История из людских жизней

Если твой путь – пустыня, а стервятники там люди и оазис не утоляет твою жажду, цель твоя мираж – путь твой неверен.
От автора.
 «Отрава порождает человечьи слабости
  Количество ненависти на сантиметр плоти,
  Реки злости переполняют емкости,
  Кости Адама – конец неловкости».
Грюндик.
Вначале было спокойно все, и все мысли в ее подсознании стали словно пушинки – ни единой тяжести, ни единой пружины. Вскоре все начало меняться. Мария, право, не могла еще понять, в чем конкретно. Но даже, если и не начались изменения, то очень скоро они начнутся.

День начинался восходом солнца и оканчивался его закатом. Вот только с самого утра Мари почувствовала, что именно в этот день с ней произойдет что-то необычное. А что если многие люди вот сейчас стоят так же, как она перед зеркалом и рассматривают отражение своего тела, ищут те недостатки, которые в зеркале не отражаются, ждут каких-то грандиозных изменений в жизни. Но у кого-то они произойдут, а кто-то так и останется стоять у зеркала. Мария часто ловила себя на мысли, что ей не нравится ее тело. То садишься на диеты, то, наоборот, набираешь вес, а  желаемого результата все не можешь достичь. Те части тела, где хочешь сбросить лишние граммы, остаются без изменений, зато худеет другая та, которой как раз не хватает веса. И наоборот. Это своего рода война за совершенство, желание повелевать формами своего тела. Все! Надо сосредоточиться! Сколько там времени у меня осталось? Ага…. До встречи с ребятами из группы оставалось всего полтора часа, а еще так много дел надо свершить. Полный список стандартных утренних процедур. Взглянув в прощание на свое отражение, она решила заняться делами. Так не хотелось опоздать на встречу. Рафаэль ведь так любит пунктуальность. Он такой милый, такой душка, характер снисходительный – ей как раз такие парни нравились. Но не ей одной. Соперниц хватало и в их группе, и в параллельных группах их потока. Внешность, правда, обычная, но зато его можно было слушать часами. Лишь бы он говорил, говорил для нее одной.
Времени оставалось ровно на то, чтобы добраться до места встречи. Заперев дверь, Маша начала спускаться по лестнице. Освещение всегда было слабым местом 
этого подъезда – этим пользовались маленькие чертики, сидящие на левом плече у каждого из нас, и просто подростки, которым зачастую негде провести досуг, но которые, найдя для этого место, не задумывались о его благоустройстве после их присутствия здесь. Вот и сейчас девушка настолько спешила, что не увидела в темноте поднимающегося старика с авоськой. Столкнувшись с девушкой, старик чуть не упал назад, но все же смог удержать равновесие.  Зато из авоськи посыпалось то немногое, что в ней находилось: килограмм картофеля шарами раскатился по немытому годами кафелю. Но виновница происшествия даже не подумала помочь старику.  Вглядевшись в его лицо и не узнав в старце ни одного из соседей, начала бранить его, мол, шляются тут всякие бомжи. Но незнакомец не потерял самообладание и, всмотревшись в Машино накрашенное лицо, сказал спокойным ровным голосом: Эх, милочка, да, я смотрю, ты несчастна.  «Почему это я несчастна?», - спросила ошарашенная студентка, едва разобрав слова. Чего-чего, но такого она никак не ожидала услышать в ответ.  «Ступай, дочка, да одумайся пока не поздно», - сказал хриплым голосом старец и принялся собирать раскиданные овощи. Мари хотела, было, продолжить перепалку, но вспомнила, что времени на это у нее нет. Выбежав из подъезда и миновав арку дома, она слилась с потоком прохожих, чтоб через пару минут отделиться от этого потока людей и примкнуть к другому – потоку пассажиров метрополитена. Быстро усевшись на единственное освободившееся место в вагоне, девушка начала думать о Рафаэле. О том, какой он классный-распрекрасный и о том, как ей хочется стать его девушкой. Но на следующей станции волна новых пассажиров прервала ее мечтания, оттоптав все ноги. Ругаясь про себя, Маша начала рассматривать плакаты с рекламой расклеенных на стенах вагона. И тут ее взгляд привлек один из постеров. С рекламного плаката на нее смотрело суровое женское лицо, разрисованное под гейшу, а-ля «Я ТВОЙ ЛИЧНЫЙ ГЕСТАПО» и рядом огромными корявыми в восточном стиле красными буквами спрашивала: «Ты еще не похудела?!!». Тут все мысли машинально начали опять фокусироваться вокруг ее фигуры. В свои восемнадцать лет она выглядела чуть полной, но это только придавало ей шарма. Вообще-то трудно было ее представить худышкой.  Но Мари с «упрямством трактора начала 20-го века» пыталась похудеть, вбив себе в голову, что окружающие за глаза смеются над ней, над ее фигурой, над ее полнотой. Ругая себя, день ото дня за слабость характера и воли, Мария постепенно начинала ненавидеть свое тело, его природные формы.  И смотря на себя в зеркале каждое утро, мечтала о совершенных бедрах и других более совершенных частях тела. Смотрела и мечтала, строила планы на будущее и вычисляла цену перевоплощения для себя за свой новый вид, и тут же высчитывала, сколько она переплатит в реальности, если достигнет результата. И разница этих двух цен ее не радовала. Вот так и продолжалось изо дня в день. Новые старания и новые переплаты устраивали в ее девичьем сознании дебаты за право быт доминантным и правым, стать настоящим, стать воплощенным.

