Фисташковый купальник

В полуденно-знойном небе сверкало солнце. Горячими желтыми языками оно тянулось к пляжам, ворочало загорающих с боку на бок, доводило до изнеможения и, загнав в море с визгом и фырканьем, вновь встречало раскаленной галькой, серыми просоленными топчанами и чуть горьковатым сигаретным дымком, стелющимся над распростертыми телами.

Метрах в пятистах от берега, разрезая золотисто-голубую волну облупившимся носом, плыла лодка. На веслах сидел Коля - долговязый, худой парень, студент первого курса института. Коля греб отрывисто, сильно отклоняясь назад и закрывая глаза. Возвращаясь в вертикальное положение, он старался смотреть в сторону, но не в силах с собой совладать,  натыкался хмурым взглядом на два крупных персика под фисташковым купальником Наташи.

Наташа сидела на корме и улыбалась. Купальник ее искрился на солнце, переливаясь всеми фисташковыми оттенками. Время от времени, она поднимала руки и поправляла волосы, перетыкая заколку, наверное, уже в сотый раз. В эти мгновенья персикам под купальником Наташи становилось тесно, они подмигивали Коле и просились ему в руки.

Поверить в возможность такого счастья Коля не мог. Наташа ему казалась прекрасной, но недоступной, такой же недоступной, как персиковое дерево, растущее в райском саду. Уже в двенадцатый раз он мысленно подходил к Наташе сзади, просовывал руки сквозь фисташковую ограду  и ощущал в своих натруженных долгой греблей ладонях спелую мякоть плодов. Пять раз ему холодно говорили: “Отвали” и брезгливо счищали руки, шесть раз он получал по морде, и только один, всего один раз Наташа со стоном запрокидывала голову и проводила языком по шершавой Колиной губе.

“Хоть бы она, отвернулась, что ли!” - стиснув зубы, думал он.

Словно услышав Колины мольбы, Наташа встала и повернулась к нему спиной, высоко задрав загорелую попку. Загорелая Наташина попка, разделенная надвое ярко-зеленой полоской купальника, была похожа на большую фисташку. Таких крупных фисташек Коля никогда не видел. От нахлынувших чувств в голове у него помутилось, он привстал и хотел было отвесить этой возмутительной фисташке хорошего пинка, как вдруг, зацепился ногой за веревку на дне лодки. Судорожно дернувшись, он вырвал весла из уключин и сомкнул их отполированные до блеска ручки над плавками. Плавки у Коли сильно оттопыривались, и между ручками весел оказалось нечто весьма ценное.

Несколько секунд он стоял неподвижно, ностальгически глядя на удаляющийся берег, потом, бросил весла и пополз на корму. Сделав два чрезвычайно трудных шага, он осторожно опустился на скамью рядом с Наташей и, откинувшись на спину, подставил солнцу острый подбородок.

Когда боль отпустила, Коля открыл глаза. Теперь фисташковый персик колыхался в нескольких сантиметрах от его носа. Коля оскалил зубы и зарычал от боли и собственного бессилия. Принимая игру, Наташа повела плечиком, левая лямка ее купальника соскользнула, Наташа присела и потянулась за сумкой, оказавшейся у Коли между ногами. Нежное прикосновение к ущемленному органу заставило Колю вздрогнуть и резко отодвинуться, что было истолковано совершенно неверно. Наташа презрительно хмыкнула и уселась обратно.

А на носу продолжалась ржачка:

--… а он разъярился и, чтоб всех запугать, схватил бутылку водки, разинул рот и льет из горла, глотает, мол, сейчас выпью, и всех разнесу. Рычал, булькал, потом замер… ха-ха-ха!..  на этикетку смотрит. А кругом вонища-то! В бутылке уксус был! Так и ушел…  а-ха-ха-ха-ха!!!

-- Коль! А ты чего грести перестал? А-а-а, понятно.

-- Натуль, ты его не утомляй, а то острова не доплывем.

-- Накрой его полотенчиком, он уж, наверное, помер. Смотри, какой оскал!

-- От перевозбуждения!

-- А-ха-ха-ха-ха!!!

На весла сел Колин друг, и через четверть часа старенькая лодка с шестью пассажирами на борту ткнулась носом в крупную гальку маленького полукруглого пляжа, окруженного с трех сторон отвесными скалами.

* *

По пляжу Коля передвигался словно краб, пригнувшись и широко расставляя ноги. Наташа с сомнением наблюдала за странной Колиной походкой - что-то произошло, пока они плыли, и теперь Коля старается держаться подальше. Подобное поведение симпатичного Коли в Наташины планы не входило, и она решила действовать. Наташа вдруг вспомнила о старом котелке, спрятанном на соседнем пляже. Зачем он ей понадобился - объяснять было долго, проще сплавать. Только вот кому? Ответ нашелся сразу: конечно, Коле и, конечно, вместе с Наташей. Коля особенно не возражал, но садиться на весла отказался наотрез. Пришлось добираться вплавь.

В воде Коле стало хорошо. Он даже не сразу вылез на берег. Сидя на дне, Коля смотрел на блестящую Наташину спину. Спина у Наташи была блестящей, но какой-то неровной. Наконец, до него дошло, что это не спина, а прозрачный рюкзачок, а в рюкзачке - половинка арбуза. Подготовилась, с горечью думал он, да видно, напрасно.

