Небылица из глубины веков

               
На баре небольшой реки, среди льдин, покачивался на волнах казацкий коч. Ждали приливной воды. К ночи задул «северяк». На коче подняли парус и, подгоняемые сильными гребками вошли в укутанное туманом устье Алазеи.
Прошел год как коч отплыл с Якуцкого острога, зиму переждали на Индигирке. С наступлением ненастного северного лета 1642 года направились на Алазейскую землицу-пушниной зело богатую и где, по слухам, проживали вадулы-юкагиры в великом множестве, «ясаку николе не давали и служилых людей оне не видали». Рассказывали - «юкагирских огней так много как звезд на небесах. Птицы исчезают в дыму их очагов и Северное сияние отражение их многочисленных костров». Царем-государем было величайшее повелено принуждать к ясаку все инородские племена и роды земель российских. Покорение же многочисленных вадулов принесет казне царской прибыток великий и казачков царская милость не минует. Были среди первопроходцев и каторжники, верной службой своей Отечеству желавшие снискать величайшее помилование.
Ох, и извилистой была Алазея, поворачивала свое русло то к северу, то к югу. Извивалась многочисленными петлями, словно старалась запутать судно русское и не пустить его на земли неизведанные. И не было на её брегах ни единой живой души, но рыбой была дюже богата да и зверья непуганого немало. На ночевках казаки дозоров не выставляли. Сибирь при своей величии была мало заселена и кровушка русская пролилась лишь при открытии её «дверей, охраняемых татарвой хана Кучума». Тогда то и был утоплен злобными татарами атаман Ермак Тимофеевич, кат и разбойник с большой дороги. И поделом ему, ведь шел-то он на Сибирь с огнем и мечом. За
 Яицким хребтом государевых людей встречали мирные инородцы, от ясака не увиливали, царю присягали и от русского бога не отплевывались. Были инородцы смуглы кожей, глазами раскосы и все похожи друг на друга как братья и сестры. Разговаривало каждое племя на своем языке, но были они все охочи на крепкий чай, дерущий горло самосад, да и на валящую с ног самогонку. При первой встрече вражды и агрессивности инородцы не выказывали, привечали казаков как дорогих гостей.
Течение Алазеи быстрое и немало пришлось потрудиться казачкам на веслах, двигаясь вверх по течению. И так они шли много дней, пока не повстречали первых людей, да и при этом потеряли двух каторжников, взятых в поход гребцами. Отправили их под присмотром Треньки Алексеева вдоль берега собирать сушняк.  За излучиной реки наткнулись они на двоих аборигенов - парня и девушки, свежевавших добытого оленя. Тренька наказал мужикам стеречь инородцев, сам же скоро побежал назад докладать атаману. Разогналась по жилам мужская застоявшаяся кровь при виде стройного женского тела! Кинулись мужички к девушке, повалили, сорвали с неё одежу, тут же скидывая свои портки. Не убоялся молодой юкагир, хоть и ужасны были неведомо откуда появившиеся большие волосатые люди. Выхватил он из ножен костяной нож, выточенный из ребра оленя, и лишил жизни несостоявшихся насильников точными ударами в сердце. Девушка, набросив порванную одежду, быстрой ланью унеслась прочь. Алвэй же, так звали молодого вождя, перехватив лук и длинный заостренный шест, крадучись пошел по следам бородатых пришельцев. Алвэй прошагал несколько саженей, как из кустов выскочили бородачи в кафтанах и папахах и, окружив парня, стали громко переговариваться. Алвэю слышалось только «Ва-ва-ва-ва» и он улыбнулся. Показалось ему, что волосатые люди передразниваются. Атаман, увидев приспущенные портки мертвых каторжников, понял, что здесь произошло и с ответной улыбкой на обезображенном шрамом лице, медленно направился к храброму воину. Боясь за жизнь атамана, казаки выставили стволы пищалей и начали смыкать круг. Наблюдая за действиями чужаков, Алвэй поднял шест, направил его на атамана и быстро побежал навстречу строю казаков. Атаман закрыл грудь щитом и обнажил вострую саблю. Вождь неведомого народа на бегу воткнул шест-копье перед атаманом и, используя его как катапульту, ловко перелетел через изумленных казаков. Бросившихся - же в погоню казаков остудила холодная вода глубокой виски, через которую туземец перепрыгнул опять же при помощи копья и был таков.
-Неласково встречают, - молвил задумчиво атаман и велел по сторонам смотреть зорко и горе горькое тому, кто будет дремать на дозоре. Каторжников похоронили по православному обряду и их могильные кресты стали первыми вестниками пришествия на эту языческую страну светлого имени Христа-Спасителя.
И опять были безлюдными брега реки на многие версты. Безлесная тундра казалась бесконечной и атаман начал всерьез  подумывать о пешем переходе, чтобы до холодов выбраться в лес, поставить зимовье и отсидеться в нем до следующего лета. Наконец, вдалеке черной полосой по всему горизонту появился лес. Команда казаков воспряла духом - лес  это дрова, это крепкие стены острога, за которыми при необходимости можно и отбиться от вражеских нападок. До лесного массива оставался день перехода, как вдруг появились толпы аборигенов. Они с воинствующими криками и жестами недвусмысленно давали понять казакам - убирайтесь назад или мы убьем вас! Коч пристал к берегу и группа казаков, закрывшись щитами, понесла к вождям подарки. Там были чай, душистая махорка, рулон ситца и медный чайник. И опять каторжанин вмешался в мирное начало встречи представителей двух народов, к которой так стремился атаман и строго наказывал Якуцкий воевода. Признал каторжанин Губбай в Алвэе погубителя своих братьев единокровных, вырвал пищаль у Федьки Чукичева и выстрелом в упор изничтожил юкагирского вождя. На казаков полетел рой стрел с костяными наконечниками, нанесли они урон небольшой, и при первом выстреле из пушки толпа воинов разбежалась. Коч осторожно двинулся вперед, но опять был обстрелян из луков. Ранено было несколько казаков, но и на берегу лежало с десяток аборигенов, которых скосило пушечное ядро. На беду фарватер реки проходил не по середине реки, а под яром. И раз за разом, при попытке пройти злополучное место, рулевые падали замертво или получали незначительные увечья. Так продолжалось несколько дней, пока атаман хитростью не изловил в аманаты «лутчего алазейского шамана» по имени Олюганей. Под страхом смерти Олюганея юкагиры были вынуждены отступить и выплатить первый ясак -180 соболей.
Отряд Зыряна беспрепятственно продвинулся вглубь юкагирской земли, дойдя до «лесных мест, поставил зимовье с косым острожком». А в 1643 году объединенный отряд Стадухина и Зыряна в количестве 11 человек добрался и до реки Колымы. И здесь пришлых людей ожидало ожесточенное сопротивление чукчей и юкагиров.
Вот так, или примерно так, была открыта для Руси Нижняя Колыма землепроходцами Стадухиным, Зыряном, Дежневым и иже с ними и стала частью территории Якутского уезда, присоединенного в состав государства Российского.