Глава 3. Врата из Преисподней

Глава III. Врата из Преисподней.

« И отворятся сотни врат
И будут те ворота – в ад.
Бесчисленные легионы хлынут из них.
И будут то легионы демонов могущественных.
По этой причине скорострельность нашего продукта
Может оказаться очень кстати. »
Из инструкции

Филипп Серахт скорой, легкой, пружинистой походкой молодого и энергичного человека подходил к фундаментальным стенам гномьего города Зебракта, - неровным каменным плитам, вливавшимися в окружавшее их мрачное подземелье. Стены были могучи, доверительно серы и внушали обитателям города железное спокойствие за свою безопасность.
Капеллан приблизился к небольшому, выбитому из громадного сталактита каменному сооружению возле ворот, и заглянул вовнутрь. Там за маленьким железным столиком, на котором возвышалась невообразимых размеров фляга, сидели, поджав под себя ноги, два бородатых субъекта в тяжелых байданах и с топорами за спиной, имевших совершенно типичный для гномов неопрятный и низкорослый вид, непременным условием которого были впечатляющий спутанный колтун на голове и погнутая жестяная кружка с таинственным ярко-желтым зельем, весело и пенисто плескавшимся на дне.
- Эй, охрана, - окликнул их Филипп, глубже надвигая на лицо багровый капюшон и кутаясь в длинный плащ. – Откройте ворота.
Один из карлов недовольно оглянулся и скривил взрытое глубокими шрамами и морщинами лицо. Раздраженно запыхтел и вытер короткой, но мускулистой рукой толстые губы, обрамленные косматой бородищей.
- Чего надо, человек? – недовольно вопросил он, взглянув на Серахта снизу верх, но так важно, будто был великаном по сравнению с человеком.
- Мне необходимо пройти, - мягко заметил тот.
- Черта с два, - в тон ему пробурчал гном. – Для вас проход закрыт, значится. Личный приказ самого, - это слово он выделил особо грубовато-мистическим голосом, - лорда Dzaniahhe, человек, поэтому - иди своей дорогой, дорогой. Может, пива?
- Нет, - спокойно ответил Филипп, протягивая руку к тонкой цепочке на шее.
Доблестный стражник лениво наблюдал за его манипуляциями.
- Вот, - инквизитор снял с цепочки и продемонстрировал карлу снятый с цепи изящный перстень. – Возьмешь свои слова обратно?
Охранник вытаращил на кольцо глаза и широко открыл рот. Напряженно сглотнул.
- Пожалуй, - наконец-то пробормотал он.
Филипп тихо засмеялся и, взмахнув багровым плащом, последовал за гномами к медленно отворяющимся воротам Зебракта.

Глубоко под землей, в обширном круглом зале с кривой чадящей трещиной посередине, у стоящей у побитой горячей стены грубой статуи десятирогой демоницы, встал человек, облаченный в кроваво-красные одеяния, с замотанным до глаз лицом, в надвинутом капюшоне, и величественным жестом простер руки к столпившимся вокруг расселины гномам и полудемонам.
- Братья мои! – зазвенел его голос, доносившийся из-под повязки и зловещим эхом перекатывавшимся под куполом пещеры. – Пришел час, когда Мать Тьма, Mater Tenebrarum, великая Narg Mader, любимейшая из темных дочерей нашего Повелителя, слишком высокого и могущественного, чтобы его истинное имя звучало здесь, простерла к нам свои руки. Инквизиторы, эти животные, эти проклятые души в смертных оболочках, узнали о нас, узнали о нашей вере и вознамерились уничтожить нас. Но миг освобождения нашего Властелина слишком близок, чтобы кто-либо мог ему помешать. Это – наша единственная цель, наша первая и последняя задача в этом мире. Подходящее тело для этого есть, осталось лишь убрать к нему последнее препятствие.
Препятствие это – всего лишь один человек, сильный духом, но слабый телом. Мы оклевещем его, чтобы прорвать духовную защиту нашего объекта. Все они – инквизиторы. Мы начертаем его имя на своих знаменах, напишем его имя в наших книгах, чтобы, когда они будут нас убивать, они думали, что этот человек – еретик, и убили его с той жестокостью и таким зверством, какая обычно проявляется к предателям, чтобы любое слово, произнесенное некогда этим человеком, было стерто из умов его подчиненных, и любая догадка насчет истинного положения дел у них в Инквизиции представлялась безумной, абсурдной выдумкой и клеветой распятого или спаленного как пес еретика. Итак, братья, запомните его имя и примитесь за работу: Сегептус. Лорд Гельфард Сегептус.

- Генерал Дзаньяххе, позвольте обратиться к вам, - почтительно, почти подобострастно обратился после собрания к предводителю молодой еще человек, одетый в ядовито-зеленый балахон.
