончиком пальца вдоль твоей щеки к шее ниже и ниже, смотрю в твои глаза и закрываю их поцелуем. Как все это волшебно, как сказочно. Но нельзя быть слепым вечно. Смотрю и вижу, вижу, что ты не смотришь на меня. Да, вон тот гриффиндорец, конечно, очень мило улыбается, но зачем же смотреть на него по пять-десять минут? В сердце моем поселяется ревность и ловлю себя на том, что начинаю злиться безо всякого повода, подозревать, следить. Эх... и на кого же я стал похож? Самому противно... и грустно. Грустно оттого, что натворил я глупостей, а ты... мой друг, почти моя сестра, не смогла меня отговорить. Грустно от того, как много и ты и я потеряли времени и сил зря, в бесконечной погоне за тем, чего нет, и не было. Я всегда боялся любви, этих слез, пустых ожиданий, несбыточных надежд. Но получил всего сполна. Может, так мне и надо... Как же вышло так, что у меня в жизни не осталось ничего кроме этой моей любви? Она просто выжгла меня, а дождь из слез смыл остатки того, что когда-то было мной. Потом я снова и снова пытался строить мир вокруг себя, что-то менять. Но всегда со мной была эта любовь, как призрак, бросающий тень на всю мою жизнь. И теперь я лишь улыбаюсь, видя на улицах влюбленные парочки, так испуганно жмущиеся по углам, обеспокоенные тем, как бы кто не узнал, не выведал, как бы мама не посмотрела строгими и недовольными глазами. Улыбаюсь, вспоминая себя, такого же испуганного и оглядывающегося. Но... Не могу не признать, что завидую этим парочкам, не потому, что они молоды, нет. Потому что у них есть то, чего никогда не было у меня. Просто любви в глазах напротив.


Крылья

Краткое содержание: Драко умирает, встречает ангела и возвращается, чтобы снова уйти... Если ангел обретет крылья...
***
Чего же ты ждешь?
"Спокойствия..."
Тебя все время отвлекают. Жаль. Я так хотел помочь...
"Ты можешь занять мое место..."
Если ты хочешь... Если от этого тебе станет легче... Согласен.
"Отныне ты ангел. Да будет так... "
***
Все изменилось. Я уже не тот. Не могу быть тем, кем был раньше.
- Драко...
Не называй меня этим именем. Оно проклято. Отныне я ангел.
- Ты прекрасен, ангел мой...
Что-то больно сжалось в груди. У ангелов есть сердце?
- Тише... О, Мерлин, как много крови...
Кровь? У меня? Невозможно...
- Не шевелись...
Как больно! Но ты рядом... Нет, ты не ангел. Ты лучик. Яркий и такой не уместный рядом со мной...
- Не могу тебя оставить. Нужна помощь...
От кого? Ты меня оберегаешь. Всегда рядом. Посланница из мира отверженных. Тебе нет места среди людей и прочих...
- Ты чуть не умер...
Я пришел забрать тебя с собой...
- Ты ведь не оставишь меня, ангел?...
Нет. Я здесь. Рядом...
- Даже если ангел обретет крылья... Я не перестану любить тебя...
- Я тоже... Элен, я никогда не уйду...
Да будет так... Всегда...


