Книга Не. Пропущенная глава 1

                Пропущенные главы







                НЕполноценность.

            

Скрытые мысли и затаенные ощущения студента института **** и ****, который не стесняется того, что он есть.







 

Посвящается тем, кто прочел первую часть книги, а также тем, кто счел ее недостаточно грубой. В особенности, вторым.




               
         




Пропущенная глава 1.


Something else.


What is there inside of me?
Something else that cannot be.
What is there inside of me?
Something else that cannot be.            
Why a joyful child hopping in the street outside
Becomes an aggressive psycho in the stories I write?


On the black carpet stands a door, rises a wall,
Snakes are fast, away they crawl,
Blue clouds on a grey sky are flying musingly still,
Air enters somebody’s lungs, feel it heal, feel it kill;
Sometimes when I can’t help crying, here starts an insane rain.
I believe…, this place must be just everything that I contain.

                However there is something else I know, that is inconceivably old,
Sickening cruelty floats in my blood which taste is cold.
I clench the teeth and tighten the fists when I try to describe
Something that is born and dies with the world and walks aside.
What is there inside of me?
Something else that cannot be.

Not a box, but it has an unseen shape,
Inside of it hides the hope hugging with the rape.
A small metallic box tied by black human skin, it has no room for doubt;
I don’t know, maybe this thing is the very love people are always talking about?
But frankly speaking I imagined love to be more loving, tender and soft,
Or probably, it is the true image of the Great Mighty Lord.

       One can never say for sure…
       What’s the difference between poison and cure?
       If there is no death, there is no life, no word on which you could lean,
       Except a tiny metallic box sealed with black human skin.
       You see…, I did my best to describe this strange hard something else.
Nevertheless I failed, as something else of mine is different from this   
something  else.*

                April 2007.







1 курс. 1 семестр.
Осень, вывернутая наизнанку.

Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб: как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать.         Ветхий завет. Левит. Глава 24, стих 19-20.
Dementia in exsilio – Безумие в изгнании.   


Я хожу по коридорам Института **** и **** в первый раз официально, как студент, как часть системы, системы обучения, системы университета, как клетка организма черепахи, одной из тех, на которых зиждется мир. Я ношу с собой блокнот, в который записываю, и ручку, которой записываю, имена однокурсников, одногруппников, старшекурсников, преподавателей. Записываю имя, одну его главную черту и знак плюс или минус. Плюс или минус. Иисус или дьявол. Отсоси у свиньи или убей ее. Третьего не дано. Это выглядит примерно следующим образом:
Алексей …  – постоянно матерится – минус.
Катерина … - завораживающие зеленые глаза – плюс.
Настя … - ничего особенного, но не раздражает – плюс.
Мария… - ничего особенного, но раздражает – минус.
  Анжелина … - ужасное имя – минус.
Иван … – наглый, гордый – плюс.
Алексей … – классная прическа, носит значок группы «Sonic Youth» - плюс.
Андрей Борисович – курит трубку с вишневым табаком прямо в университете – плюс.
Катерина Анатольевна – посоветовала мне одеваться поприличней – минус.
Охранник – спросил, зачем мне с собой нож? – не плюс и не минус.
Директор – ответил лишь легким кивком головы на мое многоуважаемое «здравствуйте» - определенно минус.
И так далее…


Но я очень быстро устал от этого занятия. Слишком много знакомств, руки тянутся к рукам, руки жмут руки, другие руки жмут другие руки, глаза смотрят в глаза, щеки целуют в щеки, и все такое холодное и потное, бесчувственное и слизкое. Тогда я стал пытаться зарисовывать людей, которых встречаю, но не их лица или фигуры, а определенные черты характера. Я хотел выразить через эскиз всю их подноготную суть, суть их ногтей. Я рисовал яркие цветочки «анютины глазки», белочек, ищущих орешки, кабанов с длинными слоновьими бивнями, осиротевших неприкаянных собак, грустных ежиков, грузных медведей, только вылезших из спячки, тараканов, оплодотворяющих гусениц и улиток. Я рисовал плоские стены, хрупкие стаканы, сорванные цветы, дорогие сумки, обтягивающие джинсы, но вскоре мне это надоело и опротивело. И я стал просто рисовать то, что приходило в голову: маму-смерть в длинном плаще, поучающую малыша-смерть за сломанную косу; двух ежиков, одного толстого, другого худого, с длинными лапками, которые стоят лицом к лицу, нос к носу; двух ящериц на склоне холма – их языки высунуты, а солнце опадает тяжелыми лучами на их спины, выжигая куски кожи. А потом пары кончились, и я поехал домой на метро. Но вдохновение еще не покинуло меня, лишь стало обозленным и агрессивным после того, через что ему пришлось пройти за сегодняшний день, через сколько фраз «привет, как дела» оно прошло невредимым. И я написал свой первый рассказ, рассказ о том, что вижу и о том, что делаю:

Метро.

