***

Воспоминания о А.Д.Червякове.

Позвонила моя школьная учительница и хорошая знакомая. Она рассказала: хотят собрать воспоминания о Червякове. Он умер, уже два года назад.
Я не знала, что он умер... Даже трудно представить. Очень трудно. Потому что он был вдохновенный, увлеченный, и -- очень, очень живой... Такой внезапный вдохновенный Червяков.
Удивительно то, что очень захотелось вспомнить про него и написать. Это странно, очень. Я видела его несколько раз, даже не знала, кто он. Так внезапно приходил на просмотры к нам в класс ИЗО. И -- восхищался! Удивительно, он так искренне восхищался моими набросками кошек... Совершенно неумелыми. И сейчас я до сих пор помню как он говорил про то, что они живые. Значит это было для него важно. А для меня до сих пор так ценно и радостно  его тогдашее отношение...
И глубокого ничего написать я не могу, только несколько эпизодов.
Помню, как он стоял -- красиво -- облокотившись о мольберт. Иногда менял позу, но все так изящно. Эх, так хотелось его нарисовать, но я стеснялась, потому что плохо я рисую, очень плохо. И вот он стоит, разговаривает с нашим преподавателем живописи Галиной Александровной, так вроде совсем весь в разговоре, будто нас не видит. А мы стоим почему-то в дверях и стесняемся (кажется действительно стеснялась не только я). Ну вот... И вдруг он поворачивается к нам и говорит: "Эх вы! Я и так повернусь, и так... Настоящие бы художники уже столько набросков сделали!"

А еще он, конечно, критиковал. Но это было интересно. Зое он говорил, что ей нужно попробовать писать "чистым цветом", как дети. "Вы, видимо, проскочили этап чистого цвета, сразу перешли к сложному. А этот этап нужен..."
А Зоя, сама большая, высокая, чрезвычайно застенчивая, чуть ли не более меня, писала тоненько-тоненько цветом. Каким-то сложным, правда. Вот сидит она и маленькой кисточкой, близко-близко что-то в лист вносит.
А потом она убежала ... То есть в нашем заведении был обычай всех пугать: сессию не сдадите, все будет так невероятно сложно, что... и она сбежала. И мне теперь, и тогда очень было жаль так совсем потерять Зою... Как-то так неправильно, совсем пропал человек, как он там, неизвестно.

Вот, меня Алексей Дмитриевич ругал за "замученность" и многолинейность. Говорил: "За каждую лишнюю линию дадите ответ в день Страшного суда!" Велел мне писать этюды большой кистью, свободно.

А еще я помню мой бедный несложившийся диплом по стихам Пушкина. Этюды к стихам Пушкина. Его, кажется, придумал Алексей Дмитрич. А я надулась. Я тогда не воспринимала Пушкина, он был тогда Великим Школьным Поэтом. А еще мне хотелось просто природу писать, при чем тут Пушкин и вообще всякое искусство... (теперь, конечно я так не думаю!)
И вот: Алексей Дмитрич увлеченно говорит про мой диплом и вдруг обращается ко мне: "Вы не хотите делать диплом? Вы не любите Пушкина? А, я знаю, вы любите Дантеса! Вы и оделись так, чтобы понравиться Дантесу!"