Бабье лето

                БАБЬЕ   ЛЕТО
Ну вот, таки дождались, дожили — начались моросящие, нескончаемые. Это я о дождях, что становятся уже каждодневной приметой. А ведь совсем еще недавно такие теплые, такие солнечные, зрелые стояли денечки, пышные и сочные, ну просто одалиски Энгра, уверенные в нескончаемой своей неотразимости, горделивым первым золотом берез украшены, еще в полной силе солнышком обласканы, словно и не было их, первых звоночков близкой осени. А они были, эти звоночки, — не то уже солнышко, август не июль.
Август нынче был благодатный, щедрый на всякий огородный овощ. Особенно почему-то уродились помидоры — хоть и не многие из них созревали на кусту, а все ж поразительно само их количество — прямо Август Помидорыч, да и только. А груш, яблок последней осенью века созрело — море! На всем протяжении пути из Челябинска в Аэропорт возникли импровизированные мини-базарчики — предлагают челябинцы плоды своих садов. По размеру и сортам уральские яблочки и груши уступают чуток южным фруктам, но вкус и аромат — замечательны. На картошку год, правда, пожиже, — маловато было дождей у лета на макушке. И гриб, говорят, не очень, бывали годы и погрибнее. Хотя и нынче баба Лиза, заядлая «лесовичка», живущая на Макеровке, той стороне поселка Солнечного, что ближе к лесу, с пустым лукошком из походов за грибами не возвращалась ни разу, — есть они, говорит, никуда не делись голубочки, — надо лишь уметь искать. И подробно, увлеченно рассказывает о тайных грибных схоронках,-«Неторопкость тут нужна да приметливость».
Следуя советам бабы Лизы, отправляюсь в поход по берегу Миасса. Здесь от Солнечного до Баландино тянутся смешанные лесочки, березовые рощицы, перемежаемые полянами, — вот они, грибные да ягодные места. Здесь брожу неторопливо, кланяясь малоприметно приподнятому палому листочку, ведь они, грузди, известное дело, поднимают из-под земли опавшую хвою и листья, будто зорко осматриваются перед тем, как драпануть куда-то. И странное дело, вроде и не было грибных дождиков в конце августа-начале сентября, а грузди нет-нет, да и попадались, причем почему-то на стыке березового лесочка и хвойного подроста, в основном приурочены к старым бороздам противопожарной межи (там мне, во всяком случае, и попались все мои многочисленные девять груздочков). А наверняка вы видели садящихся в автобус 150-го маршрута где-нибудь у Нагорного или в Баландино более удачливых грибников — с полными корзинами, довольных и бодрых, жизнерадостных таких, подзаряженных энергией бабьего лета.
Еще не очень часто разбросаны в зеленом массиве пламенеющие березы — запалы будущего всеобщего осеннего пожара, еще в солнечном луче часты тонкие паутинки, — но это уже прощание с летом, это уже не налитой могучей плодородящей силой август — это сентябрь, а он нет-нет да и взгрустнет, словно набежит в летний ясный день облачко — тень воспоминания о скорой зиме.
На небольшом поле ячменя меж лесопосадок гудит одинокий комбайн, хлебно, сытно в нагретом воздухе пахнет даже выхлоп его двигателя, и пыль над ним поднимается отчего-то совершенно уместная. На меже, поросшей сорняком и бурьяном, обойденной стригущим вниманием комбайна, случайно обнаруживаю одинокий, но удивительно большой ячменный колос, прямо колосс, среди собратьев, довольно хилых по нынешнему, не особо урожайному на зерновые году. Видимо, выпала зернышку не самая счастливая карта — рос среди сорняков, тянулся упрямо и самозабвенно к солнцу, боролся за жизнь в экстремальных условиях, — да и вырос закаленным,налился жизненной силой, — и стал вдвое больше, весомее других колосков. Положил его поверх грибов — трофей хороший, а как же иначе. Зимой возьму его в руки — хлебом пахнет, пылью, солнцем, летом, детством, — жизнью.
Прислушиваюсь, — в чем же все-таки отличие этого теплого денька бабьего лета от собственно летних дней? Ах да, — летом лес полон звуков, щебета птичьего, а сейчас — довольно тихо. То ли встали птенцы на крыло и улетели, да вроде рано еще, то ли, скорее, усиленно кормятся чем бог послал. А послал он немало — все, что выросло, созрело, налилось — и в лесу, и на поляне, и в поле. Вот самый нижний этаж леса, что находится в траве, в палых листьях, — тот полон жизни, шуршит, шумит себе беззвучно, хлопотливо, — мураши, козявки разнообразнейшие… «Я не  один, пока я с вами…»
Где-то рядом должен быть родник, — да вот он, журчит себе, милый, по-прежнему, что ему такой малый отрезок времени, как человеческая жизнь. Посреди небольшого зеркальца устья родника плавает желтый березовый лист — примета сентября, едва заметно колышется от глубинных толчков воды снизу, как орденская планка на груди ветерана от ударов сердца. Интересно, а  что сказал бы мудрый неспешный поэт японского средневековья в своем коротком чудном стихотворении? Ведь, наверное, листок сакуры, упавший на воду в далекой Японии, столь же прекрасен? Не знаю, мне этот дорог, березовый.
Пологим склоном спускаюсь к реке. Миасс изменился кардинально: чище стал, даже лягушки квакают и рыба бывает, — вот сидит на том берегу рыбак, неподвижностью своей от безмерного молчания скал едва различимый. Живая иллюстрация конкретной пользы перестройки — стоят многие челябинские заводы, перестали сбрасывать в реку ядовитые свои стоки. Как утверждают экологи, река должна естественным образом очиститься за четверть века от промышленных загрязнений, если не добавлять новых. Будем надеяться, меж удивительно красивых берегов побегут в скором времени чистые воды, тогда, может, и фигура рыбака обретет динамику.
Посидеть бы еще на скалистом берегу, перебирая лесные трофеи — грузди, колосок-богатырь да несколько особенно ярких бронзовых листочков («для друга моего друга Гербария»), поглядеть бездумно на текучую воду, да вспоминается невольно, — именно в этом благодатном августе столько бед обрушилось на нашу страну — и трагедия «Курска» и пожар Останкинской башни, и теракты, уносящие жизни невинных людей. Отчего ж так совпало? А ведь, казалось бы, в эти погожие безоблачные дни ранней осени нет места людским бедам и несчастьям — так безмятежна, умиротворена природа. Выходит, есть… Не потому ли так короток славный этот отрезок осени, именуемый бабьим летом?! Успеть бы наглядеться, набродиться, надышаться, запомнить. Ведь следом идут поздняя осень, зима… Не менее прекрасные, но — другие.
Н. ТАЕЖНЫЙ. п. Солнечный
 .