Пошутил...

Мой знакомый лежал в терапевтическом отделении нашего городка.
Вместе с ним, в одной палате, помимо других больных, содержался дедок, лет под семьдесят.

К дедушке по утрам прибегала его бабулька, то есть супруга. Приходила с сумками, или, как у нас говорят, с торбами, наполненными всякого рода снедью, лекарствами, предметами одежды – главным образом, сменой белья.

Вечерами же его навещала другая женщина, моложе, по меньшей мере, лет на двадцать пять-тридцать, и тоже с сумками. Мой знакомый, принял эту женщину за дочь, или же за племянницу. Хотя… что-то настораживало моего приятеля, когда он имел возможность лицезреть их трогательное общение…

«Какое там…, - рассуждал мой приятель. – Такая разница в возрасте… Ерунда»

Как-то утром, во время очередного посещения соседа по палате законной супругой, приятель мой (Саней зовут) ляпнул, не подумав (позже выяснилось, что не подумал) следующее:

- Так можно жить, - улыбнулся он, стараясь говорить как можно доброжелательнее (он вообще человек добродушный). – Так можно жить,  – повторил он. – Утром жена. А вечером – молодуха…

Не было злого умысла в Саниных словах. По природе и натуре своей, он всегда был и остаётся человеком добрым и отзывчивым, да вот ведь в чём его недостаток: любит быть в гуще событий. Любит, когда с интересом слушают анекдоты, которые он рассказывает; любит заострять на себе внимание. Ему, по-видимому, очень хочется быть публичным человеком, хотя бы в масштабах нашего городка.

Бабкина реакция была более чем неожиданной.

Дед, по словам Сани, получил «четыре подачи». Для непосвященных поясняю, что старикан, потеряв бдительность, пропустил четыре бабкиных удара в голову, оплеухи, если быть более точным. Причём, никаких тому объяснений со стороны супруги его не последовало. Дед, сидел на кровати, молча, согнувшись, подтянув колени к груди, словно пытаясь защититься от ударов таким вот пассивным образом.

Воздух рассекла пронзительно-зажигательная бабкина тирада:

- Ах ты пид..рас!! Опять за старое взялся! Да сколько же можно!

Удары сыпались в область дедовой головы один за другим.

Саня растерялся, хотя уже понял, что ляпнул что-то не то…

-Бабушка, - елейным голоском промолвил Саня. – Я же пошутил…

- Выйди из палаты на х..й! – Рявкнула разъярённая женщина.

Фраза, разумеется, была адресована Сане, которую хоть и можно было понять двояко, но мой приятель не стал искушать судьбу дальнейшим присутствием в палате. Не долго думая, он поспешно ретировался в коридор.

В палате же, страсти усиливались. Дедок в это утро узнал очень многое о себе, как то:

- от кого он произошёл;
- сколько месяцев его вынашивала мама;
- как его зовут по- настоящему, а не по паспорту;
- откуда (она указала очень точный адрес) взялись его родители;
- кем являются его ближайшие родственники;
- кем бы он был бы в ближайшем будущем, если бы не супруга;
… и многое другое, что, по всей видимости, до сегодняшнего дня было тайной за семью печатями…

Саня, приятель мой, нервно прохаживался по коридору, в ожидании бабульки.

Наконец, бабка, чуть успокоившись, вылетела в коридор, громко хлопнув дверью больничной палаты.

Санька поспешил к престарелой ревнивице:

- Бабушка, я ведь действительно пошутил, - с жаром попытался объяснить он.

- Ни фига ты не пошутил, - отмахнулась бабка. – Знаю я этого старого козла. Отвали. Не лезь под руку, а то и тебе достанется…
Мораль: иногда лучше жевать. чем говорить.