Кондиэ на корале

       Кораль.… Каждый день это слово как заклинание произносилось  взрослыми по нескольку раз за день. Все оленеводы свои планы на будущее связывали с коралем; кто-то собирался в отпуск, кто-то переходил в другое стадо, а отца с дядей директор совхоза решил отправить на отстрел диких оленей. Кондиэ тоже с нетерпением  считал по пальцам  оставшиеся дни до кораля, дни которые почему-то стали очень длинными. Дело в том, что Кондиэ с мамой после кораля поедет в посёлок, на всю зиму. В посёлке есть телевизор, много игрушек, а если будут деньги, мама купит «Чупа – чупс» и колбасу.  А ещё в посёлке есть Дед Мороз!
      Наконец наступил тот день, когда по рации передали – Вертолёт вылетел! А до этого дня были изнурительные кочёвки и в дождь и в снег, закончились продукты – не было ни сахара, ни масла, ни даже соли. Приходилось довольствоваться только чаем и пресной олениной. У папы кончились сигареты, и он из-за этого нервничал по пустякам. Иной раз перепадало и Кондиэ. А ещё сказали что, на вертолёте должен прилететь «АКБ» с кинофильмами. Про «АКБ» Кондиэ рассказал дядя, только пятилетний мальчик никак не мог понять одного – кино ведь показывают в клубе, а как целый дом может поместиться в вертолёт?
      Сделав несколько кругов вертолёт сел рядом с коралем. Первыми к летающей машине подбежали лайки – оленегонки и деловито подняв заднюю лапу, отметились на каждом колесе. Вертолёт долго не выключал двигатель и вертел пропеллером, как будто торопился  улететь обратно. Прилетело много людей, среди них была фельдшер тётя Люся, ветеринар в очках, школьники с учителем и конечно директор совхоза, самый толстый и самый главный. Главнее папы.  А ещё прилетел таинственный «АКБ». Оказалось всё просто – странным именем «АКБ» - пастухи называли дядю Хампыя, а кино он показывал на белой простыне повешенной на чоре яранги. Правда, на третьем или четвёртом фильме все взрослые уснули, уснул  и сам «АКБ» сидя за кинопроектором. Только Кондиэ поблёскивая широко раскрытыми глазами, всё смотрел и смотрел кино про бесстрашных индейцев, про плохих фашистов и про героев - чапаевцев.
      Ещё не рассвело, а стадо уже загнали в кораль. Половину стада отбили на забой, этих оленей погонят в посёлок и всех убьют на мясо. Кондиэ из-за изгороди наблюдал, как ловко работает в камере дядя, сортируя оленей. Папа сидел выше всех на специальном помосте, при этом он громко и отрывисто выкрикивал – Хор! Кыча! -  когда олени выходили из камеры. К вечеру мальчик основательно продрог, но не уходил в теплую ярангу. Кондиэ хотел убедиться, в том, что его олень Саппыкы пройдёт рабочую камеру и минует забойное стадо. Ещё летом Саппыкы заболел «копыткой», и папа решил забить старого прягового оленя. Кондиэ несколько дней со слезами на глазах умолял не убивать своего любимца и не успокаивался, пока папа, с удовольствием вдыхая сигаретный дым, обещал оставить Саппыкы в стаде. Но всё равно Кондиэ не ушёл с кораля до тех пор, пока старый олень осторожно покачивая развесистыми рогами и прихрамывая, прошёл в основное стадо.
       На следующее утро объявили оленьи гонки. В честь дня рождения Кондиэ. Выиграл,  гонки, к большой радости любимого племянника - дядя. Потом дядя одолел всех в борьбе, лучше всех метал чаутом, только в беге вокруг озера более резвые пастухи обогнали чемпиона. По окончании соревнований все кормили огонь и окружающую тундру, сами же угощались похлёбкой сваренной из свежей крови оленя. Вкусно! Вечером в самой большой яранге накрыли праздничный стол. Дядя на радостях пил «водку» и обещал на следующем корале выиграть и в беге. При этом он как – то странно заикался. Пастухи и гости с посёлка пели песни, сперва хором, а потом кто что хотел. Оленеводы спорили у кого олень или нож лучше, а ребята помоложе – выяснять отношения на улице. Потом  из-за непогоды несколько дней ждали вертолёт. После кораля поднялся сильный ветер, пурга бесновалась и днём и ночью. Взрослые целыми днями играли в карты,  кушали и пили чай с утра до вечера. В один из таких дней вдруг послышался гул вертолёта, все люди встрепенулись, соскочили со своих мест, выбежали на улицу, вглядывались в небо сквозь снежную пелену. Оказалось, что этот переполох вызвал дядя, который подкрался к яранге и дул в горлышко пустой бутылки.
      Через несколько дней распогодилось, и прилетел долгожданный оранжевый вертолёт. Кондиэ с мамой наскоро попрощались с отцом и дядей, с трудом вскарабкались по крутой лестнице, из иллюминаторов руками махали остающимся людям, которые по мере набора высоты, становились всё меньше и меньше. До свидания Саппыкы, до скорого свидания моя родная тундра!