Свадьба сына

    … День был теплый, пасмурный, слякотный. Даже не верилось, что каких-то несколько дней назад страна с энтузиазмом отпраздновала Новый год… Возле ЗАГСа царила та естественная для такого места шумная , оживленная, радостная обстановка: то и дело подъезжали и отъезжали машины, привозя тех, кто страстно желал соединить две жизни в одну и , увозя тех счастливцев, кто уже это сделал…
       Катерина и сама находилась в состоянии приподнятого возбуждения. Она не спала всю ночь: шутка ли, средненький, самый любимый её сынок Ванюша сегодня женится. Сердце её замирало когда глядела она на сына: высокий, статный с шапкой пушистых пепельных волос, в строгом черном костюме… И радостно и тревожно. Радостно от того, что он у нее такой красивый, умный, учится в техникуме. Да и женится на чудесной, милой, любящей его девушке. Будет жить в городе, в тепле, в добре. И никогда его не постигнет участь родителей ( Катерина и её муж работали путейцами на железной дороге). А тревожно от того же: женится, а самому всего-то девятнадцать. Сколько же забот и хлопот свалится на его юные плечи… Скоро уж и отцом станет. Хотя, глядя на будущую сноху, Катерина никогда бы и не заподозрила этого. Худенькая, щеки ввалились, живот до ужаса плоский. Если бы не справка от врача, не поверила бы что девушка на шестом месяце… Господи! Как всё быстро-то!   Оторвавшись от своих мыслей, Катерина глубоко вздохнула… Что ж? Бог не даст плохого. Все будет хорошо…
  «…Для заключения брака в зал приглашаются…» Да это же зовут их! В веселой толчее замелькали вперемежку яркие пятна букетов, улыбающиеся лица родственников и гостей. Радостным потоком свадебное шествие плавно перетекло в зал торжественных регистраций. Катерина посмотрела на мужа: тот сиял, как начищенный полтинник. Уезжая в город, он все переживал, что в последний момент может случиться что-то непредвиденное, что помешает свадьбе сына. А теперь от радости расправил крылья- сбылась его мечта -  сын теперь полноправный горожанин со всеми удобствами: водопроводом, ванной, балконом и тещиной двухкомнатной «хрущевкой»… Ну да это не беда. Доучится, пойдет работать, как раз и семья прибавится. Тогда и встанет в очередь на квартиру. В городе с этим проще… Старшенький, уже женатый, но пока бездетный, уже 2 года жил в городе в общежитии.  Вскоре предполагалось ещё одно радостное событие – новоселье в семье первенца. Завод выделил ему однокомнатную, правда, не новую уже квартиру. Вроде бы все в жизни детей складывалось удачно.
«…Объявляю вас мужем и женой…»  …Ну вот и всё. Ну вот и ещё один сын заживёт своей взрослой семейной жизнью- подумала Катерина. И вдруг так ясно, как будто это было только вчера, вспомнился ей день, когда родился её Ванюша.
…Ядреный  зимний морозец. Белый, сильно режущий под солнцем своим блеском глаза снег. Синее, гулкое, холодное , чистое небо. Бездонное в своей величественной вышине. Казалось, если крикнешь очень громко о своей просьбе туда, в бескрайние небеса, то Бог на том конце обязательно услышит и исполнит то заветное, о чем ты так его просил…
…Катерина не кричала. Не было сил. Да и толку кричать больше не было: родовые схватки закончились благополучным рождением ребенка. Сына. Второго. А она так надеялась, что родится девочка. Всю беременность жила она этой надеждой. Когда ездила в районную больницу, то старалась украдкой обязательно зайти в маленькую деревянную церквушку, чтоб поставить свечку Господу и Пресвятой Деве, моля их даровать ей дочь. Однажды, незадолго до родов, ей даже приснилось, что родила она – таки девочку. Хорошенькое, славное черноглазое дитя. Почему черноглазое ,осталось загадкой, поскольку и Катерина и её муж были светлоглазы. Только то дитя из сна и то волшебное ощущение неземной радости от рождения дочери, запомнилось ей навсегда… Что ж, сон есть сон. А наяву вот – снова сынок…
     В родильном отделении районной больницы было тихо. Мерно тикали ходики в коридоре. Врач, принимавший роды, почти шёпотом бубнил себе под нос песню, мотив которой и узнать-то в его исполнении было невозможно… Акушерка, тихо ступая, унесла ребенка. У Катерины от усталости и слабости в тепле жарко натопленной палаты стали закрываться глаза. Мягкая, тёплая волна окатила её, ей стало спокойно и хорошо. Она задремала. Во сне всё было таким же тёплым, мягким, окутанным белым туманом… И вдруг в это состояние покоя и дрёмы ворвалось что-то непонятно диссонирующее, режущее слух. Это что-то всё нарастало и нарастало и, наконец , заполнило собой всё вокруг. …Ох! ... Катерина вынырнула  из сладкого состояния послеродовой дрёмы и поняла,  что это было. На соседней койке кричала недавно привезенная, совсем ещё молоденькая роженица. Почти девчушка, не больше двадцати. Вокруг неё хлопотали врач и акушерка. Поддерживаемая ими, уходя в родзал, она взглянула на Катерину широко раскрытыми , беспомощными синими глазами, с капельками слёз на ресницах. «Господи, помоги этой девочке,- перекрестила её вслед  Катерина,- пошли ей благополучные роды…»
   Зиночка родила только к вечеру. Роды были не из лёгких, но всё закончилось хорошо, и к белой зависти Катерины, она родила девочку. Лежа в одной палате, объединённые радостью материнства, женщины как-то быстро сблизились. Зиночке и правда было только девятнадцать,  и родила она на две недели раньше срока. Так уж вышло, что перед родами ей очень захотелось повидать маму, жившую в райцентре. По ряду причин мать приехать сама к ней в город не могла. Муж отговаривал Зину от такого рискованного мероприятия, но та втихую от врачей, всё-таки настояла на своём. Мужу только и осталось, что взяв с неё слово беречь себя и, еще неродившееся дитя, проводить её на вокзал…  Так и поехала она навстречу своей судьбе. Обидно было то, что  погостив всего-то три денька и, собравшись назад в город, вместо вокзала оказалась она на родильном столе… Теперь же умиротворённая, со счастливым блеском в глазах, кормила она свою новорожденную дочку. Беленькая, крепенькая, темноглазая – в папу- девочка оказалась на редкость тихим и спокойным ребенком. И…Катерина прилепилась к ней всей душой.  А через пять дней приехал Зиночкин муж за женой и дочкой. Был он не то чтобы очень красив, но взгляд его тёмных ласковых глаз не мог оставить равнодушным никого. Что отчасти подтверждалось тем, что несмотря на нестабильное состояние роженицы, главврач, после получасовой беседы с глазу на глаз, разрешил ему забрать своих женщин. Счастливая, похорошевшая Зина, дав обещание Катерине писать, покинула больничные стены.
