Волк

Странная сегодня выдалась ночь, огромный диск луны висел в небе желтым солнцем. Как такое может быть? Почему сегодня луна такая ненормальная, даже выть на нее не хочется, хочется прижать уши и спрятаться куда-нибудь. Нереальная луна, с одной стороны, завораживает: так и тянет на нее смотреть, но ни звука не вырывается из горла, а с другой стороны она пугает, на самом деле, пугает… Хочется, чтобы кто-то был рядом. Хотя бы сегодня, чтоб разделить его страх….
Он привык быть один. С детства, когда он, маленький волчонок, все стремился убежать от матери. Он не любил играть со своими собратьями, не любил свою стаю. Когда все уходили в глубь леса, его, наоборот, тянуло на открытые поля. Риск. Риск был в его крови. Поиграем? В молодости, когда кипела кровь, когда он был поджарым красивым волком, он постоянно рисковал: он заходил в деревни, пугал людей, скот,  помнится, было дело: загрыз корову на глазах у пастуха. Да, тогда его боялись, уважали, кто-то даже любил, была у него первая волчица. Красавица, молоденькая такая, еще почти щенок…
А стая его не воспринимала. Никогда. В молодости он хотел стать вожаком, потом желание исчезло, зато появилась тяга к одиночеству. Стая? А зачем она нужна: на охоту вместе, защищаться вместе. Неинтересно. Вот когда бежишь один по полю, ветер свищет, дождь, снег, град, а ты мчишься навстречу свободе, и плевать тебе на все и всех. Он никогда не хотел ни от кого зависеть. Ему было достаточно ветра, солнца, дождя, он прекрасно мог обходиться без пищи долгое время. Он мог лежать на холодной земле и чувствовать жар, он мог закопаться в снег и там уснуть. Свобода. От всего и всех.
А стая всегда была рядом. И если надо было помочь, он вставал на защиту. И к волчице своей никого не подпускал. Пусть только кто попробует на нее не так взглянуть, враз он оказывался рядом, подлетал и в глотку зубами. Какая грызня была….
Сейчас он уже стар, шкура уже не та, и бегать он так быстро, как раньше не может. Хотя в глотку еще может вцепиться. И боятся его. Даже люди, охотники боятся. Легенды слагают, что есть волк-колдун, которого лучше не встречать в лесу, он беду несет. Да какую беду-то? Сами выходят на него с ружьем! Беду… Столкнулся он как-то с таким. Обычно, если и встречался он с охотниками, они отходили, сами – нет, он не кидался вслед за ними. Он просто стоял и смотрел: у него были странные глаза, болотного цвета, видимо, было в них что-то такое, что человек не выдерживал, у него рука не поднималась выстрелить. Человек застывал на месте, как под гипнозом, и стоял. Пока он не уйдет. А он долго мог смотреть. Издевался, чувствовал свое могущество, свою власть. Власть – ведь это самое главное, все остальное – ерунда, власть должна быть внутренней, когда ты понимаешь, что весь процесс мирозданья можешь подчинить себе, вот тогда ты – силен, ты – бог. А тот охотник: то ли пьян был, кто его знает, за ружье схватился дрожащими руками, и целиться стал. В него – целиться. Ну он и прыгнул, ружье даже не выстрелило, а вот кровь была. Из горла…. Ему не было страшно, ему вообще никогда не было страшно, кроме одного раза. Не любил он его вспоминать…. Но луна сегодня такая …. Он никак не мог понять, что же не так в сегодняшней ночи, то ли то, что ветра нет, то ли удивительная тишина, словно все живое замерло под лунным светом.
В тот день все было, как обычно. Он шатался по лесу в поисках добычи, его волчица недавно родила волчат, их надо было кормить – он почему-то не чувствовал ревности к детям, в отличие от остальных самцов, если бы он умел любить, то можно было бы назвать его эмоции любовью, но одно было точно: он знал, что кормить их должен он….
Нет, все же что сегодня с луной, или он уже настолько стар, что ему чудится что-то не то?
Как же это тогда случилось? Он почувствовал что-то не то. Он понял, что где-то за деревьями у поляны кто-то есть. Человек. «Охотник», - с насмешкой подумал он. И повернулся в сторону, откуда падала тень. И вдруг – ему до сих пор непонятно … - из-за деревьев вышла женщина. Она остановилась, глядя прямо ему в глаза. Он не знал, как реагировать, он ощущал лишь одно: она не боится его. Он зарычал, шерсть на загривке встала дыбом, а женщина улыбнулась ему. И сделала шаг вперед. Он заметался по поляне, ему бы уйти, но и отступить он не мог. Она шла к нему, глядя ему в глаза. Он понял, что проваливается куда-то в глубину ее зрачком, его засасывает в водоворот черноты. Ему казалось, он летит, как в детстве кубарем, как ни странно, это ощущение было приятным, даже захватывающим. Она подошла совсем близко, села на корточки, и – что это было? – он лег на землю, подполз к ней, уткнулся мордой в ее руку и закрыл глаза. И охватила его такая неземная благодать, и так ему стало хорошо, что те несколько минут, что он так лежал, уткнувшись в ее руку, показались ему блаженством. А потом ему стало страшно. Он – одинокий волк, для которого свобода – самое главное в жизни, который не может зависеть ни от кого, тем более от человека. Видимо, женщина это почувствовала, она  посмотрела на него, потом отняла руку, молча развернулась и пошла в сторону леса. У деревьев она последний раз оглянулась и исчезла….
И вот сейчас этой ночью, когда он смотрел на желтый диск луны, ему захотелось вновь испытать это чувство, благодати и блаженства, и … зависимости от живого существа. Но он был слишком стар. Он понимал, что для него это была последняя зима….