Мы философию учили не по Гегелю

Опять проснулся оттого, что несдержанно хихикаю во сне. Приснилось, как мы  на своей  студенческой дискотеке в интер-клубе разыгрываем девчонок-первокурсниц. Будто бы я  в строгом костюме, с повязкой дежурного преподавателя, отвечающего за порядок в зале, слудуя тщательно разработанному плану, суровый и неприступный,  подхожу к группе свеженьких девочек с замечаниями по поводу их "ненадлежащего внешнего вида".  Мои друзья  коварно шепчут девчонкам, что они имеют дело с самым молодым преподавателем нашего института-доцентом В. Петрушкиным, кандидатом философских наук. Девочки, понятно ,сразу робеют....Но самые бойкие тут же кинулись кадрить меня-"препа". Тут я и проснулся. Лежу, улыбаюсь. Ну, рас****яй. Ну, приколист! Самое смешное, что я  почему-то  выбрал себе роль молодого ученого философа... Почему? Почему именно философа? А не потому ли, что...  И вот так  вспомнилась история о том как я, на четвертом курсе постигал  мудрость человеческую .
  Четвертый курс. Мы приехали с картошки. И так как у меня  на тот момент была  очень сильная любовная драма,  то я забив болт на  все занятия, отходил от  сердечной немочи в компании  развеселых  прогульщиков. Через пару дней задушевных разговоров в  пивном баре  меня вылавливает   староста и говорит, что нашему курсу опять  крупно "повезло"- философию и научный коммунизм нам   взялась читать (в порядке партийного шефства)  второй секретарь Октябрьского района партии г . Москвы. Дама, перед которой на цырбелах  ходят люди куда более крупного ранга, нежели ректор нашего института. Это был повод хорошо задуматься  и, презрев свои любовные страдания,  бегом бежать на занятия,и если не на все, то  хотя бы на те лекции,  что  высокопоставленная партийка  читала  нашему потоку. Но... что ,скажите, взять с рас****яя, да еще и  пораженного  изменой  любимой? И я ,проигнорировав  Вовкины предупреждения, опять  сдувал пену в   пристанище расстроенных душ.   Через пару дней  до меня дошла весть, что "партийка"  взялась не просто читать лекции, но и вести семинары , правда, всего  одной группе. Надеюсь, вы поняли, что этой осчастливленной группой оказалась по иронию судьбы, именно  моя? Вечером прибежал староста, и  прям с порога, взволнованно сверкая очками и заикаясь,  заявил, что несмотря на  его доброе отношение ко мне, прикрывать  моё отсутствие ни на лекциях , ни на семинарах  этой особы он далее не намерен. Ибо за такие проделки можно в два счета вылететь из института с вольчьим билетом в кармане. А он далеко не дурак и не самоубийца ,что б играться в такие игры. Виталя! Она сегодня уже о тебе спрашивала! И передавала привет! Виталя, с огнем шутить! Ты хоть представляешь, с КЕМ будешь дело иметь?! Это же второй секретарь Октябрьского района!  Когда она идет по коридору института все , как дети,  вдоль стеночек жмутся!    Володька еще добрых четверть часа нагонял на меня жути описанием могущества  этой дамы, но я был изрядно пьян и ко всем его страшилкам отнёсся крайне скептически. Прошла еще неделя, деньги кончались, пора было задуматься  и об  занятиях.
И тут, ребята, окончательно протрезвев, я...зассял. Ибо понял, что моей учебе, похоже,  пришёл  самый что ни на есть ****ец, так как достать  медицинскую справку, прикрывающую мои пропуски , мне, увы,  так и не удалось. А партийка ,меж тем, перешла от приветов, к потаенной жажде   встречи со мной. И хищно улыбалась, когда ее пальчик в журнале доходил до  фамилии наглеца, осмелевшего  игнорировать  ее  преподавательский зуд. Одногруппники жалостливо вздыхали при упоминании моего имени, недруги советовали упаковывать чемоданы. А я... А я ,насрав на все занятия, залез в читальный зал института, и там, обложившись  горой умных книг и партийных журналов, с головой ушел в эту заумь. На целую неделю! Надо сказать, что складом ума , как вы уже поняли,я- не технарь, -природная гибкость и неугомонность хорошо подвешанного  языка сделала бы честь любому гуманитарному вузу,- и потому, делая выписки в свой конспект, я шаг за шагом уверенно  продвигался в глубь премудрости. И вернувшись из читалки в общагу, вместо того чтобы петь-играть на гитаре , жарить картошку, и бегать к  соседям  играть в преферанс ,  падал на койку и вздремнув  часик , подтягивал к себе конспект, чтоб почти до утра освежать в памяти прочитанное. Через неделю такой самоотверженности  ваш покорный слуга и френд  был готов к встрече с  партийкой. 
