Ведьма!

     Федька работал в книжном издательстве переплетчиком. Друзья называли его то «залетчиком», то «перелетчиком». И тому была причина. У Федьки было любимое изречение «Ну, залетные!» Непонятно к кому оно относилось, но летал Федька от одной бабы к другой с космической скоростью.
     Первая была Нинка – смуглая, как чугунок, худенькая, как тростиночка. Нинка страшно не любила готовить. И сама была тощая, и Федька стал стройный, как кипарис. Но бабенка была ласковая. Звала Федьку «котиком пушистеньким» за его «чапаевские» усы. Одно Федьку успокаивало: родит, поправится, были бы кости  -  мясо нарастет. А она родила и стала еще худее, ну вылитый Кощей Бессмертный в женском обличье. Друзья над Федькой стали смеяться: «Как ты с ней спишь? Костями в постели не гремит? Федька стал реже дома появляться. Затем со словами: «Хлопцы не собаки – на кости не кидаются», смылся к другой. Люська  была – полная противоположность Нинке. Белорозовая, как молочный поросенок, дородная. Федька умом пораскинул: «Ничего со мной поживет – позеленеет. Родит, начнутся ночи бессонные, похудеет, будет в самый раз». Но Люська любила готовить, а больше всего любила выпечку. Пекла плюшки, ватрушки, пышки. И сама была, как плюшка и Федьку раскормила, как борова. А после родов ее еще сильнее разнесло. Этот факт Федьку просто убил. Ну, как с такой коровой на людях показаться? И друзья стали доставать: «Федька, как ты такую копну за ночь объезжаешь?» Загрустил наш Федька, приуныл, стал задумываться о жизни, подвел итог: Нинка была ошибка молодости –  факт. Люська – наваждение какое-то, как он мог на ней жениться? Где же он  -  женский идеал?
     Эх, была, не была! Бог любит троицу! Не долго думал и слинял к третьей. Третья была – Ксюша – «юбочка из плюша» Ну всем была хороша, бестия! Фигурка – высший класс! Глазки  -  миндаль, губка  -  малина! И друзья что-то приумолкли, завидуют, наверное. Ксюша сразу заявила: «Никаких детей! Они портят фигуру!» Поскольку кухня тоже портит фигуру – готовил Федька сам. Стирал он тоже сам, убирался  -  тоже сам. Зато в свободное от работы время  -  любовался своим «женским идеалом» Ксюша называла его «Мой козлик рогатый» На что это она намекала, он не понимал, но за глаза называл ее ведьмой.
     Не зря говорят: первая жена  -  Богом дана, вторая  -  людей, третья – от сатаны.