Жизнь за двадцать минут

     По радио слышится сигнал, а затем приятный голос диктора сообщает, что в Москве полночь, а значит у нас уже восемь утра и мне пора на работу. Всякий раз, когда я слушаю это сообщение, я отмечаю что, пожалуй, время, это единственное в чем мы опережаем нашу столицу, все остальное приходит к нам с большим опозданием. И не важно о чем речь, о каких то модных направлениях или повышении цен.
     Я прыгаю по квартире, судорожно кидаю в сумку то, что должна была положить с вечера, обуваю сапоги.  Конечно, молния застревает на изломе, но я с размаху преодолеваю его, топаю с досады ногой, сетую на то, что так и не хватает времени добраться до мастерской, хватаю сумку и бегу.  Замков на входных дверях много, а работают только два, но и они иногда заедают. Когда это происходит мне становиться не очень уютно, так как перспектива их замены меня не радует. 
     Сегодня обошлось без проблем, и я выхожу на лестничную площадку, Где-то  глубоко, среди толпящихся в голове  утренних мыслей мешается какая то одна, но мне уже некогда на ней останавливаться и я решаю для себя, что додумаю ее потом.
Сбегаю по лестнице. Сколько раз я себе обещала, что буду спускаться спокойно и не суетно, как подобает женщине, которая состоялась в жизни и знает себе цену, но каждый раз я забываю о своем обещании.
    На площадке между пятым и четвертым  этажом курят соседи: муж и жена. В этом году к их компании присоединился старший сын. Младший, выглядывает из открытых дверей квартиры и зовет свое семейство. Парнишка еще очень мал, и конечно, к священнодействию в  виде коллективного курения, не  допущен. Они сидят на корточках, о чем-то болтают, сбрасывают пепел в прикрепленную к перилам консервную банку, и обсуждают вчерашний вечер. Из-за того, что в подъезде  открыто окно дым от их сигарет тянет ко мне в квартиру, и я все время хочу об этом им сказать, но почему-то каждый раз не решаюсь. Мне не хочется их обижать. Почему-то  у меня ощущение, что они обидятся.
     Да бог с ним, с дымом. Переживем. Они славные люди, правда, шумные и любящие праздники, но так ведь это же здорово. И не их вина, что стены в наших жилищах  пропускают да же негромкие телефонные звонки, которые ранним утром очень четко слышны в спящем доме.
     Пробегаю мимо соседей, киваю им, они здороваются в ответ,  гасят сигареты и идут к себе в квартиру. Я тороплюсь дальше. Этажом ниже живет особа, которая  мне малосимпатична. Эта молодая, изящная внешне и очень скандальная женщина. Она все время кричит или разговаривает на повышенных тонах. Жители подъезда с ней стараются не общаться, поэтому ее дверь я практически пролетаю без стука каблуков. Еще не хватало, что бы перед работой  она мне испортила настроение сообщением, что у нее опять, что-то в ванной потекло и мне надо вызывать сантехников. Справедливости ради, надо признаться, что я действительно несколько раз ее заливала.
     Лечу дальше. На всем моем маршруте по лестнице вьется тонкой змейкой мокрый след. Это значит только одно: соседский щенок опять не дотянул до улицы и по моим прогнозам внизу у самого выхода будет большая лужа. Через два этажа к щенячьему следу добавляется еще два, и запах внизу  уже стоит совершенно непереносимый. Рядом с одной из квартир  третьего этажа сидит маленький, белый пес, он уже старый и, совершенно слепой. У него простое имя - Тишка. Тишка как-то научился жить в своем состоянии  полной темноты и, теперь,  не лает на жителей подъезда, а сидит и только  нервно крутит мордой, когда кто-то  проходит мимо.
     Вообще то подъезд убирают часто, но поймать этот момент чистоты очень сложно, так как слишком разномастная публика у нас обитает. Я, на одном рывке и затаив дыхание пробегаю второй и первый этажи и, оттолкнув болтающуюся на одной петле дверь вылетаю на улицу. Все, можно вдохнуть свежий воздух. Но, не сразу. Крыльцо надо то же миновать без ущерба для обуви и самолюбия.  Я же говорила, что соседские собаки до улицы не дотерпели.