Погода хоть и была морозной, но в теплой дружеской компании холод как-то не замечался. Приехавших ребят на встречу в честь праздника «дня Учителю» оказалось не много. Но и собравшихся хватало, чтоб отметить этот праздник, право не в из честь, а противоположно наоборот, так, чтоб было, потом о чем вспомнить.  Оказалось, что Мари приехала позже всех. Люси и Эдгар –  пара влюбленных, которой гордилась вся группа, прибыли на место встречи самые первые. Затем начали подтягиваться все остальные. Большинство опоздало, но Мария опоздала больше всех. В ее отсутствие группа должна была решить, в какое кафе они пойдут, когда  все соберутся. Прозвучало несколько вариантов, но точного решения не приняли.   В процессе общения ей был предложен пластиковый стакан с водкой. Для поддержания температуры в теле и профилактике простудных заболеваний, так сказать, которые в осеннее время было так легко подхватить. Звенели свежие шутки и студенческие анекдоты. Кто-то предложил переместиться хотя бы на лавочку, пока не решено с выбором кафетерия. Мари все время посматривала на своего кумира и восхищалась им все больше и больше: то он рассказывает какую-то новый шутку, от которой у всех ноги подкашиваются, то он строит глазки Лизе – самой гламурной и красивой девушке в их группе, то еще что-то. Для Мари не особо важно, что в следующую секунду выкинет ее фаворит  - она знала, что все у него получится блестяще. Но, не смотря на это восхищение им, он практически ее не замечал. Ведь такому красавцу, как Рафаэль, всегда доступно в общение с лучшими красавицами потока, а в дальнейшем и с любой понравившейся девушкой, практически с любой.

- Предлагаю все-таки пойти в какое-нибудь кафе, так как водка в количестве двух бутылок закончилась, а продолжить хочется, но в более теплом месте. Естественно, готов выслушать ваши предложения, - сказал Алексей, староста группы – парень завидный, но не настолько, чтоб взять инициативу полностью в свои руки.
- Все, значит, мы идем в «Розалию» - тут недалеко, и цены там нормальные, - скомандовал Рафаэль, приподнявшись с лавочки. Обвел всех взглядом, особенно задерживая его на девушках. 
- А сколько там пиво стоит? - спросили тут же Вадим и Иван – два  приезжих  паренька из области.
 - Вам по карману не ударит, - подхватил Никита – товарищ Рафаэля, друживший с ним еще с детства – давайте, поднялись и пошли.
Никто не возражал, так как об этом заведении наслышаны были все. Никита или Рафаэль часто рассказывали разные смешные истории, связанные с этим заведением. И всем пришедшим не терпелось побывать там.


       Глава Вторая.

