Юродивый роман. часть третья. крещение огнем

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
«Крещение огнем»

-1-

Киев. Среда, 27 декабря, 1989 год.
Окраина города. Старый массив. Стандартная пятиэтажная хрущовка, вдоль Окружной дороги. Двухкомнатная проходная квартира, обставленная старой мебелью, купленной лет 15-20 тому назад. Смуглый парень, лет двадцати двух на вид, атлетической комплекции, выше среднего роста, с прямыми тёмными волосами, в спортивных штанах и с голым торсом, лежит на диване и разговаривает с кем-то по телефону. По телевизору показывают очередную серию новой мыльной оперы, что только-только начала своё триумфальное шествие на «совдеповских» телеэкранах.
Послышался звонок в дверь.
Хозяин квартиры извиняется в трубку и просит перезвонить ему попозже. Обув тапочки, он идёт к дверям и открывает их.
В прихожую входит молодой парень, такого же возраста. Вошедший имеет очень аристократический взгляд. Правой рукой, на которой надет золотой перстень-печатка, он небрежно поправляет свои светло-русые волосы и снимает с себя чёрную кожаную куртку. Когда он оказался без верхней одежды, появилась возможность получше разглядеть его фигуру. Пришедший также был крепкого спортивного телосложения, а в плечах даже шире. А рост у него был чуть ниже среднего.
- Какими судьбами? – без особого любопытства и не очень приветливо спросил хозяин квартиры вошедшего и, увидев у гостя в руках бутылку водки, сразу же предложил пройти на кухню.
- Да вот, проходил мимо твоего дома, да и дай, думаю, зайду, посмотрю, как поживает дружбан детства, Пашка! – потягиваясь, произнёс гость.
Павел ухмыльнулся. Посмотрев на литровую бутылку «Мономаха», которую гость демонстративно поставил на стол, хозяин открыл холодильник и принялся отыскивать там что-нибудь для закуски.
После того, как они выпили пару рюмок, отметив встречу, Павел снова решил вернуться к начальному вопросу:
- Ну а если серьёзно, чего пришёл?
- Я же тебе сказал, просто так!
- Чиж! – прищурившись, произнёс Павел, - С каких это пор такие деловые люди, как ты, заходят к каким-то, там, дружкам детства, да ещё и «просто так»?
Чиж улыбнулся, хотя в словах Павла он и расслышал в свой адрес явный упрёк.
- Я слышал, у тебя проблемы с работой? – загадочно произнёс Чиж.
- Допустим, - ответил Павел и вопросительно посмотрел на гостя.
- Да, найти сейчас хорошо оплачиваемую работу непросто! – встав со стула и облокотившись о подоконник, принялся философствовать Чиж, - Кругом одни лишь сокращения и увольнения. Для того, чтобы выжить в эпоху нашего экономического кризиса нужно хорошо работать либо мозгами, либо… кулаками!
- Я тебя понял! – наливая по третьей рюмке, произнёс Павел, - Ты мне хочешь предложить работу, что-то вроде «вышибалы»?
- Паша! Не будь так наивен! Если бы мне нужен был всего лишь ещё один «вышибала», как ты говоришь, то я давно бы нашёл себе такого! Безработных «отморозков» нынче хватает. Мне же нужен не просто «вышибала», мне нужен настоящий «боец», на которого я бы смог положиться! Мне нужен человек, в котором я бы был уверен, как в самом себе! Мне нужен именно такой, как ты!
Павел недоверчиво посмотрел на дружбана детства. Уж больно льстивым показался он ему.
- Чиж, давай на чистоту! Что конкретно ты хочешь мне предложить?
- Очень хорошие деньги! – туманно ответил Чиж.
Паша тяжело вздохнул.
- Слушай, Генка, тебе нужно в политики идти! Ты ж как дипломат – всё вокруг, да около, и ничего конкретно!
Чиж самодовольно улыбнулся.
- Возможно, я когда-нибудь и выдвину свою кандидатуру в депутаты! – сказал гость. Потом он взял со стола третью рюмку и, поцокавшись с Павлом, залпом выпил очередную порцию сто грамм. Закусив кусочком варёной колбасы, он наконец поведал о своих планах чуть подробнее, - Мне нужен курьер, для поездок в Азербайджан. Ездить нужно будет не очень часто, раз в месяц… ну, от силы, два раза в месяц!
- И какой же груз мне нужно будет сопровождать?
- Да ерунду всякую! Крупы, цитрусовые… Я, ведь, ещё одну посредническую фирму решил организовать, с банабаками!
- Ну так пусть бы твои банабаки и отвечают за доставку твоих цитрусовых! – никак не мог понять своего гостя Павел.
Этот аргумент показался Чижу убедительным, но не желанным. Он неуверенно замялся, словно не зная, что ещё придумать.
- Понимаешь, Паша, можно было бы, конечно, и так поступить, как ты говоришь, но так я потеряю очень солидные проценты! Поэтому я и решил – доставлять груз своими машинами и своими людьми!
- Чиж! Скажи мне прямо, что это за груз, за которым нужно ездить всего лишь раз в месяц, а получать за него «очень хорошие деньги»?.. Я слышал, не важно от кого, что ты связался с Алием. А он, насколько я знаю, имеет какое-то отношение к наркобизнесу…
Гость испуганно посмотрел на хозяина квартиры.
- Ты че, офанарел?! Ты че, решил, что я могу иметь какое-то отношение к наркотикам?
- Чиж, хорош мне мозги компостировать! Ты, кажется, собирался доверять мне, как самому себе... Если же ты мне начинаешь здесь лапшу на уши вешать, говоря о каких-то цитрусовых, то как же я смогу тебе доверять? Играть в слепую – я не буду! Я должен знать, чем я рискую, и во имя чего я рискую. В противном случае, у нас никакого разговора не будет! Ищи себе другого «курьера»!
Чиж немного поколебался, после чего произнёс:
- Вообще-то это не совсем то, о чём ты подумал. Это, скорее, полуфабрикаты… К тому же, в случае чего, мы всё сможем свалить на банабаков! Я всё продумал. Юридически – к нам не подкопаешься, у нас всё чисто! Тебе нужно будет, всего лишь, только получать груз по документам с одной оптовой базы. А что там у тебя в мешках – так того знать тебе совсем необязательно! Ты всего лишь маленький человек, пешка, экспедитор, посредник!.. Мало ли каким образом тебе на оптовой базе, по случайности, с десяток не тех мешков погрузили! Тебе нечего бояться, я больше рискую!
- Я должен подумать, - ответил Паша.
- Вот увидишь, всё будет, как в Штатах! – принялся подбадривать друга детства Чиж, - Через пару месяцев сможешь приобрести себе шикарную «тачку»! Хочешь, я тебе даже свой БМВ по дешевке сброшу? Отличная машина!.. А нет, так купишь себе новьё! А там, глядишь, и квартиру попрестижнее, чем эту, прокрутишь! Только мне твой ответ нужен до Нового года!
- До Нового года? Это чего ж такая спешка?
- Первого января мой малой, Борька, вместе со своим классом, отправляется в Азербайджан на зимние каникулы. Им бесплатные турпутевки, с бесплатным проездом туда и обратно, на класс выдали, как победителям городского конкурса «кэвээнщиков»! – и Чиж ухмыльнулся, - Не могли уже куда-нибудь в другое место путёвки дать! Ещё б на Калыму отправили!.. Так вот, их классная руководительница... кстати, Мария Павловна!..
- Терехова? – с удивлением переспросил Паша, - Так твой малой у неё учится?
- У неё!.. Так вот, она очень просила, чтобы кто-то из родителей согласился поехать вместе с классом в Баку. Ну, чтоб ей было легче за всеми присматривать!.. Ну, сам понимаешь, десятый класс, в голове у всех одни лишь гульки, мальчики, девочки… Ну а кто это сможет из родителей отправиться в такую дальнюю поездку, да ещё и в такое время, зимой? Если бы это было в летнее время, тогда совсем другое дела, а так… И тогда меня осенило! Школьников, ведь, никто не станет нигде проверять и обыскивать! Мало ли что у них в сумках!.. А это значит, что есть возможность провести небольшую партию товара своим ходом!.. Вот тогда-то я и предложил Тереховой свои услуги. Как же не воспользоваться таким благоприятным стечением обстоятельств?!
- Если я правильно тебя понял, ты хочешь, чтобы я поехал с тобой в Баку, в качестве сопровождающих школьников, и там, заодно, мы и отоваримся?
- Совершенно верно! – у Чижа заразительно засветились глаза, - Заодно ты узнаешь точное место нахождения базы, на которую тебе потом предстоит ездить без меня!
- А почему всё же я? – задумчиво спросил Паша, - Почему, к примеру, ты не предложил своему старшему брату, Володьке, подыскать тебе надёжного курьера?.. Кстати, как он поживает?
- Тебя избрал я потому, что ты, как я уже тебе говорил, настоящий боец! Ты прошёл Афган, побывал во многих переделках… А иметь дело с банабаками – чего тут таить, отнюдь не безопасно! Эти обезьяны любой номер могут выкинуть. Но ты не дрейфь! Ствол и боеприпасы к нему я тебе достану! Правда, не к этой поездке. Этот раз мы поедем без оружия, оно будет ни к чему, коль с нами будут школьники. А потом, как я уже сказал, на всякий случай, мы тебя вооружим… А что касается Володьки, то он сейчас весь в делах и заботах. Под Киевом дачку «маленькую» строит… на 144 комнаты!
Павел едва не подавился солёным огурцом, услышав такую цифру.
- 144 комнаты! – изумлённо произнёс он, - Слушай, а на кой хрен ему столько комнат?
Чиж с пренебрежением посмотрел на Павла, как будто тот задал такой глупый вопрос, что на него унизительно было даже отвечать.
- Ты, как я вижу, уже совсем от жизни отстал. «Сэло» – одним словом! – с очень серьёзной гримасой, ответил Чиж, - Сегодня каждый, уважающий себя, человек строит себе нормальное жильё, с гаражами, бассейнами, с теннисными кортами…
- Нет, ну я всё могу понять, - не мог успокоиться Павел, - гараж, бассейн, теннисный корт – это всё здорово. Ну зачем ему аж 144 комнаты? Что он в них собирается делать? Жить, что ли, будет?
- Ну ты что, не знаешь моего Володьку? Он, ведь, романтик! Ну вздумалось ему построить себе средневековый замок, с башнями… И что тут такого?.. Во дворе же, естественно, басейнчик небольшой, с подогревом, плюс ещё и водоёмчик искусственный, с рыбками и уточками… А в комнатах гостей будет принимать!
Паша демонстративно открыл рот и выторощил глаза.
- Это ж какие «бабки» надо иметь, чтобы воплотить свои романтические грёзы в жизнь! – изумлённо воскликнул он.
- Не спорю, «бабки» немалые вложил он в свою дачку, - спокойно ответил Чиж, - Но, как говорится, хочешь жить, умей вертеться! И у тебя когда-то, возможно, будет такая же дачка, если ты, конечно, этого захочешь! Как говорится, всё в твоих руках!
У Павла закружилась голова. Такого будущего он никогда себе и не представлял.
Послышался металлический шелест в замке двери.
- Кто это? – спросил Чиж.
- А! – махнув рукой, ответил Паша, - Это, наверное, Ритка!
- Кто такая?
- Да сестра моя двоюродная! Она уже два с половиной года у нас живёт. Учится на третьем курсе юрфака… Вообще она из Белой Церкви, матушка моя родом оттуда. Так пока она учится, мы взяли её к себе. Не в общагу же ей идти! – прояснил ситуацию Павел.
Послышался стук закрывающейся двери и лязг металлической собачки замка. Вскоре, с полной сумкой продуктов, на кухню прошла очень симпатичная двадцатилетняя девушка. Она поздоровалась с сидящими и принялась выгружать в холодильник продукты питания.
Чиж аж дыхание затаил, когда Рита повернулась к нему тем боком, на котором был расположен очень глубокий разрез юбки. Пятнистые лосины, что только-только начали входить в моду, плотно облегали её бёдра и совершенно не искажали «рельефа» ног. И какие были эти ноги! Чиж пожирал глазами будущего адвоката и не мог налюбоваться её красотой. Она была как раз в его вкусе. А когда девушка выгрузила продукты в холодильник и, выпрямившись, посмотрела на незнакомого ей гостя своими большими глазами, в которых, как показалось Чижу, загорелся дразнящий мужчин огонёк, он понял, что она обязательно должна стать его! Рита совершенно не была похожа на деревенскую провинциалку. Она больше подходила под ту категорию женщин, которую обычно называют «хищницами»…
- Паша, ты б познакомил меня со своей сестричкой! – игриво произнёс Геннадий.
Паше ничего не оставалось, кроме как представить друг другу молодых людей…