Она промаршировала в  аудиторию, рыжая , прямая как палка, и, не глядя на замерших навытяжку студентов,  подвинула к себе стул. Староста голосом ротного старшины пролаял   название группы и число отсутствующих. Что-то неуловимое  тенью мелькнуло на лице верного солдата партии. Постойте...  вопросительно полезла вверх бровь - Постойте, и этот...как его...Чу..Чугаев(Чудаев,- услужливо поправил староста) тоже здесь? Ну, и где ж... он? Глаза акулы  медленно скользили по замершим шеренгам пескарей. Ближе.. ближе... ближе... Есть! Попался!  Мы в упор смотрели друг на друга. Акула и злоёбистый ершишка.  Садитесь.... Кроме Чудаева.  Она,  поднявшись  со стула, щурилась на меня, глазами профессионального убийцы, уже решившего для себя участь стоящего перед ним человека. Убийца, судя по всему  не была лишена  и   садистских наклонностей. Иначе к чему тогда все эти наметившиеся игры в кошки-мышки?    Я ,внутренне сжатый как пружина, был, конечно же, настроен на что-то подобное  и потому выдержал ее прищур. Чем, признаться, несколько озадачил моего палача.  Наконец, после драматической паузы,  дозволили сесть и мне. Начался опрос группы. Первым под пытку угодил староста. Охрипшим голосом Володька пытался изложить вызубренный материал, но то ли математический склад ума, то ли волнение момента, то ли насмешливый взгляд партийши, мешали ему произвести  должное  впечатление- дама нехорошо  улыбалась и заскользила глазами по макушкам студентов в мою сторону...А что на это может сказать...Все втянули головы в плечи. Товарищ... Товарищ....(Все готовы были уже слиться с поверхностью учебных столов.И многим это удавалось)Товарищ.. Чудаев.  По аудитории пронесся еле слышный выдох облегчения-пронесло. Теперь вся тяжесть удара придется на Витальку. Ух, и повертится, мудак. А нам можно расслабиться. Посмотреть чем дело кончится. Хотя чего там смотреть, дело ясное -сейчас в деканат  отправит  с  записочкой. И.. поминай человечка. Я встал, и слегка робея от собственной наглости,   голосом чистым и звонким, упершись  голубью глаз в потолок и красиво жестикулируя могучей рукой,  начал рассуждать о том, в каком моменте ошибся Володька, что он упустил в своем повествовании, и в чем кроется главная ошибка древнего философа. И на закуску-что думает по этому поводу выдающийся ... Тут я вставил пару цитаток из свежего партийного журнала. И только после этого нашел в себе силы глянуть  в охуевшие очи пыточных дел мастера. Очи между тем не дремали, и  во время моей артистической декламации,  их обладательница  кошечьей поступью подкралась  ко мне  и теперь в упор всматривалась в мои честнейшие глаза- не шучу ли? Не издеваюсь ли своими цитатами из партийной литературы? Но я отнюдь  не издевался над философствующей партайгеноссе. Какие могут быть издевки, когда речь идет о том, быть мне в институте иль лететь из него белым голубем?! Дама развернулась, и чему-то задумавшись ,как зомби , пошоркала к своему столу . Группа не дышала. Не дышал и я. Переходим к следующему вопросу- не оборачиваясь к нам  железом голоса громыхнул   партийный  монстр .Теперь   под пытку угодил  Шурик. Парень шел на красный диплом, и потому его ответ, был сжат, точен, и вызвал у палача удовлетворительную полуулыбку, которая тотчас же  приобрела некоторую удивленную вытянутость. И было отчего. С задней парты взметнулась чья-то рука, явно  желавшая дополнить ответ   всеми  признанного  отличника и Ленинского степендиата. Рука, ясен пень, принадлежала   сами поняли кому.  У вас есть что добавить?- удивленно поползла вверх насурманенная бровь. Да,-нахально отозвалась задняя парта. И вот уже  под прицелом десятков  глаз одногруппников,  битых десять минут  гипнотизируя  охуевшую даму страстным взглядом трибуна, я вещал и  сыпал цитатами, обличал - разоблачал, смеялся над нелепостью доводов  давно почивших оппонентов, восторгался  глубиной мыслей отцов-основателей. Это было что-то!!!  Я был в ударе  и потому не стеснялся обрушить мощный кулак своего недюжего  интеллекта  на рыжую  голову  потрясенной женщины. Мной уже откровенно  любовались!  И я ,чувствуя эту разительную перемену,  окончательно распушил хвост.  Не было ни одного вопроса, на который бы у меня не имелось ответа. Класс- замер. Отличники -скисли. Их участь была решена. Им никогда не быть любимчиками у второго секретаря Октябрьского района Москвы. Нет, этим человеком отныне должен стать рас****яй, повеса , ****ный троешник, гость столицы и к тому ж первостатейный  прогульщик Чудаев! . Пара хлопчиков, чтоб окончательно не пасть в грязь лицом, пыталась было что-то  вякнуть мне "в пику", но им ли, технарям до мозга костей,  тягаться с хорошо подготовившимся гуманитарием? Прозвенел звонок.Но  партийша зачарованная  моими артистическими руладами, никак  не желала закончить  урок. За дверями аудитории, голдел народ, но никто не посмел всунуть вовнутрь кудлатую голову и дерзко крикнуть о своем желании занять наши места. Вот уже и звонок на урок,   я вопросительно посмотрев, на рыжуху-не закончить ли? получаю только успокоительный жест белой руки- ничего- ничего продолжайте...продолжайте. Наконец, опомнившись, Партийша бросает взгляд на ручные часики. Да, в самом деле...Пора заканчивать. Что-то мы припозднились.
