Зинаида - ты исчадье ада!

 Предположим, познакомился ты с девицей, ну допустим, с Зиной Мухиной. Симпатичная девица такая, брови вразлёт, как тебе нравится, ну, брось, не смущайся, знаю я. Глаза серые с искоркой. Икры, правда, толстоваты слегка, ну да это на любителя, да и не в икрах дело.

А дело в том, что ты её загород, на дачу к себе пригласил, ну там золотая осень, пленер, а уж как стемнеет - ужин при свечах, это тоже понятно. Разумеется, у тебя уже в голове планы пикантные формируются, всё, вроде как по маслу идёт. Но...
Но не тут то было.
То ли луна полная, сизым боком в окно вперилась, то ли собаки завыли-заскулили по посёлку жалобно так, то ли ночная птица нечеловеческим голосом в подлеске заухала, филин, скорее всего.
Но только полезла в голову дрянь всякая- Гоголь с панночками да вурдалаками, Носферату в постановке Фрица Ланга, примеры из более современных произведений.
А тут Зина эта, ну Мухина, исподлобья вдруг как зыркнет! Со значением... Нехорошо так глянет, заметил, да? И глаз у неё стал какой-то тухлый, оловянный, что пуговица.
Ох, думаешь, не к добру собаки выли, не к добру...
И точно! Глянь, девку-то эту, Зинаиду, уже корёжит да выламывает, будто вот-вот стошнит. Тут уже не до приличий, хватаешь её, окоянную бабу, трясёшь как грушу,- мол, милая, что с тобой?! Тебе скверно, может, воды?
Кстати, ты обратил внимание, что в самых летально-безвыходных ситуациях первое, что предлагают - это вода? Упал, не дышит, может воды дать? Ему правда срочная операция на открытом сердце нужна, но вода тоже  ведь не повредит, давай сначала воды предложим.
Но это так, к делу не относится, это так, лирическое отступление...
А что касательно девицы нашей, то она, кстати сказать, совсем неважно выглядит - зеленоватая, даже слегка в желтизну пошла. И глазами не рыскает по углам как прежде, а уставилась уже в упор, как снайпер фашистский, мальчонку партизана белобрысого на мушку взял и ведёт, сейчас вот курок спустит...
Тут-то она как рыкнет!
Рыкнет так, хоть святых выноси! Нечистая сила, одним словом. Тут уж крестись не крестись - поздно, не спасёт ни Бог, ни Сын, ни Дух Святой, эх, пропадёт душа православная, пропадёт не за грош!
Ты только глянь на неё - нету уже Зины Мухиной и следа не осталось! А есть упырина окаянная, вурдалачище ненасытный, клыки острые, волчьи, торчком торчат, пена, слюни на бюст капают. Но не до бюста уж тут тебе, ты от когтей увернуться пытаешься.А она рычит, проклятущая, зубами страшными щёлкает - ухватить за что-нибудь пытается, беда, да и только.
Ну ты её пару раз ножиком столовым из бабкиного сервиза ткнул - из дырок гадость зелёная потекла, смотреть тошно, а ей хоть бы хны, да ты и сам прекрасно знаешь, их ведь, колом только осиновым в сердце можно взять или пулей серебрянной! Нету пули, нет кола, выходит, не одолеть нечистую силу, остаётся бежать куда глаза глядят. А куда бежать-то: ночь да тьма кругом, в посёлке ни огонька, от ворот к воротом кидаться - только кулаки отобъёшь, никто не отопрёт, дураков нет.
Ты тогда напрямки через овраг, через репей колючий, лопухи сочные по полю, вдоль реки... Спотыкаясь и падая, уже и не понять-то куда ноги несут, лишь бы дальше от неё окаянной, главное - не петляешь ли, на одном месте круги наматываешь.
Вроде нет, вон и просвет впереди...
И только метнётся за спиной страшная тень, да ещё звук этот - ох! - будто пёс цепной кость грызёт мозговую, сахарную, урчит утробно – ужо я тебя, щас, порушу, до сладенького-то доберусь, шас, щас!
И бъётся в мозгу упругим пульсом одна лишь мысль: бежать, бежать, бежать!
Бежать через поле, сквозь лес, вплавь по реке, выходя в открытое море, дальше, дальше, не оглядываясь, не переводя дыхания, покуда хватит сил, бежать во что бы то ни стало! Прочь!