-2-

Десятый «Б» всегда отличался своей дружбой и сплочённостью. Именно эти черты характера и способствовали тому, что на городском конкурсе «КВН» они стали первыми. По случаю этой победы почти все они собрались на квартире Полежаева Кости, для совместной встречи Нового года. Этот семнадцатилетний юноша заметно выделялся среди своих ровесников интеллектом и рассудительностью, а также, столь редкой для этого возраста, необычайной тягой к знаниям. И эти стремления к наукам были вызваны не желанием закончить школу с золотой медалью, на которую он выходил, а естественным желанием познания мира. Оттого большинство одноклассников Константина уже давно признали в нём своего лидера.
Был в десятом «Б» ещё один юноша, притязавший на роль лидера – это Борька Чижов. В отличие от Полежаева, этот давно уже прослыл в своём микрорайоне изрядным задирой. Свой авторитет Чижов-младший утверждал исключительно лишь «крутизной» своего нрава и накаченными мышцами. Он также пришёл на Новогоднюю гулянку к Константину. Все знали, что эти два юноши недолюбливали друг друга, ведь свои идеалы они утверждали совершенно противоположными методами. И Борька ни за что бы в жизни не заявился в дом своего «кровного врага», если бы туда не отправилась Анжелика Князева – самая красивая девушка в школе, как считали многие. Борька же всегда оспаривал это мнение. “Не только в школе, - угрожающе произносил он, показывая свои сжатые кулаки со сбитыми костяшками, когда кто-то набирался дерзости подумать иначе, - а и во всём районе нет красивее за неё!” Длинные густые светлые чуть вьющиеся волосы, большие голубые глаза, чистое личико, стройный изящный стан её заставляли многих огорчённо вздыхать, когда они узнавали, «чья» она девушка. Отважиться подойти к ней, чтобы завести дружбу, находилось не очень много. Как правило, всех их постигала одна и та же участь – пара выбитых зубов, да ещё и синяк под глазом!
Но Анжелике совершенно не нравился «король» района. Ей был глубоко симпатичен Полежаев. Но свои чувства к нему девушка тщательно скрывала. Ведь она знала, что этого юношу, в которого были влюблены чуть ли не все девчонки их класса, любила её лучшая подруга с детства, соседка по подъезду и по парте, Меньшова Юля. Эта девчушка по своему была также красива. У неё были такие же длинные светлые волосы, только, в отличие от Анжелики, Юля предпочитала заплетать их косой. За глазами, многие называли Меньшову «глупышкой». И действительно, временами она вела себя совершенно по-детски. Много было в ней незрелой наивности. Но в том, что нет подруги, преданней за Юлю, Анжелика не сомневалась нисколько. И потому отбивать парня, на которого временами смотрела с девичьей грустью, Князева не стремилась.
Зато Голубева Таня, также подруга с детства Юли и Анжелики, что жила в соседнем подъезде, очень решительно навязывала себя Полежаеву. Анжелику такое поведение подруги очень сильно возмущало. Она даже как-то высказала об этом самой Татьяне, с глазу на глаз. Но та с форсом посмотрела на Князеву и цинично ответила: ”Каждый добивается своего счастья, как может! Если Юлька не сможет удержать его возле себя, так это исключительно лишь её проблема! Я-то тут при чём?”
Когда кто-то как-то рассказал Юле о том, что Голубева зачастила приходить к Полежаеву на дом, якобы для того, чтобы Костя помог ей разобраться с домашним заданием, Меньшова, со свойственной ей наивностью, совершенно не предала тому значения. Она даже не могла допустить себе и мысли, что подруга детства способна на такую подлость. Ведь Юля всегда судила о людях тем судом, каким обычно судила себя саму.
Вот и в эту Новогоднюю ночь, когда Голубева уже в третий раз подрят пригласила на медленный танец Полежаева, Юля хладнокровно уселась за здоровенный праздничный стол и принялась дегустировать торты. Рядом с ней сидела Лапина Женя. Это была очень крупная, массивная девушка, глядя на которую, невольно, на память приходил персонаж одного из классических произведений, той самой русской, никем не превзойдённой, женщины, которая способна и в горящую избу войти и коня рассвирепевшего на ходу остановить. У неё была короткая стрижка, с химией., большие карие глаза, массивный лоб и толстые губы.
- Ух! – тяжело вздохнула Женя, - В меня уже больше ничего не вмещается!
- А я могу съесть целый торт и ещё не наемся! – произнесла Юля, - Сладости – это моя слабость!
- А не боишься поправиться? – спросила Анжелика, присаживаясь рядом. Ей уже надоело танцевать с Чижовым, а пригласить кого-нибудь другого она не решалась – Борька бы испортил тогда весь праздник!
- А я не поправляюсь. У меня конституция такая. Я вся в отца своего пошла. Он у меня худой и я такая же! – надкусывая «Наполеон», ответила Юля.
- Счастливая ты, Юлька! Вот бы мне твою фигуру! Или, ещё лучше, такую, как у тебя, Анжелика! – произнесла Женя.
- А ты побольше ешь! – решила подшутить над Лапиной Князева.
- Та-а! – махнув рукой, протянула Женя, - Сколько раз я уже пробовала садиться на диету!.. И никаких изменений!.. А потом плюнула на всё, как говорится, хорошего человека должно быть очень много! – и она с блаженством похлопала себя по висящему животу.
В это время к ним подошла Гончаренко Люда.
- Ой, мне только что нагадали, что уже этим летом я выйду замуж за бубнового вальта! – похвасталась пришедшая.
- Кто это тебе уже нагадал? – полюбопытствовала Анжелика.
- А это Колька Синицын и Васька Крылов привели двух цыганок, которых встретили случайно на улице. Они пошли немного проветриться, и там им предложили поворожить. Так они их и привели сюда! – ответила Люда.
- Ой, и я хочу, чтобы мне погадали! – радостно воскликнула Юля.
- Ты веришь гадалкам? – удивлённо спросила Анжелика.
- Не знаю! – с детским задором ответила та, - Но, просто так, шутки ради, я бы хотела, чтоб они погадали и мне!
- А я верю! – очень серьёзно и всезнающе произнесла Женя, - Особенно перед большими праздниками хорошо гадать!
- А в Новогоднюю ночь? – поинтересовалась Юля.
- Говорят, тоже можно! – с видом знатока ответила Женя.
- Ой, а где они, эти две цыганки? – аж загорелась Юля.
- На кухне, - ответила Люда.
- Ой, - произнесла свой характерный возглас Меньшова, - пойдёмте скорее, пока они не ушли!
- Слушай, не ходи туда! – схватив Меньшову за руку, настороженно произнесла Анжелика.
- Почему не ходить? – недоумённо и чуть ли не обиженно спросила Юля.
- Нельзя обращаться к гадалкам и колдунам! – ответила Князева.
- Кто это такое сказал? – спросила Люда.
- Так в Библии написано, - нерешительно произнесла Анжелика.
- Ой, умоляю тебя! – ухмыляясь произнесла Женя, - Там много чего написано! Говорят, что в Библии написано, что конец света будет в 2000 году! Но только я в это не верю!
- Действительно, Анжелика, ты что-то зря на нас страхи наводишь! – подхватила Люда, - Я тоже слышала о том, что в Библии написано о второй мировой войне и даже о Чернобыле. Но только, как я думаю, это всё неправда! Никакого будущего, или судьбы, нет!
- А я верю в судьбу! – решительно заявила Женя.
- Это всё бабушкины сказки! – возразила Люда.
- А в пророчества ты веришь? – спросила Анжелика.
- Не верю я ни в какие пророчества тоже! – объявила Лю-да.
- А зачем же ты тогда ходила гадать к цыганкам? – логически спросила Женя.
- Просто так, шутки ради! – ответила Люда, - Все гадали и я захотела!
- А я верю в пророчества! – настойчиво объявила Анжелика, - Вот у нас на этаже когда-то жила одна набожная женщина, пожилая. Она была полностью слепой. Так вот, у неё был Божий дар пророчества! И всё, что она предсказывала людям, всегда исполнялось!
- Так она что, тоже гадалка была? – перебила подругу Женя.
- Нет, она не гадалка была. Просто, временами, на неё нисходил Святой Дух. И только тогда, когда Он ей повелевал, она говорила людям то, что видела. А без Него она никому ничего не предсказывала. Так вот она, баба Оля, так её звали, она говорила, что если когда-нибудь Господь сведёт меня с гадалками, предсказателями или чародеями, чтоб я ни в коем случае не обращалась к ним. Она говорила, что через такое обращение к ним, я могу потерять Божье благословение! – ответила Анжелика.
- Ерунда всё это! – уверенно произнесла Люда, - Твоя баба Оля была такой же шарлатанкой, как и те две цыганки, что сейчас скачивают деньги у наших на кухне!
Анжелика не стала спорить.
Юля же стояла в нерешительности, не зная, идти ей на кухню, или нет. С одной стороны, Анжелика напомнила ей о соседке, которую и Меньшовы знали как старушку необычную. И это напоминание навеяло на неё страх. Но с другой стороны – любопытство просто раздирало её и внушало: ”Ну пойди! Пусть и тебе погадают о будущем! Неужели ты не хочешь узнать, когда выйдешь замуж за Костю?..”
- Да чего ты так боишься, Анжелика? – поднимаясь со стула, сказала Женя, - Пусть человек сходит к этим гадалкам, вдруг они и правду ей скажут!
Получив такую поддержку со стороны Лапиной, Юля решительным шагом направилась в сторону кухни. За ней последовала и Женя.
- Куда это они так рванули? – спросил у Анжелики Костя, прервав свой танец с Таней.
- На кухню, - задумчиво ответила Анжелика, - гадать!
Полежаев поначалу отнёсся к этому, как к обычной игре. Какая девчонка не пыталась, хоть раз в жизни, попробовать узнать своё будущее? Однако, взглянув на Князеву, он обнаружил на её лице какую-то тревогу.
- Костя, - хватая Полежаева за руку, капризным тоном сказала Таня, - ну пошли уже танцевать!
- Извини, я сейчас! – ответил тот ей и направился на кухню.
Таня с ревнивой обидой посмотрела ему вслед.
- А ты всё никак не угомонишься! – с упрёком произнесла Князева Голубевой, после чего, также, последовала за Константином.
На кухне негде было повернуться. Чуть ли не пол класса набилось в этом небольшом помещении. Все с азартом и любопытством наблюдали за двумя ворожками. Одной из них было лет 30-35. Своим внешним видом она ничем особенно не отличалась от тех цыганок-шарлатанок, что пристают обычно на улицах к прохожим. Она что-то предсказывала Чеботарёву Валерке. Кажется, она говорила ему о двух браках. Другой цыганке было лет 60. Всё лицо её было в морщинах, а на шее виднелся здоровенный шрам от глубокого пореза, который указывал на то, что, возможно, она когда-то перенесла хирургическую операцию.
- А теперь мне погадайте! – с азартом произнесла Юля.
- Позолоти сперва ручку, красавица! – сказала та цыганка, что была моложе.
- Ой, а у меня нет при себе денег, - с грустью ответила Меньшова. Но тут она увидела Полежаева, - Костя! Костя! – радостно обратилась она к нему, - Дай мне, пожалуйста, пару рублей!
- Слушай, не занимайся ерундой! – ответил Костя, - Оно тебе надо?
- Ну пожалуйста, Костя! – и она посмотрела на него таким умоляющим взглядом, что тот не в силах был уже ей отказать.
- Троячки хватит? – протягивая цыганке деньги, спросил он.
- Хватит, брюнет, хватит! – ответила молодая цыганка и принялась раскладывать карты, приговаривая при этом, - Вот увидишь, карты сейчас всю правду нам расскажут!..
Юля не могла стоять на месте. У неё словно шило было в одном месте. Ей так хотелось поскорее заглянуть в своё будущее, что она готова была сама уже залезть на стол, только бы цыганка так не медлила с ответом.
- Вижу болезнь… Серьёзную болезнь! – всматриваясь в карты, очень сосредоточенно проговорила цыганка.
“Ничего себе! – сама в себе воскликнула Юля, - Откуда она узнала про мою болезнь?.. Неужели ей и вправду обо всём рассказали карты?..”
- Вижу вальта крестового, что на сердце лежит…
Юля с гордостью посмотрела на Костю, всем своим видом, как бы, говоря ему: “Вот видишь, карты правду говорят! А ты не верил…”
- Но не быть вам вместе, - продолжала говорить цыганка, - Вижу даму треф, что стремится разъединить вас…- на мгновение ворожка оторвалась от карт, опуская при этом глаза вниз, словно хотела что-то скрыть, а потом снова продолжила говорить, правда, при этом все уловили, что интонацию в голосе цыганка вдруг, почему-то, резко переменила, - Вижу дальнюю дорогу… Вижу много слёз… И больше ничего не вижу…
Юля заморгала обеими ресницами сразу. При этом, на её личике отобразилась растерянность и разочарование.
- И это всё? – еле сдерживая себя, чтоб не заплакать, спросила она, - А когда же я выйду замуж и за кого?
- Этого карты не говорят, - отворачиваясь от Меньшовой, произнесла цыганка.
- Вы хотите сказать, что я скоро умру? – шмыгая носом, снова спросила Юля.
Цыганка не стала отвечать на этот вопрос. Как бы не расслышав девушку, она принялась собирать карты.
- Да успокойся ты, глупенькая! – начал успокаивать Юлю Костя. Он был воинствующим атеистом и потому вообще не верил ни во что сверхъестественное, - Нашла кого слушать! Они обыкновенные шарлатанки, которые решили под шумок новогоднего веселья немного подзаработать! А такие глупышки, как ты, уши развешивают! Нет ни Бога, ни дьявола! Это всё забубоны безграмотных и невежественных людей!..
- Забубоны? – подала свой голос старая цыганка. На её лице отобразилась лукавая улыбка. Потом она вдруг словно впала в какой-то транс. Глаза её закатились к верху, после чего она промолвила, - Разве тебя не учили, что воровать не красиво? Полный рюкзак яблок из колхозного сада домой принести!
“Откуда она узнала об этом случае, про который и я давно уже забыл, так как он приключился со мной уже так давно, кажется, два или три гола тому назад?..” – с изумлением произнёс сам в себе Полежаев. Ему, с его атеистическим складом ума, трудно было найти какое-либо логическое объяснение происходящему. Ну откуда было ему знать, что демоны, в которых он совершенно не верил, знают все грехи человеческие, совершённые по нерадению к самому себе. И уж конечно, знают они и о прошлом всякого человека. Именно благодаря этим подлинным знаниям уже осуществившихся событий они и манипулируют теми, кто обращается к ним, внушая им мысль о якобы существующем будущем, которого, конечно же, нет!
- Вот когда потеряешь ту, что на сердце лежит, тогда и узнаешь, шарлатанки мы или правду предвозвестили! – добавила старая цыганка, продолжая пребывать в исступлении.
Всем сделалось жутко от такого предсказания. Многие уже и не рады были тому, что кто-то вообще привёл этих цыганок в квартиру.
- А ты, красавица, не хочешь погадать? – обратилась к Анжелике молодая цыганка.
- Я вам не верю! – опуская глаза, ответила Князева. Ей было очень неприятно смотреть в колючие зрачки ворожек.
Старая цыганка перевела свой испытующий взгляд с Полежаева на Анжелику.
- Что же это ты, красавица, прячешь золото во чреве рыб? – вдруг произнесла ворожка.
На лице Анжелики отобразилось замешательство.
- Никак в дорогу собралась? – продолжила говорить старуха, - А почему ж тогда серёжки до сих пор не сменила? Как же суженный признает тебя, без них?
“Откуда она знает про серёжки?..” – вопрошала себя Анжелика. Ей также, как и всем остальным одноклассникам, ещё никогда раньше не доводилось сталкиваться с представителями оккультных сил. Она только слышала о них, читала в книжках, но чтобы так близко соприкоснуться с ними…
- Так что, красавица, не хочешь ли узнать имя того, кто по данному тебе пророчеству, наденет на твои ушки, известные тебе, серёжки?.. Дай мне эти серёжки, - указывая на ювелирные изделия, что висели на ушах Анжелики, проговорила старуха, - а я тебе за них скажу его имя!
Все посмотрели на Анжелику и на её золотые серёжки, формы полумесяца. Ювелирные изделия были очень дорогими, чтобы отдать их каким-то сомнительным гадалкам.
- Ну что же ты, красавица, медлишь? – льстивым голосом проговорила вторая волхвица, - Или золото тебе дороже суженного?.. Так у тебя ж другие есть!
Анжелика стояла, как зачарованная. Волхвицы словно гипнотизировали её. В ней всё сильнее разгоралось любопытство. Ну какая из девиц, в столь юном возрасте, не возжелала бы узнать имя того, с кем ей «предписано» быть вместе?
Уловив, что воля девушки заколебалась в нерешительности, молодая цыганка решила ускорить события. Она сама приблизилась к Анжелике и протянула свою трясущуюся руку к уху с серёжкой, и протяжным голосом произнесла:
- Дай, дай их мне! Они, ведь, тебе больше не нужны!
Анжелика сделала шаг назад и наткнулась на стену. Дальше отступать было некуда. А назойливая волхвица продолжала приступать к ней, вторя:
- Дай, дай их мне!
И тогда на помощь к Анжелике пришёл Борька Чижов. Он перехватил руку волхвицы за кисть, после чего сильно оттолкнул её от девушки.
Молодая цыганка свалилась на пол и пристально посмотрела на Борьку.
- Ану, валите отсюда обе! – грозно произнёс Чижов, - Пока я не спустил вас с лестницы!
- Я-то упала только на пол, а вот ты свалишься в бездну! – не отрывая глаз от Борьки, угрожающе сказала волхвица и, изобразив на своём лице чудовищную улыбку, истерически расхохоталась.
- Мамочки, идёмте скорее отсюда! – испуганно простонала одна из школьниц, хватая за рукав Анжелику, - Мне страшно!
Тогда Борька схватил обоих цыганок сразу и силой пота-щил их к выходу.
- Ты слышал, что я тебе сказала? – продолжая свой истерический смех, кричала молодая ведьма, - Ты полетишь прямо в бездну!..
Когда Чижов закрыл за волхвицами дверь и вернулся в комнату, в которую все перешли с кухни, на его лице выступил холодный пот.
- Какой придурок их сюда привёл?! – громко спросил Борька, обращаясь ко всем.
- Синицын и Крылов! – ответил кто-то.
- Идиоты! – бросил он им в лицо, - Теперь идите и успокаивайте Меньшову!
Юля находилась в ванной комнате. Костя пытался её успокоить. Девушка была глубоко потрясена и подавлена, и никак не могла прийти в себя. Будучи очень мнительной, она сквозь слёзы повторяла:
- Неужели я скоро умру?.. Неужели я скоро умру?..
- Не бери дурного в голову! Всё, что только что здесь произошло, ничто иное, как обыкновенный чей-то новогодний розыгрыш! – гладя Юлю по голове, сказал Полежаев, - Кому-то скучно было сидеть дома, вот они и решили переодеться в цыганок-гадалок, чтобы немного развлечься!
- А откуда же они тогда узнали, что у меня гемофелия? Откуда они узнали, что я больна?
- Во-первых, они ничего не сказали про гемофелию твою! – возразил Костя, - Они просто сказали, что ты больная. А во-вторых, сейчас почти каждый человек чем-то болен! Так и я могу любому нагадать, тыкая наугад пальцем в небо!
- Допустим, ты прав, - не могла успокоиться Юля, - А как же тогда объяснить то, что они знали про серёжки Анжелики.
- Какие ещё серёжки? – удивлённо переспросил Костя, продолжая улыбаться, чтобы таким способом поднять настроение девушке.
- Которые лежат у неё дома! – ответила Юля и, прижавшись к груди юноши, разрыдалась.
- Да перестань ты плакать!.. Мало ли у кого дома ещё есть несколько наборов серёжек?.. Что, у тебя дома нет такого барахла?!
- Нет! – продолжала плакать Юля, - Ты ничего не понимаешь! Это не простые серёжки лежат у неё в серванте, внутри керамической рыбы, о которой, кстати, тоже знала гадалка!
- Что ещё за серёжки? – недоумённо воскликнул Костя.
Юля включила холодную воду и умылась. Потом она взяла чистое полотенце и вытерла насухо лицо.
- Ей подарила их одна набожная женщина! – наконец ответила она.
- Ну и что с того?
- Ты извини меня, пожалуйста, Костя, но большего я тебе не могу сказать. Это не моя тайна! Об этом знают только два человека, я и Анжелика. И без её согласия я этого никому не открою, даже тебе!
- Хорошо, не отвечай! – чуть обиженно произнёс Костя, - Я сам сейчас у неё обо всём расспрошу! – и он вышел из ванной комнаты и пошёл искать Анжелику.
Танцевать и веселиться уже никому не хотелось. Визит нежданных гадалок испортил всем настроение. Одноклассники расселись по стульям и креслам, продолжая обсуждать происшедшее.
- Анжелика! – обратился к девушке Костя, - Что это ещё за серёжки, о которых упоминали эти две аферистки?
- Да, действительно, Анжелика, - подхватили остальные, - о каких серёжках говорили эти цыганки?
Анжелика виновато опустила голову.
- Извините, но я не могу об этом говорить, - очень грустно ответила она.
- Ну, по крайней мере, ты нам скажи, они существуют, эти серёжки, или нет? – спросила Женя.
Все внимательно посмотрели на Анжелику.
Девушка утвердительно кивнула головой и произнесла:
- Существуют…