С этого дня для нее не существовало  аудитории, если это была лекция, то ее глаза выискивали меня,среди полторы сотни студентов и уже на протяжении двух часов держали меня под прицелом. Если это был семинар, то  группа могла жить спокойно- все вопросы были обращены только ко мне...У меня  уже зародилось  чувство, что и лекции и семинары предназначены  исключительно для одного  одного самого подкованного товарища... Это  ко многому обязывало. И я, коварный ,   старался  оправдать эту милость-готовился к ее семинарам так, как не готовился, пожалуй, ни к одному предмету. В конце семестра произошел с одной стороны забавный а с другой -очень даже  серьёзный  случай. Как-то под конец урока, не выдержав красоты моего монолога, она при всём классе спросила меня ,как я смотрю на то, чтобы быть зачисленным в группу по подготовке молодых лекторов  от  Октябрьского района партии. Группа ахнула.Это была заявка  на нехилую карьеру в столице. Отличники пошли пятнами и  вгрызлись в  трясущиеся ногти. Комсорг( коммунист с еще армейским стажем)  схватился за сердце. Я -растерялся. Извините...но я ведь не...член партии ...Проблеяло потрясенное сознание. Ничего в партии найдутся люди, кто даст вам   хорошую рекомендацию- покраснела рыжуха. Я  оболденно смотрел то на группу, то на неё. Видя пикантность момента , меня попросили остаться после звонка.
Судьба, словно,исправляя свою оплошку, каждому из нас даёт шанс вырваться из среды, в которую сама же и запихала нас по рождению. Таких шансов у меня было много, но я, в силу тех или иных причин ,увы, не воспользовался ни одним из них... Не воспользовался им и на этот раз. Почему? Причин было много. И главная, мои мысли были забиты не открывающейся передо мной перспективой,а ....любовной горячкой. Все мои помыслы тогда были сосредоточены только на одном, супер важном  для меня вопросе- как жить дальше? Без неё, без моей любимой. Сознание металось между тремя  способами  разрешить проблему- бросить все к еб...й матери, и бежать из Москвы, только бы не  видеть   моей бывшей  подруги. Остаться в институте, чтоб дождавшись момента, когда москвич, наигравшись провинциалкой, бросит ее. И последний, самый радикальный -покончить с собой. Любовный недуг  прогрессировал, организм слаб, крыша  потихонечку, но верно начинала сползать,  а я  всё   не мог  решиться  на приём лекарства,  которое могло бы помочь мне  выкарабкаться  из   затянувшейся беды.  Мои  потуги  в области философии основывались исключительно на желании еще немного побыть в   студентах, на желании  пусть изредко, пусть только раз в неделю, но  встречать в коридорах института мою любимую Тварь. Чтоб  издали видеть её...Видеть и терзаться  ее  таким очевидным для всех счастьем.
Я отказался от перспективного "сватовства", сославшись на большую загруженность в  институте, на предстоящую  сессию и сложнейшую курсовую, до которой еще никак не доходили руки...   Смейтесь не смейтесь, но этим отказом, я невольно  упрочил её и без того  высокое мнение о моей особе.  Высокопоставленная коммунистка  почти просияла,  решив , что  в добавок  к моим  незаурядным способностям, я еще и... кладезь рабоче-крестьянской скромности. Меня попросили не спешить с окончательным отказом, хорошенько взвесить предложение  и ...быть готовым  к продолжению разговора. На том и порешили.
