Последние из могикан

Андрей Александрович, веб-девелопер, 88 лет.
Алмаз Рашидович, веб-девелопер, 86 лет.
Марат Ильдарович, веб-девелопер, 100 лет.
Ренат Рашидович, босс, 93 года.
Максим Сергеевич, зам босса, 95 лет.
Алексей Георгиевич, начальник вебов, 90 лет.
Рашид Абдулаевич, тестер, 101 год.
Станислав Борисович, системщик, 107 лет.

У Андрея Александровича с утра было хорошее настроение. Тому служило два радостных момента: недавняя шишка на голове почти зажила, а на рабочем месте, наконец-то, появился огромный 32-дюймовый монитор. "Если выставить разрешение восемьсот на шестьсот, то вполне приятственно будет", - растягивая удовольствие и рассматривая со всех сторон чудо китайского нано-прома, рассуждал он про себя. Наконец, вдоволь насладившись характерным ароматом новой вещи, он, не без труда, нащупал ногой педаль включения компьютера. Тёмный экран слегка моргнул, ожил и заиграл красочной заставкой Виндовс-2069. Андрею Александровичу уже не терпелось войти в систему и убедиться, что для ознакомления с текстом программы теперь не надо тыкаться носом в глянцевый, но всё же не приятный на вкус, экран.

"Что за щенячий восторг, милейший?" - донесся вдруг ехидный скрипучий голосок. Из-за соседнего стола на Андрея Александровича сверкали большие стёкла очков Алмаза Рашидовича. "Вечно всякому отстою радуетесь. Пора бы и повзрослеть!" - у Алмаза Рашидовича монитор был не впример лучшее и большее. Самодовольно улыбаясь в свои непропорционально пышные усы, он вызывающе ждал от своего давнего коллеги аргументированного ответа. Андрей Александрович совсем не хотел портить себе хорошее настроение, и погладив свою окладистую бороду, заставил себя успокоиться. "Помилуйте, любезнейший Алмаз Рашидович ..." - начал было он, но вдруг их беседу прервал такой громкий и завидно сладкий всхрап с причмокиванием, что оба невольно испытали приступ зевоты. Это был Марат Ильдарович. Месяц назад всей компанией отмечали его столетний юбилей, где после второй стопки, под всеобщий одобрительный гул, он громогласно послал всех "нах" и сказал, что теперь ему всё "пох". С тех пор он приходил на работу только спать.

Убедившись, что безмятежно дремлющий Марат Ильдарович в ближайшее время их не потревожит, немного понизив голос, Андрей Александрович продолжал:
- Позвольте узнать у Вас, коллега: когда вы смотрите в экран, какое у вас растояние от кончика носа до поверхности монитора?
- Десять сантиметров! И что?
- А у меня одиннадцать. А может, даже, и двенадцать. Глазомер у меня ещё ого-го! - Андрей Александрович многозначительно поднял указательный палец к небу.

Внезапно открылась дверь и верхом на сигвее в комнату плавно вкатил Ренат Рашидович. В левой руке у него была трость из чёрного дерева с инкрустированными марсианскими (да-да, марс уже покорён!) камнями, снимающая боль при мигрени и способствующая в непростом руководстве разваливающимися и спотыкающимися кадрами. Силы у шефа были уже не те, что в славные времена, когда стёкла в мониторах дрожали только от одного взгляда, и не один  пиксель не смел погаснуть или зажечься просто так, по своему желанию. Он давно уже ни на кого не кричал, а просто бил палкой по голове. Так проще и эффективней.

Все притихли, но быстро учуяв какими-то неясными, но чётко отработанными рефлексами, что визит босса ничего дурного не предвещает, дружно отольнули своими подслеповатыми глазами от экранов, поправили слуховые аппараты и, сконцентрировавшись, отыскали его нечёткий контур. «Вот, супер-юзабельная вещь. Недавно на выставке в Париже приобрёл»,- Ренат Рашидович показывал всем какую-то блестящую штуковину с проводами. Повертев её перед аксакалами, и так и не ответив на неоднократно заданный со всех сторон вопрос: «А помогает ли от геморроя?», Ренат Рашидович, довольный демонстрацией, мягко ушуршал к себе в кабинет.

