Стоматолог - косметолог

           С давних пор меня мучили мозоли на левой ноге. Но я, вроде, как-то приспособился к их существованию: попаришь, поскоблишь, и жизнь становится значительно лучше. Потом, вдруг, в одно прекрасное время увидел, на подошве правой ноги выскочило маленькое коричневое пятнышко, которому я не придал особого значения - одной родинкой больше. И через неделю эта родинка превратилась в мозоль.


           Что, только я не делал, какими способами не пытался бороться с любимыми мозолями, а они, знай себе, живут и процветают. Боль стала нестерпимая: я забросил волейбол, перестал заниматься у-шу и остальным спортом. Ещё, к тому же, на щеке начала расти родинка, которая стала мешать бриться, а на шее (сзади) появился жировик. В общем, стал похож на бородавчатую жабу.

            И вот добрые люди посоветовали сходить и вырезать всё это добро, клиник-то сейчас много развелось, ну и обратился я в одну из них. Принимал меня пластический хирург Владимир Сигизмундович (фамилию писать не буду). Небольшого роста, худощавый, весь такой резкий, как на пружинках. Он мне напомнил Ролана Быкова из кинофильма "Женитьба Бальзаминова".

            Врач меня осмотрел, посчитал, сколько всё будет стоить и уверил, что это совершенно плёвое дело, и он удалит все мои наросты за пять секунд раз и навсегда. Это был 2005г. и сумма выскочила за 10 000 тыс. руб. Только одна родинка на щеке вышла в 1000, не считая заморозки, перевязок и анализа крови.

            И вот я пришёл на операцию. Комната, где меня положили на стол, была не ахти какой (я-то, как наивный юноша, думал, что здесь операционная, ан, нет). Врач впорол мне под все мозоли по уколу заморозки (боль при каждом уколе была такой, что я думал, погну все железки стола, за который держался). Но вот заморозка сделала своё дело, и я плавал в блаженстве.

            Сигизмундович взял электрический скальпель и начал кромсать мои ноги. Дым валил столбом, пахло палёным мясом, а врач, изнеженно зажимая носик рукой, фыркал и чертыхался, мол, он - пластик, а не какой-то там кочегар. Но дело было сделано и медсестра крепко забинтовала мне ноги.

Наконец, наступила очередь удаления родинки на щеке, а, потом, пообещали вырезать и жировик на шее. Я слышал, как врач говорил медсестре:
- Нам с тобой до плана не хватает 20 000 тысяч и надо резать на
пациентах всё, что есть. 
Я так понял, перекрыв план они получат к зарплате солидную премию, на которую не грех будет съездить куда-нибудь отдохнуть.

Пока схватывалась заморозка, доктор заприметил на моём теле ещё с пяток родинок. Его глаза загорелись хищническим блеском:
- У тебя деньги есть? - спросил он в упор.
И услышав, что у меня ещё есть наличные, тут же предложил отрезать лишнее.

Я не пожелал согласиться, так как на один день это было чересчур много. Врач тут же начал набивать себе цену, заявив, что он очень занятой человек и его не так-то легко будет потом поймать. Но я твёрдо стоял на своём.

Наконец, приступили к операции. Скальпель прошёлся по коже и я почувствовал, как кровь потекла обильной струёй со щеки на шею. По тому, как доктор говорил сестре, что на таких лёгких операциях только и надо рубить бабло я подумал - это будет быстро. Но время шло, а операция не заканчивалась.

Врач ещё разок полоснул скальпелем, кровь прыснула на него. И тут он засуетился, как обезьяна, которой дали слишком много бананов. Оказывается, к родинке подходил крупный кровеносный сосуд. Сигизмундович зажал надрез указательным пальцем и судорожно спросил у сестры:
- Что будем делать?
Она посоветовала прижигать электричеством.

У доктора зазвонил мобильник. Он его вытащил и стал разговаривать, (и это во время операции-то!) другой рукой, всё так же зажимая рану. И в этот момент я подумал:
- Вот и пришла моя погибель.
Кровь лилась рекой.

Но вот эскулапы снова обратились к моей ране. Трещал аппарат электроприжига, да так, что я сквозь заморозку ощущал, как он плавит мои кровеносные сосуды. В конце концов кровь остановили, рану заштопали, но ослаб я капитально.
Такие бы операции надо делать в настоящем стационаре, а не в таких забегаловках. Но, что делать, я уже подписался, назад хода не было.

Настала очередь жировика. Я перевернулся на живот и уткнувшись носом в стол, подставил шею под укол. Жировик всегда удалялся очень просто: делался надрез и его выдавливали из под кожи, обрезая.

У меня же, опять было всё не в тему, эта штучка оказалась гнойной. Бабло с меня по лёгкому срубить не удавалось. Доктор разразился длиннейшей тирадой, мол, сегодня не его день и всё идёт  "не в дзунзулу".

Сигизмундович постоянно спрашивал у медсестры:
- Что будем делать?-
Та, сначала, отвечала, советовала, а потом, видно, ей надоело:
- Но вы же доктор, а не я! -

Моя опухоль находилась на шейном позвонке, и я очень боялся, что заденут какой-нибудь нерв. Я слышал, как клацают ножницы и трещит замороженная, обрезаемая плоть.

Кровь попадала мне и в рот, и в нос, я, буквально, ею захлёбывался. А Сигизмундович, снова болтал с кем-то по телефону. Я взмолился, чтобы он сделал всё, как надо, и пообещал после операции дать ему денег.

И вот, всё закончилось. Я еле сполз со стола, кружилась голова и я тихонько отходил в предбаннике. Зашёл следующий пациент, старушка, у которой тоже надо было, что-то отрезать. И я опять услышал риторический вопрос:
 - У тебя деньги есть? -

Когда, после, я приезжал на перевязку ( ходить я не мог, так как  у меня на ногах было пять дырок, размером со старую трёхкопеечную монету ) то случайно увидел у доктора на столе его визитку. Там было написано, что он врач стоматолог, а не какой, не пластический хирург.

Итог: через полтора месяц я встал на ноги, мозоли снова на прежнем месте и болят ещё сильнее; на щеке и шее остались совсем не косметические шрамы (но я, всё равно, благодарен за то, что избавился от этих страшных вещей благополучно, ведь, могло бы быть и хуже).