- Астаноске, - ласково приветствовал его тот, кладя тонкую, холеную и белую руку с роскошным перстнем на плечо. – Что скажешь? Ты знаешь, я всегда рад твоим предложениям и советам.
- На этот раз у меня вопрос.
- Давай его сюда, - добродушно согласился человек.
- Генерал, я прошу разговора наедине, если, конечно, это возможно.
- Мы одни. Говори, друг мой.
- Скажите, вы действительно позволите всем нам погибнуть в бою с инквизиторами только для выполнения нашей великой цели?
- А разве вам это не представляется достаточным? – казалось бы, равнодушно пожал плечами Дзаньяххе, кладя руки в широкие рукава. – Ты не искренне веришь в мощь и силу, благодарность и колдовство Темных Богов, друг мой.
- Я прошу прощения за дерзость, Лорд – Демонолог, но я просто не могу поверить, что вы так легко пожертвуете всем культом, всей религиозной машиной, всеми верующими и всеми достижениями. Вы говорите – когда нас будут убивать…но хотя мы и тайный орден, наши воины намного более тщательно выпестованы, а маги сильнее. Разве нельзя  будет обороняться?
- Можно, - чуть помедлив, хладнокровно отвечал колдун. – Но цель будет достигнута только в том случае, если нас победят, опрокинут на колени, искренне поверят в нашу злобу и возненавидят ее, как и несущего ее человека, якобы нашего лидера.
- Но я не понимаю…
Дзаньяххе успокоительно поднял вверх ладонь, останавливая юношу.
- Астаноске, твоя мысль, в сущности, верна. Я не могу и не хочу жертвовать всем, чего мы с такими трудами добились. Чрезвычайно трудно было добиться собственной жизни и собственной человечности, как ты думаешь? Фанатики из Культа Смерти принимали наркотики и пробиотические вещества, галлюциногенные препараты, амфетамины, отдав свой разум и психику в обмен на силу и выносливость. Наши флагелланты пожертвовали своей жизнью и человечностью, привнеся в свои тела элементы механики и запрещенной магической кибернетики. Многие чародеи и некроманты древности жертвовали своей душой и жизнью, подписывая кровью договора с дьяволом. Мы пожертвуем лишь гномами. Мерзкие карлики, не правда ли? Правда.
- Они доблестно служили вам.
- А теперь так же доблестно умрут, послужив в последний раз. Мы же, люди, перейдем в другой культ вместе со мной.
- В какой же?
- Его еще не существует, но скоро он заработает в полную силу и затмит все существовавшие на Акнарте до сих пор. Ты знаешь, дитя мое, что мысли и дух меня, точнее, моего тела, едины с нашим Повелителем. Я знаю, что еще одного человека он подтолкнул к злу, к тому, чему мы так храбро и стойко служим уже многие годы. Ручаюсь, этот человек очень, очень настойчив. Он верит, что сможет добиться своего лишь путем крови, путем смертей, путем муки – и значит, он начнет собирать вокруг себя людей, чтобы отбирать у них то, что нужно ему.

- Роберт! Куда она могла деться, дьявол меня побери?! – крикнул Белзамин, чувствуя, что у него от странной смеси ярости и тонкого, полускрытого страха закипает кровь в венах.
Мальтер печально покосился на взбесившегося лорда и продолжил сосредоточенно пялиться прищуренным глазом на свои длинные белые пальцы. Он был чрезвычайно бледен, почти как мел, глаза его подчеркивали большие черные круги, а черные как смоль прямые волосы были гладко расчесаны так, что даже блестели.
В его глазах сверкали переливающиеся всеми цветами радуги пурпурные блики.
- Не знаю, Сигифер. Однако, хоть я и боюсь кого-то подозревать, так как не имею к сему достаточных доказательств, думаю, что это кто-то из нас. Из Инквизиции.
- Разумеется! Но кому это могло понадобиться? Обрати внимание, ящик был заперт лично мной, со всем тщанием.
- Ты сам говоришь, что замок оплавлен, - флегматично заметил Мальтер, неуверенно покачиваясь на стуле.
- Да, говорю, - внезапно остыл лорд, сев на стул и потянув носом. – Ну ладно, допустим, как этот кто-то похитил книгу, вопрос не стоит. Вопрос в том, кому это могло понадобиться? И когда?
Мальтер промолчал, потянув себя за нижнюю губу.
- Когда я был у Сегептуса, - сам себе ответил Белзамин. – Я оставил кабинет открытым, правда, дверь прикрыл. Я так делал всегда, и, видимо, похититель это прекрасно знал. Следовательно? Следовательно этот «кто-то» - из Пентаграмматика. Я пробыл там недолго, и никто из другого корпуса не успел бы прийти сюда и скрыться незамеченным – я бы обязательно заметил его, кроме того, охрана не пропустила бы в отделение Пентаграмматика никого, кроме магистра или лорда другого Ханта. Кто мог знать о том, что я уйду?