Сессия подкатила как всегда скоро и неожиданно. И за всеми своими запойными переживаниями я оказался из рук вон плохо подготовленным к ней. И как результат,  два "банана"  за первые два экзамена... Третьим была философия. Подготовка к экзамену заняла не более  одного вечера, наутро я первым из группы переступил порог аудитории. И невзирая на  слабые    протесты  партийши, сел на первый стол, как раз напротив неё. Остальные соотоварищи  бегом поспешили к последним  рядам... Билет  достался чертовски сложным, и  я,  признаться,  первую пару минут мысленно  клял себя  за дурь, за гонор, за извечное желание выпендирться.  Но обласканный ее взглядом(бананом,конечно  же тут не пахло),выудил из     памяти  всё, что касалось   выпавших   на мою долю вопросов. Боясь упустить из памяти детали ответа,  схватился за ручку, и  настолько расписался, что, клянусь,совсем не заметил, как  сверху, из-за плеча, партийша, затаив дыхание, читает рожденные умом  взволнованные строки...Очнулся только от того, что кто-то коснулся спины и наклонившись к уху , шепнул- Хватит, Виталий. Хватит. Вы уже готовы к ответу.. Пройдите за мой стол.
Конечно же, я ответил блестяще, конечно же , она ничуть не сомневалась в моей эрудиции, и конечно же только  для проформы  задала парочку ничего не значащих вопросов. И конечно же, почти не вслушиваясь в мои ответы на них, с материнской улыбкой взялась за мою зачетку. Чтобы  украсить ее  вполне  заслуженной пятеркой. Дальше случилось  непредвиденное... Открыв книжечку на нужной странице ,она впала в ступор.  Долго ничего не могла понять, морщила лоб, шевелила губами,  гоняла страницы туда-сюда, потом подняла на меня глаза- Виталий...А где результаты...первых экзаменов? Пришлось признаться, что я их завалил. О, боги! Видели бы вы, потрясение этой женщины! Кто?!!Кто посмел так бессовестно и подло расправиться  с лучшим  из лучших,с надеждой партии, с интеллектуалом  и без пяти минут членом райкома? Кто эти чинушки от науки, трутни, бездари,посмевшие украдкой за ее спиной   отыграться на  любимейшем ее ученике?  Да, что они, в конце- концов, возомнили о себе?!! Как их фамилии? Нет, она требует, чтоб я немедленно сказал их должности и фамилии!!! Она не потерпит ничьих  кОзней, и ....О, как же они попляшут перед ней! Она знала, она чувствовала, что здесь, в институте что-то нечисто! Что здесь...  На женщину было страшно смотреть. Итак не красавица, она на глазах мгновенно превращалась во взбешенную всевластную   фурию.    Сатанинская злоба  исказила  черты лица, глаза пылали, руки почти ломали мою несчастную зачетку. Я просто испугался за ни в чем не повинных профессоров, которым и в голову не могло прийти, какую участь они себе уготовили, неосмотрительно   завалив меня на экзамене. Надо было спасать научную мысль, научные кадры от ссылки, от рудников, от Сибири и я, изобразив улыбку, принялся убеждать мою  радетельницу  в  пустячковости этих отметок, вызванных не чьими-то кознями, а всего лишь гриппом, который не позволил мне как следует подготовиться к экзаменам. И что я чуть позже,  окончательно  оправившись  от болезни, конечно же  сдам их без всякого труда, так же легко и просто, как сдал сегодня  ей экзамен по любимой  философии...Я играл, и играл талантливо. И  подкупленная моими притворными  но с виду невероятно натуральными улыбками и кажущейся веселостью глаз  она вскоре немного успокоилась. И взяв с меня слово, что  буду держать ее в курсе  своих учебных дел, отпустила  готовиться к следующим  испытаниям.
P.S.  На нашем потоке  никто, кроме меня, с первого раза  не был оценен ею на отлично . И наши  чугуножопые    ленинские  стипендиаты,   кляли меня потом  на все лады, обвиняя  в  своих презренных  четверках, выставленных, якобы, только  под влиянием моей  злополучной  зачетки.  Свои "неуды" я закрыл только со второго или даже с третьего раза. И, видит бог, без всякой помощи со стороны своей партийной  покровительницы. Сессия сложилась для меня  невероятно трудной, на грани физического и нервного срыва,  но  всё же я  её  одалел.  И когда  весной  написал заявление об  отчислении по собственному желанию , меня после долгих уговоров  в деканате, попросили позвонить  на один  очень важный телефон... Разумеется, вы уже поняли, что на разговор по нему я так и не решился. Да и, скажите, чем может помочь партийный руководитель  тому несчастному, кто почти свихнулся  на  почве  своих  любовных  переживаний? Больше я никогда не испытывал желания  взять  в руки какой- нибудь   книги по  философии.  К чему? Зачем? В мире живут миллиарды  людей, кто даже и не подозревает  о существование  человеческой  мудрости, похороненной  в толстенных  томах, на  полках стеллажей  научных полупустых библиотек.