-3-

…Кравченко пробыл в больнице до самого Нового года. За эти три недели он много передумал. Он осознал, что что-то в этой жизни ему следует существенно изменить. Жить так, как он жил раньше, дальше было нельзя. Первое, что он сделал, это написал рапорт об увольнении в запас. Таким образом он надеялся осчастливить своим решением супругу, ведь та столько уже обрабатывала его в этом направлении. Если бы Кравченко попытался уволиться из армии в таком спешном порядке ещё год назад, то ему, конечно же, отказали б. Как минимум, ему пришлось бы дослужить до весеннего Приказа. Но из-за того, что по всей Армии Союза начались сокращения, да и сам Андрей состоял на хорошем счету у командования, имея образцовый послужной список, старшине разведроты пошли навстречу.
Передав роту новому старшине и сдав свой «обходной лист», Андрей тяжело вздохнул. Он вспомнил, как два года назад впервые прибыл в этот гарнизон, сразу после учебки, как проклинал судьбу, за то что она так далеко занесла его от родного дома. Как же он желал тогда скорейшего возвращения на родину! И вот теперь, когда мечта была близка к осуществлению, его сердце, почему-то, сжалось. Кравченко вдруг осознал, что эта воинская часть стала для него второй родиной, где прошла часть его жизни. А когда он вышел из кабинета начальника штаба полка и до него донеслись с улицы звуки духового оркестра, Андрей ощутил ностальгию о вчерашнем.
Кравченко поднялся на третий этаж казармы и направился прощаться с ротой. Вначале он зашёл в каптёрку. Новый ротный, старший лейтенант Дюрягин, сидел за столом и читал газету.
- Слушай, старшина, кто тебя так оболванил? – уже с порога принялся высмеивать новую причёску Андрея Дюрягин, - У тебя вид, как у типичного уголовника!
Кравченко улыбнулся и провёл рукой по лысой голове.
- Да это меня в госпитале так коротко подстригли, - разъяснил он.
- Скажи лучше, побрили! – не мог успокоиться ротный.
Кравченко прошёл около висящих парадок и непроизвольно провёл по ним рукой. Он никак не мог привыкнуть к тому, что он уже не старшина.
- Остапенко, - обратился Кравченко к новому каптёрщику, - Скажи дневальному, чтобы подал команду, разведроте строиться возле каптёрки. Я хочу попрощаться со всеми!
Каптёрщик отправился выполнять приказ.
- А где Влад? – поинтересовался Андрей, обращаясь к Дюрягину.
- Так он же сегодня дежурит на КПП! – ответил тот, - Так ты что, разве уже сегодня уезжаешь, не завтра?
- Сегодня.
- А как же вещи, ты их отправил уже домой?
- Да, вчера, контейнером.
Дюрягин лениво потянулся.
- Так ты уже определился, чем займёшься на гражданке? – поинтересовался ротный.
- Ещё точно не знаю, - задумчиво ответил Андрей, а потом добавил, - А вообще, Бог усмотрит.
Услышав из уст Андрея слово «Бог», Дюрягин недовольно прищурился. Проведывая в госпитале старшину, он несколько раз заставал в палате Кравченко одного и того же молодого человека, который представлялся Максимом. Этот семнадцатилетний юноша очень не понравился Сергею, уж больно он был навязчивым собеседником. Как выяснилось, Максим занимался миссионерской деятельностью, регулярно посещая больных. Познакомившись с раненным военнослужащим и прочувствовав, что тот находился не в лучшем душевном расположении, он принялся агитировать и Кравченко. Сам же Андрей, не смотря на общую неприязнь ко всем инославным исповеданиям, на этот раз попытался быть более учтивым. Помня о том, что и Мелёхин был человеком не церковным, не конфессиональным, хотя и посещавшим сектантскую общину «пятидесятников», старшина терпеливо снёс первый удар назойливости, который так задел Дюрягина. Постепенно он привык к такой манере проповедника навязчиво предлагать свои услуги другим, и даже стал сам задавать ему некоторые вопросы. Так завязалась между ними некая дружба. Максим стал приходить к Андрею каждый день, принося множество всевозможной литературы. Как ни странно, но этот сектант помог старшине найти некоторое душевное успокоение, которое избавило его от продолжительного самоосуждения за совершённые ошибки прошлого. Более того, юному проповеднику удалось так настроить душу и сознание Андрея, что тот и вовсе, как бы, позабыл все свои прегрешения, как будто их и вовсе не было!..
Вскоре вернулся каптёрщик. Он доложил, что рота уже построилась и ожидает своего бывшего старшину.
- Ну ладно, - обратился Андрей к другу, - я надеюсь, мы расстаёмся братами! – и он протянул ротному руку.
Дюрягин протянул свою в ответ.
- Не поминай лихом! – сказал он Андрею и они обнялись на прощанье, как то водится в армии, после чего Кравченко вышел из каптёрки.
Пока Кравченко прощался с каждым солдатом разведроты, пожимая каждому руку, подошли и офицеры роты.
- Андрюха, - обратился к бывшему старшине Спиридонов, - тебя Сальников разыскивал!
- Зачем?
- Я точно не знаю, но он просил меня, если я увижу тебя, передать, чтобы ты обязательно зашёл к нему!
Кравченко одобрительно кивнул головой.
Попрощавшись наконец со всеми, Андрей покинул казарму. На улице, когда он переходил через плац, его окликнул старшина хозвзвода второго батальона прапорщик Маркисян.
- Э-э, Андрюха, подожди! – с армянским акцентом выкрикнул тот, догоняя Кравченко.
Андрей остановился.
- Еле догнал тебя! – переводя дыхание, произнёс Маркисян, - Слушай, это правда, что ты сегодня уезжаешь?
- Правда. А что?
- Андрюха, как брата тебя прошу, выручи! Мой младший брат 13-ого января женится. Я просил Перелыгина, чтобы дал мне неделю отпуска, а он ни в какую. Я его и так, и этак уговаривал, даже сказал, что готов пожертвовать весенним своим отпуском, а он рогом упёрся и не отпускает!
- Ну а я чем могу тебе помочь?
- Заедь ко мне на родину, поздравь за меня брата! Я подарок ему уже купил, вот, часы! – и он указал на здоровенный бумажный свиток, что держал под рукой, - Настенные, с кукушкой!
Андрей замялся. Он не знал, как ему потактичнее уклониться от этой просьбы. Душа его рвалась в Москву, к Светлане. Он послал жене уже пять писем, а ответа всё не было. Он опасался, что супруга не смогла его простить, прочитав его исповедь об измене. Оттого ему и хотелось поскорее увидеть её, если понадобится, пасть к её ногам, прося прощения, чтобы разрешить все семейные проблемы. А тут, так не вовремя, появился этот Маркисян, со своей просьбой!
- Ты извини меня, пожалуйста, Хорен, но я очень тороплюсь домой! – виноватым голосом ответил Андрей, - Я уже и так столько времени потерял здесь! Я, ведь, рассчитывал хотя бы Рождественские праздники провести в кругу семьи, раз уж не получилось Новый год встретить вместе! Столько времени потерял, пока договорился за контейнер!.. А теперь ты предлагаешь мне и старый Новый год встретить вне дома…
- Андрюха! Хочешь, я на колени стану перед тобой? – пристально смотря в глаза Кравченко, жалостно взмолился Маркисян, - Я оплачу тебе дорогу, только заедь к брату! Ну что тебе стоит?
Андрей от неловкости отвернулся.
- Андрюха, я тебя Христом Богом прошу!
- Ты что, верующий? – удивлённо спросил Кравченко, так как Маркисян не отличался особенным благочестием. А в сквернословии этот армянин мог потягаться даже с бывшим командиром полка подполковником Сычом.
- Да! – самоуверенно ответил тот, - Я православный!
Андрею было очень прискорбно слышать, как Маркисян, ведя совершенно безбожный образ жизни, называл себя «православным». Ведь именно из-за таких нерадивых «верующих» и хулят Православие все инославные.
“А ты разве лучше него? – проговорил к Андрею помысел, - Христос призывал жертвовать собой, ради ближнего, а ты не способен даже пожертвовать своими личными интересами, отложить поездку в Москву, ради блага этого человека! А ведь он тебя попросил не от своего имени, а от имени Христа!..”
- Ладно, - тяжело вздохнув, сдался Кравченко, - давай свой подарок!
Счастливый Маркисян протянул свой свадебный подарок Андрею, после чего достал из кармана бумажный лист, на котором был написан домашний адрес.
- Вот увидишь, Андрюха, у нас, в Кировабаде, тебе очень понравиться!
- В Кировабаде? – переспросил Кравченко, - Постой, постой! Так это же, если я не ошибаюсь, в Азербайджане?
- Ну да! – согласился тот.
- Так ты разве не из Армении?
- Нет, я из Кировабада!.. А какой у нас чистый горный воздух! Я тебя уверяю, Андрюха, ты запомнишь эту поездку надолго!
Андрей взял у Маркисяна бумажный лист с адресом и положил его себе в карман.
- Так ты когда едешь? – решил уточнить армянин.
- Да вот зайду ещё к Сальникову, потом к себе, после чего буду отправляться, мой поезд через два часа.
- Тогда я подожду тебя возле КПП. По дороге на вокзал я поподробнее расскажу тебе, как удобнее добираться ко мне на родину!
Андрей одобрительно кивнул головой и пошёл к холостяцкому общежитию.
Когда Кравченко зашёл к Сальникову, тот заканчивал пересчитывать долларовые купюры. Он заработал эти деньги на кулачных боях. Неподалёку от порта были расположены старые ремонтные боксы, которые уже долгое время пустовали. Именно там каждую субботу проводились бои без правил, позволяющие любому желающему приобрести шанс для скорого неплохого заработка. Туда не раз захаживали и морские пехотинцы, среди которых был и Толик.
- Понимаешь, Андрюха, - начал говорить Сальников, - я ведь тоже собираюсь весной увольняться. А дома у меня есть ещё младший брат. Квартира у нас однокомнатная. Возвращаться домой и теснить малого я не хочу. Я узнал, что сейчас ещё можно успеть вложить деньги в кооператив. Через год они обещают уже сдать квартиру под ключ. Но для этого мне нужно срочно вложить «бабки» в этот кооператив до февраля месяца. Поэтому у меня к тебе просьба: доставь эти деньги к моим, в Киев! А я им обо всём по телефону сообщу…
Сказать, что Андрей снова расстроился – это ничего не сказать! Но на этот раз он решил сдаться сразу. Взяв у Сальникова домашний адрес, Кравченко принялся пересчитывать с ним деньги.
- Только ты ж смотри, будь осторожен в дороге! – принялся наставлять Андрея Толик, - Времена нынче сам знаешь какие настали! Босоты всякой лазит кругом столько, что нужно быть всё время начеку!
- Не переживай, всё будет нормально! – самоуверенно заверил друга Кравченко, - Господь хранит Своих детей!
Собрав деньги в спортивную сумку, которую дал ему Толик, Андрей отправился забрать оставшиеся свои немногочисленные вещи. К счастью, как отметил Кравченко про себя, ему хватило рассудительности почти всё отправить контейнером. Даже парадку он не оставил. Его настолько утомила военная форма, что на этот раз он решил ехать домой в гражданке.
Возле КПП Кравченко снова встретил Маркисяна. Тот рассказывал что-то Бажану.
Когда Влад увидел Андрея, то первым подошёл к нему. Вначале они улыбнулись друг другу, после чего обнялись.
- Неужели мы больше никогда не увидимся? – с грустью произнёс Влад.
- Почему не увидимся? У меня есть твой домашний адрес, а у тебя мой. Будем переписываться! А там, глядишь, когда-нибудь и встретимся, с семьями, лет этак через 10-15! Если, конечно, не помрём к тому времени!
- Сплюнь! – испуганно произнёс Влад, когда услышал о смерти.
- Сплёвывать – это суеверие! Нужно на Бога надеяться, а не верить во всякие забубоны! – с интонацией фарисея парировал Кравченко. Не смотря на то, что он говорил очень правильные вещи, было в его тоне нечто настораживающее. Общение с Максимом не во всём пошло Андрею на пользу. Даже не замечая того, Кравченко перенял от учителя-самозванца очень много заблуждений. Как говорят в православии, он впал в «прелесть».
- Мелёхин тоже на Бога надеялся! И где он? – опустив глаза, с упрёком сказал Влад.
Андрею показалось, что Бажан решил напомнить ему о причастности к гибели друга. Опустив голову, чтобы собраться с мыслями, после небольшой паузы он ответил:
- Если ты это сказал к тому, чтобы напомнить о моём безумии, то я не стану пред тобою оправдываться. И всё же, хотя я и стал орудием преступления, сосудом демоническим, но, видит Бог, я убил Сергея не умышленно! Да, я ищадие ада! Да, я зверь в человеческом обличие! И всё же, Господь моё оправдание! Этому зверю, этому ищадию ада, этому человекоубийце Он даровал незаслуженный дар благодати – вечную жизнь!
- Ты меня неправильно понял. Я не осуждаю тебя ни за что! Смерть Мелёхина – это трагическая нелепость, дело случая! На твоём месте мог оказаться любой из нас! Я о другом говорю… Почему Бог, в Которого так искренне верил Мелёхин, допустил его гибель? Почему Он не спас его?
- А почему Он не спас Своего Единственного Сына, когда Тот висел на кресте? – вопросом на вопрос ответил Андрей, - Если Его Он не пожалел, то что можно говорить о всех тех христианах-мучениках, которые на протяжении всей истории человечества гибли «по нелепым случайностям», «по недоразумениям»?! Ведь если бы Он не допускал смерти праведников, то нечестивые никогда б не спаслись! Кровь святых людей умягчает греховную почву сердец безбожных людей, так что они начинают потом прозревать, чувствовать угрызение совести, которой никогда раньше до этого не слышали! Если бы Бог не допустил гибели Сергея, то, возможно, я так бы и дальше плыл по течению безбожной реки, которая увлекала меня всё ниже и ниже в преисподнюю! Смерть Сергея – это моя жизнь! Он стал для меня воплощением любви Христовой! Если Бог допускает, чтобы Его дети уходили из этого мира как овцы, приговорённые на заклание, значит на то есть Его Благая воля! Ты слышишь? Бла-га-я воля! Одни люди своею жизнью сеют смерть вокруг себя, а другие, по попущению Божьего Промысла, своими смертями сеют жизнь!
- Может ты и прав, - задумчиво ответил Влад.
В этот момент к выездным воротам КПП подъехал УАЗик командира полка. Кравченко ещё с утра договорился с водителем, рядовым Лытарем, чтобы тот подбросил его до вокзала.
Военнослужащие подошли к машине.
Перед тем, как сесть в УАЗик, в который уже умастился Маркисян, Андрей с грустью обернулся в сторону казарм, офицерского городка, клуба… На плацу в это время заканчивался развод. Духовой оркестр заиграл походный марш.
- Товарищ прапорщик, прямо как Вас провожают! – подметил дежурный сержант, обращаясь к бывшему своему старшине.
У Андрея в ушах словно кто-то запел, озвучивая оркестрантов: “На Красной Площади парад. Войска проходят чётким строем. И снова здравницы звучат в честь победителей, героев!..”
И Кравченко сел в машину…

