Новая жизнь

Ночь. Тёмная, невзрачная улица лишь кое-где была освещена мрачным светом фонарных столбов. Было довольно тепло, и молодая женщина, идущая по тротуару, выглядела очень привлекательно в своём лёгком весеннем платье. Ночное одиночество улиц, спускавшееся в это время на город, уже не могло затронуть её, ведь теперь их было двое. Она, и то дитя, которое она носила под сердцем.  Она была на третьем месяце беременности, и теперь в ней билось два сердца, одно большое, и одно маленькое, такие разные, но такие родные…Стук её каблуков равномерно разносился по пустой улице, залетая за каждый дом, каждый кустик, вонзаясь в тёмные, неосвещённые места, и  разгонял тот удушливый обволакивающий сумрак, который она уже не боялась. Она была молода, стройна, и очень хороша собой, на её пальце уже поблёскивало обручальное кольцо, а светло-голубое платьице развивалось от лёгкого мановения ветерка, обнажая её худенькие ножки. По дороге ей встречались полупустые прилавки, выглядевшие так из-за отсутствия товаров, а не избытка покупателей, большие и красивые витрины с роскошными платьями и сумками внутри, пустые газетные стойки, мусорные баки, переполненные бытовыми отходами…..но она ничего этого не замечала. Она думала о своём ребёнке, о той частичке себя, которая была внутри неё, чей стук сердца бился в унисон с её собственным, материнским сердцем…
Вдруг, из темноты появилась мужская фигура, и двинулась к ней. Девушка застыла на месте, по спине её пробежал холод. Из тени вышел высокий худой мужчина и не спеша направился к ней. Девушка сделала несколько шагов назад, и встала в освещённом фонарём месте. Мужчина подошёл к ней, и тут она смогла рассмотреть его поближе: человек оказался одетым в экстравагантный фиолетовый костюм. Гладко выбритое лицо  выражало спокойствие и доброту, что несколько её успокоило. Он сделал к ней несколько шагов, и, помедлив секунду, воскликнул:
- Мадам, одноразовость фраз поражает своей правотой!
- Ч-что вы сказали?? – девушка изумлённо уставилась на незнакомца.
В эту же секунду он выхватил огромный, ржавый, зазубренный нож и с силой ударил им ей в живот. Брызги крови полетели ему на пиджак. Девушка вскрикнула, в её глазах потемнело, она судорожно схватилась за образовавшуюся рану. Незнакомец повалил её на землю и снова замахнулся окровавленным ножом.
- нет, пожалуйста, не надо…. Я беременна …. – тихо и сбивчиво прошептала несчастная.
Из-за этих слов у него загорелись глаза, а изо рта потекли слюни, капая несчастной на лицо и шею. Убийца схватил нож, и ещё раз ударил девушку в живот. Из новой раны начала быстро пульсировать кровь. Незнакомец вставил нож в рану и стал вспарывать девушке живот. Она кричала от боли нечеловеческим голосом, но улицы были пусты, и не нашлось никого, кто мог бы ей помочь… Человек в фиолетовом костюме ловко вспорол живот несчастной, и, уже весь покрытый девичьей кровью, запустил руки в образовавшуюся щель. Он искал ребёнка. Через пару секунд, нащупав ещё не сформировавшееся тельце, он схватил его, и вытащил из живота матери. Младенца с ней соединяла пуповина, по которой перемещались питательные вещества для ребёнка. Девушка была ещё жива, и с уже теряя сознание, наблюдала за тем, что происходило с ней и её чадом. Незнакомец, достав плод, стал мять его маленькое, красное тельце, сильно испачканное материнской кровью. Он ещё не мог кричать…его глаза были закрыты. Незнакомец зарычал, и вцепился зубами в голову ребёнка. Под натиском зубов его головка не выдержала и треснула, забрызгав кровью и мозгом лицо каннибала.  Он хрюкая и визжа стал пожирать его голову! Он чавкал, кряхтел, и жевал ещё мягкий, несформировавшийся череп ребёнка, всё лицо его было в крови, а с уголков губ стекали остатки мозга. Из шеи новоявленного младенца фонтаном брызгала кровь, делая фиолетовый костюм липким и бурым. Покончив с головой, незнакомец откусил ребёночку руку и стал пожирать и её. Из его рта торчала пятерня младенца словно лягушачья лапка из французского ресторана. Он пожирал её вместе с костями! К этому времени мать уже потеряла сознание, и наверняка тронулась умом, видя, как живьём съедают её родное, долгожданное, зачатое в любви дитя. А тем временем незнакомец уже доедал вторую ручку. Его лицо уже нельзя было рассмотреть из-за крови, которая покрыла его с ног до головы. Лишь глаза, дикие, безумные, проницательные глаза светились чудовищным блеском. В них отражалась кровь. В них отражалась предсмертная агония матери. В них отражалась любовь…любовь к сырому человеческому мясу. Закончив с поеданием чада, он схватил его, поднёс к лицу, и рыча, стал перекусывать пуповину, то последнее, что связывало мать и её ребёнка. Стоя на коленях, в большой и липкой луже бардовой крови, смешавшейся с тротуарной пылью, он взял пуповину, вставил себе в рот и стал жадно сосать. Стал пить те питательные вещества, те жизненные соки, которые предназначались для малыша. Он пил жадно, громко глотая и причмокивая, он пил до тех пор , пока последняя капля живительного вещества не пролилась на грязную землю и не смешалась кровью матери и ребёнка. Затем, он взял двумя руками тельце ребёнка, и проломав пальцами его грудную клетку, разорвал его напополам до пояса. Он стал копаться в изуродованном и обезглавленном теле. Дойдя до сердца, которое совсем недавно билось в такт с материнским, он вырвал его из разломанной грудки! Оно было совсем маленьким, и напоминало куриное. Осторожно держа его одной рукой, боясь раздавить, он приоткрыл рот уже умершей матери и положил сердце туда, немного протолкнув дальше в глотку двумя пальцами…
 Став на четвереньки, он взял в зубы остатки тела ребёнка и побежал прочь, туда, в темноту.… В ту темноту, которую ещё совсем недавно не страшилась эта юная девушка, лежащая на грязном асфальте со вспоротым животом в луже собственной крови, и крови своего не родившегося ребёнка….
Всего лишь мгновение назад в ней билось два сердца, а теперь не стучит ни одно….