Лебединая песня бархатных революций

 
 Останется ли Россия 20 века в мировой Истории с несмываемым клеймом тоталитаризма, потянувшего за собой шлейф варварства и жертвенности - или всё же нет?
 А он бы и остался - если бы в этой истории не участвовала также и Европа, как инициатор  революционных переворотов, гегемонии одной партии с преследованием инакомыслящих и непримиримой борьбой с верой в Бога. А если эту идею осудила именно Европа в лице ПАСЕ - то либо
осудила прежде всего собственный просчёт, либо эту идею нельзя рассматривать иначе, как провокацию
с призраком коммунизма, пущенную по миру с целью революционных переворотов и тоталитарных режимов - пока не поняла какого мощного конкурента она взрастила этой идеей.
 И что характерно - Запад и сегодня не чурается насильственного экспорта демократии извне,предлагая
внутри самих обществ заменять скачковые революционные перевороты на бархатно-оппозиционные.
 Но как показывает действительность - бархатные и цветастые покрывала не только не отменяют варварство с переделом собственности, культуры и социальных ориентиров, а загоняют его в латентный
затяжной процесс.  Тогда в чём же ещё проблема?
А она в том, что дело вовсе не в форме смены власти, а в самом факторе смены власти - которая в любом случае оказывается скачковой по отношению к устоявшемуся национальному менталитету -
принципиально не  п о д д а ю щ е м у с я  никаким скачкам, кроме насильственного.
 Подлинно брутальная революция вовсе не ограничивается одной столицей, а начинает разворачиваться
по всей стране - с каждым последующим скачковым законом не варварами и не подстрекателями, а
законными силами правопорядка и в таких масштабах - по сравнению с которыми сугубо столичные
разборки  с позициями и оппозициями, танками и жертвами, путчами и лебедиными песнями покажутся
банальной и примитивной мышиной вознёй.
 Демпферным прогрессивным моментом в подобной ситуации способна служить лишь узаконеная и
основательная преемственность новой и прежней власти. Но именно этот демпфер в России напрочь
отвергли истерической кампанией со стремлением во что бы то ни стало предать анафеме осуждённый
Европой российский двадцатый век.