     Как хорошо, что у меня пятый этаж.
     Перевожу дыхание, выпрямляю спину и вспоминаю, что, покидая свою крепость, я забыла захватить пакет с мусором. Ну, сколько можно! Очень хочется по этому поводу расстроиться но, я себя убеждаю в том, что завтра все сделаю, так как следует,  а сейчас мне надо идти.
     А во дворе, и в городе, и в стране осень. Ах,  какая жалость, что не умею я говорить о природе так, что бы дух захватывало у того, кто слушает. Когда затрагивается эта темя, понимаю, что штампы, которыми я пытаюсь выразить свои ощущения, уже давно кем-то сказаны и мне ничего не остается, как просто повторять их. 
    Удивительно, ничего нового и все равно, каждый раз с каким то совершенно глупым умилением ребенка думаю о том, что вот полетел лист, красивый, в прожилках, яркий и прозрачный на фоне неба. И, хочется поймать этот лист и рассмотреть, но я этого не делаю, потому как понимаю, что смешно  буду выглядеть прыгающая  на каблуках. Лист благополучно пролетает мимо и падает на дворовую грязь. Эх, лучше бы я его поймала. Какое то время стою с закрытыми глазами, подняв лицо вверх и,  еще пока теплый ветер, приятно щекочется.
    Хорошо!
    Меня кто-то толкает, я открываю глаза и понимаю, что мешаю спешащим людям. Смахиваю с себя романтику осеннего утра и включаюсь во всеобщий процесс начала рабочего дня.
    Что бы добраться до основного отрезка моего пути, надо подняться по лестнице. Дорога к ней проходит за домами. Я топаю по разбитому асфальту, который плотно усеян результатами утренних прогулок с домашними любимцами, прыгаю через традиционно разрытую сантехниками теплотрассу и захожу за дом. Не так давно, здесь посадили деревья и кустарник, поставили скамейки, заасфальтировали дорожку, и получился замечательный сквер. Ходить в этом месте одно удовольствие: тихо, солнечно и спокойно. Правда ночью там  сидела какая то молодежная компания, и пила пиво и теперь вокруг скамеек пивные бутылки, шелуха семечек и окурки. А завтра эти же обормоты  придут сюда и, имея еще трезвую голову, будут сокрушаться по поводу грязи,  беспорядка вокруг и рассуждать на тему:- «Интересно, за что платят дворникам?»
     Как же был прав, в своих карикатурах, Бидструп.
     К лестнице стекается народ. Кто-то тянется медленно, как старый трактор, кто-то торопится, и путь у всех один - к автобусной остановке. Я не иду по ступеням, я поднимаюсь рядом по вытоптанной дорожке, бегущей рядом с кустами  ольхи, прохожу мимо остановки и направляюсь дальше. Под навесом стоящего рядом магазина мелькают знакомые лица, но я не здороваюсь, хотя очень хочется. Я вижу этих людей каждый день, о некоторых я знаю, кто они, где работают. У нас маленький город и каждое второе лицо, кажется знакомым.
     Перехожу перекресток. Пока я его перехожу, на той стороне дороги пробегает мужчина. Как-то так получилась, что он одет во все серое, и я мысленно его так и назвала «мужчина в сером». Он кидает в мою сторону взгляд, я  делаю вид, что не заметила этого и поворачиваю на основную дорогу. В его взгляде нет никакой романтики, ни скрытой, ни явной.  Он, как и я, просто привык видеть  в одно и то же время на своем пути знакомое лицо. Он посмотрел в мою сторону, я отметила этот факт и все, разбежались по своим делам, по сути да же не пересекаясь.
      Теперь можно расправить плечи, поднять голову и идти спокойно, думая о чем-то,  и получая удовольствие от утра, от пробегающих мимо машин, от размеренных мыслей и глупых фантазий и, от того, что до работы еще масса времени. Я знаю эту дорогу наизусть. Я знаю людей, которые мне идут навстречу. Иногда да же придумываю им характеры и жизнь. Мне интересно, кто они, о чем думают, замечают ли меня или пробегают мимо, погруженные в утренние заботы.