За столом было куда приятней сидеть, чем в парке на лавочке. Курить здесь не разрешалось, так что табачный дым не резал глаза, а воздух из-за вентиляционного аппарата циркулировал периодически, и создавалась приятная свежая атмосфера.  Быстро сдвинув два столика, компания расселась, и начала делать заказы. Некоторые сделали стандарт студенческого заказа – бокал пива и что-нибудь к нему. Лиза и Ундина – девушка, гордящаяся своим оригинальным именем, и происходившая из интеллигентной семьи, заказали по порции клубничного молочного коктейля. Рафаэль, которого официанты здесь знали, просто сказал: «Мой любимый коктейль»,- и девушка – официант в бордовом фартуке удалилась. В общем, все шло своим чередом. Зная друг друга всего месяц, каждый стремился поведать о себе что-нибудь интересное. Когда принесли заказы беседа, и вовсе оживилась – Никита принялся рассказывать истории, которых еще не группа не слышала, происходившие в этом кафе. Все слушали с упоением. А на комичных пиковых моментах на весь кафетерий раздавался дружный смех. Время летело незаметно, парни то и дело выходили наружу на перекур. Девушки старались показать себя в лучшем виде, периодически отходя в уборную комнату, чтоб поправить макияж. Но за столом шла своего рода «холодная немая война», каждая хотела понравиться Рафаэлю. Каждая поедала его глазами, а при встречном взгляде посылала маленький заметный ему одному воздушный поцелуй. Зная, что его поедают глазами, Рафаэль считал, что так и надо, он  достоин и заслуживает этого. По-другому быть и не может. Только Мари не кидалась на него взглядом и не сотрясала воздух своими чувствами. Она просто наблюдала за ним и внутри себя восхищалась им. Но, замечая знаки своих соперниц, понимала, что ее шансы на него малы. От этих переживаний у нее даже разболелся живот. Внутри что-то скрутилось, и второй бокал белого вина уже не лез. Тут, рядом сидящая, Люси заметила, что ей плохо и сетовала купить что-нибудь болеутоляющее. Благо, на противоположной стороне улицы находилась аптека. Мария незаметно вышла из-за стола и, покинув кафе, направилась в аптеку. За столом раздался звонок мобильника. Оказалось, что это у Рафаэля. Он быстро вышел из-за стола и, встав в стороне, начал беседу. Через пару минут он подошел к столику и сказал, что ему надо отлучиться на полчаса. Он скоро придет. Никита с вопросительным выражением лица кивнул другу, не то, задавая вопрос, не то, ища подтверждения. Рафаэль ему тоже кивнул и направился к выходу.
Подходя к входу в кафе, Маша была погружена в мысли о том, как закончится сегодняшняя тусовка и, что ей сулит ее окончание. Тут, как гром с неба, на нее налетел ее кумир.
- Ой, а ты куда?- спросила ошарашенная девушка.
- Да, тут надо по делам отойти минут на двадцать пять. Я скоро приду.
- Слушай, можно я с тобой схожу, а то у меня живот разболелся. Думаю, на свежем воздухе станет лучше.
Поразмышляв пару секунд, парень ответил согласием. Её каблучки так и цокали по мостовой, а сарафан обтягивал материей тело при дуновениях ветра. Парень краем глаза пробежался по фигуре Мари, не зная, что скоро ее образ подскажет ему не самые лучшие идеи.  Рафаэль шел быстрым шагом – Мари же не поспевала за ним, и ей приходилось прикладывать усилия, чтобы идти с ним вровень. Ей не хотелось плестись за ним, ведь тогда будет неудобно вести разговор.
- Скажи, ты всегда, наверно, пользовался женским вниманием?
- Бывали времена, но если такие вещи идут сами ко мне в руки, то почему бы не принять их как должное?
- Ты женское внимание называешь вещами или нас – женский пол?
- Наивная ты, это просто такой словесный оборот.
С центральной улицы Рафаэль свернул в подворотню, и Мария поспешила за ним. Миновав ее, они  очутились во дворе дома. Изнутри дом смотрелся не таким ухоженным, как со стороны центральной улицы – стороны, где находились глазурные магазины с роскошными витринами. Если там статус организации требовал приличного вида стен дома, то внутри жителям или все равно, или они не имеют таких средств, для косметического ремонта и привидения двора к нормальному виду. Но не будем углубляться к проблемам города. Мы тут не за этим.
- Нам далеко еще?
- Почти пришли, нам вон в тот подъезд.  Четвертый этаж – осилишь? Можешь подождать меня возле подъезда.
- Хорошо, только быстренько давай, а то я тут долго не протяну – холодно же,
 не хочу простудиться.
Парень исчез за дверями подъезда. Мари принялась ходить от лавочки к лавочке, чтоб хоть как-то согреться и не стоять на месте. Живот уже давно не болел, и мысли ее снова принялись плавать в ее голове, как масляные пятна  на воде. Что она хотела доказать тем, что напросилась вместе с ним? Он же все равно видит в ней только одногруппницу, но не замечает девушку. Приятно хотела себе сделать, потешить свое эго, свое самолюбие – но зачем? Лишний раз себе доказать, что ты не можешь выдержать конкуренции своих сверстников. Но ведь это только начало, а дальше начнется полноценная взрослая настоящая жизнь – жизнь, где каждый день будет битвой интересов. Там не будет вторых шансов, там решения должны быть ударом плети – резкие, точные и главное верные. Эх, Мария, Мария. Наивная Мари.
Из раздумий ее вывел голос доносившийся сверху. Маша подняла голову и увидела Рафаэля, махавшего ей рукой.