Кравченко благополучно добрался до Кировабада. Родственники Маркисяна проявили к нему настоящее кавказское радушие и гостеприимство. Андрей вынужден был сам себе признаться, что на родной Украине ему ещё никогда не доводилось сталкиваться с такой заботой и с таким вниманием к гостям. Как говорят на Кавказе, гость – это Божий посланник! И потому к Андрею отнеслись, как к самому Ангелу Божию. Если по дороге к Кировабаду он планировал, что заедет к родне однополчанина всего на пару часов, то теперь ему пришлось снова перекраивать свои планы. Как он ни рвался поскорее добраться до Москвы, жизненные обстоятельства совершенно не сопутствовали ему в этом намерении. Его уговорили задержаться хотя бы на день, чтобы занять место почётного гостя на свадьбе.
Андрею выделили отдельную комнату. В ней он обнаружил большое количество холодного и огнестрельного оружия. Отец Хорена, как выяснилось, был заурядным коллекционером. Тут были и старые винтовки, и пистолеты, и сабли, и шашки, и мечи, и кинжалы…Кроме антиквариата Кравченко увидел и современное оружие. А когда он по армейской привычке старшины посмотрел на табельный номер пистолета «ТТ», что открыто лежал на полочке, подобно обыкновенной статуэтке, то был весьма потрясён. Номер соответствовал той серии, оружие которого числилось за родной частью.
“Ну, Арра, ты и даёшь! – мысленно воскликнул он, - И как же ты ухитрился пистолет из армии привезти? Небось со склада спёр!”
Потом Андрей снова перевёл свой взгляд на стенку, которая была увешена холодным оружием. Его внимание привлёк здоровенный охотничий кинжал, с резной рукояткой. Он взял его в руки и восхищённо промолвил:
- Класс!
- Что, нравится? – спросил отец Хорена.
- Ага!
- Тогда он твой!
- Да что Вы! – растерянно произнёс Андрей, - Я не могу его взять, это слишком дорогая вещь!
- Слушяй, - с армянским мягким акцентом произнёс отец Хорена, - Андрей, ты наш гость! А у нас есть такой обычай, если гостю что-нибудь понравилось, то он должен взять эту вещь себе, в подарок. Так что, не обижай нас, возьми его себе, в знак нашего кавказского уважения к тебе!
- Ну спасибо!.. Хотя мне, всё равно, как-то неудобно.
- Пойдём со мной, я тебе ещё и не такое покажу!
Они вышли из дома и подошли к кирпичному сараю. Когда Маркисян-старший снял с петель здоровенный амбарный замок и они зашли внутрь, Кравченко едва не лишился дара речи, от увиденного.
- Да здесь у вас целый артсклад! – воскликнул он, глядя на ящики с боеприпасами, - Никак, к войне готовитесь?
Отцу Хорена не стал конкретно отвечать на поставленный вопрос, но очень туманно произнёс:
- В жизни всякое может случиться…
И тут Кравченко вспомнил о предостерегающих напутствиях Сальникова.
“Действительно, в дороге всякое может приключиться! – сам в себе сказал Андрей, - Мне бы тоже не помешало, на всякий случай, чем-нибудь вооружиться. Он, в поезде, когда я ехал из Тбилиси сюда, банабаки чего-то всё время так и глазели на мою сумку. Нужно быть поосмотрительней, как бы «бабки», ненароком, кто-нибудь не спёр!”
Но тут к нему пришёл ещё один помысел, точного происхождения которого Андрей не знал: “Ты, ведь, говорил, что Господь – твоя защита!”
Кравченко растерялся. Он не мог понять, его обличают, или искушают?
Первое, что пришло ему в голову, был отрывок из библейского текста, точного значения которого, честно говоря, он и сам не знал: «Продай одежду свою и купи меч.»
Однако полной уверенности, какому голосу довериться, Андрей не имел. Он был ещё слишком неопытен в таких искушениях. И тут в его глаза бросилась граната, что лежала в деревянном ящике, сверху других гранат. Она сама словно так и напрашивалась, как показалось ему, чтобы он взял именно её. Своим опытным армейским взглядом Кравченко сразу определил, что она учебная, в отличие от остальных.
“Действительно, - сам в себе сказал он, - если я твёрдо не убеждён в том, какому помыслу больше верить, то не благоразумнее ли было бы мне взять эту, учебную, гранату?.. И убить ею я никого не смогу, а напугать кого, как это сделал когда-то Дюрягин в «Изумрудном», если вдруг придётся, запросто можно!”
- Я прошу прощения за возможное со своей стороны нахальство, но я хотел бы напроситься ещё на один подарок. Да не зачтите меня в невежды, но можно я возьму себе ещё вот этот «презент»? – и Андрей указал на учебную гранату, - Ато времена нынче суровые, в дороге всякое может случиться…
- Да конечно, конечно! Только ж она не боевая, а учебная!
- Я вижу!
- Так может дать тебе ещё парочку боевых?
- Да нет, спасибо! Боевых мне не нужно!
Прихватив с собой очередной «презент», Кравченко вышел из сарая и отправился в свою комнату, в которой ему уже постелили.
На следующий день, отгуляв у Маркисянов на свадьбе, Андрей наконец смог продолжить свой затянувшийся путь на родину. Добравшись до железнодорожного вокзала, он отправился к кассам. И здесь его постигла очередная неприятность. На проходящий поезд «Баку-Тбилиси» билетов на сегодня уже не было. Следующий же должен был быть только завтра.
Кравченко расстроено вздохнул. Терять ещё один день ему совершенно не хотелось. Да и ночевать на вокзале, имея при себе такую крупную сумму денег, было не безопасно.
- А Вам очень нужно? – заботливо спросила сорокалетняя кассирша из служебной льготной кассы, смотря то на Кравченко, то на его военный билет.
- Очень! – прикладывая руку к сердцу, ответил он, - Вопрос жизни и смерти! Дорог каждый день! Очень срочно нужно увидеть жену!
- Ну на сегодня я Вам ничего предложить уже не смогу, последнюю броню забрали у меня буквально перед Вами. Но Вы не отчаивайтесь! Подойдите к проводникам, может кто-то из них сможет Вам помочь…
Едва скорый поезд «Баку-Тбилиси» издал характерный звук скрежета тормозных чугунных колодок и застыл на месте, Андрей бросился к первому попавшемуся ему на глаза проводнику.
- Слушай, братан, выручи! Мне домой нужно позарез, а билетов в кассе нет! Возьми к себе, я заплачу столько, сколько нужно! – умоляюще произнёс Кравченко. Он понимал, что времени у него совсем мало, так как стоянка поезда была лишь 5 минут.
- Да нет у меня свободных мест! – ответил тот.
- Да я в тамбуре готов простоять всю ночь! Пойми меня, братан, домой я еду, дембельнулся из армии!
Проводник недовольно посмотрел на неотступного «зай-ца».
- Я же тебе человеческим языком говорю, у меня нет мест!.. Обратись к Томке, с десятого вагона. Кажется, у неё было одно свободное место!
- Спасибо, братан! – произнёс Андрей и бросился к указанному вагону.
Подбежав к пышной тёмноглазой проводнице, которая в этот момент о чём-то перекрикивалась со своей коллегой из восьмого вагона на азербайджанском языке, запыхавшийся Андрей сразу же принялся докучать женщине, уговаривая её взять его к себе.
- Э-э, слушяй, красавчик, нэт у меня мэст, понимаешь, нэт! – начала разыгрывать из себя не берущего взятки проводника та.
- Ну пожалуйста! Я военнослужащий, домой еду!
- Военнослужащий? – недоверчиво переспросила проводница, пристально рассматривая молодого мужчину, - Ану, покажи мне свой военный билет!
Кравченко протянул ей свои документы.
Проводница ещё раз посмотрела на стриженного Андрея, а потом на фотографию в военном билете.
- А чего это у тебя военный билет будто залит чем-то жирным? – с видом криминалиста, спросила женщина.
- Да это мне одна попутчица, когда я в поезде сюда ехал, случайно на рубашку с документами куриный бульон разлила. Вот и военный билет немного пострадал!.. Или Вы думаете, что я какой-нибудь уголовник-рецидивист? – шутя спросил Кравченко и улыбнулся.
Проводница вернула ему документы и ответила:
- Уголовник ты или рецидивист – этого я не знаю. А вот проверяющих нынче развелось столько, что перестраховка ещё никому не повредила! Ладно, заходи… прапорщик!
- Спасибо большое! – поблагодарил Андрей и поднялся в тамбур вагона.
Едва поезд тронулся с места, Кравченко сразу же рассчитался с проводницей и пошёл к указанному купе, где имелось в наличии одно свободное место.
- Добрый вечер! – учтиво поздоровался Андрей с тремя пассажирками, что ехали от Баку.
Те также поздоровались в ответ.
Андрей поставил свои сумки на верхнюю полку, после чего снял с себя верхнюю одежду и повесил её на крючок. Потом он окинул взглядом своих попутчиц. На вид им было лет по 16-17, явно славянского происхождения. Кравченко ощутил, что своим внезапным вторжением несколько смутил подружек. Когда он открывал двери купе, они очень громко над чем-то смеялись. Теперь же их настроение резко переменилось, они вдруг стали очень серьёзными. Особенно застенчиво смутившейся показалась ему та девушка, что сидела с правой стороны у окна, с длинными светлыми распущенными волосами. В её глазах вспыхнул, еле заметный, огонёк, когда она увидела вошедшего. И Андрей почувствовал это. Однако, ощутив это душевное колебание, он всё же его совершенно не одобрил. Он никогда не позволял себе засматриваться на других женщин, они для него словно не существовали. Ведь у него была красавица-жена Светлана. Пусть у них не всё складывалось благополучно, пусть она была далеко не такой, какой он желал бы её видеть, но перед Богом она была для него единственной женщиной.
“Отойди от меня, сатана! – мысленно произнёс Андрей, отгоняя от себя нечестивые помыслы, которые вдруг просто лавиной набросились на него, едва он встретился со взглядом незнакомки, - Разве ты не знаешь, пёс смердящий, - обратился потом он сам к себе, - что засматриваться на чужую красоту есть удел саморазвращённых мужей, не имеющих не стыда ни совести!”
Не зная куда себя деть, Кравченко разулся, после чего взобрался на верхнюю койку. Здесь он смог почувствовать себя значительно уверенней. Однако ощущение незваного гостя, который вторгся не в вагонное купе, а в частную квартиру, по-прежнему сковывало его. Тогда он достал из сумки свою Библию и, чтобы восстановить в себе душевный покой, принялся читать Евангелие от Матфея: “Тогда Иисус возведён был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих». Потом берёт Его диавол в святый город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею». Иисус сказал ему в ответ: написано также: «не искушай Господа Бога твоего». Опять берёт Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана; ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Тогда оставляет Его диавол, - и се Ангелы приступили и служили Ему…”
- А помнишь, Анжелика, как прошлой зимой мы ездили на каникулах в Ленинград? – продолжила старую тему общения, которую прервал внезапный визит нового попутчика, Юля.
- Помню! – ответила Анжелика.
- А как ты тогда в Эрмитаже чуть не заблудилась? – пропела своим звонким голосочком Юля.
- Помню! Вы тогда ещё всем классом меня искали!
И три подружки-одноклассницы дружно, но не очень громко, рассмеялись.
Проехав минут тридцать, поезд значительно уменьшил скорость и далее продолжал двигаться, почему-то, очень медленно.
- Ой, девчонки, я уже есть хочу! – сказала Женя, после того, как развеселившаяся Юля вспомнила очередную забавную историю.
- Я тоже! – подхватила Анжелика.
- О-о! Так уже почти 8 вечера! – воскликнула Женя, - Самое время для ужина!
И подружки принялись накрывать стол.
Когда всё было разложено, Женя сразу же набросилась на своего зажаренного цыплёнка, купленного в привокзальном буфете. Юля же решила проявить благовоспитанность. Она посмотрела на Анжелику и кивнула в сторону попутчика.
- А Вы не хотите присоединиться к нашему скромному столу? – обратилась к Андрею Анжелика.
Кравченко оторвался от книги и посмотрел вниз. Он так наелся уже на свадьбе, что о еде и думать даже не мог. А вот от прохладного какого-нибудь напитка он бы, пожалуй, не отказался. Уж больно острой оказалась кавказская кухня. И тогда он вспомнил о бутылке домашнего вина, которое ему вручили на дорогу. Но пить самому – это было бы очень не тактично, по отношению к таким заботливым попутчицам.
- Хорошо, я присоединюсь к вашему скромному столу, но только при одном, очень маленьком, условии, - Ответил Андрей и чуть улыбнулся, когда заметил на лице девушки небольшое смущение, при упоминании им слова «условие», - Вы согласитесь продегустировать со мной настоящего армянского домашнего вина!
- Домашнего? – с азартом переспросила Юля, - С удо-вольствием!
Андрей достал из сумки большую бутылку и, спустившись вниз, поставил её на стол. То ли от того, что попутчицы показались ему довольно, таки, простыми, то ли от того, что воинство искусительных помыслов на время оставили его в покое, но первичная скованность покинула его, а на смену ей пришла раскрепощённость. Он адаптировался и ощутил себя таким же полноценным «хозяином» этого купе, как и школьницы.
- Девчонки, если не секрет, куда едете? – решил полюбопытствовать Кравченко.
- Мы артистки! Мы едем на съёмки в Тбилиси! – решительно выпалила за всех Юля.
Услышав такой ответ подруги, Анжелика чуть не подавилась кусочком сухой колбасы, а у Жени глаза едва не выкатились из орбит.
- Вы артистки? – переспросил Андрей и окинул взглядом подружек. Ему показалось, что его разыгрывают.
- Да! – очень серьёзно сказала Юля.
- А артистки чего? – принял условия этого розыгрыша Кравченко.
- Мы будем сниматься в кино! – с гордостью объявила Юля. У неё и вправду была детская мечта - стать когда-нибудь очень знаменитой кинозвездой.
- И о чём же будет этот фильм? – заинтересованно спросил Андрей.
Юля с удивлением посмотрела на такого непонятливого попутчика, после чего ответила:
- Ну конечно же, о любви!
- Ясно!.. И во многих фильмах вам посчастливилось сняться уже раньше?
- В восьми! – надкусывая бутерброд с маслом, ответила Юля.
- И кого же вы играете на этот раз?
- О, это очень интересный фильм! – серьёзно произнесла Юля, - Его снимает совместная индийская, азербайджанская и украинская телекомпания. Это что-то вроде сказки.
- И о чём же эта сказка?
- Суть сюжета этой сказки такова, - принялась фантазировать на ходу Юля. Она просто обожала заниматься этим ремеслом, - После кораблекрушения, на один из необитаемых островов попадает молодой и очень красивый принц Рамзас. Его будет играть один из знаменитых индийских актёров! Но остров, как выяснилось впоследствии, оказался отнюдь не необитаем. На нём оказалось много прекрасных девушек, которые попали туда таким же способом, как и Рамзас. Когда-то их выкрали от родителей, чтобы доставить во дворец одного богатого султана, в его гарем. Но во время шторма им удалось спастись. И вот главный герой фильма оказывается в кругу этих чарующих нимф…
Андрею с трудом удавалось подавить в себе огромное желание улыбнуться. Наивность этой девушки, как показалось ему, не знала границ. Она с таким воодушевлением и внутренним трепетом окунулась в мир фантазий и грёз, что ещё немного, и он действительно поверил бы в правдивость её рассказа о предстоящих съёмках.
- Ну и кто же из вас будет играть эту чарующую принцессу… как её… Роксану? – очень серьёзно спросил Андрей, чтобы не обидеть девушку своим равнодушием по отношению ко всем индийским мелодрамам.
- Анжелика! – решительно объявила Юля и указала глазами в сторону подруги. Та же, при этом, так смутилась, что не знала, куда себя деть.
- Ага! – понимающе кивнул головой Андрей, - А Вы кого будете играть?
- А я буду играть её лучшую подругу, Луссию! – вышла из положения Юля.
- Ну а Вы, тогда, кого будете играть? – обратился Андрей к Жене, у которой на лбу аж пот выступил, когда она попыталась вообразить себя артисткой кино.
- Я? – испуганно переспросила она и посмотрела на автора сценария.
- Ну да, Вы! Какую нимфу будете играть? – повторил свой вопрос Кравченко.
Анжелика не смогла себя больше сдерживать и издала характерный звук, который происходит при внутреннем смехе, случайно вырвавшемся наружу.
- Наверно, маму принца Рамзаса… - неуверенно ответила Женя и тут же разразилась от смеха.
Андрей окинул взглядом своих попутчиц. Они все весело смеялись над этой шуткой Юли.
- Да это я Вас разыграла! – наконец призналась Юля, - Мы не артистки, мы школьницы! Мы ездили по туристическим путёвкам в Баку. А вообще, мы из Киева!
- Ай-яй-яй! Как нехорошо обманывать! – улыбаясь, произнёс Андрей. В его голосе не было серьёзного упрёка, он произнёс эту фразу исключительно лишь для того, чтоб поддержать разговор, - Разве родители вас не учили, что обманывать некрасиво?
- А мы и не обманывали Вас! – продолжала отвечать за всех Юля, - Обманывать и разыгрывать – это ни одно и то же!
- Вы так считаете? – поддерживая шутливую атмосферу, спросил Андрей. И тут ему также захотелось разыграть своих попутчиц.
- Конечно же! – ответила Юля, - А что тут такого? Вот видите, я пошутила и мы все вместе посмеялись! Правда, Анжелика?
- Правда! – согласилась та.
- И много вас таких шутников, «артистов», едет в этом поезде? – полюбопытствовал Кравченко.
- Двадцать один человек, плюс ещё два парня, Гена и Паша, они охраняют нас! – при этом Юля снова радостно улыбнулась. Ей показалось, что она придумала очень забавное словосочетание, связанное с двумя очень интересными парнями и со словом «охранять».
- И всё?.. А взрослых, что, с вами нет? – искренне удивлённо спросил Андрей.
- А что, мы, по Вашему, ещё не взрослые? – с задетым женским самолюбием произнесла Анжелика и пристально посмотрела на попутчика, при этом она, словно невзначай, поправила рукой серёжку.
Не нужно было быть большим психологом, чтобы не разглядеть в поведении девушки интригующего флирта. Задавая свой вопрос, она словно всем своим видом пыталась сказать: “Вы считаете, что я ещё ребёнок?.. Посмотрите внимательней, неужели такая «маленькая девочка», как я, не способна понравиться такому взрослому молодому человеку, как Вы?.. Почему Вы опустили свои глаза?.. Разве «взрослые» мужчины смущаются, когда на них смотрят всего лишь «дети»?..”
Кравченко снова ощутил, как нечестивые помыслы роем подступили к нему. Девушка, не смотря на свой школьный возраст, действительно была очень красивой. Даже слишком красивой!
- Я имел в виду то, что я бы свою дочь не отпустил в столь далёкую поездку, без сопровождения взрослых. Даже если бы она достигла уже совершеннолетия, ехать на Кавказ я бы ей не позволил!
- С нами была ещё наша классная руководительница, Мария Павловна, - решила уточнить Анжелика, - Но в Баку, перед самым нашим отъездом, у неё схватил аппендицит и её положили в больницу.
- Ах, вот оно в чём дело… И всё равно, одного взрослого на двадцать школьников – это очень мало, для такой далёкой поездки! И куда смотрела администрация вашей школы?.. Нет, я ваших родителей не понимаю!.. Так вы все едете в этом вагоне?
- Нет, - ответила Анжелика, - к сожалению, нас разбросали по всему поезду.
Андрей вспомнил, что до сих пор он так и не угостил попутчиц вином, которое стояло на столе не тронутым. Раскупорив бутылку, он разлил его в дорожные стаканчики.
- А что Вы имели в виду, когда говорили, что не отпустили бы своего ребёнка на Кавказ? – никак не могла успокоиться Анжелика, желая чтобы попутчик наконец перестал относиться к ней и к её подругам так, будто они были ещё совершенно незрелые девочки, школьницы.
- А что здесь непонятного? – произнёс Андрей, - Здешние мужчины очень темпераментны. Особенно они падки на таких молоденьких и симпатичных девушек, как вы…
Услышав от попутчика долгожданное признание, что они, оказывается, ещё и «симпатичные», и «девушки», а не просто «девочки», Анжелика мила улыбнулась.
- Мне б не хотелось, - продолжал говорить Андрей, - чтоб моя дочь стала жертвой какого-нибудь темпераментного «банабака»!.. Неужели вам не страшно, что вы запросто можете оказаться жертвами какого-нибудь неприятного случая?
- А что с нами может случиться? – наивно спросила Юля, - Сейчас мы в поезде, в закрытом купейном вагоне…
Андрей не стал спорить. Он решил опровергнуть самоуверенность школьниц на практике. Для этого он уже разработал маленький план…
- Ладно, давайте наконец попробуем этого вина! Я и сам его ещё не пробовал, - и он предложил всем поцокаться.
Женя выпила свою порцию залпом, после чего продолжила разделываться с жареным цыплёнком. Анжелика же опорожнила свой стаканчик медленно. При этом, словно невзначай, она несколько раз посмотрела на попутчика. “А может это он?” – мысленно рассуждала она в себе. Ну а Юля смаковала очень медленно, вдыхая ароматный запах виноградного плода. По выражению её личика не трудно было догадаться, что она была из тех домашних девочек, которые не особенно часто в своей жизни употребляют креплёные напитки.
- Очень вкусно! – с восторгом произнесла Юля, после того, как опорожнила весь стакан. На её лице отобразилось блаженство, а в глазах моментально вспыхнули искорки. Она совершенно не могла употреблять алкоголя, так как пьянела от одного только запаха! – А Вы почему не пьёте?
- Я? – переспросил Андрей, продолжая планировать сценарий своего розыгрыша, - Да мне, что-то, перехотелось! – и он демонстративно поставил свой полный стаканчик на стол.
- Тогда Вы, может быть, всё-таки перекусите чего-нибудь вместе с нами? – предложила Анжелика.
- Да нет, спасибо, я сыт! – задумчиво ответил он.
- Ну как хотите, - сказала Анжелика и продолжила свой ужин.
- А вообще, конечно, девчонки, вы очень неосмотрительны! – вдруг произнёс Андрей, после небольшого затишья.
- Это почему же? – игриво спросила Юля.
- Вы с такой лёгкостью опорожнили предложенное вам совершенно незнакомым человеком вино, что я просто потрясён! Вы ведь даже не знаете, кто я и что я, откуда еду и куда! Вы даже имени того человека, который предложил вам выпить, не спросили!
- И кто же Вы? – с улыбкой на лице спросила Анжелика. Ей уже давно хотелось поинтересоваться именем случайного попутчика. К тому же и цыганки-волхвицы, которые безусловно имели некое ведение о вещах таинственных, как то показалось многим, предвещали Анжелике скорое знакомство с будущим супругом именно в предстоящей поездке.
- Я?.. А это вы сейчас узнаете! – и Андрей приподнялся со своего места. Окинув всех пристальным взглядом, он вдруг объявил, - Я маньяк!.. Так что, девчонки, приехали!
- Это у Вас такие шутки? – продолжая улыбаться, спросила Анжелика. Однако, в голосе её уже ощущалась нота неуверенности.
Кравченко достал из сумки учебную гранату. Ему захотелось разыграть неблагоразумных школьниц излюбленной шуткой разведроты. Быстрым движением руки он всунул гранату в руку перепуганной горе-артистки Юли и выдернул кольцо.
- А теперь, девочка, сиди тихо и не разжимай её! – запугивающим голосом произнёс Андрей, - Не то – не доедешь до места съёмок и не сможешь сняться в своём девятом фильме!
Юля, никогда раньше не видевшая учебных гранат, испуганно закрыла глаза. Ей показалось, что та вот-вот должна была взорваться прямо у неё в руках.
Женя и Анжелика переглянулись между собой. Кусок батона с маслом застыл у Лапиной во рту.
Кравченко достал из сумки здоровенный охотничий кинжал, подаренный ему на память Маркисяном-старшим, и изобразил на своём лице чудовищную улыбку. Дескать, сколько он зарезал, сколько погубил!
При взгляде на острие холодного оружия у Анжелики побежали по спине мурашки.
- У вас осталось всего десять минут! – объявил Кравченко, поглядывая на часы, - Вскоре у вас начнёт кружиться голова, после чего вы все уснёте!.. Да! Да! В вине было снотворное! Так что, приехали, девчонки, приехали!
- Что Вам от нас нужно? – стараясь сохранять спокойствие, спросила Анжелика. Она как-то читала одну брошюру, о том, как нужно вести себя в экстремальной ситуации беззащитной женщине. И теперь она решила попробовать воспользоваться одним из советов, рекомендуемых автором той брошюры, попытаться выйти на словесный контакт с «насильником».
- Скоро узнаете, девчонки, скоро узнаете! – издевательски произнёс Кравченко и, облокотившись локтями о верхние койки, принялся прожигать коварным взглядом школьниц, - Ну согласитесь, девчонки, вы ведь сами во всём виноваты, сами! Кто заставлял вас пить это вино, кто? Благовоспитанные девочки в такие ситуации не попадают! Целомудренные девочки не пьют со случайными попутчиками! Тем более, в закрытом купе!.. Вы хотя бы подождали, пока предлагающий вам выпить, сам не отведает предложенного... Так что, не вините за всё свою горемычную судьбу, ибо её нет. Но каждый человек сам вершит своё будущее, избирая либо путь благоразумия, либо путь глупости. Вы свой выбор уже сделали!
- Что Вы собираетесь с нами делать? – испуганно проле-петала Юля.
- А как вы думаете, что обычно делают маньяки со своими жертвами? – продолжал издеваться над школьницами Кравченко.
- Пожалуйста, не трогайте нас! – жалостно простонала Юля, - Мы больше не будем!
- Чего-чего? – прищуриваясь, переспросил Андрей, - Вы больше не будете?.. А кого это волнует?.. Нет, девчонки, этот номер у вас не пройдёт! Вы сами спровоцировали меня, сами! Так что выбирайте, кто из вас будет первой моей жертвой?.. Может быть ты? – и он приподнял подбородок Юли кончиком кинжала.
От холодного острия металла девушке сделалось дурно. Своё головокружение она восприняла за первые признаки действия снотворного.
- Ну пожалуйста, - взмолилась Юля, - не убивайте меня! Моя мама этого не переживёт, я у неё единственная дочь! – и она разрыдалась.
- Твоей маме нужно было раньше думать, когда она отпускала свою единственную дочь в столь далёкую поездку!.. И нечего тут хныкать! Сама во всём виновата!.. Ну ладно, убивать тебя я не стану. Только «поиграюсь» немножко и отпущу! – и он злорадно и с наигранным пристрастием посмотрел в глаза до смерти напуганной наивной Юли, - Что, страшно?
Убедившись, что первая «артистка» уже изрядно проучена за свою неосторожность, Кравченко принялся давать уроки целомудрия второй попутчице, что так нескромно несколько раз засматривалась в его женатые глаза.
- Или, может быть, ты готова принести себя в жертву? Ты способна пожертвовать собой, ради спасения своей подруги?.. Разве ты не знаешь, что нет большей любви, чем пожертвовать собой за друга? – и Андрей испытующе посмотрел на Анжелику, - Так и быть, я приму от тебя эту жертву! Только докажи, что ты способна на такой поступок!
- Вы сумасшедший! – прижимаясь к стенке купе, уклоняясь от приближающегося к ней «извращенца», взволнованным голосом произнесла Анжелика. Она смотрела на него, как кролик на удава.
- Да, я сумасшедший! – полушёпотом произнёс Андрей, когда нагнулся над прижавшейся к стене девушке. Напрягая всю свою артистичность, он продолжал разыгрывать психически нездорового человека, готового вот-вот наброситься на свою жертву, - Ну неужели ты не способна, как Христос, пожертвовать всем, что у тебя есть, ради счастья ближнего?.. Разве ты не знаешь, что тот, кто пожалеет себя, тот погубит себя, а кто отдаст себя, не пожалеет себя, тот спасён будет…
- Уберите от меня свои… руки! – трепеща, как лань, она скоса посмотрела на острие кинжала, что промелькнуло у неё перед глазами.
- Ты хотела сказать «грязные руки», да?.. Знаешь, девочка, ты уже дважды напомнила мне одну, такую же красивую, молодую женщину. Первый раз - когда назвала меня «сумасшедшим»! Она также называла меня. А второй раз – когда сказала, чтобы я убрал от тебя свои «руки», «грязные руки»!.. Ты права, они действительно «грязные»! На них есть человеческая кровь… Совсем недавно, вот этой самой рукой, я убил ни в чём не повинного человека! И не просто человека, а верующего человека!.. И ещё, я очень «грязно» поступил с той молодой женщиной!.. Как ты думаешь, на какую гадость ещё способно это «чудовище», что стоит сейчас перед тобой?.. Тебе страшно? – Андрею очень хотелось услышать утвердительный ответ, чтобы, оставив вторую «артистку», приступить к третьей, - Тебе не страшно?.. Тогда я спою тебе ещё песню… Я так всегда делаю, когда нападаю на свои жертвы в поездах… Хочешь, я спою и тебе?
Анжелика затаила дыхание. Её сердце готово было выскочить наружу. Коротко стриженный «сексуальный маньяк» показался ей настолько гадким и омерзительным, что она отвернулась от него.
- Ты не хочешь слушать мои песни? – осторожно, чтобы случайно не порезать, он провёл кончиком кинжала по её шее и наигранно печально произнёс, - Что ж, тогда я спою без разрешения! – Кравченко настолько вошёл в роль психопата, что со стороны и вправду могло показаться, что он только-только сбежал из псих диспансера. Неожиданно для всех, он вдруг завопил, как одержимый, душераздирающим и, в то же время, очень мелодичным, голосом, который услыхали даже в соседнем купе, - Я раб лю-бви-ии-и! Но, не лю-би-ии-им!
И в этот момент Женя схватила со стола недопитую бутылку с вином и нанесла ею сильнейший удар по голове горе-маньяка…
Кравченко никак не ожидал такого поворота событий. Если бы он знал, какой недюжинной силой обладает этот «гигант» в юбке, то ни за что бы не оставил её без присмотра. От силы удара бутылка разбилась вдребезги, а Андрей, потеряв сознание, вначале свалился на стол, а потом на пол.
Три подружки молниеносно вылетели в коридор вагона и подняли крик. Со всех купе стали выскакивать пассажиры, не могущие толком понять, что произошло.
- Он хотел нас… он хотел нас… он хотел нас взорвать! – голосила громче всех Юля, сжимая по-прежнему в руках гранату.
- Бросай её в окно, ато взорвёшься! – вскричал Чижов-младший, что выскочил из соседнего купе.
От волнения Юля так сжала гранату, что с трудом смогла разжать пальцы. Как только учебная граната вылетела в окно, раздался хлопок, который многие, по неопытности, восприняли за настоящий взрыв.
- Мамочка! – продолжала голосить Юля, - Зачем я тебя не послушалась?! Она же так не хотела отпускать меня в эту поездку!..
- Что у вас произошло? – обратился к трём подружкам Геннадий.
- Там маньяк! Сексуальный маньяк! – не унималась Юля, испытав психологический стресс.
Паша, Геннадий и Борька заскочили в купе и увидели на полу неизвестного типа. Тогда они заломили ему руки за спину и связали их брючным ремнём.
- Он подсыпал нам снотворное в вино, чтобы мы уснули! – прижимая руки к груди, сквозь слёзы пролепетала Юля.
- У меня есть марганцовка! – произнесла одна из одноклассниц, - А вдруг поможет?!
Перепуганные «артистки» принялись поочерёдно пить из трёхлитровой банки раствор марганца, разбавленный водой, чтобы прочистить желудки от неизвестного «снотворного»!
Тем временем ко второму купе десятого вагона прибыл наряд милиции, что ехал в последнем, тринадцатом, вагоне.
- Я ведь сразу почувствовала, что не нужно мне было брать этого «стриженного» к себе в вагон! – расстроено делилась своим горем проводница с коллегой из одиннадцатого вагона, - У него ж документы поддельные!.. Меня теперь взуют по первое число, за то что я, дура, взяла его к себе!..
Старшина милиции обратился к одной из «пострадав-ших»:
- У него были при себе какие-либо вещи?
- Да! – ответила Женя и указала на две дорожные сумки и на висящую куртку, - Это всё его!
- А это мы его тут, пока вас не было, немного обыскали! – произнёс Паша и протянул милиционеру военный билет Андрея и здоровенный кинжал.
- Так, значит будете понятыми! – решительно заявил черноусый старшина, - Ахмедов! Сократов! – обратился он к младшему сержанту и старшему сержанту, - Тащите задержанного в наш вагон! Да смотрите, чтобы не сбежал! А я, пока, проведу расследование и заполню протокол…
Два милиционера развязали Кравченко руки и надели наручники. Потом они его приподняли. Он только начал приходить в себя.
- Ой! – простонал Андрей и попытался ухватиться за разбитую голову, да наручники не позволили ему этого сделать.
- Пошёл! – схватив задержанного за рукав и толкая его в спину, скомандовал старший сержант Сократов.
- Да вы чё, мужики? Я же пошутил! – начал было оправдываться Кравченко, да ему не дали договорить.
- Пошёл, я сказал! – повторил милиционер и повёл арестанта в последний вагон…

