Самое лучшее лето Глава четвёртая. На чердаке

    Малиной и голубикой они уже запаслись, проводя целые дни за сбором то одной,  то другой ягоды. Затем собранные плоды они, с помощью бабушек,  превращали в варенье: вкуснющее малиновое и обалденное голубичное. Ходить за ягодами было интересно. Но впрочем ничто не давалось легко, ведь в каждом деле бывают свои подводные камни. Собирая голубику пришлось научиться обходить стороною змей. За голубикой подруги ходили на болото в лесу, где в солнечные дни можно было ненароком повстречаться со змеями. Девочки, правда, не боялись таких встреч. Однажды дедушка научил  Тысячелистник, что если к змее не подходить, ничем не бросать в неё, то змея ни за что не нападёт. Она или уползёт, или так и останется греть бочок на солнышке. Девочки всякий раз повстречавшись со змеёю, неукоснительно следовали дедушкиной науке и, эти знания ни разу их не подвели.  И хотя собирать голубику было легко, потому что она вырастала и висела на своих веточках целыми гроздьями, как говориться пара – тройка гроздей и полна ладонь ягод, но оказалось, что для того, чтоб перебрать собранные ягоды, требовалось потратить целый вечер. И ведь чем больше соберёшь, тем дольше придётся сидеть и выбирать. А дело в том, что с веток гроздья голубики снимались вместе со всеми своими хвостиками. Вот тут то и приходилось брать в руки каждую ягодку. Но Тысячелистник частенько помогал в этом дедушка, а Зверобой, конечно, её бабуля.
    Малина же росла за деревней, вдоль свежеиспечённой дороги, которую пару лет назад построили военные для того, чтоб колхозники могли без труда добираться до отдалённых сенокосов близ заброшенной деревни. Когда малина созрела и подруги впервые отправились за её ягодами бабушка сказала Тысячелистник, чтоб она не ела много свежих ягод, мол, заболит потом голова. Жаль, что бабушкины слова позабылись сразу же, как только подружки добрались до первого ягодного места. Прямо с дороги было видно как краснеет куст, увешанный спелыми ягодами. Первым же делом они съели столько ягод, сколько смогли, лишь по нескольку ягод бросив в свои корзинки, прихваченные под ягоды. Потом они переходили от одного куста к другому. Малина любит расти на таких местах, где человеку придётся полазать через канавы и бурелом. Частенько, собирая малину, приходилось балансировать, стоя на какой-нибудь коряге. В любой момент можно было соскользнуть с неё и, самое меньшее, рассыпать уже собранные ягоды. Выяснилось, что есть места, где выспели ягоды мелкие, а есть и такие, где малина налилась крупно, словно садовая. Что и говорить, тем же вечером бабушкина наука всё же вспомнилась. Она пришла под видом сильной головной боли к обеим подружкам. Они поклялись больше не позволять себе так наедаться свежей малиной и всё время последовавших сборов они были верны данному самим себе обещанию.
    Но бывали и такие дни, когда собирался, накрапывал дождичек, и идти в мокрый лес совсем не возникало желания. Тонкие деревца первого же встречного перелеска, стоило только случайно задеть хоть одно из них, сбрасывали на пришедшего целый поток дождевой воды, скопившейся на нетерпеливых и широких листьях. Да и прежде чем попасть в лес, необходимо было пересечь поле высокой травы, в которой моментально промокаешь до пояса. Брр.
    Когда случался такой непогожий денёк, они частенько проводили время на чердаке охотницы. Часами, бывало, дулись в картишки. Когда это занятие надоедало, рассказывали друг другу о себе и о тех других измерениях, из которых они выпадали сюда, в эту деревню. Обе жили в городах, далеко отсюда и друг от друга. Там были совсем другие дела, друзья, да и всё, чего ни коснись, было другим. Поболтав об этом, они, незаметно, начинали разговаривать о своих мечтах.
    « - Я вот что решила, - произнесла твёрдым голосом однажды Зверобой, - у вас в городе ведь есть сельскохозяйственный институт, где учат на ветеринаров?
  - Есть, конечно.
  - Я после школы к вам приеду поступать и учиться.
  - Ух ты, здорово! Будешь жить у нас, – обрадовалась Тысячелистник.
  - Ну не знаю. Можно в общежитии, а можно и у вас.
  - Я тоже туда учиться собираюсь пойти, только не на ветеринара, а на экономиста.
  - Ага, будешь учиться экономить».
    Не редко они начинали просто мечтать вслух о далёких неведомых мирах, планетах и подвигах, которые ждут их где-то впереди. Тысячелистник не давала покоя мысль, что ей давно пора отправиться на поиски своей магической книги.
  - А ты уверена, что она здесь, в этой местности? – спросила как - то Зверобой.
  - Конечно же не уверена, но нужно проверить и это. Она может быть где угодно в этом мире. Где-то я читала, что магия доступна тем, кто родился в воскресный день. Я родилась в воскресение и, возможно, я смогу увидеть эту книгу, хотя другие её не видят. Понимаешь, надо всё здесь исследовать.
  - Ага, тем более, что есть где поискать. Интересно, а в какой день я родилась? Слушай, вряд ли книга здесь. Думаешь, такую ценность бросили бы в нашей деревне?
  - Зверобой, ты что решила, что магическая книга одна на всей земле? Я думаю, что в прежние времена такая была у каждого волшебника или колдуньи. Один умрёт и её, книгу то есть, другой маг себе забирает. Понимаешь?
  - Ну, если так, то можно и поискать.
  - Давай завтра на заброшенный завод сходим.
  - Давай.
    Они договорились и впереди, они чувствовали, что впереди предстояло отличное приключение.
  - У вас чердак такой светлый, а у нас гораздо темнее и мрачный такой, аж жуть, - Тысячелистник даже поёжилась.
  - Ну не знаю, у нас тут тоже, бывает, как ветер завоет, то делается не по себе, но бояться я не боюсь.
    На чердаке у Тысячелистник они были вместе лишь пару раз, да и то ненадолго и почти тайно. Всё дело было в том, что бабушка волшебницы ругалась и выгоняла их оттуда. Она всё время повторяла, что дом старый, что ему уже сто лет и потому баловаться на чердаке нельзя. А кто собирался баловаться?