- Кто угодно, но, клянусь честью, мне начинает надоедать этот детектив.
- Это не детектив, а моя прямая обязанность. «Инквизитор» - значит исследователь. Ты же не думаешь, что такое деяние может остаться без последствий? У меня было два варианта: или это сделали святоши из Бетрадума, которые хотят ее перманентно сжечь, не общаясь при этом со мной. Но, поскольку эта точка зрения представляется нам нереальной в силу вышеизложенных фактов, то остается…
- Остается Пентаграмматик. Да. Но кому это было нужно? Очевидно, кто-то проникся любопытством или просто захотел чего-то вроде власти. Не могу не добавить, что он ошибался, ибо помимо того, что «Пламя Молоха» - не истинно магическая книга, а нечто вроде сборника гримуаров, статей и старых, вырезанных впоследствии из официальной версии Бестиариума статей насчет Черных Душ, Огненных Рук и Имперских Жнецов, с небольшим количеством заклинаний для практики и нескольких очень мощных, в целесообразности применения которых сомневался сам автор, это еще и источник зла. Самого настоящего, не метафорического, не того, что в душах или в склепах, а истинного, настоящего, сублимированного, демонического., того, которое красный дракон с десятью рогами, венчанными семью диадемами унес с собой в преисподнюю.
- Власть – это всего лишь сон, Сигифер. Любая мечта, как и жизнь, как и любая власть и могущество – это лишь власть над некоторыми иллюзиями из одного бесконечного сна.
- Правда? – насторожился лорд. – Роберт, я очень внимательно читал об Имперских Жнецах, и некоторые твои высказывания сильно напоминают мне одно из их порождений. Признаки так же характерны, как и у носферату, которого я смог опознать.
Я боюсь ошибиться и не буду делать преждевременных выводов, но опасайся говорить что-либо про сны, мечты и иллюзии при Астамате или Сакрамонде.
По что я думаю пока что ничего не предпринимать, но усилить наблюдение за всеми дьяволопоклонническими организациями на Первом Ярусе, и если они будут затевать что-нибудь не то, пресечь их план до выполнения.
Может быть, когда Филипп Серахт вернется, он сможет подсказать какие-нибудь пути решения этой проблемы.

- Пожалуйста, - вежливо и простодушно улыбнувшись, капеллан протянул Белзамину три пергаментных листка, исписанным мелким, но довольно разборчивым почерком.
Сигифер, немало подивившись на необыкновенную быстроту мага, но покрепче закрыв рот, принял бумагу и скоро просмотрел, бегая глазами через строчку. Здесь было все: структура культа, явившегося религией всего Зебракта, фактически управляемые главой организации, впрочем, захватившей власть вполне законным способом, приблизительная численность, полное описание его догматов и правил, особенностей и характерных отличий от прочих демонопоклонников на Первом Ярусе, и так далее. Здесь была вся секта и вся ее подноготная.
Лорд бросил отчет на стол и бросил недоверчивый взгляд на колдуна.
- Впечатляющая работа в рекордно короткие сроки. Скажите честно, где вы взяли эти сведения? Чтобы раздобыть такую подробную информацию, нужно быть по крайней мере заместителем этого самого Лорда - Демонолога.
- Я не заместитель, - тонко усмехнулся Филипп. – Вы знаете, что вездесущий и подлый Бетрадум имеет свою агентуру везде, во всех городах, в каждом закоулке каждого города. Знаете старую песню…как же, позвольте… « У нас в стране на каждый лье по сто шпионов Бетрадума, чихнет инквизитор – известно Сегептусу». Конечно, это перефразировка чего-то еще более древнего и мрачного музыкального артефакта.
- Вы справились намного быстрее, чем я полагал и, признаться, вы сумели меня поразить. Не пройдет и месяца, как вы станете магистром, и не пройдет и секунды, как вы станете моей правой рукой и советником. Не скажу, что это честь, это тяжелая и весьма неблагодарная работа – у меня, признаться, мерзкий характер, слабая вера, нередки приступы уныния, сомнений. Убивать я умею хорошо, а вот кабинетная работа до сих пор не обходится без нервных потрясений для окружающих.
- Как вам будет угодно, мой лорд, - почти угодливо промолвил Серахт. – Я готов, если вы соблаговолите исполнить свое обещание.
Белзамин тяжело вздохнул и замялся.
- Дело в том, что этого я как раз сейчас сделать не могу, потому что «Пламя молоха» было похищено из моего кабинета в ту минуту, когда я отлучался к Гельфарду. Я много думал и пришел к выводу, что сделать это мог только человек из Пентаграмматика. Причем – возжелавший власти, которую якобы могла дать эта книга.