-5-

Выслушав показания «потерпевших», старшина милиции предложил девушкам изложить свои заявления в письменной форме. Сам же он приступил к обыску вещей задержанного. Паша и Геннадий присутствовали при этом в качестве понятых.
- Ничего себе! – аж подсвистнул Павел, когда увидел крупную сумму иностранной валюты, высыпанную на койку из спортивной сумки.
- Видать, давно уже промышляет по вагонам! – выдвинул вслух свою версию Геннадий.
Сотрудник милиции описал всё изъятое имущество арестованного, после чего предложил понятым расписаться в протоколе. Потом он забрал у девушек письменные заявления и отправился к тринадцатому вагону.
Едва милиционер покинул второе купе десятого вагона, как к трём подружкам сбежался со всего поезда чуть ли не весь класс. Им всем хотелось услышать о подробностях «криминального» инцидента.
- Кошмар! – произнесла одна из одноклассниц, - Теперь я буду бояться ночью даже в туалет выйти!.. А вдруг у этого маньяка есть ещё какой-нибудь сообщник?
- Да ерунда, какой там, ещё, сообщник?! Такие обычно сами орудуют! – категорично заявил Полежаев Костя.
- А вдруг он, действительно, не один? – не могла успокоиться Юля.
- Не бери дурного в голову! – стоял на своём Костя, - Ты очень мнительна!
- Не, я теперь в туалет сама не пойду! – решительно заявила Женя, - А вдруг он сбежит?.. Он же мне, за то, что я его так огрела, этого просто так не оставит!
- Костя! Останься, пожалуйста, с нами, в этом купе! – обратилась Юля к юноше, прижимаясь к его груди, - Мне страшно! У меня такое предчувствие, что что-то должно произойти…
- Ты опять начинаешь себе что-то внушать! – с недовольством произнесла Голубева Таня.
- Ну пожалуйста, Костя! – не отставала Юля.
- Действительно, оставайся с нами! – подхватила Анжелика.
Голубева с ревностью посмотрела на двух подружек. Ей с таким трудом удалось всё так подстроить, чтоб Полежаев оказался именно с ней в одном вагоне и в одном купе, а теперь все её усилия могли оказаться тщетными.
- Да чего вы так боитесь? – произнесла Таня, - Закройтесь себе в купе и до самого Тбилиси никого не впускайте!
- А если выйти нужно будет? – вопрос туалета волновал Женю больше всего.
- Ну возьмите тогда с собой что-нибудь, вроде ножа! – ответила Таня, - Да и вообще, вы так себя ведёте, будто в поезде совершенно нет других людей, кроме вас!.. Вас послушать, так теперь и вовсе ездить поездами опасно. Так летайте самолётами!
Голубевой удалось немного успокоить присутствующих одноклассниц. Кроме Юли. Она по-прежнему ощущала на сердце тревогу.
- Хорошо, я остаюсь с вами! – согласился наконец Костя.
Таню всю аж передёрнуло. Она с ненавистью посмотрела на соперницу.
- Интересно, - сказала Женя, - откуда у него столько долларов?
- Грабонул кого-то, наверное! – ответил кто-то.
- Ограбил и убил?! – не то спросила, не то выдвинула своё предположение Юля, - Он ведь сам говорил, что убил недавно какого-то верующего человека и очень грязно обошёлся с какой-то молодой женщиной… Наверное, изнасиловал и убил!..
- Ты опять за своё? – с укором сказал Костя.
- Как мне хочется поскорее добраться до дома!.. А мы стоим здесь уже больше часа! – произнесла Юля.
- Действительно, чего мы стоим? – спросил ещё кто-то.
- Мало ли чего?! – ответил Геннадий, - Может этого маньяка хотят передать кому-то… Ну, чтоб не везти его поездом до Тбилиси!
- Да вряд ли, - не согласился Паша, - Мы стоим не на станции, а в горах. Если бы они хотели снять его с поезда, то сделали б это на ближайшей станции!.. Похоже, что мы стоим здесь по какой-то другой причине.
- Ладно, давайте расходиться по своим вагонам! – скомандовал Геннадий, которому Терехова доверила благополучно довезти класс до Киева, - Значит так, чтоб никто без моего разрешения не вздумал покидать поезд! Я имею в виду, если кто-то вдруг пожелает выскочить на одной из станций, желая что-нибудь себе купить, то, не обижайтесь, но, если узнаю об этом, приму самые строгие меры!
- И что же ожидает провинившегося? – с девичьим подвохом спросила одна из десятиклассниц.
Чижов, немного покраснев, повернулся в ту сторону, откуда послышался голос. Кому он принадлежал – Геннадий так и не понял. Чуть прищурив левый глаз, он, с таким же подвохом, ответил:
- То, что обычно делают с маленькими непослушными детками!
Послышался смех.
В таком приподнятом настроении десятый «Б» разбрёлся по своим вагонам…