Пережитки прошлого или быть забытым

- Уааа!!! - Томас сладко зевнул, заламывая руки над головой. Протерев глаза, он обнаружил, что Сириус в комнате отсутствует и он искренне порадовался, что в Хогвартсе комнаты на двух человек, а не на всю группу, как было раньше.
- Томас, ты не спишь? - Спросил шепотом чей-то ласковый голос и в дверь заглянул Сириус. Его темные волосы, как всегда не поддавались укладке, а зеленые глаза смотрели задорно на белокурого сонного мальчика. - Ага... Проснулся...
И уже уверенно вошел в комнату, плотно закрыв за собой дверь.
- Доброе... утро, Сириус.... - Пробормотал Томас, вовсе неуверенной, что сейчас утро.
- Ну... доброе. - Сириус сел на край кровати Томаса. - Хотя ты и пропустил завтрак.
- Что?! Неужели опять?! - Всполошился он и покраснел.
- Вообрази, МакГонагалл интересовалась у меня, чем это ты ночами занимаешься. А профессор Грейнджер обещала родителям пожаловаться, но дядя Рон, как всегда, вступился и эта патлатая заткнулась.
- Будь здесь отец, он бы не позволил такого обращения.
- Кстати, тебе от него письмо. Ты уж извини, но я его раскрыл.
Сириус протянул разорванный конверт, на котором красивым каллиграфическим почерком с завитушками было написано...
Томас побелел и вцепился взглядом в Сириуса.
- Я читал... - Произнес он и сжал руку Тома.
- Мама... Она исчезла из Дурмштранга! И отца снова увалили из-за нее, думают он помог в побеге...
- Дааа, невесело тебе живется.
- Я... должен попасть туда! Возможно, я знаю где мама!
Сириус покачал головой и посмотрел в ничего непонимающие глаза Тома.
- Во-первых, тебя никуда не пустят. Во вторых, тебе придется использовать "это". В третьих - я пойду с тобой и "это" нам придется использовать вместе. Ты готов рискнуть?
Светловолосая голова уверенно кивнула.
- Это будет больно, но я помогу тебе. - Сириус протянул руки.
- Spero contra soul! - Дрогнувшим голосом произнес Том и Сириус потянул его за плечи к себе.
Закусив губу от боли, тело Тома разрывалось на две части. Вскоре оба Малфоя сидели в постели тяжело дыша.
- Да... Уизли догадаются. - Критическим тоном провозгласил Сириус и улыбнувшись добавил. - Но это секрет. Не так ли? Спэро контра соул...
Так они создали себе дубликаты...
***
- Я уверен, что она среди магглов.
- Странно. В Дурмштранге нет следов побега. Она просто исчезла.
- Свидетели?
- Миранда Ролстроут из соседней камеры. Она утверждает, что твоя мама рассыпалась в искрящиеся пылинки и вылетела через решетку. Там они вновь собрались, но уже в сову.
- Почему она так поступила?
- Кстати, когда это случилось, твоя мама спала.
- Ясно. Будь я совой, куда б я полетел?
- В... Оул Таун! Там живет совсем мало магглов! Магов так и вообще нет!
- Почему туда?
- А кто его знает? Разве тетю Элен поймешь? Она как и моя мама, слегка "того". Живут в ностальгиях и тому подобное.
- Но почему? С чего ты взял что именно в Оул Таун?
- В том месте, в лесу на окраине, скрывалась моя мама. А если...
-...Если верить словам папы, то именно туда часто отправлялась мама, чтоб ее навестить... Мало вероятно, конечно. Но, думаю, проверить стоит...
Оул Таун оказался небольшим тихим местечком, почти селом. И когда все спокойствие и тишь разорвал грохочущий мотор мотоцикла, многие мерно работающие жители засуетились. Но как только мотор заглох, все сразу стихли и вернулись к своим делам.
Двое совершенно разных юноши шествовали по засаженным рассадой и цветами улице. Шестнадцатилетний высокий черноволосый мальчик вел рядом с собой мотоцикл, так как это делают местные ребята с велосипедами. Примерно на голову ниже его, светловолосый пятнадцатилетний мальчик в дорогом костюме шел немного впереди и с любопытством оглядывался по сторонам.
- Похоже, мы ошиблись. - Неохотно признал свое поражение Сириус в спину остановившегося Томаса.
- Вовсе нет... нет, ты был прав на все сто процентов!
Сириус проследил за взглядом Тома и с удивлением уставился на длинноволосую женщину в голубом сарафане, развешивающую выстиранное белье на веревку.
- Чтоб мама, да такое! - Изумленно воскликнул Томас полушепотом.
- Действительно... - Согласился Сириус. - Ты уверен, что это Твоя мама?
- Да...
- Элеонора Томас Риддль-Малфой?
- Д-да... Это точно она.
- Что-то она не слишком уж прячется от дементоров и Министерства Магии.
- Угу... Смотри!
К девушке подошел мужчина с корзиной с бельем в руках. Они улыбнулись друг другу и он ушел с пустой корзиной обратно в дом, откуда вышел раньше.
- Не иначе как любовник! - Уверенно и с сочувствием сказал Сириус.
- Молчи! - Зашикал на него Томас. - Мне кажется, он на кого-то похож.
- Точно! на твоего дедушку, Ремуса Люпина!
- Я видел его лишь на фотографиях. - Недоверчиво возразил Том. - Более того, у этого волосы светлее и короче. Да он вообще мамин ровесник! А дедушке уже лет шестьдесят должно было бы быть! Тебе не кажется, что это перебор?
- Зорген! - Мальчики вздрогнули от крика женщины. Сириус усмехнулся. Тетя Элен, как обычно, кричала столь же громким пронзительным голосом, разрывающим барабанные перепонки, что и раньше.
Из дома вновь показался русоволосый мужчина.
- Кажется у нас гости. - Женщина улыбаясь кивнула в сторону Сириуса и Тома...
- Йо! Хотите чаю? - Зорген замахал ребятам рукой, приглашая внутрь дома.
Переглянувшись Том и сириус зашагали за ним, тихо переговариваясь.
- Похоже она забыла собственного сына даже.
- Наверное... Я думаю для нее это даже лучше, тут так спокойно, совсем другая жизнь. Без всей этой магической суеты... Теперь это все в прошлом.