- И вы хотите знать, кого бы я подозревал в первую очередь?
- Да. Именно так.
- Вы уверены, что хотите это знать?
- Да.

Сегептус прошелся по своему кабинету, заложив рукавицы за спину, и, взмахнув старым своим изодранным плащом, накинутым поверх технологического доспеха, обернулся к почтительно выпрямившемуся перед ним и преданно глядящему в одну точку инквизитору Астамату.
- Инквизитор, у меня к вам очень серьезное дело. И даже целых два. Оба касаются ереси, оба касаются предателей. Вы не замечаете, что в последнее время развелось так много этой проказы, что сама суть предательства и малефиция стало рассматриваться как нечто совершенно обыкновенное. Никто не удивился, когда нас предала Церковь Таланоса. Все напряглись, но никто не сказал – как такое могло произойти? Я знаю, все говорят, что это была лишь малая горстка их бунтарей. Но, когда предает первосвященник, это не бунт и даже не революция. Это ересь, огромная, масштабная, системная, однако никем не замечаемая. День за днем от нас по частям откалывается некогда преданный Священной Инквизиции человек – Сигифер Белзамин.
- Вы изволили очень точно заметить, - кстати вставил Астамат, - насчет Белзамина. Это чародей, чернокнижник и пиромант, который почему-то оказался во главе целого Ханта, пока что – самого большого и могущественного, самого влиятельного.
- Я сам, я сам, своими руками подталкивал его к этому, - мрачно и тихо прошипел динамик. – Каждый день, когда я давал ему поручения, доверял великие миссии, поднимал к вершинам власти, я провоцировал его стать тем, чем он является. Гордым, своенравным, почти безумным магом, который чувствует себя в этой обители всего святого, оставшегося на этой планете, как дома. Он напоминает мне ведьмака, ввалившегося в собор днем на свою же анафему. Однако дело его еще не завершено…он будет упрямо ломиться вперед, пока не достигнет всего и падет.
- Но что мешает отнять у него эту власть? – пожал плечами инквизитор, вздернув кверху голову. – С помощью Верховного Инквизитора вы можете просто лишить его всего, чем одарили, и сжечь или лишить сана хоть завтра.
- Нет, не могу, - сокрушенно покачал шлемом лорд, - дав ему все это, я лишился власти над ним и влияния. Раньше я был грозой всей Инквизиции, меня боялись, ненавидели, любили и проклинали одновременно, при этом уважая и ценя. Теперь все это можно отнести к Сигиферу. Он популист, мягок, отличается панибратством, ему легко зарабатывать дешевый авторитет. Верховный Инквизитор? – прорычал динамик, вдруг зайдясь злобными хрипами. – Он не поможет мне, но почему – я тебе пока не могу сказать, Астамат. Даже тебе, хотя ты единственный верующий человек среди этого стада вольнодумцев, наивно полагающих, что они властители мира. Даже в наш Хант, свято чтящий традиции, стало пробиваться это зло, окружающее его со стороны его бывших братьев, ныне бесславных и безобразных.
- Среди нас есть предатели?
- И среди нас, и среди них. Среди магистров Пентаграмматика есть человек, который, скажем так – неправильно воспринял слова Верховного инквизитора, и близок к срыву как никогда. Ты прекрасно знаешь его, друг мой – это Идорат. И его сестра., Кристин, также.
- Я знаю. Я занимался этим делом.
- Тогда ты проявил чрезмерное рвение, инквизитор, хотя тебя и нужно понять. Я знаю, что женщина на корабле – к беде, но не столько потому, что сам факт вызывает возмущение силы и моментальный апокалипсис, сколько потому, что нравственность во всей Инквизиции оказалась под угрозой и несчастная сестра Селека могла стать чем-то вроде полковой, я извиняюсь, блудницы, а после трех дней ежечасных посещений по ее внутренностям могли бы гадать некроманты старой школы и гаруспики. Не стоит думать, что я никогда не догадывался о ней, но бездействовал исключительно в ее интересах.
Динамик презрительно шикнул и затих, иногда лишь потрескивая. Сегептус остановился и посмотрел на расправленные когти на своей обмотанной массивным приводом перчатке.
- Возвращаясь к предателям, Астамат, я прошу тебя со всем возможным тщанием присмотреть, а если угодно – и последить за двумя людьми. Первый – Идорат. Магистр. Прикрепи жучок к его одежде. Присмотрись к его поведению. В последнее время он очень напряжен. Второй – наш бывший старший капеллан, Филипп Серахт. Я давно знаю его. Этот человек очень похож на Белзамина в том, что никогда не отступается от своей цели и преследует ее, как хорошая гончая, но он гораздо более скрытен, и там, где наш добрый маг Сигифер идет напролом, требуя своего и пытаясь достучаться до человеческих душ. Серахт никогда так не делает. Он действует интригами, заговорами, распространяет сплетни и слухи – сплошь все грязные методы, могущие изнутри изменить представление людей о вещах. Я уже имел несчастье встретиться с ним до вступления в Священную Инквизицию, и мы были врагами, но это враг, которого следует уважать. Так же, как и Франка Сайтена.