- Поднимайся наверх. Сорок седьмая квартира. Я жду.
- Хорошо, я мигом.
Он ждет.…  Ха-ха! А сколько времени уже я его жду. Вот только немного по-другому. Он ждет. Что ж, может, судьба такая ждать свое счастье. Но ведь счастье не ждет. Войдя в подъезд,  Мари поняла, что этот подъезд точно не является образцом. В «милое» гостеприимство входили разные запахи, о природе которых ей даже думать было тошно. Темнота, стены изрисованы маркерами.  Как будто тот, кто это рисовал и писал, выбрал именно эту стену, чтоб увековечить свое имя. Но ведь имена остаются в памяти лет по деяниям нашим. По мере восхождения на четвертый этаж, девушке все больше здесь не нравилось.  Если квартира, в которой меня ждет Рафаэль, будет в таком же духе, то долго я там не выдержу. Хотя мы и так не собираемся тут долго задерживаться. Нас в кафе ждут ребята.    

Но никто уже не дождется ни Мари, ни любимца публики Рафаэля. Но не те, не другие об этом не знают.
     Глава третья.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался некто, с разгоряченным  красным лицом. Это не предвещало ничего хорошее. Мари полулежала, верхняя часть тела находилась на диване с ободранным покрывалом, а таз и ноги лежали на грязном ковре, купленном еще во времена Советского Союза. Мысли в голове путались, словно нити в клубке, и реально оценивать ситуацию Мари не могла. Подсознательно она понимала, что ей грозит опасность, но избежать ее она не сможет. Лицо еще не отошло от удара, но не болело, скорее зудело. В голове почему-то всплыли образы ребят, ждущих их в кафетерии. Интересно, сколько времени прошло с момента их ухода, уж точно больше часа, и большая часть их разошлась.   
Никто их ждать не будет. Да, о чем я говорю?! Ее точно никто не ждет – решат, что она шла домой, потому что живот разболелся сильнее прежнего. Если кого и ждут – так это Рафаэля. Этого подонка….
Тем временем тело надвигалось на Мари. Девушка рефлекторно закрыла лицо руками, но этого только и ждал нападающий. Резко дернув вверх подол сарафана,  он обнажил ее ноги до пояса. Жертва поняла, какова цель ее противника, и резко дернула руками подол вниз, пытаясь вернуть его в подобающее ему положение. В ответ на это действие она тут же получила удар по лицу. Не давая ей опомниться, последовал второй и третий удар. После этого последовала резко наступающая темнота. Последнее, что запомнилось – треск рвущейся ткани.
Состояние, в котором прибывала Мари, не было снов, но видения все равно ее посетили. Правда, и они являлись скорее галлюцинациями, чем сновидениями. Марии вдруг показалось, что она находится на поляне с цветами, яркими и резко пахнущими. Все они что-то шептали ей. Но ничего толком понять было нельзя. Мари решила, что если она сорвет какой-нибудь из них, то смысл их слов станет ей ясен. Но, как только она пыталась сорвать один из них, тошнота подступала к ее горлу, а в голове раскаленными иглами взрывался атом. Почему именно атом? Неизвестно. Именно это сравнение пришло ей в голову. Сколько она прибывала в этом состоянии, она не знала. Откуда-то издалека она слышала чей-то голос. Обладатель голоса явно кричал, но все равно казался знакомым. Мари попыталась открыть глаза и поняла, что лучше бы этого не делала. Все тело болело, особенно в области живота и ног. Сделав над собой усилие, девушка все-таки открыла глаза. Не зразу поняв, что она лежит на полу, а только когда холод сквозняком прошелся по ее телу. Но, в отличие от насильника, он делал это нежно, хоть так же не спрашивал ее разрешения. Желание подтянуться хоть до края дивана исчезло. Мари вдруг захотелось лежать вот так вот вечно. А в конце этой вечности умереть и прекратить свои страдания. Она вдруг осознала, что, быть может, это ее участь, что именно такое состояние и обращение с ней является ее призом, является тем, что она заслужила и достойна. И ничего большего. Неужели ее старания Бог оценил так низко, почему именно она достойна, быть жертвой всего происходящего. Но не ей и никому другому давать оценку божьим действиям. И единственным утешением служил сквозняк, как будто тайком пробравшийся через щель, чтоб хоть как-то облегчить ее страдания. Мари лежала на полу, не считая времени, оно ей сейчас не нужно.
