Нелепости бытия...

Была пятница. Рабочий день давно закончился, и муж задерживался с работы. Это могло означать только одно –  приехав домой на автобусе, он прошел мимо подъезда до стоящей рядом пивной, и сейчас сидит там со своими приятелями…  Пятничный вечер обещал быть долгим…

Она переделала кучу мелких дел, собрала разбросанные вещи, полила цветы, полистала лежащую на журнальном столике книжку, но  читать не захотелось. Выглянула в окно – на улице темнело, она задернула шторы и включила свет, обвела комнату скучающим взглядом, задержалась  на телевизоре,  желания смотреть  его тоже не возникло.

Она подошла к компьютеру, привычным движением выдвинула доску с клавиатурой и… ушла в другой мир. Зашла последовательно на все сайты, где она выполняла обязанности модератора, просмотрела новые сообщения, ответила на вопросы, участвовать в дискуссиях не хотелось, все темы были «заезженными» и за живое не цепляли. Она просмотрела почту, в рассылках тоже ничего интересного не оказалось… Как средство от скуки оставалась только работа над персональным сайтом, который она делала вручную, прописывая код каждой страницы. Лежали два-три материала, требующие доработки, нужно было вставить изображения, сделать ссылки на главной странице, проверить и загрузить всё на сервер. Она втянулась в работу, время потекло незаметно.

Когда хлопнула входная дверь, было уже около десяти часов вечера. Вернулся муж, изрядно подвыпивший, причем в самой своей невыносимой степени опьянения, когда у него развязывался язык, и он начинал рассказывать обо всем, с энтузиазмом улыбаясь самому себе и повторяя одно и то же  по нескольку раз,  требуя её внимания и глупо обижаясь на ответную негативную реакцию.

Ругаться не хотелось, но желание закрыть дверь в свою комнату становилось непреодолимым. Алкогольное опьянение включало в голове мужа какой-то моторчик, который носил его по квартире с абсолютно нелогичными целями,   муж открывал и закрывал двери на кухне,  в ванной, в комнатах с постоянной периодичностью в 3-5 минут, чтобы высказать очередную  пьяную мысль, воспринимаемую ею как навязчивый бред…  Уже через двадцать минут ее терпение начало замещаться еле сдерживаемым раздражением.

В который раз возникло ощущение, что именно за ЭТОГО человека она замуж не выходила. Она выходила за другого, которого до сих пор любила, с которым они вырастили троих замечательных детей, прожили вместе больше тридцати лет и до сих пор не надоели друг другу. Но в последнее время, когда они оба, уже перешагнувшие   пятидесятилетний рубеж, пытались  заполнить каким-нибудь смыслом  пустоту в своей жизни, образовавшуюся после отъезда детей, всё чаще появлялся этот ТРЕТИЙ, с которым она не могла смириться. Иногда в разговоре с подругой, скрывая горькое разочарование, она смеялась, что на старости лет приходиться жить с двумя мужиками: с трезвым и с пьяным мужем.

Опять распахнулась дверь в ее комнате, ударившись о стену, опять потекла бессвязная речь, перед её глазами замаячило глупое лицо с расфокусированным взглядом. «Уйди-и-и!» -попросила она, все еще пытаясь сдерживаться… и попробовала сосредоточиться на экране монитора. Дверь с громким стуком захлопнулась, чтобы через секунду раскрываясь опять удариться о стену. «Ну!» - в ее голосе появились металлические нотки. «Всё-всё! Ухожу…» - качнулся в дверном проеме муж, но остался стоять, проживая эти мгновения в своей собственной реальности. Она встала  из-за стола, и без церемоний вытолкнула мужа в коридор. Закрыла за ним дверь и поняла, что впереди часа полтора бессмысленного и суматошно-активного ожидания, когда же наконец, его сморит сон.

Раздражение стало сменяться злостью и безысходной тоской, опять стало жалко саму себя. В голове стал выстраиваться монолог: «Идиот… пьяная сволочь… ну, напился, блин, иди спать! Господи, ну,  сколько можно?..» Оставалось только ожидание, которое медленно выпускало  глубоко запрятанную в её душе истерию…

Когда опять распахнулась дверь, она с выражением ярости на лице настолько быстро вскочила со стула  прямо перед нетвердо стоящим на ногах мужем, что он отшатнулся назад в коридор, ударился спиной о стену, нелепо замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и наконец,  упал, растянувшись во всю длину коридора. Прикрывая дверь, краем глаза она видела это падение, но оглянулась только на звук глухого удара.