- Как прикажете, мой лорд, - браво кивнул Астамат.
- Я уже начал удивляться, что никто не противится моим просьбам и не выплевывает мне в лицо тонны оскорблений как назойливому и мерзкому фанатику, - шепеляво прокаркал Гельфард, невесело засмеявшись.

Амулет в глубоком кармане Альберта Вар Тревиса призывно загудел, и сквозь ткань вспыхнули миниатюрными угольками глазницы металлического черепа. Вампир запустил руку в свой старый черный балахон, оставленный им еще со времен Инквизиции и весь залитый давно впитавшейся кровью, и, нашарив там вещицу, приложил его к бледным губам.
- Да, Мартен.
- Я поговорил с Маркосом. Дентрадом.
- Отлично.
- Меня чуть не убили здешние гномы. Я пробрался в Зебракт только с помощью заклинания телепортации, научился у Астата. Дентрад сказал, что Торговая Гильдия летит к чертям.
- Отчего же так? – удивился носферату.
- Это надо спросить у твоего приятеля, - раздраженно заметил амулет, запульсировав. – Кто вырезал Трэль-Талос? Не он ли? Если ты не в курсе, проклятые эльфы на Первом Ярусе владели таким количеством серебряных и золотых шахт, что превосходили их только гномьи. Вся экономика держалась на этих двух городах, уравновешиваясь потребностями в вооружении Инквизиции и бытовыми нуждами Маргота. Экономические последствия очень велики, уже не говоря о том, что геноцид целого города – это крайне мрачно. Теперь Торговая Гильдия направится в Дель-Марон, на поверхность, этот город скрыт в горах неподалеку от Ланкареса.
- Ну и дьявол с ними, - пожал плечами Альберт. – Навербовать людей и восстановить Цитадель Культа, тем паче находящуюся и без того в неплохом состоянии, разве что ее немного покромсал грандиозный взрыв Черного Трона, можно и самим. Это только в том случае, если мы не отказываемся от идеи создать свою организацию.
- Это лишь далеко идущий план, Вар Тревис, но оставаться без квартиры и почвы под ногами я не желаю.
- Ладно. Пока ты возвращаешься из Зебракта, я с паладином пойду в Бруданешт и возьму с собой Альфреда.
- Пожалуйста.
Глазницы черепа последний раз мигнули и потухли, и на нем осталась только обычная саркастическая усмешка.
- Дамикор?
Лич поднял шлем, склонив его набок, и его голубые очи вопросительно полыхнули в узких прорезях забрала.
- Вы не возражаете, если мы отправимся в Бруданешт и заберем моего друга, чтобы он путешествовал с нами?
Рыцарь безразлично пожал плечами.
- Конечно. Вы – единственный человек, который находится рядом со мной, и я пойду туда же, куда и вы.
- А Мартен? Я никогда не спрашивал вас – как вы к нему относитесь?
Лич глубоко задумался.
- Раньше бы я ответил, что мой священный долг не позволяет мне относиться к этому некроманту иначе, как с оружием в руках. А теперь – я не знаю. Удивительно, я никогда не ощущал этого раньше, когда был человеком, тогда мир был, метафорически говоря, окрашен в черно-белые тона. Глаза мертвеца не поддерживают красок, и все перевернулось. Я сам стал тем, что можно и должно сокрушить, как проклятого мертвеца, наследника колдуна, как мерзкую нежить, безвольного прислужника Тордама и так далее. Мартен – хороший человек. Он умен и имеет удачное представление о мире. Правда, его религиозные мировоззрения заставляют усомниться в чистоте его намерений и правильности мировоззрения,  но я вижу, а точнее – хочу понимать, что он добр и ваш друг.
- Это синонимы? – грустно усмехнулся Альберт.
- Почти. Пойдемте к вампирам. В Залы Сепхерофта.

Белые как молоко глаза Альберта со смоляными точками глаз сузились, и темнота в Залах рассеялась, скрывшись в чернеющих как дымные очаги углы катакомб, а вдали зашевелились не видимые ранее неприкаянные зомби, или идущие вдоль стены, опираясь на нее будто в надежде когда-нибудь найти выход отсюда, или без ног, оставляя дымящийся багряный след, ползущие по мрамору и цепляющиеся полусгнившими костяшками пальцев за трещины и щели между плитами в орнаменте.