Голоса в соседней комнате то стихали, то снова перерастали до криков. В одном из них Маша узнала голос Рафаэля. Как только она поняла, что этот голос принадлежит ему, волна ненависти накатила на нее. Хотелось задушить его, и при этом наблюдать, как его глаза становятся стеклянными. Но существовал и второй голос, показавшийся ей знакомым. Шансов на то, что это голос ее спасителя были ничтожно малы. Меньше чем крупинка песка в барханах пустыни. Мари попыталась прислушаться к разговору, но ничего толком разобрать не смогла. Боль пронзала ее голову огненными стрелами каждый раз, как она пыталась сосредоточиться. И, когда она уже хотела прекратить эти попытки, в разговоре вдруг всплыло имя: Никита. Ага. Пришел друг – он же, наверное, в одной упряжке с ним, с Рафаэлем. Теперь, когда было услышано знакомое имя, разговор почему-то стал более-менее понятен. Доносились только отдельные фразы. На их основе девушка пыталась выстроить общую картину, хотя боль не голове не унималась, постоянно напоминая о себе. 
- Ты, что придурок, я же сказал, не называть моего имени. Я не хочу быть к этому причастен.
- Так значит, да?!! Как кайф получать – ты поешь соловьиным голосом, а  как начались проблему – пасуешь сразу?
- Это же тебе пришло в голову расплатиться за порошок телом этой бедной. Я на такое не подписывался!!!
- Да, а разве тебе не хочется сейчас полоску на зеркале принять? Или у тебя денег много на соответствующий товар в другом месте?
- Нет, бабла голяк. Но – так?
- Короче, что ты ломаешься?! Пошли, за эту простушку отсыпали приличную порцию. Ты бы видел, что он с ней творил?! Так что после развлечений, он стал щедрым.
- Эх-х-х-х-х-х….. Пошли.
- Слушай, а давай ее тоже возьмем собой – угостим, она же заслужила.
- Да она не в состоянии подняться, не то, чтобы полосу принять.
- Тогда, я вколю ей той штуки, что нам почти на халяву досталась, халява идет к халяве, так сказать.
- Как хочешь, мне в принципе пофиг. Феликс, надеюсь, заберет ее скоро к себе? Нам она не нужна.  Пусть посадит ее на транк там какой-нибудь, и пусть работает, как остальные телки.
- Согласен с тобой.
  Через какое-то время дверь открылась, и в проеме появился Рафаэль, держа какие-то предметы. И только когда он подошел вплотную, Мари различила в его руке шприц. «Только не это», - пронеслось в ее  голове. Но парень уже искал на руке вену. «Не надо», - хотела сказать девушка, но дальше сознания эта фраза не продвинулась. «Будет чуточку больно, но только вначале», - сказал Никита, а его друг уже начал делать инъекцию.  «Еще немного боли», - перефразировала услышанную часть реплики Мария. Боль длилась еще несколько мгновений, но вот стальная пчела вытянула свое жало, оставив в память о себе, бурлящий теперь в венах девушки яд, хоть и дающий чувство свободы – на деле только ее отбирающий. Теперь ее лишили еще одной свободы. Лежа на полу, неопределенное количество времени, ее тело замерзло. Но от вводимой ей гадости ее начало кидать в жар. От крайности в крайность…
Никита достал целлофановый пакет и высыпал из него немного белого порошка на рядом стоящий стол. Разделил общую кучку на две полоски и втянул одну из них.  «Давай, теперь ты, эта штука очень хороша», - после этих слов он отступил в сторону, уступая место товарищу. Парень втянул вторую полоску и откинул голову назад, закрыв глаза.  «Приход является цепочкой, на конце которой висит ключ. И тебе открывают этим ключом дверь в параллельный, но более интересный мир. Теперь ты в нем одни из действующих лиц, хоть и временно здесь», - Рафаэль прислонился к стене и опустился недалеко от тела Мари.
- Что ты раскисаешь. Нам уходить надо, а ты тут решил составить компанию этому овощу, что возле тебя.
- Я тут передохну, а ты пока иди перекури. Минуты через три пойдем.   
- Хорошо, но только сильно не расслабляйся тут. Нечего тут больше ловить нам сегодня. 
Никита вышел из комнаты. Секунд двадцать ничего не происходило. Потом Мария почувствовала прикосновение к своей щеке его пальцев. Да, раньше, она бы радовалась этим прикосновениям. Но не сейчас. Рафаэль повернул ее голову набок, чтобы видеть хоть половину ее лица.   
- Извини, что так вышло, но ты сама виновата. Зачем только ты встретилась мне там перед кафе? Зачем ты напросилась идти со мной? Правда и я не знал, что так выйдет. Хотела, как и все дуры в нашей группе, чтоб я обратил на тебя внимание – будь, уверена, обратил, - в его голосе стали чувствоваться нервные нотки – хотела со мной быть вместе, так вот, теперь мы вместе – я и связал тебя с собой. Вернее нас теперь связывает наркота. И правда разная, но ты можешь гордиться – ты добилась, чего желала!»