-6-

В последнем вагоне, возле служебного купе, разместился дежурный наряд милиции. Туда и был доставлен Кравченко. Сперва ему оказали медицинскую помощь, перемотав голову бинтом, а уже после старший сержант Сократов приступил к процедуре допроса.
- Ну рассказывай, давай, как фамилия?
- Да Кравченко я, Андрей Викторович!.. Я вам сейчас всё разъясню...
- Разъяснишь, разъяснишь! У тебя теперь много времени будет, чтобы всё разъяснить! – пристально рассматривая задержанного, словно изучая, произнёс Сократов.
- Да я ни в чём не виноват, честное слово! – улыбаясь сказал Кравченко.
- Разберёмся!.. Значит, ты Кравченко Андрей Викторович?
- Да!.. Военнослужащий, домой еду!
- Ага!.. Военнослужащий? – рассматривая документы задержанного, с сомнением произнёс старший сержант, - Ты хоть бы военный билет поокуратнее подделал, да печати в нём поставил поотчётливее!.. Ишь, какого героя из себя сделал, - обратился он к младшему сержанту и протянул тому, для показа, военный билет задержанного, - два ордена «За отвагу!»
- Хэ! – хихикнул Ахмедов и что-то сказал земляку по азербайджански.
- А ты знаешь, что полагается за подделку документов? – снова спросил Сократов. Он очень хорошо разговаривал по-русски.
- Да настоящие это документы, настоящие!
- Ты думаешь, что у нас работают одни профаны, да? – наклонившись над Андреем, с сарказмом произнёс Сократов, - Хорош выпендриваться! Говори, кто документы подделал?
- Никто! – выходя из себя, выпалил Кравченко. Он понял, что перед ним были обыкновенные лимитчики, не имеющие никакого юридического образования, от чего и допрос проводившие совершенно непоследовательно.
- Зря ломаешься! – чуть скривившись, сказал Сократов, - Ты ведь пойман с поличным! Знаешь, сколько тебе светит?.. Подделка документов – раз! Хранение холодного оружия – два! Попытка изнасилования – три! Угрожал расправиться с девчонками – четыре! А когда узнаем, где ты приобрёл боевую гранату, тогда тебе уж точно не поздоровится!
- Да не боевая, а учебная она была! – выкрикнул Кравченко и тут же застонал от головной боли, - Ой!
- Больно, да? – с издёвкой произнёс Сократов, - Будешь знать, как к бабам цепляться, «герой»!
“Ну что, приколист, доигрался? – сам себе сказал Андрей, - Только трения с Внутренними органами тебе, для полного счастья, ещё и не хватало!”
- Так где гранату взял? – продолжал задавать свои непоследовательные вопросы Сократов.
- Я же сказал, учебная она была!.. Разыграть я хотел девчонок, чтобы не были такими доверчивыми…
- К таким подонкам, как ты? – закончил фразу вместо Андрея старший сержант.
Кравченко набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь выразить своё негодование от такой безтолковости сыщика-интузиаста. Но потом спохватился и, сдержав в себе свои негативные эмоции, ничего тому не высказал.
- Да, виновен я! Виновен в том, что обманул девчонок! Но, только, делал я это без какого-либо злого умысла, честное слово!.. Им же самим теперь хороший урок будет! В следующий раз, прежде, чем пить с незнакомым человеком, они уже задумаются!..
- Так ты у нас, оказывается, ещё и благодетель! – с насмешкой парировал Сократов, - А этим кинжалом ты, как кухонным ножичком, колбаску собирался резать, да?
Кравченко понял, что с этим “криминалистом” разговор у него явно не получится.
- Слушай, давай я лучше подожду того старшину, ато у нас с тобой разговор, что-то, совсем не клеется! – сказал он.
Сократов с недовольным видом посмотрел на задержанного. Ему так хотелось побыть в шкуре оппера и раскрыть это дело лично самому. А Кравченко решил лишить его этого удовольствия.
- Хорошо, жди старшину!.. Только не думай, что сможешь нас перехитрить! А пока, вот тебе ручка и чистый лист. Пиши, как всё было!
Кравченко взглядом указал на наручники.
- Как же я смогу писать в таком положении?
- Не переживай, дорогой, не переживай! Сейчас мы всё уладим!
Сократов снял с арестованного наручники, а потом снова надел их. Только на этот раз он пристегнул Андрея за левую руку к металлической опоре второго яруса.
- А теперь пиши, пиши, дорогой! А если тебе не хватит бумаги, то я тебе ещё дам! Пиши! – сказал старший сержант.
Кравченко принялся описывать свои “благие намерения”.
Через час пришёл старшина Мамедов. Он принёс вещи задержанного и письменные заявления от школьниц.
- И про доллары не забудь написать! – просматривая два исписанных листа, произнёс старшина милиции, пока Кравченко дописывал третий лист, - Напиши: где взял, кому вёз, сколько вёз. Одним словом, всё опиши!
Когда Кравченко закончил свою писанину, сотрудники правоохранительных органов ещё раз ознакомились с делом.
- Хэ! – вырвалось у Сократова, - Ишь, как всё гладко придумал!
- Да не придумал я!
- Ладно, - подвёл итог Мамедов, - прокуратура разберётся!
Кравченко так и остался сидеть у окна с пристёгнутой наручниками левой рукой. Он облокотился о стенку и закрыл глаза, желая сосредоточиться. Особого волнения он не испытывал. Почему-то он был твёрдо убеждён, что всё обойдётся благополучно. Прокуратура подаст запрос в его часть, а оттуда пришлют подтверждение, что его документы не поддельные, а настоящие. К тому же он состоял на хорошем счету в армии. В обиду командование его не даст! Ну и конечно же, Андрей надеялся ещё на один источник покровительства – на Бога. “Всё уладится! – мысленно успокаивал он себя. В нём всё отчётливее проявлялись все те заблуждения, закваску которых он перенял от Максима, - Бог не допустит, чтобы верующего и надеющегося на Него человека, просто так, незаслуженно засадили в тюрьму! К тому же, Он Сам сказал, что Его детей охраняют Ангелы. А значит, где-то рядом со мной сейчас находится и мой Ангел-хранитель!.. Жаль только времени много потеряю… Господи! Ты ведь знаешь, как мне срочно нужно домой! Прошу Тебя, сделай так, чтобы меня освободили, как можно скорее! Я знаю, я верю, Ты всё устроишь так, как будет мне во благо!.. Вот если бы мне переговорить, как-нибудь, с девчонками. Я бы всё им объяснил и они б забрали свои заявления. А без их заявлений меня б больше не удерживали, а сразу отпустили б… Господи! Сделай так, чтобы я мог встретиться с ними!.. Подумать только, я – маньяк! Расскажу кому – не поверят!.. Ой, умора! Ну, Андрюха, ты и выкинул номер!.. Ничего, всё обойдётся! Зато будет что вспомнить!.. Жене расскажу, так скажет мне: “Придурок! Ты когда-нибудь доиграешься со своими вечными шуточками!” А что, и пошутить уже нельзя? К тому же, эта девчонка сама сказала, что розыгрыш – это не преступление!.. “Я пошутила и мы все вместе посмеялись!” – вспомнил он высказывание Юли, - Вот и я пошутил! Только, почему-то, они не захотели смеяться!.. Ой, умора! Смех и слёзы!..”
Пока Кравченко предавался своим рассуждениям, в купе постучался пожилой мужчина. Ему отворили дверь и он вошёл внутрь. Он сообщил, что в третьем вагоне дебоширит какой-то пьяный молодой человек.
- Сократов! – обратился Мамедов к старшему сержанту, - Возьми Ахмедова и сходите, посмотрите, что там случилось!
Два милиционера отправились к третьему вагону.
Андрей же снова погрузился в свои рассуждения: “Интересно, чего это мы так долго стоим?.. Уже часа два с половиной, если не больше!.. Нет, на Кавказ я больше не ездок!.. Это ж надо было согласиться мне, на свою голову, сделать такой круг! Уже б давно дома был!.. Да, Арра, спасибо тебе, дружище! Услужил ты мне, так услужил!.. Как это он сказал мне тогда: “Эту поездку ты не забудишь никогда!” Это уж точно! Спасибочки, дружище, спасибо! Кавказское радушие оказалось уж больно «жарким» и «гарячим»!.. Что, Андрюха, тебе весело? Ты прикалываешься? Ну давай, давай, прикалывайся! Я посмотрю, как ты будешь прикалываться, когда тебе подсунут следователя «приколиста», типа этого старшего сержанта!.. О! Вот это будет прикол, всем приколам прикол!.. Да, конечно, искушать судьбу не очень охота. Лучше б было, всё же, не доводить дела до судебного разбирательства. Но для этого нужно уговорить девчонок забрать свои заявления…”
Вскоре в купе постучался ещё кто-то. Через мгновение в дверях показалась фигура женщины средних лет, в форме проводницы. У неё было выбрито лицо, хотя щетина, подобно мужской, всёравно изменяла его оттенок.
- Вас хочет видеть начальник поезда! – обратилась проводница к старшине милиции.
- А что там случилось? – спросил Мамедов.
- Я точно незнаю, но что-то очень важное!
- Иду, - ответил милиционер и подошёл к арестанту. Проверив надёжность крепления стойки, к которой был пристёгнут Кравченко, и убедившись, что тот не сможет бежать, Мамедов пошёл за проводницей.
Кравченко услышал за окном стоящего поезда шаги.
“А вот тебе и ответ на твои молитвы!” – проговорил к Андрею помысел.
Не предприняв даже попытки исследовать происхождения этого внушения, а просто поверив, что это голос именно Ангела-хранителя, Кравченко быстро приподнялся со своего места. Его взгляд остановился на одной из сумок, что стояли на противоположной стороне. Но все попытки дотянуться до неё оказались безуспешными, наручники не допускали его.
“Если ты не можешь добраться до ножа, то попробуй применить булавку, которую ты использовал вместо пуговицы на штанах!” – заботливо внушил ему помысел.
- Точно! – сам себе вслух произнёс Кравченко с ликованием. И ещё бы, ведь само небо сопутствовало ему сегодня, как мнил о себе он!
Хотя Кравченко и был некогда старшиной в армии, ревностно наказывающим своих подчинённых за небрежное отношение к своему внешнему виду, но за ним также водился такой грешок, как полениться сразу пришить оторвавшуюся пуговицу. Вот и в этот раз, выезжая из части, он второпях пристегнул свои штаны небольшой булавкой. Только сейчас, вынимая металлический аксессуар, Андрей назвал свою лень «благословенной»!
К счастью, как подумал Кравченко, Сократов позабыл поставить наручники на фиксатор, а Мамедов не посчитал нужным этого проверить. Поковырявшись немного в узенькой щели замочка, арестанту наконец, таки, удалось освободиться. Надев на себя свою куртку, он вышел в коридор.
Андрей огляделся по сторонам. Все пассажиры поезда давно уже спали. В проходе горело лишь дежурное освещение. Убедившись, что поблизости никого нет, он направился к десятому вагону.
Всё словно ему сопутствовало. Он не встретил ни одного человека на своём пути. “Видишь, Сам Господь расчищает тебе дорогу! – вдохновляюще напутствовал его помысел, - Это есть то, что написано: «И Ангелам Своим заповедает хранить тебя; да не преткнёшься о камень ногою своей»!” И Кравченко прельстился, почувствовав себя избранным Божьим сосудом!
Когда Андрей вышел в тамбур двенадцатого вагона и уже собирался перейти по сцепному коридорчику в тамбур одиннадцатого вагона, ему вдруг показалось, что на него кто-то смотрит. Он ощутил этот взгляд в свой затылок так, будто кто-то прожигал его насквозь. Кравченко обернулся.
“Странно, никого нет, - затаив дыхание, подумал он, - Наверное, показалось!” – и Андрей продолжил свой путь…
Едва Кравченко переступил в тамбур одиннадцатого вагона, как кто-то приоткрыл дверь туалета и вышел в коридор. Немного постояв на месте в нерешительности, словно что-то обдумывая, этот «кто-то» вдруг быстро устремился в сторону хвоста поезда…
…Добравшись до десятого вагона, Андрей подкрался к двери второго купе. Здесь он немного перевёл дыхание. Его охватывало волнение, ему нужно было собраться с мыслями. Он ещё не знал, с чего начать своё объяснение. Простояв под дверью несколько минут, Кравченко наконец отважился войти внутрь. И тут его постигло разочарованье. Дверь оказалась запертой на защёлку изнутри!
“Какой же я олух! – выругал он себя, - Ведь этого и следовало ожидать! Конечно же, они должны были закрыться изнутри!.. Ой, Андрюха, горе-стратег!.. Ну, и что теперь делать?.. Постучаться?.. Так они ж, небось, крик такой поднимут, что весь поезд поднимется!.. Бежать?.. Но тогда я подам им повод считать себя за настоящего преступника... Нет, бежать нельзя... Надо возвращаться! И чем быстрее, тем лучше! Ато, не дай Бог, вернётся этот старшина раньше меня, тогда уж точно проблематично будет доказывать свою невиновность!”
Кравченко направился в обратную сторону. И тут он увидел, как с противоположной стороны вагона приоткрылась дверь. Это возвращались, выполнив задание по усмирению разбушевавшегося пьянчуги, Сократов и Ахмедов. Не дожидаясь пока его обнаружат, Андрей бросился к последнему вагону…
…Мамедов торопился в своё купе. Поезд вот-вот должен был уже тронуться с места. То, о чём ему поведал начальник поезда, глубоко взволновало его. Впереди был спущен под откос товарняк. По этой причине они и стояли так долго. Старшина шёл к своему вагону по правой стороне. Когда он уже проходил мимо окна, через которое виднелась входная дверь в их служебное купе, то заметил, что к ним кто-то зашёл. “А может вышел?” – настороженно произнёс он сам в себе. Следующая мысль была об арестанте.
Не теряя больше времени на размышления, Мамедов расстегнул кобуру и достал своё табельное оружие. Запрыгнув в вагон, он подкрался к служебному купе. Сняв на всякий случай пистолет с предохранителя, старшина милиции резким движением открыл дверь.
- Ану, стоять! Не двигаться, буду стрелять! – негромко, но очень уверенно, скомандовал он.
И в этот момент поезд тронулся с места, произведя очень сильный толчок…
…От силы толчка Кравченко свалился на пол, хватаясь за раненную голову. “Да так и убиться можно!” – сам себе сказал он и, приподнявшись, оглянулся назад. Двух милиционеров пока ещё не было видно. Поправив повязку, Андрей продолжил свой путь. Ему нужно было ещё успеть защёлкнуть на себе наручники, чтобы никто не смог приписать ему ещё и попытку к бегству.
Добежав до последнего вагона, Андрею снова показалось, будто кто-то умышленно спрятался от него в туалет. Но времени, чтобы попытаться выследить этого неизвестного, у Кравченко совершенно уже не было. Он буквально влетел в своё купе, быстро закрывая за собой двери. Но лишь только обернулся, как тут же обомлел.
- Нет, только не это! – вырвалось из его уст.
Слева от Андрея, на нижней койке, в полусидячем–полулежачем положении, истекал кровью Мамедов. Его рот был приоткрыт, а зрачки в глазах не шевелились. А когда Кравченко увидел орудие преступления, то уже нисколько не сомневался о дальнейшей своей участи. Милиционер был убит его «подарочным» кинжалом!
Андрей посмотрел в сторону своих вещей. Сумки с деньгами Сальникова на месте не было.
- Я влип! – отчаянно произнёс он и, вспомнив о приближающихся к купе двух сотрудников милиции, Андрей бросился бежать.
- Стой! Стрелять буду! – вскричал Сократов, увидев выскочившего из купе арестанта.
Андрей выбросился с поезда на ходу. В шоковом состоянии он даже не почувствовал боли, когда упал на острые камни. Быстро поднявшись на ноги он метнулся в лесную чащу. Он хотел, как можно быстрее, удалиться подальше от железной дороги. Скрываясь в зарослях кустарника, Андрей услышал, как мчащийся поезд применил экстренное торможение. Понимая, что ночь оставалась ему единственной союзницей в этот час, он ещё больше ускорил бег. Спотыкаясь о булыжники, он падал, но тут же вставал и снова бежал. Определённого направления у него не было, ведь никогда раньше ему ещё не доводилось бывать в этих краях. У него была лишь одна цель – подальше уйти от того злосчастного поезда, на котором судьба сыграла с ним в злорадную шутку.
Преодолевая километр за километров. Андрей добежал до какого-то ручья. С жаждой припав к воде, он принялся взахлёб лакать. Утолив жажду, он решил немного передохнуть. Только теперь напомнила о себе ему свежая ссадина на правом бедре. Небольшими потёками из раздёртой кожи ноги струилась кровь. Шоковый наркоз стал отходить и боль всё сильнее и сильнее стала проявлять себя.
Андрей огляделся по сторонам. Вокруг него были лишь горы. Промыв немного рану ледяной водой и поправив на голове повязку, он снова продолжил путь…

-7-

…Юля не могла уснуть. Даже присутствие рядом Кости не приносило ей покоя. Тревожные мысли навеивали на неё эпизоды прошедшего вечера. Она задавала себе множество «а что бы было?», не прояви Женя находчивость, не огрей она этого «страшного маньяка», какова бы участь постигла их всех?
- Наконец-то мы поехали! – с облегчением произнесла Анжелика, после того, как поезд резким толчком тронулся с места.
- Ты тоже не спишь? – обратилась к подруге Юля.
- Ты думаешь, это возможно – уснуть, пережив такое? – вопросом на вопрос ответила Анжелика.
- Ой! – со вздохом произнёс Костя, - Какие же вы трусихи!
- Тебе хорошо говорить! – подала свой голос и Женя, которая также не спала, - Ты не был на нашем месте!
Константин рассмеялся.
- А как вы это себе представляете, меня на вашем месте? – сквозь смех спросил он.
У трёх девушек на лице выступил румянец.
- Вам, пацанам, проще! – ответила Женя, - На вас никакие маньяки не нападают!
- Давайте, лучше, сменим тему! – предложила Анжелика.
- И я такого же мнения! – подхватил Костя.
Юля приподнялась со своего места и потянулась к полиэтиленовому кульку, за печеньем.
- Ты что, никак не наешься? – спросила Женя.
- А я привыкла вставать по ночам и кушать что-нибудь вкусненькое, сладенькое! – ответила Юля.
- Ге! – издала с восторгом Женя, - Сладенькое и я люблю! Дай и мне одно печенье!
Юля протянула подруге мучное изделие. Женя, лежащая на верхней полке, потянулась вниз, чтобы взять лакомство. Но в этот момент поезд резко дёрнулся и с огромным скрежетом начал тормозить. От неожиданного толчка Женя не удержалась и рухнула вниз.
- Ой, мамочки, что это было? – потирая правый глаз, спросила Юля. По инерции она также не удержалась на ногах и упала. А сверху на неё, едва не раздавив подругу, шлёпнулась увесистая Женя.
- Я думала, что наш поезд сейчас перевернётся! – держась за бок и кряхтя от ушиба, сказала Лапина.
Подобно муравьям, почуявшим приближение грозы и выползшим из своих муравейников на поверхность, пассажиры поезда «Баку-Тбилиси» начали выскакивать из своих купе в коридор. У всех на устах был только один вопрос: “Что случилось?”
Ответа ждать пришлось не долго. Уже через 10 минут весь поезд наполнился слухами, что в последнем вагоне произошло страшное преступление – «сексуальный маньяк убил милиционера и сбежал»!
Началась паника. Кто-то из пассажиров выдвинул свою версию, дескать, преступник вовсе и не убегал с поезда, а прячется в одном из вагонов, в каком-то купе. А одна всезнающая старушка с абсолютной точностью начала утверждать, что маньяк напал ещё на несколько человек, как минимум, уже трое пострадало!
- Мамочка, - прикрывая от ужаса рот рукой, простонала Юля, - Он убил милиционера!
- Я чувствовала, что эта поездка чем-то закончится! – сказала Женя, - И вот вам, пожалуйста, убийство!
- А ведь на месте этого несчастного милиционера могли оказаться и мы! – с ужасом произнесла Анжелика.
Вскоре к ним в купе зашли Борька Чижов и Витька Кундин.
- Значит так, - командным голосом произнёс Борька, - Сидите в купе и никуда не высовывайтесь!
- Так поймали этого маньяка или нет? – в один голос спросили подружки.
- Не знаю. Двое милиционеров бросились за ним в погоню! – ответил Борька.
- А как он его убил? – поинтересовался Костя.
- А я откуда знаю?! Мы с братом ходили в последний вагон, хотели разузнать обо всём. Так нас не пустили к тому месту, где произошло убийство. Там сейчас никого, кроме начальника поезда и двух проводников, нет. Так что, нам придётся ещё долго здесь стоять, пока не прибудут эксперты… Да и вообще, ходят слухи, что до Тбилиси этим поездом мы не доедим!
- Это почему же? – спросил Костя.
- Поговаривают, что впереди развернулись какие-то боевые действия… Не то армяне бьют азербайджанцев, не то азербайджанцы бьют армян… Одним словом, дурдом! А в десяти километрах от нас разрушена железная дорога – кто-то пустил под откос товарный поезд!
- Ничего себе! – вырвалось у Полежаева.
- Мамочки! – ужаснулась и Юля.
- Так что, вполне возможно, что выбираться отсюда нам придётся своим ходом! – подвёл итог Борька.
- Это какое-то проклятье! – снова началась истерика у Юли, - Зачем, зачем я отправилась в эту поездку?! Я скоро сойду с ума! Когда же прекратится весь этот кошмар?! Я хочу домой, к маме!..

