Пейзажи безликой красоты

Мотивация. Поиски глобальной истины. Грёзы. Страхи. Роли. Повышенное глазное давление. Мораль. Ничего из этого.


Выход на деревянный балкон. Дымно-серая голубизна, глубоко порезанная тремя пролетевшими самолётами. Сверх-Точно бьющие по глазам блики реки. Река как сусальное серебро. Имеет свою форму пока никто не видит.  Пока нету человеческих рук, которые её схватят и искаверкают. Руки. Огромная тень кисти на горячем асфальте. Щекотно. Человек внизу с опаской входит в тень ладони. Рука на балконе сжимается. Человек на секунду останавливается. Чешет встревоженный затылок. Продолжает идти. А видящий уже в его глазах, с любопытством разглядывает чужие изображения. Так всегда, когда думаешь о ком-то. Ведь внизу просто смотреть только наверх. Да что там, наверху, та-же река... Фольга. Там следы самолётов всё ещё играют в скакалку. Солнце потеет и брызжет цитрусом через апельсиновую корку. Нагревает тёмно-жёлтые очки и шторы везучих домов субботы. Медленнно скатывается в холодный амбар. Рисует на щурящихся лицах всякие ангельские непристойности. Река испаряется, человек вдыхает пары и ему кажется это знакомым и освежающим. Как яблоко морозным утром. Солнце закатывается в банку с мандариновым вареньем. Ракета взлетает, обижая землю. Огромный тёмно-синий чулок натягивается на цирковой купол небосвода. Хотя нет, ещё не синий, болотно-зелёный хакки. Крайностей в этот момент как мошкары. Хакки-чулок ждёт пока им насладиться один единственный зритель. Который ждал его весь день. Чулок потом идёт воровать взгляды на другие широты. Левей. Синие Колготки уже на чьём-то лице. Балкон беззубо давит довольную старческую улыбку. Точно знает что он есть. За ним ровная отсыревшая комната. На стене торшер. Он хотел бы что-нибудь подумать. Но его фантазия слишком ограничена. И он падает вдребезги на пол. Осколки в скрипе петель форточки. Наволочка на кровати ждёт пока её снова задушат. Мечтает о полногрудой прачке в белом чепчике. Подушка внутри уже давно мертва. Перья. Как творог в марле. С уходом лампочки горизонт событий угасает. Ручка света медленно сходит на нет. Останавливаются последние звуки у кого-то в плеере. Комната погружена под толщу вечернего одеяла. За иллюминатором толстые водоросли дерева. Шутя не соблюдают дистанцию. Остатки солнца жадно вылизывают стены. Отблеск копошащихся зелёных водорослей падает и уносится в бесконечно красивую картину. Сквозь её затасканные веки. На ней изображены море и камни. Она здесь - единственный источник зрения. Видит балкон и босую комнату. Меня и вас, друзья, там никогда не было и скорее всего не будет. Так-что никто не может знать или предсказать, что произошло после того как за дверью послышались прямоугольно отчётливые и медленные шаги. Медленные как маятник в воске. В дверь вошли.