Марина
Иногда, вглядываясь в темноту сумеречного неба над большим городом, я вспоминаю свое детство и проваливаюсь в маленький провинциальный городок.
Жаркое лето. Небо без облаков. Я ухожу из трехкомнатной душной «брежневки», где живет моя подруга Марина. Ей лет – 25-26, а мне 14. Я захлопываю дверь подъезда и понимаю, что ухожу из жизни Марины навсегда.
В покинутой мною квартире затхлый запах, не спасают даже распахнутые настежь окна, там комната с зелеными обоями в листочек, старым диваном, круглым столом, накрытым вязаной скатертью, а на нем аккуратно сложены стопки книг и тетрадей. На тумбочке птеродактиль советской техники – катушечный магнитофон «Астра». На диване остается Марина. Я даже представляю, как она прислушивается к звукам за окнами, вдыхает разогретый воздух и вздрагивает, задевая рукой сложенную инвалидную коляску, приставленную к стене.
Вот уже который год, раз в неделю, я прихожу к Марине, читаю свои стихи, романы – так и недописанные никогда. Она всегда внимательно слушает бред моих подростковых литературных трудов о родине, любви и о дьяволе, исправляет ошибки, где все написанное – сплошная ошибка. Затем, в ответ на терпеливо выслушанные сочинения, я должна читать вслух тома тетрадок – роман Марины о цыганах, свободных и неукротимых. Я читаю опубликованные в очередном номере местной газеты ее стихи, и мне кажется, что они изготовлены на стихотворном конвейере. Потом по программе идут гадания. Я включаю по просьбе Марины магнитофон, и мы слушаем песни цыган. Меня тошнит от них. Но я снова и снова прихожу в этот дом выслушивать жалобы матери Марины на часто пьяного отца, читать свои глупые рассказы, делиться сокровенным. И уношу от Марины Булгакова, Чехова, Бунина, Набокова, Есенина… И воспоминания о днях рождения, переполненных совершенно разными людьми: школьниками, учителями, профессорами, что несли к этой обыкновенной, у всех на устах звучащей в маленьком городе сочинительнице Марине, свои бездарные, или талантливые творения. И у нее всегда было время выслушать их, восхититься, или строго раскритиковать, и чем талантливее был человек, тем больше Марина его критиковала.
И вот… допит чай с земляничным вареньем, мое время заканчивается. Я целую Марину. Захлопываю дверь. И ухожу в мир, полный света и летнего тепла.
Однажды я ухожу навсегда. И не могу ответить - почему, даже теперь, через годы.
Спустя много лет, вглядываясь в темноту сумеречного неба над большим городом, я вспоминаю Марину, вросшую в диван, в свои фантазии, и я не знаю, что с ней теперь. Но понимаю, что она так и не узнала подлинных цветов жизни, не прикоснулась к губам любимого мужчины, не ощутила тепла своих детей. И никому из тех, талантливых, или бездарных, кто навещал ее когда-то, не интересна ее судьба.
И я прощаю Марине ее наивные конвейерные стихи с правильными рифмами, скучные романы о цыганах, пытки их песнями. Я благодарна ей за то, что она открыла мне мир, подарила веру в себя и понимание того, что жизнь и любовь – самое важное. Мне больно, что Марина навсегда осталась по ту сторону двери, где затхлый запах, зеленые обои в листочек и придуманный мир, о котором можно только мечтать.
Прости.
22.06.2005
Свидетельство о публикации №209050600430
А вот в оценке-предсказании судьбы Марины Вы оказались не совсем правы.
Да, жизнь её жутко трудная, но кроме творчества, была у неё и любовь (правда, к сожалению, не вечная, а ищуще-земная, и третий брак закончился разводом), и больщое общественное признание (в нашем движении анархистов нет дугой подобной звезды поэзии), и литературные успехи и победы (шутка ли, в наше время выпустить пятую книгу), а про популярность её в городе и педуниверситете, я если скажу, что она бешенная, то тем ничего не скажу.
А простить... Конечно она Вас простит. Если не помните, то могу напомнить адрес. Я не знаю, кому из вас двоих нужнее возобновление этой прерванной дружбы. Знаю только, что это необходимо.
Александр Лапшов 26.10.2009 18:53 Заявить о нарушении
Жду адрес. Вот на всякий случай мой эл. адрес ame75@list.ru
И спасибо вам.
Наталья Сокова 26.10.2009 20:28 Заявить о нарушении