     Частенько, в это время у меня в голове возникают рифмованные строки. Не знаю можно ли их назвать стихами, но они прыгают, как разноцветные мячики по ступенькам и складываются в четверостишья или да же во что-то большее. Я стараюсь их запомнить, но к концу пути обязательно забываю, что же я там писала в начале, и  остается сокрушаться по поводу того, что написано было здорово. Ну, во всяком случае, мне понравилось.
Порой я мысленно веду беседы  с людьми, которые мне дороги. Я, что то пытаюсь им объяснить, доказать если они не правы, извиниться если не права я,  рассуждаю на какие то философские темы, думаю о том, что вот когда мы встретимся я обязательно выскажу ту мысль, которая сейчас крутиться у меня в голове. И, не так глупа эта мысль и не так нелогична, как кажется некоторым.
     Меня догоняет  папа с тремя детьми. Двое держаться за руки, а третий мальчишка, возможно соседский, в пристежку бежит рядом. Все три портфеля нагружены на отца, и он торопиться чуть согнувший под этой ношей и все время о чем-то с ребятами говорит. Пацаны слушают его открыв рты, и задрав к нему мордахи, из за чего все время спотыкаются.
Они идут быстро, и поэтому скоро я их уже едва вижу. Они далеко, у следующего перекрестка, до которого мне еще идти и идти.
     На встречу спешит женщина, худенькая, в очках и с очень серьезным выражением на лице. Ее отвлеченный взгляд скользит по мне, но она меня,  скорее всего не видит. Мне кажется, что она работает бухгалтером. Сейчас эта профессия стала очень популярной. Но, возможно я ошибаюсь. Женщина равняется со мной, проходит мимо, и я который раз замечаю, насколько она сдержана. Эта сдержанность во всем:  в покрое пальто, оправе очков, фигуре, осанке, сжатых губах. Мне все время хочется кивнуть ей, но как-то не удобно, и я давлю в себе это желание. Интересно, о чем она думает, проходя мимо меня? Возможно о детях, о муже, о проблемах дома, а может быть она думает о том, что отпуск не скоро, а было бы здорово съездить  к маме в Орел. Мало ли о чем думает человек по утрам, спеша на работу.  Я знаю, что встречу ее вечером примерно на этом же отрезке пути, если конечно, по каким ни будь причинам, сама не поменяю маршрут.
Люблю утро и этот путь. Только бы никто из знакомых не догнал, а то все удовольствие смажется. Надо будет поддерживать беседу, отвечать на стандартные вопросы вроде;- «Ну, как жизнь?» или что-то подобное. На эти вопросы ответов нет, потому, что все это никому не интересно, а задаются они так, из вежливости. Ну, не молчать же, идя рядом.
      Иду медленно, на ходу срываю с куста уже сонный лист. Ему не до меня, он готовится к зиме, а  я тру его в руках, он рассыпается, и  падает вниз легкой полупрозрачной шелухой, не оставляя после себя ни каких следов на ладони, а только  пряный осенний дух.
      Я вступаю на участок дороги, где по краям плотно посажены деревья. Когда зима, здесь снежные сугробы, а летом насыщенная зелень закрывает проезжую часть и создается ощущение, что ты идешь по аллее  парка, где-то на юге.  Если носом потянуть воздух, то можно уловить, горьковаты запах ольхи.  Я так и делаю. Притормаживаю и начинаю сопеть как паровоз.  Но, вовремя вспоминаю, что сейчас появятся двое и мимо них я должна пройти с поднятой головой, прямой спиной, вся из себя гордая и романтичная одновременно. Это игра. Вот они. Двое мужчин приближаются ко мне довольно стремительно. Они всегда идут одинаково. Тот, который ближе  все время в расстегнутой куртке, джинсах и с черным портфелем в руке. Сейчас многие носят такие портфели. Они не кожаные, а из плотного материала и имеют много отделений.