После фактического падения Легиона Черных Душ, когда жалкие обрывки грандиозной некогда армии демонов возвратились в свои катакомбы, Темные Источники, сотни и тысячи небольших Темных Источников, заключенных в заговоренные латы, были разрушены и не могли более поддерживать нежить, во множестве обитающие в Залах, и в последнее время она стала терять свою силу и погибать на полушаге. Бессвязно бормочущие что-то зомби, вялые, как побитые собаки, гхасты, ползающие по потолку, тихо сидящие в своих убежищах гули и неспешно плавающие в воздухе гхоулы – нечто среднее между полупризрачным мертвецом и духом, еще не до конца переместившимся в потусторонний мир.
Альберт почти неприметным движением запястья выдвинул из широкого рукава «Химеру», взвел курок и короткой очередью смел с ног распластавшийся по каменной стене живой труп. Стену мгновенно украсили размытые пятна жидкой текучей крови.
Дамикор, хотя и не видел причин серьезно беспокоиться, вынул из ножен свой старый рыцарский бастард.
 Боковой коридор неспешно пробрел мимо, скрываясь за спиной бывшего инквизитора и его спутника. Путь продолжался, пока еще совсем не похожий на тот бешеный бег наперегонки с вурдалаками, когда на кону стояла жизнь, мрамор усеивали трупы и гильзы, а патроны катастрофически заканчивались.
Теперь же всего этого не было. Залы застилал белый, флегматично передвигающийся под ногами туман.
Зоркие глаза вампира внезапно уловили тлеющее нечто вдали, где-то через два зала, светящееся багровое марево, шевелящееся будто огромный сонный кракен.
- Что это? – негромко прокаркал лич, вероятно, тоже заметивший странный свет. поднимая меч на уровень груди и осторожно выставляя его перед собой.
- Что-то странное…
Бывший инквизитор сделал еще один шаг вперед и внезапно вышел за пределы бледного колдовского тумана, который резко оборвался, точно чего-то пугаясь и не решаясь ступить дальше, мелкими клочьями лебезя вдоль пола и стен. Совсем рядом, не где-то там, в отдалении, а на расстоянии буквально двадцати метров прямо из земли, взрывая своей чудовищной громадой камень и гранит, кусками летящий в стороны, медленно вырастал огромные черные врата, высотой в десять человек или даже больше. Из сломанного мрамора, поднимаясь из глубин, вырывались струи бурлящей лавы, и шквал зловещего света, хлещущий из камней и светящихся демонических рун, выгравированных на извращенно украшенном сооружении и словно пылавших изнутри.
Прямо на глазах из земли, будто из самой Преисподней, торжественно и дьявольски хладнокровно поднимался новый Темный Портал.
Альберт в странном парализующем оцепенении наблюдал, как врата уперлись в потолок Залов, раскрошив его и обрушив несколько небольших камней, и пульсирующие точки, перелетая с места на место, торопливыми росчерками стали рисовать в проеме портала пентаграммы, таинственные знаки и прочие темные символы, словно горящие фигуры выжидающе зависнувшие в воздухе.
Пространство содрогнулось, волна адского жара пронеслась от врат, и реальность провалилась, открыв вход в выжженную вулканическую долину с красными, кипящими небесами, в которых периодически срывались гневно гремящие молнии. Раскаленную землю здесь покрывали переливающиеся потоки лавы, а где-то вдали, злобно отплевываясь каменными бомбами и пеплом, извергался впечатляющий черный вулкан.
На фоне пандемического огненного пейзажа с громким рыком неслась громадная краснокожая толпа. Впереди всех, медленно и ровно переставляя босыми ногами, шла странная фигура в висящем будто влитой балахоне песчаного цвета. Лицо существа было обмотано той же странной блестящей тканью, сквозь которую темнели кровавые провалы глаз, в глубине которых словно мерцали маленькие звезды.
Незнакомец подошел к краю врат, и стоило ему сделать один шаг вперед, как она словно увеличилась, за спиной вскинулись огромные шипастые крылья, края которых были объяты бушующим пламенем, а над головой появился богохульный сверкающий нимб, в котором виднелась оранжевая пентаграмма.
Альберт вскинул пистолет-пулемет и открыл огонь по странному демоническому созданию – остальные, по всем признакам напоминавшие типичных диких дентрадов, держались поодаль, с животным страхом сторонясь предводителя. Маленький рой из свинца метнулся вперед, но незнакомец еле заметно махнул рукой – и будто шторм из раскаленного пламени ударил из земли, расплавив снаряды прямо в полете, так что в него полетел лишь рассеянный металлический пар. Глаза демонической твари метнулись в строну Дамикора, и тот едва успел отпрянуть, когда похожая огненная гидра расползлась от его ног и исчезла за поворотом, взрывая и плавя даже камень.
- Это Крематор! – заорал Вар Тревис, вскидывая вторую «Химеру» и не целясь паля с двух рук в надежде, что демон не успеет отразить их.
