Про войну

Про войну

Ну и уж раз вспомнили про войну, то вспомним. Из семьи отца на войне было трое. Дед Леонтий 1898 года года рождения. Его забрали на фронт уже 22 июня. Так что не было бардака в СССР в первый день войны! Дядя Володя он к началу войны служил уже то ли один год, то ли два. Отца забрали на войну в августе 1942 года. Было ему 17,5 лет. Но попал он в учебку в Арзамас. Тракторист был. Сестра к нему приезжала в Арзамас, а она 1928 года рождения. Вы представляете что такое в 14 лет из лесной глухомани на 100 км к северу от Горького во время войны доехать до Арзамаса и вернуться обратно? А кто такая сегодня 14-летняя девченка? Ну а с войны вернулись все живые. Дядя Володя с минометом на плече воевал. Отец за баранкой грузовика , а дед так тот вообще всю войну прошагал с винтовкой в руке. Спрашивал я у них про войну. Если были трезвые, то просто меня материли в три этажа. Ну а если выпивали то рассказывали. Как воевали, да никак! Если фронт не двигался а стоял, то и мы и немцы вообще ходили открыто, а от наших окопов до ихних было метров 200, но ни мы ни они не стреляли. Если наши обнаружат скопление немцев то разнесут их из пушек. Ну а немцы если обнаружат то разбомбят с самолетов. А винтовка, автомат это чтобы грабить мирных жителей.

Неизвестная сторона войны опубликована во многих произведениях. На меня большое впечатление произвели воспоминания танкиста с Курской дуги.
"Свой - чужой опознать было невозможно. И мы и немцы были в саже, в копоти, в земле, видимость несколько десятков метров и то не всегда. Профиль танка практически не виден. Дым все застилал все вокруг. Единственный признак свой - чужой это куда идет танк, если навстречу значит враг. Поэтому и с поля боя уйти было нельзя, свои расстреляют, уж лучше враги. Подбили танк - все вылезают из машины. Форма и у нас и у немцев была почти одинаковая - комбенезон. Да еще выскочишь из машины комбенезон горит. Очень часто мы тушили немцев они нас. Тем более что ты уже без танка а это значит без оружия. Идет навстречу русскому танку немецкий, оба мажут, но у нас моторы были получше и мы могли залезть на немца. Многие залезали и взрывали боекомплект. Мы то знали что нас больше. Воевали уже как покойники. Ну кто-то может и расходился, за спину друг другу, тоже ничего хорошего. Немцы дрогнули раньше. А у нас за спиной были заградотряды, эти расстреливали своих кто побежал. Уж лучше погибнуть по человечески, тем более что мы к 1943 году уже поняли кто и зачем к нам пришел. Немцы кстати потом тоже ввели заградотряды, эсэсовцев поставили"

С дедом я не разговаривал, но со слов отца знаю. Дед прошел три войны. Он 1896 года рождения. Империалистическую, гражданскую и Отечественную. С граждской все вернулись в деревни с оружием. Винтовка и наган солдатский. Потом их НКВД стало изымать, уже после Отечественной, тогда все это оружие утопили в реках. Дед был крестьянин, так что всегда был в окопах с винтовкой в руке. Отец говорил, что воевали с азартом только летчики и в штабах. Правильно, из кабины самолета все выглядит очень красиво. В штабе тоже флажки двигают. А вот окопники войну всегда саботирвали и наши и немцы. Без нужды не стреляли даже если видели противника в 100 метрах. Рыбу ловили, немцы на одном берегу, наши на другом. Снайперов ненавидели и своих и чужих. Это убийцы.

Отец

Родился отец 31 декабря 1924 года.
Лето 1938 года, ему 13,5 лет. Пошли вдвоем с приятелем к председателю:
- Мы хотим на тракторе работать!
- Сколько вам лет?
- 17!
Председатель посмотрел, усмехнулся, ну врут же явно, но видать уже не с писюнами, а кое с чем посерьезнее.
- Ну идите учитесь!
Отучились, вернулись и на трактор. Американский Фордзон. Одному-то руль не повернуть, ну так вдвоем их и посадили на один трактор, ну видно же было что дети. Так и пахали за одним рулем или рычаги там были? Не знаю.
А потом уже и по одному.
Август 1942 года. Отец пашет дальнее поле. Возвращается домой, мать ему:
- Тебе повестка на фронт!
Ну собрались посидели, выпили и в Ковернино к военкому. А это километров семь.
- Ты что под трибунал захотел?!
- Да я на дальнем поле был, узнал только вечером!
- Так, все понятно, ну если хочешь со своими попасть иди в Семенов, там железная дорога. А это лесом, ночью! Сколько там километров? 50-70? Но дорога знакомая. Утром пришел в Семенов, нашел своих. И в Арзамас в учебку. Сколько их учили? Трактористов на водителей автомобилей, бронемашин, танков? Если летчиков готовили за 3 месяца?
Но выучили. Самое тяжелое это были старшины тыловики в учебке.
- А ты знаешь что я имею право тебя расстрелять по уставу?
Потом их Сталин убрал из учебок, прислал раненых фронтовиков. Отдохнут в учебке и обратно на фронт.
Приехал отец на фронт.
- Вот что ребята, машин для вас нет, так что все в пехоту.
Выходит другой командир, званием постарше.
- Ты что приказы не читаешь? В штрафбат захотел? Всех в тыл до прибытия машин.
Тогда уже необученных солдат в бой не кидали. Летчиков, водителей, танкистов тем более.
Попал отец в медсанчасть. Дурдом еще тот. Но об этом он ничего не говорил. Однако пришли грузовики. Дали бате полуторку.
- Езжай грузи мины, гранаты, патроны и на передовую!
Загрузился, поехал. А я уже говорил что и наши и немцы войну тихо саботировали. Атаки нет, значит не стреляли ни наши ни немцы.
Приезжает отец на передовую и на открытое место со своей дребеденью.
Солдаты из окопов:
- Ты куда дурень выперся! Сейчас же обстрел начнется!
И точно, немцы машину увидели, значит надо стрелять. Из чего уж не знаю. Скорее всего из минометов. Ну и пока в машину не попали не успокоились.
Все попадали в окопы. Батя пока сообразил что к чему все уже там лежат, ну и лег сверху. Хотя мог и просто рядом с окопом лечь.
Короче разнесли его полуторку, попали в кузов, все разлетелось. Немцы успокоились.
Уже вечером, командир пехоты говорит:
- Вон там на нейтральной полосе стоят наши разбитые пушки. Колеса от них к твоей машине подходят, но там резина монолитная. Ночью сними с них колеса, поставь на свою машину и чтобы с рассветом духу твоего тут не было!
А у отца шины были надувные, их пробило.
Ну батя так и сделал. Потом уже умнее был. Знал что по нему всегда бьют прицельно. По его машине. На рожон не лез.