О Победе

 На Безымянной Высоте

Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат...
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда...
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Над нами "мессеры" кружили,
И было видно, словно днем...
Но только крепче мы дружили
Под перекрестным артогнем.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Мне часто снятся все ребята,
Друзья моих военных дней,
Землянка наша в три наката,
Сосна сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Автор стихов  Михаил Матусовский



Я помню, как ещё и через пятнадцать лет после войны люди ходили в старых гимнастёрках без погон, в армейских ватниках – это было в порядке вещей. И инвалида без ног, передвигающегося на тележке, помню, и слёзы в глазах людей, которым песня или кинофильм напомнили страшное военное время... А День Победы всегда был днём счастья и радости для всех без исключения – и для фронтовиков и для тех, кто в тылу надрывался для фронта и для нас, родившихся после войны.
Почти каждую семью затронула война напрямую. Немало моих ближайших родственников прошли эту войну. Дядя Григорий погиб под Лугой, дядя Осип два раза прорывался из окружения, дядя Петро ещё год после войны колесил по дорогам Германии...  Отец находился на Дальнем Востоке в резерве, и принял участие в войне с Японией. Про войну никто говорить и вспоминать не хотел. Медали и ордена, они фронтовики, развешивать не любили. Помню, как дядя Петро однажды попытался рассказать маме о войне, но его рассказ задавили рыдания. Знаете, это не очень приятно видеть, как рыдает взрослый человек, крепкий и здоровый. Вероятно такие картины невольно вставали у него перед глазами, что он, переживший в жизни много смертей, не мог навести равновесие в своей душе... Конечно была и ненависть к врагам, к оккупантам, разрушившим мирную жизнь, принёсшим смерть и страдания всем людям нашей страны, подогреваемая идеологической обработкой и агитацией. В рядах нашей армии  были разные люди, с разным интеллектом, разного культурного уровня. Были и штрафные роты, в которых было полно уголовников, головорезов.
Один мой знакомый, уважаемый профессионал бурильщик, заслуженный ветеран труда, рассказывал, что война застала его молодым парнишкой в небольшой деревеньке. Красная армия отошла, и в деревню без боя вошли немцы. Тут же были назначен оккупантами староста, образован отряд полиции. Немцы вели себя вполне нормально, вежливо. Никаких акций карательных и устрашительных не устраивали. За продукты, птицу, яйца, молоко расплачивались марками. Конечно, они были прежде всего оккупантами и восторгов по поводу их прихода не было. Но через три-четыре дня наши войска с боем отбили это село у немцев.
-Вот тут началось то, что обычно показывают в наших фильмах про войну, когда немцы врываются и начинают бесчинства. Только это были наши солдаты, - рассказывал Александр, - они наводили ужас на жителей тем, что вваливались в любую хату, требовали самогон, сворачивали курам головы, резали свиней, пили самогон, ели мясо и насиловали девок и женщин. Отовсюду нёсся мат-перемат, трещали выстрелы, рёв, плач, причитания... Горели сараи и избы...  Александра в те же дни призвали в армию, хоть ему не было и 18 лет. На фронте был связистом, ранен, лечился в госпитале, потом опять на фронт.  Много чего довелось пережить, но вот это сравнение наших и ихних в первые дни войны осталось у него одним из самых сильных впечатлений.
Мама рассказывала, что перед началом войны с Японией шли эшелоны с запада с нашими войсками. И страшные часы пережили тогда приморцы, когда солдаты армии маршала  Рокоcсовского учиняли грабежи, насиловали, резали скот и в пьяном кураже издевались над мирными людьми. Что говорить о том, как вели эти солдаты по отношению к врагу, к мирному населению освобождаемых от фашистов территорий и к гражданскому населению Германии, если они и для своих сограждан устраивали кошмарный ад. Только не надо говорить, что все солдаты были такие. Нормальных людей в любом обществе всегда больше.
Кроме светлой памяти есть ещё и мрачная тень, упавшая на добрые дела. Если не отделить одно от другого, то нас ждут серые будни. Стыдно, что к светлой памяти примазались моральные уроды, неприятно, что в целом история не столь уж искрится чистотой и доброй волей. Однако закрывать глаза на негатив пожалуй равносильно позиции страуса, лучше всё же знать и помнить всё – плохое и хорошее об этой войне. Конечно надо помнить и благодарить тех, кто освободил страну от Фашизма. Вечная им Память.  И не надо забывать, что мы в долгу перед ними.  Надо помнить, что если бы не миллионы жертв, быть бы нам уже давно рабами в Третьем Рейхе. И ещё одно:  завоевания наших дедов и отцов мы не сберегли.  То, что отстояли своей кровью и жизнями, нечеловеческим напряжением наши предки – мы всё сдали без боя новым буржуинам. Из мощной державы страна превратилась в сырьевой придаток развитых капиталистических стран, а сами мы и наши дети обречены быть слугами у расторопных нуворишей. Это им теперь принадлежит страна, этим миллиардерам, хозяевам нефтепромыслов и крупных предприятий, людям у которых понятия Родины нет, потому что для них Родина - деньги. Вот и остаётся нам теперь праздновать победу наших отцов и дедов, помня, что мы их Победу не сберегли... Вот такой праздник, со слезами на глазах...