День шестой

День шестой
Андрей Ковалевски
И сказал Б-г: да произведет земля существа живые по роду их, и скот, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Б-г зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Б-г, что хорошо. И сказал Б-г: создадим человека по образу Нашему, по подобию Нашему, и да властвуют над рыбами морскими и над птицами небесными, и над скотом, и над всей землей, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле……. И был вечер, и было утро: день шестой.
(Величайшая, из когда-либо рассказанных историй. Автор неизвестен. Глава первая).

Человеческая память - удивительная штука. Иногда мы не помним того, что произошло прошлым вечером. А иногда мы на всю жизнь запоминаем какой-то эпизод из своего раннего детства. Мы смотрим в записную книжку телефона, на имя, фамилию и номер и не понимаем, что это за человек и что нас связывает с ним. Номера же некоторых мы помним наизусть и даже не добавляем в эту самую телефонную книжку. Мы не помним имя и фамилию человека, с которым сидели в одном кабинете какой-то фирмы всего-то год назад. Зато прекрасно помним, как звали того мальчишку, с которым дрались в первом классе лет сто назад.
Мы познакомились на какой то дискотеке посередине города, посередине лета посередине жизни в самой сердцевине бурлящей жизни вокруг и одиночества бурлящего внутри. Её лицо сразу показалось мне каким-то знакомым. Как если бы это был какой-то бывший одноклассник или человек, с которым жизнь тебя уже плотно пересекла, но ничего внятного от этого пересечения не оставила.
- А как тебя зовут?
- Оксана.
Мы стояли и целовались целый вечер. Почти не разговаривали. Да и о чем могут поговорить два человека, которые встретились пять минут назад, а знают друг друга всю жизнь? Вечер закончился. Но разве можно закончить вечер двух людей которые так долго искали и, наконец, нашли?
Оказалось - можно. Ведь нашли-то  друг друга души. А душа - это всего лишь пассажир в этой тушке с мозгом. Причём, пассажир довольно бесправный. Такой, который едет где-то в газели на самом дальнем месте. Пытается смотреть через грязное от пыли и затемненное от посторонних взглядов окно на этот мир. И ничего этот пассажир не решает, и никому нет дела до его советов. Хотя едет он по этому маршруту уже тысячный раз, и знает, что происходит вокруг гораздо лучше водителя. Ему хватает быстрого взгляда через проковырянную кем-то дырочку, чтобы точно понять, где он и куда дальше. Но водитель тоже это знает. Какой-то своей, особой правдой. И вот, бывает, едет так твоя душа в такой газели тела. И ты остался один пассажир, и ты точно знаешь, что в такое время до конечной остановки никто уже не сядет. И можно срезать, поехав напрямик, и добраться скорее. И мозг всей этой тушки-газели тоже это знает.  И вот так всегда. Душа хочет напрямик, мозг понимает, что это правильно, но у него есть свои другие правила. И он едет по маршруту, громыхая своей тушкой на каждом ухабе. Попусту растрачивая время. Своё драгоценное время и бесценную вечность пассажира.
Мы пошли убеждать друг друга в очевидном. Сидели в ресторане, рассказывали друг другу истории, смеялись и убеждались, что знаем друг друга всю жизнь.
- А какой твой любимый овощ?
- Морковка.
- Мой тоже! А любимый цвет?
- Зелёный.
- И у меня! Как такое может быть? Может, мы очень похожи?
- А мне кажется, что я просто знаю тебя всю жизнь…
Души кричали: «Опомнитесь! Что вы творите?!». Но водители уже завели свои моторы. Тут они главные. И только немой крик был виден в боковом стекле отъезжающей тушки. Где-то справа от зрачка душа смотрела через проковырянную дырочку и кричала: «Не уходи!!!!» Но то ли стекла были слишком толстыми, то ли водитель начал ругать раскричавшегося пассажира… Факт остаётся фактом. Мы разъехались, не взяв друг у друга даже номера телефона.
На следующий день мы встретились на той же дискотеке. Играла другая музыка, сновали туда сюда другие люди. А во всём остальном это было похоже на день сурка. На этот раз мы целовались ещё больше, а разговаривали ещё меньше. Да и зачем? Водители взяли себе по бутылочке пива и больше не вмешивались в эту жизнь. Закончилось всё так же, как и в прошлый раз. Водители протрезвели и повезли своих пассажиров через ухабы жизни по своим путям. А пассажиры? Они уже даже больше не возмущались. То ли потому что знали, что обязательно встретятся ещё, а может быть от полного отчаянья и ощущения своей немой бесправности. Кто же их знает? Да и кто их вообще слушает?
Я приехал к ней внезапно. И для себя и для неё. Это была самая уютная квартира из всех самых обычных квартир этого города. Её не портил даже незаконченный ремонт и полное отсутствие мебели. Зато там была отличная кухня. Именно такая, которую я всегда хотел. Даже не так. Именно так я себе всегда и представлял свою кухню. А ещё там была прекрасная ванная комната. Наверно именно так я бы сделал свою. Хотя нет. Свою я бы сделал по-другому. А вот если бы советуясь с женой, то именно вот так. Кстати, о жене.