Несколько пуль исчезли без следа в огненной ауре твари, две пробили балахон, не причинив ей вреда. Вампир отбросил бесполезные пистолеты-пулеметы и, выхватив меч, растворился в облаке пыли в тот момент, когда адский гейзер пробил пол прямо в том месте, где он стоял.
Носферату возник за спиной Крематора, и, не успев даже вылиться из серого тумана, ударил справа, но удар блокировал сверхбыстрый огненный росчерк, произведенный демоном в воздухе. Еще один удар, нанесенный с необыкновенной скоростью и со стороны кажущийся мгновенным – и лезвие «Брата Боли» оплавилось, сделав его бесполезным куском металла.
Крематора откинул в сторону телекинетический удар, посланный вперед паладином, и он с необыкновенной силой для его хилого тела упал на мрамор, проломив его. Дико зарычав, демон даже не дал себе труда подняться: потоки расплавленного камня метнулись от его рук, а сам он оказался окружен растущим огненным кольцом, ревущим, будто голодный лев. Дамикор стал медленно отступать, с трудом уклоняясь от норовящих поразить его ручьев лавы, сливающихся за его спиной в огромную кипящую реку, и его стальные поножи, украшенные серебряной и золотой гравировкой, начали плавиться, словно рыдая стекающими по краге металлическими слезами.
Темный силуэт в черном плаще возник рядом с лежащим навзничь Крематором, и не успел демон создать еще один смертельный шар огня, как его грудь со скрежетом пробило острие меча. Альберт хладнокровно провернул его в захлебнувшейся шипящей кровью ране, и вонзил еще раз. Глаза демона, словно отключенные от некоего источника, потухли, голова его бессильно откинулась назад, и огненные ручьи в мгновение ока втянулись в его тело, или застыли оставив после себя только уродливые каналы в мраморе Залов Сепхерофта.
Стоило пентаграмматическому нимбу погаснуть вместе с жизнью своего хозяина, из Портала, более ничего не боясь, хлынула бесконечная орда из размахивающих разнообразным оружием дентрадов. Дамикор успел смести первую волну широким взмахом бастарда, но Альберт, вдруг появившись рядом, схватил его за руку, и оба растворились в воздухе, оставив лишь пораженных полудемонов, изуродованный адскими вратами и лавой зал и чудовищный портал, изрыгающий все новые и новые полчища демонов.

Передвигаясь короткими транслокациями, Альберт достиг наконец того памятного ему прохода, в котором находился проход в Бруданешт. Здесь все было по-прежнему: огромные горы разлагающихся тел гнили в стороне, распространяя омерзительное зловоние, иногда здесь шатались мертвецы, иногда колдовские тени - людоеды, частично рассеявшиеся после падения Легионов, и все было залито почерневшей кровью.
Вар Тревис подошел к той стене, в которой находился, насколько он помнил, закрытый проход в город, и внезапно на ней проявилось нечто, чего он никогда не видел раньше – огромная светящаяся трещина и несколько слов, огненными буквами написанными в воздухе и бледно мерцающими в темноте.
- Ur lisset de na esht ty bratell dait thaum… - тихо прочитал Вар Тревис, всмотревшись в маячившие перед глазами и покачивающиеся письмена. Раздался страшный скрежет, и скала раскрылась, извергнув облако пыли и открыв тайный проход.
Дамикор удивился, так как ничего не увидел и не понимал, откуда вампир взял слова для отпирающего поселение заклинания.
Пройдя мимо кажущихся бесконечно длинными аллей с фундаментальными каменными зданий и посеревшими, многовековыми, ветхими и мертвыми деревьями, залатанными железными скобами с водруженными на них ажурными готическими строениями, вампир и паладин вышли к знакомой им площади с плюющимся гнилой затхлой водой многоуровневым фонтаном, на краю которого сидели несколько вампиров с разряженными арбалетами. Среди них сидел вечный воин Кровавого Ока Милорат. Казалось, он никогда не сдавал дежурство только затем, чтобы в сражениях и работе забыться и отрешиться от своей бесконечной жажды и грустных мыслей, накопленных во множестве на протяжении восьмисот лет жизни.
- А, друзья мои, - довольно ласково заметил вампир, когда Альберт к нему приблизился. – Приветствую. Ты наконец-то сумел открыть врата в Бруданешт – что ж, поздравляю, добро пожаловать в убежище всех угнетенных и проклятых в новом обличье, чувствуй себя как дома.
- С удовольствием, - не разделяя оптимизма собеседника, угрюмо промолвил бывший инквизитор, - но, хотя я и пришел с другой целью, я тебя огорчу.
- Попробуй.
- К северу отсюда, не так далеко от входа в Залы со стороны Трэль-Талоса, открылся новый Темный Портал.
- Разве это возможно? – недоверчиво пробормотал Милорат, кисло усмехнувшись.