     Иногда этот мужчина ходит один, и в этот момент у меня появляется ощущение, что он остановиться и спросит меня, о чем ни будь. Второго я, почему-то, не запомнила, хотя он присутствует почти всегда. Не знаю почему.
Парочка ровняется со мной, и я специально не смотрю в их сторону. Не смотрю потому, что иначе мне захочется улыбнуться им, или поздороваться. Но, краем глаза я улавливаю их мимолетные  взгляды.  Этих я встречаю только по утрам.
     Все, пробежали мимо.
     Впереди меня  молодая мама с ребенком.  Догоняю их, какое то время иду рядом и слушаю их бормотание. Они каждое утро топают в садик. Мама по утреннему свежая, слегка всклокоченная, очень хорошенькая. Ее малыш, плотный, ярко одетый карапуз идет медленно, обстоятельно и останавливается у каждого любопытного объекта.  Вот он выдрал с корнями из земли цветок  и протянул маме. Как подарок. Мама сердится, и говорит, что цветы ей деть сейчас некуда и вообще они опаздывают. Малыш расстроен, хнычет и под этот аккомпанемент они сворачивают в сторону, где среди жилых домов, во дворе виден детский сад, а я направляюсь дальше. Думаю о том, что, наверное, то же была в свое время сердитой молодой мамашей и старалась очень строго разговаривать со своим сыном, и сердилась, когда он в неурочное время приносил мне нелепые подарки и, мне казалось, что эта сердитость  правильна.
     Подхожу к перекрестку. Стараюсь никогда  не бежать.  Да же если вот-вот закончит гореть зеленый свет и поедут машины, я не тороплюсь, я подожду следующего зеленого человечка. У светофора скапливаются люди. Аккуратно поворачиваю голову влево. Ну, где же они? Я верчу головой. А, вот. Взгляд выхватывает из общей массы стоящих рядом дочь и мать. Я вижу их профили и который раз удивляюсь тому, насколько они похожи.
Здесь же  на перекрестки появляется человек, с которым я  встречаюсь на работе, но мы официально не знакомы и только иногда киваем друг другу. Загорается зеленый свет, я топаю по переходу, а он, пересекает дорогу наискось и идет на противоположную сторону.
     В этот момент у перекрестка останавливается москвич грязно-голубого цвета. Цвет такой не от неряшливости хозяина, а оттого, что машина уже старенькая. За рулем сидит молодая  женщина, и всякий раз хочется ее разглядеть. Сейчас очень редко женщины ездят на таких машинах, больше на иномарках.
     Практически конец пути. Есть еще автобусная остановка. Подъезжает маршрутное такси и из него выпадает толпа знакомых лиц.  Кто-то сразу же бежит в магазин, что бы купить, что ни будь «к чаю», кто заходит за газетами, а остальные переходят дорогу и направляется к зданию, в котором мы все работаем.
На крыльце топчутся курильщики, в основном это мужчины. Сейчас тепло и они вольготно затягиваются дымом и обсуждают свои дела с очень серьезными лицами. Если прислушаться то темы стандартные: машины, зарплата, реже политика, иногда рыбалка или охота, но это крайне редко.
     Поднимаюсь на крыльцо, здороваюсь с коллегами, перекидываюсь фразами на тему, что сегодня понедельник (вторник, среда, четверг). Все острят и сокрушаются по этому поводу одновременно. Я заметила, день недели не важен. В понедельник будут сокрушаться, что выходные прошли быстро. Во вторник просто по тому, что он вторник и долго до пятницы.  В среду расстраиваться, по причине, что средина недели и все жутко устали, а до выходных еще целых три дня (это если брать в расчет саму среду). В четверг разговоры будут под девизом: - «Жаль, что сегодня не пятница». И, только может быть, в пятницу народ оживет, но найдется пара - тройка человек, которые все же изрекут что-то вроде:  «Еще надо дотянуть до конца дня» или « Да, сейчас выходные пролетят, не заметишь и опять – понедельник». И так, каждый раз.
     Все.
     Мои двадцать минут прошли. Начался рабочий день