Надпись на стенке (пов Рона)

Я смотрю вперед. Там всегда стоит Гарри. Он всегда первый. Его решение - решение всех. Мне надоело. Я - его тень. Но солнце сядет. Рано или поздно. Он останется, а я исчезну. И снова появлюсь, когда появится свет. Если бы был такой человек, который сияет вечно. Который готов меня принять. И я буду рядом...
Не хочу всегда быть вторым. Мне нужно найти человека, который ищет правду не там, где другие. Это как тайна. Когда ее разгадываешь - узнаешь ответы на все вопросы. У меня есть вопросы. Много вопросов. Где тебя найти? Ответь. И я буду рядом. Приму тебя, тайна, такой, какая ты есть на самом деле. У меня нет выбора...
Как бы мне не нравился Гарри, он никогда не примет меня таким. И я молчу. Он будет совершать подвиги, а я - стоять в стороне. Герми, прости. Я не могу тебя любить. И ты уже поняла почему. Я чувствую на себе твой сочувствующий взгляд. Ты искренне переживаешь за меня. Спасибо. А теперь я ухожу. Мне есть, что искать...
Во всем Хоге меня понимал лишь Малфой. Как давно я скрываю нашу дружбу? С четвертого курса, наверное. Когда я поссорился с Гарри. Мы общались в тех же тонах, что и раньше. Бранили друг друга и прощали. Но никто этого не видел.. И мы скрывали. Просто дружба. И ничего больше...
Он много чего рассказывал. Мне было интересно. Я видел смысл в каждом его слове. Нам было не скучно. Малфой оказался неплохим игроком в волшебные шахматы. Достойный соперник. Только никогда никто не выигрывает. Сколько раз мы соревновались, спорили и ребячились. Всегда был один выход. Жребий выбирал его. Ничья...
Заносчивый юноша. Такой вот он и есть. Я хочу быть таким же беззаботным и счастливым, как Малфой. Безмолвно ты, мой друг, не соглашаешься со мной. Не все в твоей жизни так идеально, как кажется. Мнимый человек. Мнимая личность. Что я буду делать, если нам придется делить что-то или кого-то? Что же я предприму? А ты? Не хочу больше быть изгоем "нищебродом Уизли". Не хочу...
"Лучше ненависть, чем безразличие" - всегда утверждаешь ты. И я тебе верю. Потому, что так оно и есть. Холодный взгляд проникает в душу и оставляет там свой след. А безразличие лишь... опустошает эмоции, делает тебя пустым. Совсем пустым и неинтересным для окружения. Как многим удается быть интересными и неповторимыми? Хотел бы я тоже...
Заросли луга. Поля покрылись молодой зеленью. И только я еще не вырос. Не хочу быть одинокой сухой травинкой среди всех. Не хочу быть один. Все меня забыли... или только притворяются. Притворство так обманчиво и несправедливо. Нарушение правил в этой бесконечной игре. Где я - не более, чем пешка...
Наверное, было бы глупо сказать, что я и в самом деле остался один. Нет. Двое, нет, уже трое слизеринцев меня приняли. Просто теперь, для других я - пустое, ничего не значащее, место. Презрение отовсюду. Но это мой выборн. Вы не имеете права решать за меня, ибо стенка уже исписана. На ней нет места, теперь, чужим словам...