Муж лежал на спине, ногами к ней так, что она видела его лицо с раскрытыми глазами, его руки были вытянуты вдоль тела, и вся поза была удивительно спокойной и расслабленной. Он столько раз падал в последнее время, будучи пьяным, на столько часто приходил домой с разбитой головой или рассеченной бровью, что жалость в ее душе даже не шевельнулась. Но что-то неправильное было в этом странном спокойствии мужа. Она сделала шаг к нему, позвала по имени…  муж лежал без движений. Глаза по-прежнему были широко открыты, но это был взгляд в никуда. И… о боже! его грудная клетка была неподвижна! Она подбежала  к нему, наклонилась, затормошила: «Вставай! Что же ты делаешь?!» Возникло четкое ощущение, что в ее руках была «тряпичная кукла». Она опустилась на колени, стала трясти мужа за плечи, голова безвольно качалась в ответ на ее действия, его глаза смотрели в потолок, расширенные зрачки делали их  черными и неживыми, с тем непостижимым выражением, которое бывает у только что умерших людей. Она узнала этот взгляд, такой был у её полугодовалого сына в первые минуты после смерти. Сердце пронзило невыносимое отчаяние, она судорожно начала искать в муже признаки жизни.

 "Господи! Он не дышит! Сердце, где оно? Не слышу сердце?!" - тысячи мыслей пронеслись в ее голове, потом возникло ощущение полного вакуума, в котором спустя мгновение пробилась только одна мысль: "Что делать?" Присутствие смерти она ощутила на физическом уровне. Вот ОНА  - в лице её мужа, которого она отпустила,  и теперь он лежал перед ней в своем невыносимом покое. В горле заклокотали сдерживаемые рыдания: « Что ты наделал? Господи, что же ты наделал?». Опять поток мыслей захлестнул всю ее сущность, промелькнули какие-то картины молодости, почему-то нелепо вспомнилось о невыплаченной ссуде, и наконец,  возникла картина полного одиночества, которое уже пришло.

Она вскочила, перешагнув через мужа, рыдая кинулась к телефону звонить в «Скорую», может быть еще не поздно? – Добежав до телефонного аппарата, поняла, что это неправильное решение, сейчас начнут задавать бесчисленные вопросы, а  время уйдет…  Побежала обратно к входной двери, опять перешагнув через мужа, распахнула её и остановилась  на пороге, звать соседей тоже казалось бессмысленным, пока она объясняла бы ситуацию, пока они пришли бы, опять прошло бы слишком много времени, к тому же она представила, как соседи стоят над её мужем и не знают,  что делать…  Звонить дочери? – нет! Зачем пугать её на ночь, помочь она все равно не сможет!

Она кинулась к телу, лежащему на полу. Дыхания по-прежнему не было, пульс никак не улавливался, дрожащими руками она даже не стала и пытаться его найти… «Он ведь ударился головой, когда падал навзничь, еще не всё потеряно, это просто травма!»- подумала она и начала ритмично нажимать на грудную клетку: «Раз! Два! Три! Четыре!» Так! Теперь дышать  рот в рот! Теперь качать! «Раз! Два! Три! Четыре!» С каждым ее толчком воздух выходил изо рта мужа с каким-то бульканьем. Дышать! Грудная клетка мужа поднялась, наполненная ее выдохом. «Раз! Два! Три! Четыре!» Дышать! Плакать было некогда. Глаза мужа уже не были так широко раскрыты, они казались полуприкрытыми, по-прежнему оставаясь черными и недосягаемыми в своей потусторонности. Нет! Ты не умрешь! Ты не посмеешь! «Раз! Два! Три! Четыре!» Дышать! Возникло непреодолимое препятствие: зубы мужа сомкнулись в судороге,  и воздух перестал проходить в легкие.  Отчаяние мелькнуло, но быстро отступило. Дышать в нос! Ага, получилось! «Раз! Два! Три! Четыре!» Дышать! Ну, давай! Давай! «Раз! Два! Три! Четыре!» В горле у мужа что-то запершило, дернулась правая рука, рот раскрылся и хрипло потянул в себя воздух… 

 Она ударила его по щеке. Сволочь! Она ударила его по другой щеке. Гад! Слезы полились по её лицу, а руки продолжали наотмашь бить по лицу мужа. Он заворочался, пытаясь встать. «Лежи, дурак!» - она сбегала за подушкой, подложила под голову. Муж начал что-то бессвязно бормотать, продолжая попытки встать.
 
Она побежала к телефону. Набрала номер подруги, и сквозь слезы, как смогла, объяснила ситуацию: «Что делать?.. Скорую боюсь вызывать. Он же пьяный, вколют что-нибудь не то… А мне с ним еще ночь пережить надо… а вдруг сердце?..» Подруга обещала приехать немедленно.