     Вскоре выписали и самоё Катерину. И всё пошло своим чередом:  небольшой железнодорожный разъезд, снег до самых окон, мчащиеся куда-то в незнакомую далёкую, но как представлялось невероятно красивую жизнь, поезда… А вместе с ними летело, бежало, мчалось вперед время.  После Ванечки Катерина родила еще одного ребенка. Снова сына. «Ну, видно на роду мне написано быть солдатской матерью…»,- только и вздохнула она. Мечта о дочери так и осталась мечтой. Зина не писала. Да и разве же можно было её за это винить? Жизнь в большом городе, с его суетой была совсем иной, чем у них. За заботами и радостями забылось видно их «роддомовское братство». И всё же часто с большой теплотой вспоминала Катерина ту маленькую темноглазую девочку, к которой когда-то так прикипела её душа.   …Быстро, быстро проходит жизнь. Вот уж оба её старших сына определились, осталось только выучить младшего, а там и пенсия на носу…
«…А теперь, молодой, поцелуйте свою жену…»  И опять тёплой , щемящей волной захлестнуло сердце у Катерины. Ваня, бережно и осторожно притянув к себе свою молодую теперь уже жену, боясь помять её белоснежный наряд, нежно коснулся её губ своими… Знала, знала Катерина, что это нехорошо, но из троих сыновей именно Ваня был ей ближе всех. То ли от того, что был он похож на мать, то ли потому, что не был бойким да задиристым, как два других её сына. Знала, да ничего поделать с собой не могла: почему-то  душа её всегда сильней болела именно за него. Прятала она это чувство глубоко в сердце, чтобы, Господи сохрани, никто об этом не догадался. А уж тем более, старший  да младшенький.
     Катерина оглянулась. Слева, утираясь белым платочком, плакала сватья. У неё Машенька – единственное дитя. Рано овдовев, она так и не решилась больше выйти замуж, боясь, что у дочери и нового мужа отношения могут не сложиться. Катерина её понимала. Сватья понравилась ей сразу: женственная, милая, мягкая женщина. Одна из тех приятных женщин, встретив которых, казалось, что знаешь их всю жизнь. И хоть в предсвадебных хлопотах и суете не было времени познакомиться поближе, по-бабьи, по- русски  посидеть, повздыхать за рюмочкой «Кагора», у Катерины почему-то сразу же сложилось впечатление, что они со сватьей родные люди. «Вот и ладно,- думалось ей,-«Видно это к хорошему». Новой снохой своей она была очень довольна. Машенька – умная, воспитанная, городская девушка с милой улыбкой по- детски пухлых губ. Такой же.  как у матери. Худенькая только уж очень, как былинка. Что ж, и сама  Катерина когда вышла замуж за своего Петю, была такой же тонкой и звонкой. Только вот руки её были не такие мягкие, красивые с модным маникюром, как у Машеньки, а загрубелые от работы, с распухшими от холодной воды суставами пальцев… Да, хлебнула она в молодости… Ну да что вспоминать теперь, когда всё в её жизни вроде бы устоялось и даже меняется потихоньку к лучшему.
«…А теперь – фотография на память…» Катерина резко повернулась влево, чтобы пройти за фотографом на место и тут она внезапно встретилась глазами с заплаканной сватьей. Словно весенний луч солнца, омытый первым дождём ворвался в зимний пасмурный день: незабываемый взгляд синих, беспомощных глаз с капельками слез на ресницах, до глубины души поразил её. Господи! Да это же Зиночка! …Задохнувшись от неожиданности, Катерина схватилась за руку фотографа…
…. Свадьба шла своим чередом. Поздравляли молодых, произносили хорошие тосты, дарили подарки. Беспрестанно кричали «Горько!». У молодых от поцелуев уже опухли губы, хотя они сами об этом вряд ли сожалели… Было весело, здорово, радостно!
И среди этого свадебного шума и гама сидели обнявшись, словно боясь опять потерять друг-друга надолго, две женщины с полными радостных слез глазами и вспоминали теперь уже вместе тот холодный зимний день, когда судьба впервые свела их…
Не зря же говорят, что браки свершаются на небесах. Вот так, совершенно неожиданно, сбылась та давняя, щемящая мечта Катерины иметь черноглазую дочь…