Один день из жизни Мико

Сидя за огромным, заваленным пергаментами, столом, она листала газету. Рядом недовольно ворчал Перси Уизли. Он перебирал заявления от Фреда и "близнеца".
- Эти патенты!
- Хочешь сказать, что с делом о котлах было веселее?
- Почему МНЕ надо этим заниматься?! Это твоя должность! - Возмутился он.
- Тихо. Сейчас сеть хохмазинов Уизли - самая прибыльная.
Она важно заправила за ухо прядь коротких темных вьющихся волос. Газета отлетела в кипу других, таких же никому не нужных газет.
- Давно ничего интересного в "Пророке" не пишут.
- Ты права, Минсор. Эта газета уже не актуальна. Надо закрыть это издательство и вложить акции в хохмазины.
- Зато, наши дела и без нее продвигаются в гору.
- Мда. Министерство Магии теперь почитают.
- И ты, наконец-то, получил должность министра магии официально.
- И все благодаря твоим заслугам. Да и война закончилась.
- И то верно. Скажи спасибо Фреду. Если бы он не открыл мне глаза, я бы работала с ним.
- Но здесь тебе лучше?
- Гораздо. Хотя и очень его не хватает.
- А как ты догадалась, что он не Джордж? С тех пор, как его брат умер, он никому не говорил определенного имени.
Мико глубоко вздохнула, заинтриговав собеседника. Затем, улыбнувшись, хитро подмигнула.
- Секрет.
- Интригантка. Могла бы и сказать. Уже почти родственники, а ты... Ладно. И когда вы официально свяжете себя узами?
- Не знаю. Дел по горло. Сам видишь.
- Ясно. И часто вы видитесь?
- Достаточно, чтоб не надоесть друг другу...
Раздался телефонный звонок. Почему не камин? Перси специально установил "магтелефон", в память о покойном отце - Артуре Уизли, работника Министерства, который обожал возиться с маггловскими вещами. Но сам новый министр никогда бы не признался об этой его слабости вслух. Слишком боялся за свою репутацию.
Минсор потянулась к трубке, но так и не дотянувшись, произнесла:
- Ассио, трубка!
И та привычно скользнула ей в руку. Мико, как заместитель министра, исполняла свои обязанности на совесть. Это приятно удивляло.
- Да?... Сейчас. - И прикрыв слуховой аппарат ладонью, бросила в сторону рыжеволосого мужчины. - Перси, тебя...


Лесной вой

/...Лес полон боли. Лес полон страдания. Лес полон блаженным отпущением. Отпущением боли и страданий.../
Она лежала на траве и слышала, как ей шепчет воздух, трепет ее волосы, разметает листья по телу.
Рука сжалась вокруг тонкой флейты. В бок уткнулся носом одинокий волчонок. Вокруг был только лес. Светлый, теплый и приветливый. Она открыла глаза. Солнце весело играло с ветками деревьев, бросая затейливые блики на ее лицо. Где-то, не в далеке, взметнулись птицы. В лесу был гость. Но лес его не прогнал. Слишком часто этот человек тревожил его спокойствие, но не приносил ему вреда.
- Привет, Найт.
- Элен...
Гостья села рядом, прямо в сухую листву. Волчонок радостно тявкнул и забрался ей прямо на руки.
- Лес, как всегда, тих и гостеприимен.
- Только к тебе...
- А ты производишь впечатление, как будто стала его неотъемлемой частью.
- Так и есть.
- Хочешь навестить своего крестника?
- Может...
- Он соскучился и снова хочет увидеть твои милые ушки.
- Он даже не представляет, какой ценой они мне достались.
- Брось. Том же ребенок.
- Реми тоже был ребенком...
Их лица приняли серьезный вид. Воспоминания отозвались резкой болью в сердце и гулко разносились по всему телу.
- Мне действительно его жаль...
- Твоя жалость ему никак не поможет.
- Но не опускай рук. Он был замечательным человеком...
- И волком...
- Да, и волком. Но не все потеряно. Жизнь на этом не кончается. Реми мне тоже близок.
- И ты еще сравниваешь. Как тебе объяснить тот факт, что когда ты любила всего два раза в жизни и два раза она от тебя уходила. Отворачивалась... Любовь, то есть...
- Были два. Будет и третий, но не до тех пор, пока ты будешь сидеть здесь сложа руки!... Поттер - не для тебя. Все равно. Не для тебя. Поверь.
- Не для меня... Ладно. Свыклась. Но Люпин-младший...
- Возможно, он сейчас тебя слышит...
Найт выпрямилась и приподнялась на локтях. Ее удивленный взгляд упал на подругу. Та, смеясь словно девочка, которой будто было десять лет, так по детски, упала на спину, приподняв над собой на руках волчонка. Виляющий хвост, тихое веселое рычание, игривый взгляд.
- Да... Ты права... Даже сейчас... он меня слышит...
Улыбка озарила смуглое лицо девушки. И та снова счастливо опустилась в траву, зарываясь лицом в сухие листья, свежего осеннего леса, над которым раздался ее блаженный вой...