Далее слышны удаляющиеся шаги. Через какие-то секунды наступает тишина. Но только не для Мари – в ее голове раздался стон отчаянья. Все, теперь она – жертва, жертва преступного мира. Но, если все так сложится, как говорил Никита, то она превратится в товар. В вечного раба чьей-то прихоти и похоти. Эта мысль стала финальной для ее нервной системы, и Мари, лежа на полу в той же позе, заплакала. Но не как это обычно делают девушки: закрывают лицо, а лежа одной щекой на полу. Слезы тихонько скатывались с ее щек и капали на пол, смешиваясь с грязью. Вот и так она была чиста как слеза, а теперь ее хотят смешать с грязью. И, похоже, смешать окончательно и надолго. Не на кого пенять, разве что на свою беспечность, и не от кого ждать спасенья. Тут в расстроенном подсознании неизвестно только откуда всплыла фраза: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Эта мысль рассмешила девушку, правда было совсем не до смеха. Слезы полились обильным ручьем на пол, навсегда смешиваясь с грязью……   

                *       *       *
«Кое-какие мысли все-таки всплывали в памяти. Но, ощущая такое блаженство, не хочется напрягать память и ничего вспоминать. Чувство, как будто сахар рассыпали в теле, и теперь ты ощущаешь его сладость. Во все окружающие предметы добавилось красок, но не эти детали более всего поражали. Ощущение, что тебя сделали алтарем и произвели на нем тайный ритуал, вливая тем самым в тебя энергию. Начинаешь понимать, что мир вокруг тебя не светится, а отсвечивает, отражает свет. Но источником являешься ты. И, право, не понятно, что с собой этот свет несет. Но так хочется заразить этим светом всех вокруг.
На самом деле, свечение шло не от самой Мари, а напротив нее. Свечение преобразовывалось и постепенно приняло форму – появился образ человека, и при пристальном взгляде Мария узнала в нем себя. Как будто ее двойник смотрел на нее. Он был одет в ту же одежду, но не грязную и порванную, а нормальную. Тут двойник резко засмеялся, испугав засмотревшуюся на двойника девушку. Но этот смех не выражал юмор, сквозь него сочилось презрение и злая насмешка. Девушка пыталась умолять, чтобы смех прекратился, но образ или не слышал, или не слушал ее, продолжая дальше смеяться. Его громкость возрастала и, с каждым новый звук, отдавал раскатом грома в ее голове.   «За что, за что ты так со мной, - кричала Мария – прекрати!!!! Умоляю!!!»
Тут смех смолк, и раздались четкие слова: «Потому что ты так глупа, так самонадеянна, что не видишь тех ловушек, что расставляет тебе дьявол; так ничтожна, что не можешь возлюбить себя, и так отрешена, что сотворила себе кумира, одумайся, всех ждет покаяние в глазах Его ». Марии показалось, что этот голос принадлежит ей самой, только другая тональность, и он громче, смелее, уверенней. Целый рой противоречий пролетел тут же в голове. Почему кто-то указывает ей, даже, если это она сама? Почему? Почему кто-то указывает мне, ведь сейчас я королева и повелеваю Я!!!! И она подняла голову и осмотрелась, но дух развеялся с ветром, которого здесь нет. Ничего нет, одна пустота. Начинаешь невольно спрашивать у пустоты, почему, если чувствуешь себя королем, то тебе не надевают корону, а противоречат и оскорбляют тебя. Немного отвлекала ноющая ранка на руке – являясь единственно связующей нитью между реальностью и миром блаженства. Людей, причинивших тебе боль ранее, хотелось либо простить, либо казнить без шансов на помилование. Казнить самым брутальным, самым кровавым образом. Ничто не имеет такого значения, как ты….      
Это было последнее, что подумала Мари, прежде чем ее голова откинулась, глаза завернулись, но веки не опустились. Потому что последовала новая волна, новый прилив тепла и блаженства откуда-то из недр ее мозга. Но это и не важно….
Боль, сопровождавшая ее при сознании ранее, ушла, но обещала вернуться….


                *       *       *
По просторной аудитории бегали солнечные зайчики, словно забыв, что здесь познают науку – просто, став детьми, играют в «догонялки».  Но студенты были так заняты разговором, что просто не могли заметить эти игры, создавая гул. Такой же, как и всегда. Такой привычный и такой природный. Время перерыва нужно провести с пользой: приготовиться, узнать новости, высказать свое мнение и, не став главой беседы, не стать предметом насмешек. На первую пару после выходных спешили прийти не все с потока, но и те, кто пришел, желали в первую очередь поделиться впечатлениями, нежели готовиться к лекции. В западном секторе обменивался новостями (вернее сказать сплетнями) женсовет группы П-13.