Обшарив колючие кусты и расцарапав в кровь руки, Коля вытащил из расщелины в скалах ржавый тазик. Наташа отрицательно мотнула головой. Коля выругался и зашвырнул тазик в море.
 
-- Ладно, - сказала Наташа, - окунемся, съедим арбуз и поплывем обратно.

Они снова полезли в море. Коля нырял, замирая у самого дна, Наташа ныряла вслед за ним и… Коле приходилось возвращаться на поверхность. Вдоволь нанырявшись, они решили позагорать. Коля  разгреб гальку и, сделав глубокую ямку, лег на живот. Через пару минут Наташа села ему на ноги и провела кусочком арбуза по ложбинке позвоночника. Коля расплылся в блаженной улыбке. Он распался на две половинки, и между этими двумя половинками легла девичья плоть, нежная, как закатное солнце, и жаркая, как солнце дневное. Шелковые волосы, дразня и играя, коснулись плеч, а пальцы рук сплелись на горячей гальке.

И тут Коля решился. Повернув к Наташе мужественное лицо, он поведал ей хриплым голосом о страшном наказании, посланном ему за грубое, в отношении Наташи, намерение. Наташа улыбнулась и сказала, что Колю прощает, а наказание его не столь ужасно при ее-то умелых женских руках. Она повернула Колю на спину и, прижав ладонь к груди, страстно поцеловала в губы. Потом, наклонилась вперед и коснулась Колиных губ приподнятыми карими дисками заветных персиков. Коля взял кусочек арбуза и пририсовал к карим пятачкам блестящие глазки и ротики. Получились славные колобки. Только носики у них были маловаты. Коля обнял носик одного из колобков ртом, и стал осторожно оттягивать, оттягивать и покусывать, покусывать и оттягивать. Колобок прерывисто дышал и постанывал.

В это время пораженный орган проходил курс щадящей массажной терапии. Боль покинула его, и он был готов подтвердить свою репутацию.  Аккуратно размещенный в лоне любви, отважный испытатель начал воспламеняться древним как мир способом. В прошлом, огненному лону приходилось выдерживать всякие температуры, но и оно, несмотря на защиту магического нектара, взмолилось о пощаде: воды! воды! И тут же было спасено живительной влагой, извергнувшейся из доблестного пожарного.

* *

Наташа и Коля ели арбуз. Коля лежал, Наташа склонилась над ним. Она уже приступила ко второй, наиболее изысканной стадии восстановительных работ, заключавшейся в погружении выздоравливающего в сладкий, розовый сок раздавленной арбузной мякоти, как вдруг со стороны моря донесся приглушенный крик:

-- Эй! Котелок нашли?

Наташа не сразу поняла, что кричат им. Никакого котелка на пляже не было, и быть не могло. Однако, за свои слова приходилось отвечать.

-- Я скоро, - сказала Наташа и полезла в море.

Коля слегка приморился. Закрыв глаза, он задремал. Коле снилось море, он ловил крабов. Какая-то озабоченная рыбка вертелась рядом и щекотала его спасенное достоинство длинным мохнатым усиком. Рыбка мешала Коле, он попытался ее отогнать, но рыбка оказалась на редкость проворной. Оскалив острые зубы, она вцепилась в то же самое место, что и немногим ранее ручки весел.

Проснулся Коля от страшной боли и собственного крика. Он успел заметить, как из-под его пальцев выползла и улетела огромная оса. На крик примчались все, кто был на острове - пятеро Колиных товарищей и неизвестно откуда взявшийся старикан с бородой по грудь.

Было не до стеснений. Многострадалец увеличивался на глазах. Когда он достиг десяти сантиметров… что, мало? так это был диаметр! - девочки и мальчики просто обалдели. Они ползали по пляжу, ржали, икали и вытирали слезы. И только одному человеку было не до смеха. Кому бы вы думали? Конечно, Наташе! Она горько переживала потерю подававшего большие надежды, но до конца нераскрытого и непознанного таланта. Ну, а Коля? Коля смеялся по чисто физиологическим причинам. Он был в состоянии аффекта, шока или чего-нибудь там еще. Потом, Коля загрустил. Потом, начал стонать.

Шарообразного монстра намазали белым кремом, захваченным кем-то из дома. Лежа на Колином животе, Наташа дула куда-то в сторону и с грустью смотрела в голубую даль.

Вечером Колю перевезли в лагерь и положили на надувной матрас. Он заснул, но покоя не было и во сне. Ночью Коле снились ручки весел, пчелы, осы и злые рыбки. Потом, пришли рыжие муравьи и прогнали всех. Дав Коле немного передохнуть, они стали его кусать, утверждая, что их укусы целебны.

Утром Коля пожалел, что поверил коварным врачевателям. Муравьи-демоны собрали весь крем, подаренный необъятной поверхности, на значительно меньшей площади, что привело к непредвиденным последствиям. Вид был такой, будто челюсти воображаемых муравьев оставили множество мелких ранок на теле дряхлого старца, покрытого желтой коркой. Старца обмыли остатками пресной воды, обернули чистым носовым платком, и, напихав в плавки туалетной бумаги, отправили вместе с Колей на материк.

-- Груз… двести миллиграммов, - пошутил лучший Колин друг.

* * *

С тех пор, Коля фисташковые купальники недолюбливает. Цвет ему, видите ли, не нравиться. Орешки и персики нравятся, а фисташковый цвет - нет.

1996