-8-

Под утро к поезду прибыло три автобуса. Слухи о боевых действиях подтвердились – в Нагорном Карабахе пролилась кровь. Возник этнический конфликт между армянами и азербайджанцами.
К автобусам стали выходить сонные пассажиры поезда. Они ещё не знали о том, что автоколонна предназначалась именно для их эвакуации. Где-то в глубине души многие ещё надеялись на то, что всё ещё может обойдётся и они благополучно доедут до Тбилиси на оплаченных местах. Однако, узнав от водителей, что те приехали именно за пассажирами поезда, толпа устроила настоящую панику. Понимая, что три автобуса не смогут забрать всех за один рейс, большая часть народа бросилась обратно к вагонам и принялась поспешно собирать свои вещи, а другая часть людей сразу же рванулась к автобусам, чтобы занять места себе и тем, которые побежали за чемоданами.
Ученики десятого «Б» собрались вместе и наблюдали со стороны за озверевшей толпой. В одном из автобусов вылетело боковое стекло – это кто-то решительно отстаивал два места, при помощи локтей и кулаков.
- Не нравится мне всё это! – сказал Паша Геннадию, отведя того чуть в сторону, чтобы их никто не подслушал, - Наверняка нас всех станут обыскивать! Сам понимаешь, боевые действия, война… А вдруг у кого-то оружие окажется?.. Выходящих из зоны боевых действий обязательно обыщут! И нас обыщут!.. Давай спрячем где-то товар!
- Ты чё, совсем уже?! Да где мы его спрячем?
- Ну, закопаем где-нибудь…
- Закопаем?.. Да ты что?! А каким образом мы заберём его потом отсюда?.. Да и вообще, а вдруг кто-то найдёт его?.. Нет, терять такие «бабки» я не хочу!
- Ну так что же нам тогда делать? – волновался Павел, - Ведь обыщут нас всех, как пить дать, обыщут!
- А если своим ходом пойти?.. Тут ведь не очень далеко…
- Да ты чё, мы ведь не одни! С нами же ещё эти «спиногрызы»! – и Паша кивнул головой в сторону школьников.
- Ну и что?
- Да они сдохнут уже через два часа настоящего марша!.. Ты представляешь себе, как они, со всеми своими шмотками, попрутся через горные перевалы?!
- А мы им скажем, чтобы взяли с собой только самое необходимое! – вышел из положения Чиж.
- И ты думаешь, они на это согласятся? – с иронией спросил Паша.
- А что будет лучше, если мы бросим свои вещи? – парировал Чиж, - Нет, уж, я на это не согласен! Я не для того в эту идиотскую поездку отправился, чтобы пасти этих дебилов!.. Да ты знаешь, на какую сумму здесь товара! Да мне этого хватит чтобы скупить все билеты на десять таких вот поездов и объехать на них весь Советский Союз!.. Или ты уже не хочешь себе купить хорошую «тачку»?.. И фазенда тебе тоже не нужна?
Паша тяжело вздохнул.
- Ну если ты сможешь их убедить оставить свои вещи и отправиться в этот «турпоход», то давай, дерзай!
- Не дрейфь, уговорю!
Они подошли к группе учеников.
- Значит так, - начал своё обращение ко всем Геннадий, - Поступило предложение совершить экскурсию по живописным горам Кавказа! Как вы на это смотрите?
- Это что, шутка? – спросил Полежаев.
- Почему шутка? Я вполне серьёзно говорю вам об этом!.. Дело в том, что есть такая достоверная информация, что автобусов больше не будет!
- Как не будет? – стали возмущаться старшеклассники, - Так начальник поезда только что сам нас заверил, что после обеда снова приедет автоколонна за всеми оставшимися!
Чиж выдавил на своём лице скептическую мину.
- Не будьте так наивны! И вы поверили в эту «утку»?.. Никакой автоколонны не будет! У начальника поезда должность такая, успокаивать своих пассажиров! Он не хочет, чтобы люди паниковали!.. А я сам лично слышал, как он говорил по секрету одной проводнице, чтобы она садилась в автобус и уезжала подальше из этой местности, так как зона боевых действий уже приближается к нам! Вы понимаете это? Началась самая настоящая гражданская война!
- Какая война? – начали испуганно говорить некоторые, - Разве это не мелкий конфликт?
- Какие же вы все наивные! Разве вы не знаете, что всякая большая война начинается с маленького конфликта! – продолжал свою агитацию Чиж, - Так что у нас есть два выхода. Первый – это оставаться здесь и дожидаться мнимой автоколонны, и потерять уйму времени, а потом, когда начнут тут стрелять, сожалеть, что мы не покинули этого проклятого места... А есть и другой выход – это, не теряя понапрасну времени, пробираться своим ходом к «большой земле»! Так что, решайте, как поступим мы дальше?
Школьники разделились во мнении. Одни предлагали оставаться у поезда, а другие – рискнуть и отправиться в дорогу самим.
- Давайте проголосуем! – предложил кто-то.
- А я не буду голосовать! – возразил кто-то другой, - Я не хочу идти через горы! Я знаю, что такое оказаться в горах зимой! Вы поступайте как хотите, а я остаюсь здесь!
- Рябцев! – обратился к говорившему Борька, - Тебе не стыдно? Девчонки и те не боятся! А ты, оказывается, у нас ещё и трус! Тряпка ты, а не мужик!
- Я не тряпка! – обиженно возразил Рябцев, - Просто, у меня нога натёрта. Я не выдержу этого перехода!
“Этого ещё не хватало!” – мысленно выругался Чиж.
- Хорошо, тогда я предлагаю следующий вариант, - произнёс Геннадий, - Кто из вас волевой человек, тот пусть выйдет ко мне, и я буду знать, что в экстремальных условиях на этих людей всегда можно положиться! А кто такой, как Рябцев, слишком тепличный, комнатный, изнеженный, тот пусть остаётся на другой стороне!.. Те останутся ждать у моря погоды!
И Чиж демонстративно отошёл на пять метров в сторону и окинул всех взглядом.
Паша, Борька и Кундя (Кундин), который был дружбаном Чижова-младшего, сразу же подошли к Геннадию. Потом к ним присоединились ещё две подружки, Оля Сметанина и Вика Долгополова.
- Только вы учтите, если автоколонны не будет, то вам всё равно придётся отправляться в горы, но только самим! А точнее, не самим, а с Рябцевым, у которого натёрта ножка! – язвительно подметил Чиж.
- Действительно, Анжелика, - обратилась к подруге Юля, - лучше отправляться в горы с ними, чем с Рябцевым! Всё-таки и Паша в армии служил, и Генка. Да и Борька более надёжный человек во время войны. А вдруг на нас в горах кто-то нападёт!.. Они, хоть как-нибудь, смогут нас защитить. А Рябцев, что?
Эти доводы показались Анжелике весьма убедительными. К тому же, она увидела, что к Чижовым присоединились ещё и Синицын, Крылов и Люда Гончаренко.
- Я согласна! – ответила Князева подруге.
- Тогда и я с вами! – присоединилась и Женя.
- Юля, опомнись! – хватая девушку за руку, громко произнёс Полежаев, - Ты отдаёшь себе отчёт, что горы – это не шутка?!
- Костя! Лучше отправиться в горы, о которых ты говоришь, что они «не шутка», с ними, чем с Рябцевым! Пойдём вместе! – ответила девушка и мило улыбнулась.
Полежаев тяжело вздохнул и также примкнул к группе Чижа.
Ну и последней к ним примкнула Голубева. Таня не могла себе позволить отпустить от себя Костю, да ещё и с Меньшовой.
Таким образом, их набралось 14 человек, 7 девушек и 7 парней. Чиж предложил всем, идущим с ним, оставить все второстепенные вещи, а взять в дорогу лишь самое необходимое.
Через полчаса группа Чижа отправилась в путь. Сам Геннадий, набросив через плечо большую спортивную сумку, пошёл во главе колонны. Брату же он доверил идти замыкающим.
С каждым шагом они всё дальше уходили от застывшего эшелона. Оборачиваясь назад они бросали прощальные взгляды на тёмные силуэты вагонов, возле которых остались «изнеженные» и «комнатные» их одноклассники. Чем дальше они уходили, тем меньше и меньше становились облики людей, что копошились у поезда, превращаясь в малые движущиеся точки. А вскоре они и вовсе растворились за горизонтом.
Преодолев первый перевал, группа вышла к сосновому лесу. Любуясь окружающей природой, словно в обычном турпоходе, они стали спускаться к бесснежной долине, за которой виднелся ручей. Во время этого спуска послышался какой-то шум, очень похожий на рёв двигателя. А вскоре над головами невольных туристов пронёсся военный вертолёт.
- Красиво летит! – восхищённо заметил Кундя.
- Ага! – широко растопырив глаза и раскрыв рот, согласилась Юля.
- Я на таком летал, когда служил в Афгане! «МИ-6»! – гордо произнёс Паша, - Сильная машина!
- Ой! А чего это он разворачивается? – полюбопытствовала Юля.
- А кто его знает! – ответил Костя, - Может, облёт делает!
- Э-э! Да он прямо на нас летит! – испуганно подметила Женя.
И действительно, вертолёт, после того как повернул влево, развернулся и направился прямо к группе. Разразился грохот пулемётной очереди.
- Уходите в лес! Прячьтесь за деревья! – скомандовал Паша.
Все бросились к сосновой чаще. К счастью, они не успели ещё далеко отойти от хвойного заграждения, которое смогло послужить им неплохой защитой от летающей крепости.
- Да они что там, рехнулись?! По мирным людям стреляют! – недовольно выругался Геннадий.
- Да вертолёт-то военный!.. И неизвестно, в чьих руках он находится в данный момент! – попробовал прояснить ситуацию Павел.
- Естественно, что в руках армии, чтоб им неповадно было! Видно приняли нас за боевиков! – подкорректировал версию друга Чиж.
«МИ-6» покружил немного над лесной чащей, словно желая разглядеть точное место расположения неизвестной группы, после чего продолжил свой облёт дальше.
После того, как «вертушка» скрылась за горным ущельем, Геннадий поинтересовался, все ли живы. К счастью, всё обошлось без единой царапины, никто из членов группы не пострадал.
- Я думаю, пора сделать привал! – предложил Полежаев, обращаясь к Геннадию.
- А ты что, уже сдох? – решил ужалить того Борька.
- Я ещё не сдох, а вот девчонки, по моему, уже устали!
Борька посмотрел на выдохшихся одноклассниц, а потом на брата. Тот понял его взгляд.
- Привал! – громко объявил Чиж.
Насобирав веток, распалили костёр. После чего, они разместились все вокруг огня и принялись обедать.
Вскоре из кустарника, подобно пробудившемуся от спячки медведю, появился Сократов. Следом за ним вышел и Ахмедов. Измученные бессонной ночью, напрасно выбегав столько километров в поисках Кравченко, они, услышав пулемётные выстрелы, направились разузнать, что происходило в зоне огня. Каково же было их удивление, когда они узнали в «туристической группе» старых знакомых – Анжелику, Юлю и Женю. Да и некоторые другие лица показались им не менее знакомыми. Ну а самой большой неожиданностью для милиционеров было услышать о трагических событиях в Нагорном Карабахе. Поведали им и о странном поведении военного вертолёта, обстрелявшего, почему-то, мирных людей.
Привал, связанный с отдыхом и принятием пищи, изрядно затянулся. Посмотрев на часы, Геннадий объявил, что пора продолжить путь. Затушив костёр, группа возобновила свой поход. Сократов и Ахмедов решили присоединиться к молодым людям и вместе выбираться из этих гор. Это не очень понравилось Генке и Павлу.
- Только их нам ещё и не хватало! – отойдя в сторону, сказал Чиж дружку.
- А что делать? Не скажешь же ты им: идите своей дорогой, а мы пойдём своей! Так они сразу что-то заподозрят!.. А с другой стороны, может это и неплохо, что мы их встретили…
- Что ты хочешь этим сказать?
- А то, что у них есть «стволы»! Кто его знает, что нас ждёт ещё впереди?.. Может они нам ещё и пригодятся!
И они продолжили путь…

-9-

Начинало темнеть. Паше, шедшему впереди, всё труднее было разглядеть узкую тропинку, что была проложена кем-то до него. Плохо ориентируясь в незнакомой местности он решил довериться совету более опытного в горных краях Сократову. Тот предложил идти по следу, который должен был принадлежать какому-то местному жителю.
Они вышли из лесу, прошли по небольшому мосту, возвышавшемуся над горной рекой, и теперь пробирались среди скал. К большому разочарованию Паши, снега среди этих каменистых глыб больше не было. Из-за этого он потерял из поля зрения следы. К этому времени стало совершенно темно. Приближалась ночь. Холодный ветер пробирал насквозь. Нужно было отыскать место для ночлега.
- Так и замёрзнуть недолго! – стуча зубами, сказала Женя, - Лучше бы мы остались в поезде, там хоть теплее было!
- Ну, и где же твой кишлак, о котором ты мне всё это время твердил? – с негодованием набросился Геннадий на Павла, так как старшему сержанту выразить своего недовольства он не рискнул.
- А я что, виновен? – с возмущением парировал Паша и посмотрел на Сократова, - Я думал, что следы обязательно приведут нас к какому-нибудь кишлаку! Ну должен же здесь быть хотя бы один живой человек!
- Нужно было опускаться ниже, к лесу! – решительно сказал Сократов, - Там много веток, можно соорудить шалаш.
- И что ты предлагаешь? – спросил Чиж.
- Нужно возвращаться! – ответил милиционер.
- Возвращаться? – испуганно заныла Юля. Она уже еле шла, - Да вы что! Я больше не могу идти! Ещё немного и я просто упаду!
- Я тоже! – подхватила Женя, а за ней и остальные одноклассницы.
Паша с иронией посмотрел на Чижа.
- Ну, теперь ты понял, почему я был против этой затеи? – сказал он Геннадию, - Они же дети, они уже сдохли!
Геннадий промолчал. Ему нечего было возразить в ответ. Он и сам уже сожалел, что отважился на такой легкомысленный поступок.
- Ничего, - громко сказал Чиж, - я думаю, что мы сможем отыскать какую-нибудь пещеру, или ущелье! – и он стал пристально всматриваться в громадные щели, что виднелись в метрах пятисот от него. Несмотря на сплошную темень, или благодаря именно этой темноте, ему удалось, таки, разглядеть что-то, очень похожее на огонёк, - Похоже, ты прав! – обратился он к Паше, - Кроме нас, здесь, действительно, кто-то есть!
Чиж ринулся взбираться по камням. Все остальные последовали его примеру. Уже через триста метров пути они обнаружили небольшое ущелье, которое своей формой было больше похоже на полузакрытую пещеру. Чуть глубже, в метрах 10-15 от входа, полыхал костёр, запах которого сразу ударил в нос ароматом смоляных сосновых веток. Возле костра спал какой-то человек.
Первым приблизился к спящему Геннадий.
- Гм-гм! – демонстративно громко прокашлялся Чиж, желая разбудить спящего.
Тот приподнял свою сонную голову.
- Этого не может быть! – крепко стиснув руку Анжелики, тихо вскрикнула Юля, - Это же он, маньяк!
- Ну здравствуй, «герой»! – с сарказмом обратился Геннадий к Андрею, - Ты никак не ожидал встретить нас здесь?.. А ты неплохо устроился…
Сократов и Ахмедов не могли поверить такой удаче. Окрылённые успехом они подошли к беглецу и одновременно достали своё табельное оружие.
- Да это ведь Сам Бог нам тебя послал! – ликующе произнёс Сократов.
Кравченко медленно поднял руки за голову и с апатией посмотрел на старшего сержанта. Нет, Андрей увидел в этот час перед собой не просто человека в милицейском мундире, а Божий «инструмент». Мусульманин, вместо родного слова «Аллах», почему-то употребил термин «Бог»! Если бы на месте Андрея оказался кто-нибудь другой, то, возможно, и не придал бы этому никакого значения. Да и сам Сократов, скорее всего, не вкладывал в своё обращение какого-либо религиозного смысла. Но для Кравченко уста мусульманина оказались устами библейской бессловесной ослицы, через которую проговорил Господь. Этот неживой камень, человек, не имеющий в себе Святого Духа, но имеющий духа антихриста, выплеснул из своего нехристианского сердца живительную струю истины!
“Господи, неужели Ты меня оставил? – с отчаяньем произнёс в себе Андрей, - Если и Ты от меня отвернулся, то зачем мне и жизнь эта?!”
На запястьях Андрея снова защёлкнулись наручники. Младший сержант Ахмедов отвёл его к углу пещеры. Там была небольшая впадина, глубиной 2-2,5 метра и радиусом около метра. Именно в неё и опустили арестанта. Кравченко опёрся о холодную стену и вытянул ноги. Сидя на камне и чувствуя, как сырость впитывается в кости, он погрузился в горькие рассуждения: “Зачем, зачем Ты допустил всё это? Почему Ты не защитил меня? Если Ты Бог любящий, то почему так страдают в этом мире Твои дети? Почему те, кто и не вспоминает о Тебе, благоденствуют и проводят дни свои так, будто рука милосердия Твоего над ними, а над праведниками Своими, которых Ты избрал Себе во Христе, словно тяготеет бич Твоих наказаний?.. Что я скажу теперь Сальникову? Он доверил мне деньги, а я их потерял! Я подвёл человека!.. Почему Ты допустил, чтобы на меня упало такое бесстыдное преступление? Ты же знаешь, что я не виновен, меня кто-то подставил!.. Что мне делать теперь с долгом?..”
От чувства безысходности Андрею хотелось рыдать горькими слезами. Долг перед Сальниковым тяжёлым бременем пал ему на плечи. Пропажа чужих денег потрясла его ещё больше, чем предъявленное ему обвинение в маньячестве. Ведь, как бы там ни было, но перед позором и бесчестием он ещё готов был смириться. Несправедливое обвинение, в конце концов, причиняло боль только его внешнему человеку, нисколько, при этом, не вредя внутреннему. А вот чувство долга связывало его по рукам и ногам, лишая его, тем самым, сердечного покоя.
Андрей слышал как наверху, возле разведённого им же костра, сидящие говорили о нём. Ни у кого из них не вызывало ни малейшего сомнения, что Кравченко и является настоящим убийцей. Он слушал завязавшийся диспут. Кто-то говорил, что законодательство слишком гуманно к уголовникам и рецидивистам, что и высшая мера наказания слишком лёгкая кара для нелюдей. Кто-то другой предлагал наказывать преступников по их преступлениям, дескать, за воровство – отсекать одну руку, за повторное – вторую; насильников - оскоплять; убийц – умерщвлять; а тех, которые перед убийством истязали свои жертвы с особой жестокостью – также казнить продолжительно, типа чрез четвертование. Другие стали возражать, называя такой суд средневековьем. Кто-то заговорил о гуманизме и о милосердии, что нельзя лишать жизни человека, данную ему Богом, даже если этот человек и перестал быть человеком, и что только Бог вправе отнять у него дыхание жизни. Говорившему возразили, дескать, легко быть гуманистом за чужой счёт. А вот если бы он сам пёкся об участи серийных убийц, да за свой счёт содержал и кормил этих нелюдей, заходя к ним в клетку, всякий раз, как к хищным зверям, и сам охранял их, и без оружия, а не подставлял чужих сыновей, солдатиков, которых ежегодно умерщвляют десятки этаких «нуждающихся в любви и сострадании к себе», когда совершают побеги из тюрем и зон, вот тогда бы и посмотрели на вас, «гуманисты»! Завязался жаркий спор.
Потом кто-то предложил дать что-нибудь поесть и арестованному.
Андрей ощутил ароматный запах сосисочного паштета. При этом у него невольно выделился желудочный сок, ведь он уже больше суток ничего не ел.
- Ещё чего! Обойдётся без ужина! – решительно возразил Геннадий.
- Действительно, - подхватил Борька, - Продуктов и так мало! Нечего баловать этого ублюдка!
Полежаев был вынужден уступить большинству. С опущенными глазами он продолжил свою трапезу.
Сократов, доев свой бутерброд, которым его угостила Анжелика, так как у милиционеров никаких продуктов с собой не было, встал и направился подменить Ахмедова, караулившего арестанта.
- Что глазеешь? Жрать хочешь, да-а? – издевательски обратился к Андрею Сократов.
Кравченко ничего не ответил.
- Чё вылупился? – спросил Чиж, который также подошёл ко рву, - Держи! – и он бросил в Андрея кость, что осталась из-под зажаренной курицы, - Жри, урод!
- Что, не нравится, да-а? – с сарказмом протянул Сократов, - Ничего, вот скоро, когда тебя посадят в камеру, ты ещё будешь вспоминать об этой косточке, будешь жалеть, что отказался её взять!
- Если, конечно, посадят! – подчеркнул Чиж и посмотрел на милиционера, - В чём я очень сомневаюсь! Правильно я говорю, а, «старшой»?
- Правильно! – подтвердил старший сержант, - «Вышка» тебе будет! Слышишь? «Вышка»!
Ко рву подошли все парни. Обступив арестанта, они принялись рассматривать его, как дикого зверя, пойманного в клетку.
- Так говоришь, что ты военный, в морской пехоте служил? – с презрением произнёс Сократов, - А может ты и в Афгане был, а? Чего молчишь? Ишь, какого героя из себя сделал – два ордена «За отвагу!»
- Что тут говорить, орёл в курятнике! Среди баб он только героем себя чувствует! – с ожесточением сказал Борька.
- Да ты, хоть, автомат в руках держал когда-нибудь? – с ехидством спросил и Павел, - Ты, хоть, знаешь какой запах у пороха?.. Ты же, чмо, небось и в армии не служил!
- Ты чего молчишь? – присев, чтобы лучше видеть лицо Кравченко, спросил Сократов, - Тебя ведь спрашивают, отвечай!
- А может он по дурачка решил «закосить»? – выдвинул свою версию Кундя.
- Я его «закошу»! – прорычал Сократов, - Завтра он у меня «закосит»!
- Точно, смотрите, какие у него глаза!.. Решил сумасшедшим прикинуться! В дурке думает отсидеться! – сказал Борька.
- Ты это чё, Кравченко, или как там тебя по-настоящему, в самом деле решил «закосить»?.. Я к тебе обращаюсь, выродок! – снова выкрикнул Сократов.
- Молчит! – возмутился Кундя.
- Ничего, завтра он у меня заговорит! Мы с ним сыграем в игру, «Что? Где? Когда?» Этот выродок мне всё расскажет, и как Мамедова убил, и куда спрятал деньги, и куда… пистолет девал! Слушай, Ахмедов, а ведь мы его даже не обыскали! – спохватился Сократов при мысли, что у арестанта мог оказаться при себе пистолет.
Спрыгнув вниз, старший сержант обыскал Андрея. Однако, ничего найти ему так и не удалось. Тогда Сократов решил, что оружие и деньги должны быть спрятаны где-то наверху. Ударив для профилактики арестанта по печени, милиционер вылез из рва.
- Где же он их спрятал? – всматриваясь в темноту, произнёс Сократов, обращаясь ко всем присутствующим.
- Да в такой темноте разве разглядишь что-либо? Нужно подождать до утра, а потом всем вместе здесь всё перевернуть, обыскать каждый камень! – предложил Чиж.
Сократов принял это условие. Всем же было предложено отбиваться ко сну. За арестантом решили устроить почасовое наблюдение, чтобы ему не удалось сбежать во второй раз. Караулить нужно было поочерёдно. Первым вызвался на пост Паша. Остальные же, наносив в пещеру сосновых веток, принялись укладываться спать, поближе к костру. Для укрывания применили одеяла, которые молодые люди предприимчиво прихватили из поезда. Уже через полчаса не было слышно ни единого звука. Все уснули. И только неугомонный ветер свистел над их головами, словно навеивал ночные сны…