Женсовет состоял из девушек, которые думали перспективно и были недурны собой, что чаще приветствовалось, чем уровень коэффициента мышления 
- Что-то не видно Рафаэля и Никиты сегодня. Даже скучно как-то..
- Девчонки, а как вы посидели, после того, как мы ушли?
- Да так себе, выпили по чашке кофе, поболтали о том, да о сем.
- Рафаэля дождались или он так и не пришел?
- Нет, он не приходил. А жаль….
При этом девушка обвела своих подруг лукавым взглядом, улыбаясь. В этом жесте несложно было прочитать контекст ее послания. Поняв, к чему клонит сверстница, Елизавета тут же запротестовала.
- А с чего ты взяла, что он был бы твоим? Мне он строил глазки, не меньше. И, кстати, время от времени терся своей ногой об мою ногу. Так, что я думаю у меня больше шансов, чем у тебя.
- Ладно, девчонки не ссорьтесь. Сейчас занятия – время примирения. А вашу битву еще окончите, но позже.
- И, еще мне интересно, куда это слиняла Машка, - спросила чернявая соседка Мари по парте, но завистница Эльза – исчезла как раз незадолго до ухода Рафаэля. А вдруг она его уломала на чай у него в гостях с интересным продолжением, а? Вы тут спорите, а она его ногами, небось, обвила так, что аж сегодня на пары не вышли оба.
- Да, действительно, ее тоже сегодня нет, как и нашего красавца, - сказала Лиза, с сочившейся угрозой в голосе – придет, я ей устрою веселую жизнь. Битва говорите…. 
«Точно, точно, - затвердили все девушки вокруг, словно рой ос- чтоб знала, с кем имеет дело».
Но битва уже состоялась, но победителей в ней не оказалось. Сплошь побежденные.
               
*       *       *
Целых полчаса Мария пыталась унять боль в голове. Но не тут-то было. С каждым импульсом мозга чаша с полными краями боли наклонялась, разливая по всему телу свой нектар. Особенно досталось левой руке девушки – розовая точка от укола превратилась в язвенную рану. Воспалившись по краям, при каждом прикосновении приносила нестерпимую боль. Боль шла даже от движения пальцами левой ладони. Мари пыталась выпрямить руку, но это у нее не получалось – казалось, выпрями она руку и голова не выдержит и разлетится на куски от боли. Сердцебиение было нарушено, бросало то в жар, то в озноб. Взгляд метался из стороны, словно зверь, загнанный в клетку. Сколько она провела здесь, и сколько времени общей суммой она заложник этой скверной истории – неизвестно. Только через некоторое время Мария смогла нормально осмотреться и понять, что она уже не в комнате, а в каком-то помещении, напоминающем сарай. Напротив, облокотившись об стену, кто-то сидел.  В сильно грязной одежде и со скрюченным телом она не сразу узнала Рафаэля – недавнего фаворита, а теперь ее нового заклятого врага. И опять волна жара пронеслась по ее телу, как бы обжигая все нутро. Она стала на карачки и начала ползти к нему. Силы, которых и так мало было, иссякали за мгновения. Холодная земля больно врезалась в голые колени…. На миг Мари остановилась. До тела оставалось около полтора метра.
  «Ноют ноги, и силы не стало,
  Но надо до цели дойти - немного осталось», - прозвучала фраза в ее голове и Мария поняла, что надо двигаться дальше. Каждое движение отдавалось болью, голова начала немного кружиться.
Есть! Достигла!
Прислонившись спиной к стене, рядом с телом Рафаэля, девушка перевела дыхание. В воздухе витало много разных запахов, большинством своим не приятных.  И тут ее осенило! Вот он! Этот воздух! Это воздух Свободы! Воздух Ее Свободы! Предназначенный Ей и уготованный быть именно таким!
