нюрин берг - из цикла ветераны вспоминают

Ну да, завхозом работал, а че? Тоже работёнка не приведи Господь, родного сына я бы на такую работу устраивать не стал, ага.

Вот возьмем, к примеру – газопровод у их, у фашистов, бонбой перебило. И чё? А того, что печки враз остановились, сжигать никого невозможно – газу нету. И чё? Ясное дело, бегут к Соломон Абрамычу (меня тогда Семён Санычем звали) – выручай, мол, производство стоит, план горит – в смысле не горит. А я чё – машину дали, поехал туда, сюда, нашёл газ в баллонах. Привёз, дело пошло, мне обратно же благодарность в приказе перед строем и махорки пачуху.

Тоже вот ещё была залипуха – проволока у их кончилась. Ну, какая-какая, обычная проволока. Руки за спиной штоб связывать, когда стрелять их ведут. Штоб не слишком дёргались. Так вот. Проволока, значить, кончилась у их. Вязать нечем, отсюдова всякие беспорядки, обратно же трудозатраты лишние – разбегаются, ети их в корень, лови за ними потом, набегаисси.

Ну чё, пришлось искать. Всю как есть германию проехал. Как в песне поется – «ентот день мы приближали как могли», ага. И где-то уж совсем на краю земли, в шлезвиг-гольштейне (не, ты подумай, што за название – голый шлезвиг без штанов, ага) нашёл. Привёз им проволоку, они рады-радешеньки, сам комендант герр фон Штуцер мне перед строем руку пожал. Слова еще хорошие говорил – вот, мол, равняйтесь на Семёна, он наш маяк и передовик. Во как. Приятно мне было, не скрою.

Потом вот еще помню – циклон-Б у них вышел весь, камеры стоят, не работают. А кажинный день простоя – рейху убыток огроменный, нельзя им простаивать, они работать должны. И чё? Ясное дело, обратно командировка мне вышла. Чутка, помню, занял у соседей, в Дахау. Майданек тоже подкинул немного. А так пришлось мне прямо в ИГ Фарбениндустри, а шо поделаешь. Приехал, все честь по чести, командировка, наряд, накладные. Получил, краски еще зелёной прихватил бочку, индустрия-то фарбен, ага. Привёз, то-то радости было, камеры заработали, на кого ни глянешь – все прям цветут, будто весна.

Не, вот к коронкам золотым я отношения не имел никакого, у их, фашистов, спецкоманда работала, фон Шайзе там главный был.

* * *
Ну да, Нюра меня зовут. Полностью как? Не помню… Нюра да Нюра, никто меня иначе и не звал никогда, вот. Ну да, поварихой я тут у них, да. Чем? Брюквой, почти всегда. А чё, коли ничё другова не дають, так варишь што есть. Не, жиров никогда не было, не помню такого штоб. И круп не давали ни разу, да. А брюква, она ничё, даже почти што и не гнилая, обычная такая брюква. В колхозе, помню, мы такую свиньям запаривали – и ничё, хавали за милую душу, да. Нормальная брюква.

А они, бывалоча, и жрать-то отказывались, опетита штоль не было, не знаю. И так мне обидно бывало – крутисси-вертисси, цельный день у котлов, всё думаешь, как лучше, а они и жрать не хочут, да…

Да ладно, чё уж там… Их и кормили-то не для жизни, а так… Шоб до газовой камеры своими ногами шли, не тащить же их, да…