Немножко измены

Чтобы сократить путь, я понеслась переулками – до начала занятий оставалось пятнадцать минут – и сразу пожалела об этом. Надо было взять такси и не мучиться, но ведь в мою башку хорошая мысля приходит всегда опосля. В этих закоулках найти такси было немыслимо, зато скользко было весьма. Завернув за угол, я увидела мужчину, сосредоточенно фотографирующего гигантские сосульки, свисающие, как какие-нибудь сталактиты, с крыши старого деревянного дома под снос. Мужчина был молод и строен, без шапки, и никакой шарф не мог скрыть его шеи. Стройная мужская шея – слабое звено в редутах, которые я выстраиваю против мгновенной влюбленности... Оно меня подвело и на этот раз. Всего-то две секунды я смотрела на фотографа, но этого хватило, чтобы подумать: «Вот это мужчина!», и чтобы моя нога скользнула по льду, и я шмякнулась на виду этого красавца, подвернув при этом ногу.
Моё «О, чёёёрт!» понеслось эхом над переулком, мужчина оставил свои сосульки и бросился поднимать меня. А глаза-то у него были синие... большие такие глаза. Против синих глаз у меня нет вообще никакого оружия.
Нога, гадина, болела... Мужчина держал меня под руку, и это было очень приятно. Я подумала, что надо позвонить на работу и предупредить, что опоздаю. Или вообще не приду.
Его звали Кирилл, и в тот день он помог мне дойти до дому. Мы обменялись телефонными номерами – он оказался фотокорреспондентом одного московского журнала и завтра уезжал домой.
С тех пор прошло больше года, за это время мы несколько раз говорили по телефону и периодами общались в интернете. После каждого такого случая немного ныло сердце.
Признаюсь честно – мне хотелось заниматься с Кириллом необузданным сексом, но рядом наличествовал муж, и мне казалось, что эти желания означают супружескую измену во всей красе. Так что желания загонялись, строго по Фрейду, в подсознание, где клокотали и дымились, прорываясь иногда в томные сновидения.
Каждый раз, звоня, Кирилл говорил: «У тебя такой сексуальный голос...» Но я никогда не говорила, какой сексуальный голос у него, как он вибрировал во мне еще долго после того, как умолкал в трубке. Обладателю такого голоса хотелось немедленно отдаться.
Но чаще, чем говорили, мы писали друг другу. Как и его фотографии, тексты Кирилла были истинно мужскими – в них были сдержанность и страстность одновременно, ирония, злость, усталость, нежность, глубина и бесконечный, самоубийственный талант... Я грызла ногти, изнывая от желания, когда читала их.
И вот он снова собрался в наши края, командировку ему дали на три дня, но снимать надо было в деревнях, в городе он мог быть только в день отъезда, а у меня был завал на работе, и встретиться мы могли только на полтора часа в перерывах между занятиями... Я сказала Кириллу, чтобы он подошел ко мне на кафедру. Занятия были вечером, никого, кроме меня, быть там не должно. И поезд как раз после встречи через час.
Назначая такое свидание, я думала только о «встретиться и поговорить» – не более того. Мне не хотелось идти ни в какое кафе, никуда – не хотелось расслабляться перед последней в тот день лекцией.
... Кирилл уже ждал меня у кафедры. В руках он держал большую красную розу. Мы поздоровались.
- Какая ты красивая, Каролина! – сказал он, когда мы вошли в комнату. – Я тебя, оказывается, немного забыл. Поцелуемся?
Мы поцеловались сперва слегка, потом он обхватил меня руками, и я ощутила, как в его груди сильно толкается сердце. Его губы были упруги, настойчивы... у меня закружилась голова. Мы не могли оторваться друг от друга.
- Надо закрыть дверь, - сказала я почему-то шепотом и повернула ключ в замке.
- У тебя потрясающие губы, - сказал он тихим сдавленным голосом.
...Его глаза были темными безднами...
Мы снова прильнули друг к другу.
Кирилл был высок, я – маленькая, и нам было не очень удобно целоваться стоя, он поднял меня и посадил на стол. Я раздвинула ноги, запрокинув голову, руки нащупали его твердый, толстый член, я поглаживала и сжимала его сквозь ткань джинсов, Кирилл прижимал меня к себе и целовал уже шею, грудь... всё тело мое вибрировало...
Решительными пальцами он расстегнул на мне брюки, снял их вместе с трусиками и начал целовать мой пупок, опускаясь ниже (я стонала уже от предвкушения, быстро облизывая губы) и, наконец, его теплый, гибкий язык проник в самое моё потаенное женское, трепетавшее ему навстречу... Ах, как он умел! Он знал... Наслаждение накрывало волнами, одна мощнее другой, мой язык дугой выгибался во рту, я засунула себе в рот большой палец... пусть, пусть пока...
Вдруг Кирилл прекратил свои ласки и оторвался от меня. Я, еще не понимая, нетерпеливо повела бедрами, но тут тоже услышала, что кто-то пытается открыть дверь ключом.
Этого еще не хватало! Я быстро оделась, мы посмотрели друг на друга, сдерживая смех. Продолжать было немыслимо... За дверью раздался голос уборщицы: «Там кто-то есть... ладно, позже приду» и удаляющиеся шаги.
Оставшееся время мы с Кириллом просидели, нежно целуясь, и разговаривая.
Прощаясь, он сказал:
- Я хочу, чтобы ты кончила... Давай так – я тебе позвоню вечером из поезда и доведу тебя до оргазма. Ты поласкаешь себя, думая обо мне... ладно? Под мой голос. Я хочу слышать твои стоны. Ты вообще можешь ничего не говорить, только стонать.
- У меня никогда еще не было секса по телефону, - ответила я, ситуация казалась мне и волнующей, и юмористической. – Но это будет трудновато, ведь я живу не одна... Разве что когда пойду в душ перед сном, около двенадцати.
- Я позвоню тебе без десяти двенадцать.
... Он так и сделал. Под шум воды он за пятнадцать минут довел меня до оргазма два раза.
После секса я вытерлась досуха и уставшими руками нанесла на бедра и ягодицы профилактический антицеллюлитный крем, на расслабленную, удовлетворенную промежность – интимный крем, пошла в спальню, надела ночную рубашку и тихо легла под бок похрапывающему тёплому мужу.