 Стоп! А, если это не свобода, если за ней в любую секунду могут прийти и увести туда, откуда нет пути сюда, нет пути домой, нет вообще никаких путей для нее. А что, если она окружена и находится на территории того заведения, о котором говорил Никита. Вдруг ее схватят, как только она выберется наружу. Печаль подступала к горлу комом. Немного подумав, она решилась: ну и черт с ними, все одно лучше, чем загнуться тут. Нет, нужно верить в лучшее. Она вспомнила свой дом, мать, и под сердцем кольнуло. Нет, нужно верить и стремиться выбраться отсюда. Ради того, чтоб еще раз обнять маму, ради того, чтоб еще раз войти в свой дом, нужно показать, что во мне еще горит огонь. Я не сломана до конца и так легко не сдамся. Осмотревши помещение внимательней, она заметила, что вокруг нее стены из досок, свет кое-где пробивался самую чуть. Но где же дверь? Мари, оперевшись обеими руками об стенку сарая, на ощупь начала продвигаться вперед. Тело все так же болело, особенно рука, и жажда свободы вела борьбу с общей слабостью тела. Мария понимала, что времени у нее мало, что она может в любую секунду опять вырубиться, поэтому надо не терять времени и пытаться выбраться отсюда. Стоило определить, где тут дверь, а дальше уже легче. Глаза постепенно привыкали к темноте и начинали различать предметы. Вот в углу какие-то старые вещи. Прощупав некоторые из них, Маша наткнулась на шелк – его она узнавала всегда. Когда-то в детстве бабушка взяла маленькую Машеньку с собой на базар и там она впервые узнала шелк на ощупь. И он так понравился ей, что стал ее любимой материей.
Светлый шелковый лоскут, добытый из общей кучи тряпья, Мари решила оставить себе. Повязав себе его на запястье левой руки, так чтоб чуть отдавала болью от раны, она продолжила искать выход из этого сарая. Продолжая двигаться вдоль стены, Маша натыкалась руками на гвозди, раня ладони. Деревянные доски превращали свои шепки в занозы, словно всаживая свои семена в плоть человеческую. Но всю эту боль девушка уже не воспринимала – ее мозг работал подобно генератору, ставя цель выбраться отсюда более приоритетной. Но, оставляя позади шаг за шагом метры, минуя углы, девушка так и не могла найти дверь или что-нибудь схожее с ней. В голове начали всплывать разные картинки, словно впечатления из будущего – то, что с ней будут делать, если она не найдет выход. Нет, смерти она уже не боялась, хотя хотела жить. Ее больше пугало, то существование, которое ее ждет, если она не выйдет отсюда. Ползая вдоль этих стен, словно по лабиринту, приходилось делать передышки. И вот облокотившись об стену в очередной раз, стена просто повалилась под давлением. Струя ночного воздуха ударила в лицо. Осмотревшись, девушка поняла, что находится в каком-то поселке. Но расслабляться нельзя, это еще не конец, это всего лишь финишная прямая, на которой нужно вырваться вперед.  Нужно двигаться, уходить поодаль от этого сарая, найти людей. Дальше все как по кадрам: кусты, сады, проселочная дорога. Где же, где он? И вот наконец-то! Свет в одном из окон домов. Луна, освещая все своим белым светом, превращала для Маши дорогу в череду черно-белых слайдов. Вот оно крыльцо, стук в дверь что есть мочи. Когда Николая Михайлович – частный предприниматель средней руки, приехавший отдохнуть на выходные, на дачу, открыл дверь, он увидел тело девушки, лежащее на полу. Одежда грязная и порванная, кое-где видны кровоподтеки…    

*       *       *
Осень в этом году выдалась знатная. Опавшие листья покрыли своим золотом улицы и крыши домов. Но сейчас осенний период подходил к своему концу, оставив лишь лоск от своей природной роскоши. Утренний воздух все так же смешивался с запахами городской цивилизации. Ветер то и дело начинал дуть в лицо, заставляя идущую девушку плотнее прикрывать горло шарфом. Ей не терпелось повидать своих друзей, хотя они ее наверняка не ждали. О минувших событиях напоминал только шрам на руке в виде точке. Она останется с ней на всю жизнь, напоминая о заражении крови, которое она перенесла и о тех самых страшных днях в ее жизни. Также этот шрам служил памятью (но не единственной) о том, кого она любила, не смотря не на что – о Рафаэле, который умер от наркотиков, но который забрал ее из притона и перетащил в сарай, место, служившее ему укрытием. И умер не до того, как очнулась Мари. 
Девушка двигалась медленно, глубоко вдыхая осенний воздух. Наслаждаясь утром нового дня. Еще одного дня жизни.
В аудитории жизнь шла своим чередом. Но когда дверь открылась и вошла Мария, наступило молчание. «Всем привет», - тихо произнесла она и направилась к своему месту. Все молча наблюдали за ней. Девушка сняла свою осеннюю куртку и, оставшись в блузе, села за стол. Только тут все заметили, как она похудела. На левой руке, чуть выше запястья, был повязан шелковый шарф молочного цвета. Шарф Рафаэля…..