       Метро. Вагон едет по туннелю. Вагон полон людей, но меня переполняет чувство отчуждения и одиночества, погружающего бело-синий вагон, полный грязи и людей, в пелену прозрачного серо-голубого тумана, который стоит стеной для всех остальных людей в вагоне. Они не замечают тумана, не видят меня и всего, что оказывается в поле зрения моих глаз. Я стою в центре вагона, прислонившись к задней двери, и смотрю перед собой на входную дверь с надписью на стекле «не прислоняться», у которой стоит мужчина и толстая женщина. Поле моего зрения образует некий прямоугольник, в котором я стою напротив человеческих существ у входной двери, у задней двери боком стоит пелена мрака и тумана, преобразуя наш прямоугольник, очищая его от нас, как будто нас троих там никогда и не было.
    Важен лишь наш треугольник, все остальное лишено смысла, ощущения, чувства, жизни. Я опираюсь спиной на дверь и разглядываю мужчину. Я вижу лишь его спину, но знаю о нем все. У него короткие черные волосы, морщинистая кожа на шее и затылке. Ему за сорок. 180 см, 95 кг, коричневые глаза. Одет в черную кожаную куртку из заменителя, серые брюки и коричневые ботинки, заляпанные грязью. Женщина – его жена. У нее довольно пышные крашеные золотые волосы, растущие во все стороны и покрывающие ее плечи. Ей за 37 лет. 168 см, 110 кг, карие глаза. Она одета в широкую голубую кофточку и светлые брюки. Они стоят спиной ко мне. Зря. Хотя, в принципе это ничего не меняет.
   Метро. Вагон. Прямоугольник. Я опираюсь спиной на заднюю дверь с надписью «не прислоняться». Мужчина и женщина напротив. Они – пыль. ОН приказывает мне, Я повинуюсь. Я подхожу сзади к мужчине, как будто бы собираюсь выходить на следующей станции вместе с ними. Резким движением я двумя руками толкаю его вперед. Он ударяется лицом о стекло с надписью «не прислоняться». Я беру его за волосы, размахиваюсь и бью его головой о стекло. Я вновь и вновь бью его головой о стекло. Появляется трещина. Я спокоен. С остервенением я наношу удары его головой о стекло, как если бы моей целью было не убить мужчину, а разбить стекло. Голова вновь встречается со стеклом, осколки летят мне в глаза, но не могут поранить, пролетая рядом. Женщина бьется в истерике, истошно орет и носится по моему прямоугольнику не в силах выйти за его пределы и позвать на помощь. Голова мужчины уже снаружи. В центре стекла в двери зияет дыра, в которой торчит голова моего врага. Мимо проносятся провода, напоминающие истерично ползущих по отвесной стене змей без головы и хвоста, начала и конца. Под его головой оголены куски стекла (от надписи «не прислоняться» не осталось ничего). Я давлю на его голову сверху вниз двумя руками, пытаясь насадить ее на стекло. Он сопротивляется. Жалкий ублюдок. Я делаю подсечку, сбивая обе его ноги. Его шея находит стекло, он повисает на шее, из которой льется кровь. Стекло проходит все глубже и глубже в его шею, пока не доходит до черепа  и застревает. Под ним дверь, облитая кровью.
    Метро. Вагон. Прямоугольник. Я опираюсь на заднюю дверь с надписью «не прислоняться». Труп мужчины, повисший на разбитом стекле двери с надписью «не прислоняться» (на осколках стекла, валяющихся внизу и залитых кровью, можно различить часть надписи). Женщина, жена трупа, плачет, сидя на корточках и забившись в угол рядом с ним.  Мне она нравится. Она пыль. Я подхожу к ней, тоже сажусь на корточки, пытаюсь успокоить ее, затем перерезаю ей горло куском стекла с пола с буквой «я».
    Метро. Вагон. Прямоугольник. Я (опираюсь на заднюю дверь с надписью «не прислоняться»). Больше никого.
                00.09.2005.





1.Something else:
    - joyful – радостный.                -  hope – надежда.
    - hopping – скачущий, прыгающий.                -  hugging with –обниматься.
    - psycho –безумец.                -  rape – изнасилование.
    - carpet – ковер.                -  human skin – человечья кожа.
    - crawl – ползти.                -  no room for doubt – нет места для сомнений.
    - musingly – задумчиво.                -  frankly speaking – откровенно говоря.
    - lungs – легкие.                -  tender – нежный. 
    - heal – лечить, исцелять.                - soft – мягкий.
    - insane – безумный.                -  image – образ.
    - contain  - содержать в себе, вмещать.  -  the Great Mighty Lord – Великий Лорд, Бог.
    - inconceivably – невообразимо.                - say for sure – сказать наверняка.
    - sickening –отвратительный, тошнотворный.      - poison – яд.
    - cruelty – зверство, жестокость.                - cure – лекарство.
    - float  -  плавать на поверхности воды.                - lean – положиться, опереться.
    - clench – стискивать.                - tiny – крохотный.
    - walks aside – идти в стороне.                - sealed – скрепленный печатью.
    - unseen shape – невидимая форма.