- Ну, когда-то я читал, что Темные Порталы стали открываться из-за грехов населения Акнарты, переполнившей метафорическую чашу терпения Таланоса. Правда, он тут не при чем: просто грехи и скверна приближают эту планету к Преисподней и дают Демигору возможность прорываться сквозь реальность и атаковать наш мир.
- Даже учитывая то, что Порталы на самом деле ведут не в Геенну, а в Мандорру?
- Мандорра – часть Ада, прорвавшаяся на Акнарту, - пожал плечами Вар Тревис. - Считай, что это Темный Портал, захвативший целую страну и служащий перевалочным пунктом.
- Невеселые дела. Что ж, справлялись с нежитью – справимся и с этими. Слава Таланосу, у нас есть Таурматург. Мы выживем.
- Хорошо, что вы не отчаиваетесь. Отчаиваться будем на кострах. Вампир, мне нужно поговорить с вашим благодетелем.
- Благодетелем? – фыркнул тот. – Признаться, хоть мне и неприятно признавать это животное своим благодетелем, это так. Хотя и он в какой-то степени зависит от нас, он был без нас выжил, а мы без него – нет.
- В любом случае. Прошу тебя.
- Мне нетрудно.

- В чем дело на этот раз, инквизитор? – прорычал Лейтер, со скрытым злорадством глядя на изменившийся облик человека и его бледное, как у мертвеца, зеленоватое лицо. – Пришел просить успокоить твою жажду? Я знаю, что это очень мучительно. Очень неприятно. Но приходится терпеть, так?
- Возможно. Альфред, когда-то давно, еще в первый мой визит к тебе, в Театр, я пообещал тебе вызволить тебя отсюда. Поговорить с кем-нибудь, найти организацию, которая на тебя не охотится и поэтому не будет иметь причин тебя убить, а потому возьмет к себе. Мы говорили об Инквизиции, в которой я был тогда…
- Погоди, разве ты ушел оттуда? А что тогда означает этот плащ?
- Трудно удержаться в среде фанатиков и ксенофобов, будучи вампиром. Моя сущность слишком быстро проявила себя, и я не успел даже спасти одного из своих друзей, когда с трудом спасся от казни. Мой поступок, как я недавно узнал, был провозглашен ересью.
- Вот и ты оказался в моей тарелке, - злобно засмеялся Фресш, блеснув глубоко посаженными черными глазками. – Понял, что значит быть изгоем среди своих вчерашних друзей, врагом среди тех, кто вчера раньше сражался рядом с тобой, лицом на объявлении о розыске, поганости и явной злонамеренности которых ты удивлялся еще вчера, когда посвистывал,  развешивая их по городу.
- Послушай. Теперь я остался один. Почти – у меня еще есть друзья и планы. Среди первых я могу назвать Мартена Карна с огромной сетью знакомых и приятелей в различных городах Первого Яруса. Дамикор, лич – паладин, почти святой и чудотворец. И ты. Таланос сказал – где двое или трое соберутся во имя хорошего дела, там и я среди них. Если ты присоединишься к нам, мы восстановим Цитадель Культа в Трэль-Талосе и создадим свою гильдию, угадай с чем?
Лейтер хотел сказать что-то, по его обыкновению, мерзкое и ядовитое, но внезапно задумался и по-детски усмехнулся, что выглядело чудовищно неестественно на его почерневшем худом лице, напоминающем обтянутый темной кожей череп. В его голове, будто воскресая и поднимаясь из земли, зашевелились старые воспоминания о тех временах, когда у него были друзья, была нормальная пища, веселые трапезы, шутки, суетливый суеверный страх перед лордами Инквизиции…да мало ли еще что. Все это можно было назвать одним словом – жизнь. Жалкое существование, которое он вел в Бруданеште, жизнью он не мог назвать при всем желании.
- Я готов. Но вампиры, Милорат?
- Ты же их ненавидишь? – добродушно ощерился в улыбке носферату.
- Ненавижу. Но они тоже хотят жить, как и я. Как и ты. Кровососами они стали не по своей вине. Ты-то, оплот чести и справедливости, о них думал?
- Думал. Признаться, не прошло и часа, как все мои сомнения разрешились. Если ранее они воевали с обитающей в залах нежитью ,кровь из которых пить нельзя, то теперь, после открытия нового Темного портала, они имеют практически бесконечный запас настоящей пищи в лице дентрадских орд. Настоящей пищи, а не магического утоления чувства голода, используемого тобой.
- В таком случае – в путь? – несмело улыбнулся Таурматург. – Пойдем в Цитадель. Признаться, я соскучился даже по соленой рыбе и хорошему вину. Эльфийскому. Ведь они будут мне предоставлены?
- И мясо. Ящеричье.
- Вот именно. И спирт. Ты читаешь мои мысли.