Она посмотрела на мужа, он лежал в коридоре, что-то сам себе говорил…  Она вернулась к телефону, набрала «03». Рыдания опять сдавили горло. Голос в трубке спросил: «Что случилось?»

Она начала сбивчиво объяснять, что «…муж упал, потерял сознание, перестал дышать…  да, он пьяный… нет… я делала ему искусственное дыхание… да, и «качала» грудную клетку…  я боюсь, что у него сердце…  да… фамилия…  место работы…  адрес… да…  восьмой этаж…»
Положив телефонную трубку, она опять посмотрела на мужа…  «Что ты там бормочешь?» - спросил он, - «Всё нормально!». И опять попытался встать. Она подошла к нему наклонилась и сказала громко и раздельно:  «ТЫ.  БЫЛ. МЕРТВЫМ!» «Да, ладно… я в норме!.. глупости говоришь!»

Открылась входная дверь,  вошла подруга, следом за ней в дверном проеме появился муж подруги. «Иди,  валокординчику выпей!» - протянула подруга пузырек с лекарством. «А ты лежи, лежи, сейчас мы тебе поможем!»

«О,  Маринка, привет! Погоди, я встану!»- опять продолжал муж свои попытки. Она ушла на кухню, достала рюмочку, начала капать лекарство…  В душе образовалась пустота. Всё самое страшное было позади…  Когда она вернулась в комнату, мужа уже перенесли на диван, с которого он по-прежнему порывался встать… Муж ничего не помнил, только тер затылок, на котором от удара образовалось пятно с точечными кровоизлияниями.

Наконец, приехала «Скорая». Фельдшерица зашла в квартиру со своим чемоданчиком: «Ну, что скажете, больной?» В ответ на вопрос «больной» очень удивился: «А вы, что здесь делаете?» Фельдшерица близко к нему подходить не стала, наблюдая как бы со стороны, как ведет себя пьяный пациент. «На что жалуемся?» - продолжала она свои расспросы. «Да ни на что!» - с энтузиазмом в голосе ответил муж, удерживаемый на диване подругой жены. Общение со специалистом в белом халате стало представлять собой нелепую картину, в которой участники совершенно не нуждались друг в друге.

Присутствие подруги пришлось  как нельзя, кстати, она включилась в процесс разговора с фельдшером. Решили для начала измерить давление, которое оказалось очень низким:  «60 на  40». Фельдшерица стала серьезнее и внимательнее, к тому же сидящая рядом подруга спокойным голосом очень внятно объясняла, что перед ней весьма уважаемый человек, специалист высокого класса, выпивший немного больше нормы, но очень нуждающийся в медицинской помощи. Фельдшерица достала  переносной прибор, сняла кардиограмму, и начала деловито просматривать лекарственное содержимое своего чемодана.   «Никаких уколов!» - опять начал сопротивляться муж, - « Не дамся! Не имеете права!»

Время приближалось к 12 часам ночи. Она смотрела на всё происходящее в комнате так, как будто  между нею и всеми остальными было мутное стекло. Голоса присутствующих едва  достигали ее слуха. Всё казалось нелепым: и муж лежащий на диване, и подруга,  сидящая с ним рядом, и муж подруги, расположившийся напротив нее в кресле, и фельдшерица за столом, что-то записывающая в тетрадь…

После того, как «Скорая» уехала, «больного» напоили чаем и мужчины ушли на кухню. Женщины остались вдвоем, разговор не получался. Да и о чем можно было говорить после всего пережитого… Обсудили какие-то мелочи,  и минут через двадцать друзья стали собираться домой.
Наконец, они опять остались вдвоем. «Сегодня ЭТО не случилось», - подумала она, - «Значит еще не пришло его время…»

На следующий день была суббота. Муж весь день как обычно провалялся на диване, глядя в телевизор. Изредка выходил на лестничную клетку покурить…  На ее вопрос, что он помнит о вчерашнем, ответил вопросом: «А что случилось?» Рассказ о произошедшем с ним выслушал с недоверием, а у нее не было сил убеждать его хоть в чем-то…

Несколько дней она носила в себе это ужасное видение: безвольно запрокинутая голова мужа на ее руках, его глаза, неподвижно смотрящие в только одному ему ведомое, потустороннее для живых,  пространство.

Какой урок преподала на этот раз жизнь им обоим? Если это было предупреждение ему, то он этому не внял, поскольку ничего не помнил. Если ей, то о чем же ее предупреждали?
В конце концов, она остановилась на мысли, что больше всего это было похоже на репетицию. Только вот какую? Была ли это репетиция реанимационных действий или…  это была репетиция расставания, чтобы она знала, как это будет?

Апрель, 2009 г.