Потом пришёл Максим Сергеевич. Все неприкрыто завидовали способностям Максима Сергеевича, даже в такие преклонные годы, сохранять импозантность и, даже, так сказать, некоторую живость. Так и чувствовалось, что порох в пороховницах у этого старого коня ещё не отсырел. «Господа, в последний раз предупреждаю! Не оставляйте свои челюсти где попало! Я свою ношу в специальном футляре, и вы поступайте также!», - зачитал по бумажке текст Максим Сергеевич, но тут же спохватился: «Ой, простите, это для системщиков. А для вас следующее: есть пять мест на кладбище, оптом и в розницу. Гораздо лучше, предлагавшихся на прошлой неделе!» Равнодушных здесь не оказалось, несмотря на забронированные уже за каждым по нескольку тихих местечек для вечного сна. Собрав заявки, Максим Сергеевич, не по годам шустро проковылял обратно в коридор.

Настало время обеда, и седовласая элита мирового софтостроения, покрякивая и поскрипывая, держа друг друга под руки, маленькими шаркающими шажками, начала долгий путь вниз на второй этаж – в столовую. По лестнице лучше ходить вместе. По дороге можно о чём-нибудь поговорить, высказать товарищу о наболевшем, поделиться накопившимися фобиями. Ведь высока вероятность того, что обратно наверх вернутся уже не все. "Вот скажите мне, милейший Алексей Георгиевич. Почему сейчас никто не хочет идти в программисты? Помнится, в наше время, профессия кодера была в почёте и уважении", - задал излюбленную тему Андрей Александрович. "Да-а-а, не те ужо времена, не те-е-е", - протянул в ответ Алексей Георгиевич, крепко держась обеими руками за перила, прилагая усилия, чтобы не потерять ориентацию в пространстве.

Неожиданно процессия наткнулась на препятствие. Посреди лестницы стояла чья-то тень, загораживая проход дружной компании. Постепенно выяснилось, что это Рашид Абдулаевич, собственной персоной. Его часто можно было застать на какой-нибудь лестнице. В свои 101 год, Рашид Абдулаевич, к сожалению, непременно забывал, куда он направлялся. И поднявшись на семь ступенек, он вдруг начинал обратное движение вниз. Но уже пятью ступеньками ниже происходил разворот и начиналось всё заново. Аккуратно, чтобы не задеть почётного аксакала и не разорвать строй, сборная вебов медленно, по стеночке, прошествовала дальше.

Наконец, достигнув второго этажа, все остановились, чтобы отдышаться. Рядом, на двери отдела системного программирования, висела табличка с надписью "Не шуметь. Тихий час". Но несмотря на это, оттуда доносился настойчиво-требовательный громкий голос Станислава Борисовича: "Водки давай! Давай водки!". "Ай-я-яй... Опять людям спать не даёт", - покачали головами вебы и услышав аппетитный запах, не сговариваясь, отцепились друг от друга и устремились к обеденному столу - дружба дружбой, а в большой семье лицом не щёлкают! Сегодня на обед была манка на воде, творог обезжиренный, диетическая булочка и компот из кураги. Дружно стуча ложками и позвякивая посудой, патриархи вымирающей профессии набирались сил.

После трапезы обычно наступает тишина. В эти минуты лучше спокойно посидеть, прислушаться, как здоровая пища постепенно разгоняет кровь, дышать становится свободнее, а сердце успокаивается. И вот уже на лице заиграл приятной испариной румянец, а откуда-то изнутри, затрагивая каждую клеточку, медленно растекается тёплая волна лёгкого опьянения. И начинаешь чувствовать, что глубоко спрятанный родничёк жизненной энергии ещё не иссяк и всё также дарит организму свежие силы. И грустно вспоминаешь о чём-то своём, пока сентиментальная нотка печали постепенно не затихнет, не растворится в далёком прошлом, освобождая место для чёрно-белой реальности настоящего дня.