На вырванном листе из дневника (Элен/Найт)

- Элен, ну как жизня?
- Хрень сплошная! Ню!
- А что ты там делаешь? Ну в Хогвартсе? С кем познакомилась? В кого уже успела втюриться?
- В Уизли! Он такой обоятельный! А Малфой... Я его обожаю. Они оба ТАКИЕЕЕ!!! Ня!!!
- Нда...
- Что "Нда" !?
- Жизнь бурлит ключем! Я щас кушать "марганю" (то есть колдую). Вишенки в спирту!
- Уау!... Ой, как мне хреново...
- Да! Беременность протекает нелегко!
- Ты что?! З дубу впала или моча в голову стукнула!? Я конфет спиртных хочу! А ты всегда предлагала мне их, когда мне хреново!...
- Ладно, хочешь конфетку?
- Нет! Откажусь, как всегда!
- А я и не дала бы! Бе-е! Слушай, мы скоро к вам прибудем! С Мико!
- Ага! Жду...


В уединении (Найт/Элен)

- Весь мир сошел с ума или этот процесс уже начался!
- Давно пора уже. Особенно после Дурмштранга, гулек с Волдиком и проведения зимних каникул со всеми Уизли...
- Эля, как ты тут оказалась?! - Неповорачиваясь прошипела Найт. - Я думала, что здесь я смогу побыть одной!
- Как же! А в том углу Гарри и Оливия под мантией-невидимкой! - В шутку сказала Риддль и указала в тот угол, откуда незамедлительно последовал осторожный шорох.
- А ну быстро отсюда! Брысь! Пока не озверела до конца! - Рявкнула Найт и закатила рукава. Для таких проблем и палочки не нужны.
Элен быстро достала палочку. Вот именно ей палочка нужна. И крикнула:
- Ступефай!
Фолк удивленно замерла на месте. Обездвиживающее заклятие.
- Метко, но на долго ли!? - Через минуту она уже выхватила свою палочку. - Риктусемпра!
Вспышка. Элен лежит, мило раскинув ручки на ковре.
Найт глупо захихикала и зашаркала ножкой.
- После тебя я убирать не собираюсь! А вас... - Она ткнула ногой в невидимое что-то, где раздалось сдавленное "Ой!" - Попрошу скрыться! Да еще и Элен захватите.
- Ты жестокая! - Раздался сдавленный "предсмертный" крик Риддль.
- Знаю! - Улыбка довольного крокодила скользнула по ее лицу. - А теперь, БРЫСЬ!
Все трое ретировались к ближайшей лестничной площадке, оставив Найту наслаждаться одиночеством и тишиной...


Подростковый диагноз

- Элен! - Кто-то закричал из-за угла, а потом этот кто-то накинулся на безобидную жертву. - Ты где, сволочь, была?!
- В комнате слизеринского префекта, Найтик. - Ответила та вытирая что-то из уголков рта. - А что?
- Ты мне намекаешь на очень пошлые вещи! Кхм. Мой заподлянский голос дал о себе знать! - Найт закашлялась в кулак и сделала ангельское выражение лица. При всем при этом ее бурная фантазия рисовала пошлые картинки... с участием... Элен. - Э... ты... наверное, чай пила?!
Ну вот, голос добра восторжествовал!
- Кхм. Да, нет. Все было серьезней... - Эля отвела глаза и встретилась взглядом с Мико. - Эээ. Привет...
Где-то недалеко чертыхнулась и упала Найт.
- Пошлячка! - Рыкнула Риддль и снова побежала в комнату префекта.
- Неужели снова?! - Девушка в очках и с длинными волосами кинулась за убегающей Элен, и что-то пробормотала себе под нос типа "ненасытная"...
- Ааа! Драко, приготовь защитууу! Помогиииииииииииииии!!!!! - Как эхо, раздавался вопль Элен по Хогвартсу. Стены опасно задрожали, грозясь не выдержать и обвалиться, обрушив на всех свои своды. Даже директор подавился лимонной долькой из чая, а Вольдеморт в гробу все поворачивается и поворачивается...
- Вот дура! Наверняка, этот Малфой что-то с ней сделал! Я ему... да за это... Так что же сделать?! Оторву его...!!!
- Не смей! Мне это еще пригодится! И ему тоже! Стой!
- Тогда патлы повыдергиваю! - С любопытством в глазах предложила Найт.
- Нет!!!
- Да пошла ты! - Найт резко остановилась и, плюнув, пошла в библиотеку.
Элен, стряхивая с себя и Мико последствия ее плевка, кинулась в подземелья слизерина.
И только Мико стояла довольно ухмыляясь.
- Никто не посмеет встать на пути у меня и моих рыжиков!
Итак, диагноз для всех один - подростковый период...