Дом везде

Я вижу руками,
Но что то заело
Если бы я мог осязать до конца...
Если б я мог покидать своё тело
И рассказать от чужого лица!

Вера пылится в углах подозрений,
Вечно доказывать точки нельзя,
Если ты слышишь хоть что-то, поверь мне
Да - это да, остальное - сомненья
В экстренных случаях, нет - то же да.

_________________________________
Предположим что прерогативы мыслей о вере в себя выглядят так:
Войти в бумажную комнату, где дверь это всё ещё часть стены, но не стена.
Повесить рубаху на ветку, что торчит деревянным рогом в пыльной створке распахнутого окна, вешалки - они вообще повсюду, даже на улице можно за что-то зацепиться.
Расколоть грецкий орех в кулаке, он самый умный. И крепко сжав себя, отпустить нити притяжения, чтобы комната сдвинулась, и нашла наконец свою дорогу.
Век информации, верить друг другу становится всё сложней и сложней. Картинка тут может немного подрагивать и издавать незначительные помехи:
Нам постоянно представляется возможность - перед входом в свою комнату, изваляться в меду на глазах у всех, а потом стекать с чужих уст, разрываясь между своей и чужой комнатой, на языке, который будет тебя рассказывать как пожелает, и мы - уже лишь нуга... да и нуга ли это была? А этот, расписывающий тебя другим - язык, не будет просить верить ему, потому что он сразу глаголит и не даёт никому выбора, доверять ему или сразу забыть пустые слова. А после, в чужих комнатах ты окажешься перед своей дверью - измазанный тёмной смолой, и твоя белоснежная комната - она превратится в старый школьный учебник, где ты выполняя роль и туши и пера будешь оставлять кляксы на своём собственном лице, и сам можешь запутаться в смутном тёмном пятне смысла, произнесённого не тобой, сгоряча приняв его за безоговорочную истину, и  смяв  страницы навсегда потеряешь оглавление.  Окружающие комнаты всегда против, если ты стоишь немного поодаль.
   И ты будешь думать что правы все кроме тебя, потому что ты испачкал, вымазал свою комнату грязным дёгтем, ты избрал чужие формулы за истину. Но ты забыл, что это всего лишь чьи-то теоремы, и что самоанализ не является самобичеванием, поэтому если ты выполняешь свои мысли до конца, и вновь заходишь в свою комнату, сперва вытри ноги, и вообще вытри всю накипь безликой молвы, хозяевам которой зачастую до тебя вообще нету никакого дела, а иногда они даже и не хозяева вовсе, так, аренда чужих мыслей. Они думают о тебе и твоём доме не образами, а словами, выбирая порой самые обидные из них, чтобы их флюгели гордо возвышались над твоей скромной лачугой. Однако жить приходится со всеми, и с "ними" в том числе. Уже с детства на нас наматывают чужие мысли, мы как пластиллиновые шарики под чужим воздействием на глазах у родителей, первых преподавателей, друзей - меняем очертания, и этому когда-то нужно положить конец. В мире из миллиарда домов(оболочек), которые в любви и искренней дружбе слипаются воедино, а иногда разлетаются в щепки, словно их оттолкнула друг от друга немыслимая по мощности пружинка ненависти или непонимания - ты являешься жителем своего пузыря, который будет для тебя цветным до самого конца. И этот каллейдоскоп ментальности существует, пока ты веришь.
   Перед входом в свою комнату нам предлагают излагать мысли в домофон, но когда мы открываем рот, их порой слушают с выключенным звуком, сразу же предлагая себе иную альтернативу. Если же мы не выходим из своей комнаты, как отблеск солнечного зайца, находящийся в мыльном пузыре, про нас говорят прямо - что мы закрылись в своём сарае, но никому не приходит в голову, что наша оболочка, она ведь прозрачная, и наоборот, приукрашивает окружающий мир каким-то новым спектром, пускай даже визуальных ощущений, пусть даже и галлюцинаторных, с бензиновыми пятнами на облаках торчащих в лужах, но восприятие всегда радо разгадывать всё новые и новые ребусы.
   Но предположим, что ты послушался, вышел из пузыря и распростёр руки к всем сторонам света, в поисках крепких объятий, как тут же к тебе подбежала тень и тебя снова облили липкой нугой, может она даже и без цвета и запаха, но к ней сразу-же пристаёт всё что угодно, всё то захочешь ты и все тела вокруг. И это людям понимающим - даёт лишь голый страх.  Однако страх необходимо перемалывать, ибо выходить из пузыря это некая исследовательская смелость, и ты обязан знать что происходит там, снаружи. Но не стоит забывать что липкость представлений о тебе часто направлена на то, что дверь от твоего дома может оказаться лишь по ту сторону стены, и ты навсегда потеряешь свой дом. Пусть кислородный шнур скафандра всегда будет вести извивающейся но точной нитью к нему.
   Потоп мимолётных ощущений, о вере в людей и себя, для меня ведёт лишь в один туннель, стены которого расписаны светящимися в темноте словами:
<<Пожалуйста, верьте друг другу и ходите в гости, но не забывайте, что можно при этом всегда находиться у себя дома>>
А дом - он везде.