Оксана оказалась разведённой. С мужем она пробыла меньше года. А шесть месяцев назад они расстались. На все мои расспросы я не получил никаких определённых ответов. Только просьбу больше не затрагивать эту тему.
Мы наслаждались жизнью. Всеми её проявлениями. Хотя если задуматься, то предыдущая фраза полная ложь. Мы не наслаждались жизнью. Мы поставили жизнь на паузу, а наслаждались мы только собой. Мы сбежали от всего мира. Пять дней наш маршрут был от постели, где мы активно теряли калории, и до кухни, где мы их восполняли. Нам даже почти не нужна была ванна. Мы изобрели вечный двигатель. Мы ели пищу, пили воду, дышали воздух. Мы бешено сжигали энергию калорий, потели и выдыхали любовь. Пять дней без телефона и Интернета. Без друзей и незнакомцев на улице. Пять дней тишины и криков. Пять дней жизни в бегах от жизни. Пять дней.
Бог целых пять дней творил этот мир из ничего. Целых пять дней на то, что мы и природой-то не называем. То, что мы воспринимаем, как само собой разумеющееся. А потом на шестой день он взял и сотворил всех насекомых и зверей, человека и микроорганизмы. Пять дней он готовил этот мир для жизни, а за шестой взял и заселил.
Вот и к нам жизнь ворвалась на шестой день. Растолкала нас, разбудила мозги, в общем, заставила возненавидеть себя. Видимо, человек не может жить ангельской жизнью больше, чем пять дней. На шестой ему суждено стать человеком.
Мы лежали и разговаривали. В комнате было темно. Свечи давно погасли, а луна не могла пробиться сквозь шторы. Я так и не понял, зачем мне надо уходить. Я просто знал что надо, и что это последняя ночь. Она так и не смогла понять, зачем я её нужен. Просто знала, что нужен, хотя и сама себе не могла объяснить – зачем? Я смотрел на неё. В темноте лицо человека как-то неуловимо меняется, а фантазия подкрашивает те места, где сумрак полностью съедает детали. Внезапно мне показалось что я, наконец, вспомнил, откуда мне знакомо её лицо. Всего на мгновение. А потом она вдруг заговорила, и я отвлёкся и не смог больше вспомнить.
- Ты знаешь, - сказала она, - перед тем как ты уйдёшь, я хочу рассказать тебе о той боли, через которую прошла. О том, как мне было плохо, когда он ушёл. Мне было очень больно. Очень. Я взяла и наглоталась таблеток. Снотворного. Мне так стыдно.
- Зачем ты мне всё это рассказываешь? – мне перестало всё это нравиться, я почувствовал, что она хочет манипулировать мною. Хочет, чтобы я не уходил. Хотя прекрасно знает, что так надо.
Она молчала.
- Ну ведь всё же обошлось! Ты лежишь здесь со мной! Жизнь продолжается!
Она продолжала лежать молча и смотреть на меня. Пауза затягивалась. Мне захотелось уйти от неё. Прямо сейчас. Посреди ночи. Я не хотел смотреть в её глаза следующим утром. Хотелось уйти пока темно.
Я встал и начал одеваться, понимая, что ей это не понравиться. Я чувствовал, что она будет просить, умолять, плакать. Но меня не остановить. Я решил и я уйду.
И я ушёл. А она остановила меня в дверях. Она тихо плакала. Без истерики. Без вздрагивания плеч. Без криков и потоков слов.
- Умоляю тебя. Умоляю. Останься. Только эту ночь. Не оставляй меня с моими демонами наедине. Только эту ночь, – она говорила так, как будто и не плакала. Спокойным тихим голосом. Но сколько мольбы было в этом спокойном тихом голосе.
И я остался. Я разделся и лёг в теплую постель. Да и кого обманывать. Мне хотелось провести с ней эту последнюю ночь. Мы лежали и молчали. Я долго думал, что буду говорить и делать следующим утром. Как буду избегать взгляда её глаз. Обнять её напоследок, поцеловать? Или уйти пораньше, не попрощавшись? А потом незаметно для себя я уснул.
Откуда мне было знать, что мне никуда не надо будет уходить. Уже полгода как не от кого. Ведь я не знал, что проснусь в пустой квартире, в холодной постели. Что внезапно меня прошибёт холодный пот, и я вспомню, что я и есть тот муж, который ушёл от неё полгода назад. Что это и есть моя квартира и моя кухня. И что мы так и не закончили ремонт. Что я любил и был любим. А потом вдруг взял и ушёл. А в следующий раз я увидел Оксану, когда её уже укладывали в промерзшую землю.
Я насмотрелся голливудских фильмов. Я привык, что приведения холодные, гремят цепями и хотят от тебя какой-то гадости. А им всего то и надо - пять дней.