-10-

…Анжелика ощутила в членах тела своего холод и открыла глаза. Приподнявшись с лежбища, она огляделась вокруг. Все спали. Её внимание привлёк догорающий костёр. “Так и есть, - подумала она, - Кундя заснул!”
Девушка встала и подошла к спящему истопнику. Но будить его она, почему-то, не стала. Подбросив сухих веток, что лежали совсем близко, Князева с блаженством протянула свои руки к языкам разгорающегося костра.
Чуть посидев у огня, Анжелика вышла из ущелья. Перед её взором развернулся потрясающий художественный холст, на котором было изображено ночное небо, новолуние и множество ярких звёзд.
Она прошла метров сто, любуясь горным пейзажем, когда увидела пещеру. В ней разыгралось любопытство, что-то словно поманило её туда, и девушка вошла внутрь.
“Это сон или явь? – сама у себя спросила Анжелика, увидев внутреннюю красоту этой сказочной пещеры, - Где я?”
Не смотря на то, что была ночь и пещера не имела никакого искусственного освещения, Анжелика всё же смогла разглядеть, что всё вокруг неё блистало огненной позолотой. И чем глубже и глубже девушка проходила внутрь, тем ярче и ярче озарялась она неописуемой красотой этой таинственной царской палаты. Чем-то эта палата напомнила ей храм изнутри. Анжелика увидела множество горящих лампад и чётко ощутила благоухающий запах ладана. А когда она прошла ещё дальше, то обнаружила нечто, очень похожее на иконостас.
Увидев Царские ворота, Анжелика захотела заглянуть внутрь. Она уже собиралась переступить через порог, чтобы заглянуть в Святая святых, когда услышала чей-то угрожающий рёв.
Девушка обернулась.
Здоровенный лев, с царственным видом и явным недовольством, смотрел прямо на неё.
Страшно испугавшись, Анжелика бросилась подальше от Царских ворот. Но, на удивление ей, лев не стал её преследовать. Издав ещё раз ужасный рёв, он величественно сел у входа во Святая святых и посмотрел в глаза девушки.
Анжелика не смогла выдержать этого взгляда, который прожигал её насквозь. Она опустила голову вниз, спрашивая себя: “Почему лев не преследует её и, в то же время, почему не пускает её внутрь?”
Когда же она снова подняла голову и посмотрела в сторону хищника, то ужаснулась ещё больше прежнего, нежели когда увидела несколько мгновений назад там льва. На месте царя зверей, каким-то непонятным ей образом, оказалось куда более страшное существо – свирепый маньяк Кравченко! В его руках был здоровенный нож, подобно тому кинжалу, которым он размахивал в купейном вагоне, угрожая расправиться с ней и с её подругами.
Анжелика бросилась бежать, да споткнулась. И в этот момент её настиг Кравченко.
Девушка принялась жалостливо его умолять о пощаде, прося его не убивать её. Но тот был само бесчувствие.
- Я искромсаю тебя всю, на мелкие кусочки! – бесстрастно говорил он, - На тебе не останется ни одного живого места, так что и червям нечего будет больше есть! И тогда они оставят тебя, уйдут голодными, не найдя в тебе себе пищи! – пророчески произнёс он. 
Глядя в глаза этого «маньяка», Анжелика поняла, что сопротивляться было бесполезно, она была обречена на смерть. Он её не пощадит, не помилует. Увидев занесённый над собою нож, она, из последних сил, закричала…
- Ты чего кричишь? – спросила Женя у проснувшейся Анжелики, - Приснилось что-то?
- Да! – ещё трепеща от приснившегося кошмара, ответила та, - Сон страшный приснился!
- Слушай, да ты горишь вся! У тебя температура! – произнесла Женя, потрогав лоб Анжелики.
Закутываясь одеялом, Князева приподнялась и окинула взглядом всех. В пещере было уже совершенно светло, так как шёл уже девятый час. Она была единственной, кто ещё не встал. Её взгляд остановился на арестанте, которого вытащили из рва, для туалета и умывания. Убедившись, что Кравченко по-прежнему в наручниках и что побег ему удалось совершить лишь только в ночном видении, она облегчённо вздохнула. Взяв у Жени таблетку аспирина, Анжелика направилась к ручью.
Во время завтрака Анжелика почувствовала небольшое облегчение, температура начала спадать. Чтобы лучше согреться она решила надеть на себя ещё один свитер. Девушка подошла к сумке, что лежала на каменной глыбе. Доставая свитер, она случайно зацепила ещё чью-то сумку. Пошатнувшись, та свалилась за камень. Желая исправить свою погрешность, Анжелика нагнулась, чтобы достать сумку и поставить её на место. И в этот момент она обнаружила за камнем нечто чёрное. Протянув руку, Князева приподняла этот предмет.
- Что это? – сама не понимая почему, вдруг произнесла Анжелика. Она прекрасно знала, какое название имел этот металлический предмет, и всё же задала этот нелепый вопрос.
- Да ведь это же, тот самый, пистолет Мамедова! – произнёс Сократов, посмотрев на табельный номер «Макарова».
Все дружно посмотрели на Кравченко. На его лице отображалось шоковое состояние.
- Ну, а теперь что ты нам скажешь? – обращаясь к арестанту, произнёс Сократов.
- Я отказываюсь давать какие-либо показания! – с загоревшимися глазами, ответил Андрей. Его ум начал понемногу проясняться. Он знал теперь совершенно точно, убийца старшины милиции Мамедова находился рядом. Пистолет мог подбросить только тот, кто присутствовал в данный момент в этом ущелье. И хотя подкинутая улика против него ещё ближе подводила Кравченко под расстрельную статью, он вдохновился. Ведь настоящий преступник сделал очень большую ошибку, он почти выдал себя!
- Отказываешься давать показания?.. Что ж, это твоё право! – стараясь сохранять спокойствие, как можно хладнокровнее произнёс старший сержант, - Но от возмездия не уйдёшь! А если ты рассчитываешь прикинуться сумасшедшим, чтобы избежать «вышки», то лучше выкинь эту затею из головы! Я заверяю тебя, у тебя ничего не выйдет! В крайнем случае, я сам совершу правосудие!
Больше с арестантом никто не говорил. Ни у кого не вызывало ни малейшего сомнения, что оружие спрятал за камнем именно Кравченко. С осуждением смотря в его глаза, многие мысленно задавали себе вопрос: “Откуда берутся такие подонки?» А когда Андрей, без малейшего признака проявления угрызения совести, принялся пристально всматриваться в лица присутствующих, Женя не смогла сдержать своего негодования и возмущённо произнесла:
- Он с таким холоднокровием смотрит на всех нас, будто это не он убил ни в чём не повинного человека, а кто-то из нас!
После завтрака они ещё раз обыскали всё ущелье, заглянув под каждый камень, в каждый ров. Но только денег, которые рассчитывали отыскать, так и не нашли.
- Значит в другом месте он их где-то спрятал! – заключил Геннадий.
“Видать, жадный! – подумал Андрей о том человеке, который намеревался, как минимум, искалечить ему жизнь, - Пистолет подбросил, а деньги себе оставил – не логично! Значит, не опытный. Был бы опытный рецидивист, так подбросил бы обе улики, или ни одной!”
И они продолжили путь…

-11-

Новый день выдался тёплым. Стояла прекрасная погода. Пригревало яркое солнце. Под веяние лёгкого ветерка падал снег. Вернее, это были маленькие снежинки.
На какое-то время Юле показалось, что она оказалась в самом настоящем турпоходе. Она забыла о Нагорном Карабахе, о том, что где-то, совсем рядом, идут боевые действия, и что ещё совсем недавно она едва не стала жертвой ужасного маньяка, который шёл в наручниках в десяти метрах впереди неё. Ей показалось, что сейчас был не январь месяц, а март. В её душе расцвели весенние чувства и всё из-за того, что рядом с ней был Костя. Они так мило беседовали друг с другом, что даже не замечали никого вокруг себя, в том числе и Голубевой. Таня же шла чуть позади влюблённой пары и с ревностью поглядывала на соперницу.
Анжелика шла позади колонны. У неё снова поднялась температура. Идущий рядом Борька нёс её сумку и что-то рассказывал. Но она его очень плохо воспринимала, из-за своего болезненного состояния. У неё перед глазами всё плыло, а голоса доносились слишком заглушёнными. И когда она услышала какой-то грохот, то даже толком не поняла, откуда он исходил и почему это все вдруг начали падать на каменистую почву. Если бы Чижов-младший не повалил её, пуля настигла б её, как неразумную косулю…
Когда Паша и Ахмедов, шедшие во главе колонны, уже собирались взойти на навесной верёвочный мост, который свисал над довольно широкой рекой, с противоположной стороны берега раздались автоматные очереди. Каким-то чудом Павлу удалось увернуться от просвистевшей возле шеи пули. Азербайджанцу же не повезло. Получив ранение в голову, он упал на камни. Его тут же подхватили Синицын и Полежаев, и потащили за высокие камни, за которыми укрылись все остальные члены группы.
Сократов открыл ответную стрельбу из своего табельного оружия. Осознав, что против шквального огня боевиков с одним пистолетом не справиться, он приказал Ахмедову передать свой «Макаров» Павлу. Третий пистолет он пока не доставал из-за пазухи, так как на нём могли остаться вещественные улики - отпечатки пальцев убийцы Мамедова.
- Да какие, там, отпечатки пальцев! – выругался Чиж, - Ты хочешь, чтобы нас перестреляли здесь всех, как куропаток? Дай мне пистолет, пока ещё есть возможность не присоединиться нам всем к твоему старшине!
Немного поколебавшись, Сократов наконец сдался и протянул Геннадию пистолет Мамедова.
Но и трёх стволов оказалось недостаточно, чтобы противостоять боевикам. Уж больно неравными были силы у противников.
Тогда Павел предложил попробовать мелкими перебежками вернуться за каменный откос, из-за которого они только-только вышли. Ну а первым вызвался рискнуть совершить этот манёвр Сократов. В качестве же живого щита он привлёк к себе Кравченко. Вынырнув из-за укрытия, они рванулись к откосу.
Андрей услышал как у его ног вырвались куски земли, после того, как очередь пуль въелась в каменистый грунт. Он бежал спиной вперёд, за которой укрывался Сократов, а лицо его было направлено в сторону боевиков. Он увидел светящиеся молнии трассеров. Его сердце замерло от страха, когда одна из пуль просвистела у самого лица. Он уже закрыл глаза, приготавливая себя к самому страшному, когда услышал позади себя громкий звон. Это кусок свинца влетел в скалу и, отскочив, въелся в грунт. А через несколько шагов они, наконец-то, укрылись за откосом.
“Господи, я не понимаю Тебя! – закрыв глаза, мысленно воззвал Андрей, - Почему Ты не позволил этой пуле меня настигнуть?.. Когда я ждал от Тебя защиты, Ты поразил меня. Когда же я возжелал уже покоя, Твоих небесных обителей, Ты, почему-то, спас мне жизнь… Я ощущаю себя слепым щенком, который наощуп ищет грудь матери, но не находит её. Я не могу понять Тебя, Боже! И всё же, я говорю Тебе: прости меня, грешного!”
Следом за Сократовым и Кравченко хотели проскочить и остальные, но у них ничего не вышло. Боевики обрушили на них такой град огня, что им пришлось поспешно возвратиться обратно в укрытие.
У Павла и Генки закончились патроны. Кто-то предложил попробовать сдаться.
- В конце концов, какое мы имеем отношение к их национальной дилемме? Если они армяне – то пусть выясняют отношения с этими азиками! А если они азербайджанцы – то пусть имеют претензии к армянам! Почему должны страдать мы? – произнёс свою пламенную речь Чиж.
Павел, уж было, собирался поднять белую ткань, которую отыскала в своей сумке Юля, когда в небе появился военный вертолёт.
- Опять этот «МИ-6»! – озабоченно произнёс Паша.
Кому принадлежал этот вертолёт, никто из молодых людей не знал. И уж тем более, никто не мог понять, за что эта летающая крепость обстреляла их при первой встрече. Однако на этот раз «МИ-6» стал их невольным союзником. Всё тот же усатый пулемётчик принялся вести огонь на поражение по боевикам, а те, в свою очередь, перевели своё внимание на нового противника. Завязалось настоящее побоище. Несмотря на приличное расстояние между двумя берегами, до молодых людей стали доноситься вопли и крики раненных, корчащихся от боли, боевиков.
Воспользовавшись этой ситуацией, Павел призвал всех следовать за ним. Не обращая внимание на разрывающие тишину взрывы и выстрелы, им удалось, таки, выскочить из зоны огня. Добравшись до Сократова и Кравченко, они сперва перевели немного дыхание, после чего совершили двухчасовой марш-бросок, таща на себе раненного Ахмедова.
- Я больше не могу! – падая с ног от усталости, сказала Юля и обхватила обеими руками ствол дерева.
- Я тоже! – чуть ли не теряя сознание, подхватила простуженная Анжелика и села на пенёк, - У меня перед глазами всё плывёт!
- Лучше пристрелите меня или оставьте здесь одну, но идти дальше у меня больше нет сил! – простонала Женя и демонстративно свалилась в снежный сугроб, - Ой, как хорошо!
Геннадий окинул взглядом местность, желая отыскать место для лагеря. Они находились на окраине лесопосадки.
- Я думаю, что в этом кустарнике будет самое удобное место! – словно прочитав мысли Чижа, предложил Полежаев, - Из веток соорудим шалаш…
- И река рядом! – заключил Геннадий.
Шалаш соорудили довольно быстро. Пока Паша разводил костёр, остальные парни собирали сухие ветки. Девушки же, тем временем, обступили двух милиционеров, оказывая им медицинскую помощь. Благо для Ахмедова, пуля рассекла ему только лоб, не найдя для себя окончательного приюта в голове. Зато Сократову свинец раздробил голень. Весь бледный и корчась от боли, он сидел облокотившись о дерево и матерясь винил в своём ранении арестанта.
- Я же кричал тебе, ублюдок, передвигай ногами быстрее! А эта гнида, словно нарочно, еле плелась! – и он посмотрел на Кравченко, который сидел в таком же положении, опёршись о сосну, с той лишь разницей, что руки у него были заломаны за спину и скреплены наручниками, так что дерево было расположено между спиной и скованным запястьями. Такое положение арестанта позволяло всем чувствовать себя более спокойнее и увереннее находясь рядом с ним, так как можно было не опасаться, что тот совершит побег.
Расположившись у разведённого костра молодые люди принялись совещаться, как им вести себя дальше. Стоит ли рисковать своими жизнями всем сразу, или лучше отрядить кого-нибудь в разведку, чтобы разузнать о возможных неожиданных «сюрпризах», которые могут подстерегать их ещё на пути? После небольшого совещания, Павел предложил разделиться на три группы. Две отправятся в разведку, в разное направление, для осмотра близлежащей местности и, если повезёт, попытаются раздобыть хоть немного продуктов, ведь весь съестной запас был уже полностью израсходован. Третьей же группе надлежало оставаться в лагере.
Услышав о том, что и Ахмедов вызвался также идти в разведку, девушки начали волноваться.
- Вы что же, это, собираетесь оставить нас здесь совсем одних, рядом с этим? – испуганно спросила Голубева и кивнула головой в сторону Кравченко.
- Ну почему же одних? С вами остаётся Муса (Так звали Сократова)! У него есть оружие, - ответил Чиж.
- Без патронов! – уточнила Гончаренко Люда.
Девушки вопросительно посмотрели на Генку, ожидая, что он ответит.
- Ну у него же есть ещё «демократизатор»! – наконец с улыбкой ответил Чиж, указывая на резиновую дубинку.
- А может, всё-таки, пусть с нами останется ещё кто-то? – попробовала настоять Юля.
- Да чего вы так боитесь? Он надёжно пристёгнут к дереву! – принялся успокаивать девушек Сократов.
- А вдруг он сбежит, а у Вас нога раненная, как Вы справитесь с ним? – поинтересовалась Гончаренко Люда.
- Ничего, справлюсь! – категорично заявил милиционер.
- Я думаю, что сейчас ещё слишком светло. Нужно дождаться темноты и только потом, под покровом ночи, отправляться в путь. Так будет более безопасней! – предложил Павел.
- Согласен! – одобрил Чиж.
- Я тоже такого мнения! – сказал Сократов, - Ночью вам будет безопаснее передвигаться по горам… А пока… Вы не поможете мне перетащить этого выродка куда-нибудь подальше от лагеря? Я хочу немножко с ним «поговорить»!
- Что-то вроде допроса? – улыбаясь спросил Геннадий.
- Именно! – ответил Сократов, - Он туда, к реке! Ато девушкам наш «разговор» может не понравится...
Паша и Геннадий одобрительно кивнули головами и направились к арестанту.
Андрея доставили к реке, что протекала в метрах ста от выстроенного шалаша. Сняв с него наручники, Кравченко привязали за руки к двум берёзам, так что он оказался растянутым между ними.
- Ну что, начнём? – с издевательской улыбкой произнёс Сократов, обращаясь к арестанту, - Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь давать мне на них ответы! Знаешь, есть такая игра, «Что? Где? Когда?» Так вот, сейчас мы с тобой в неё сыграем! На обдумывание наш «знаток» имеет только 5 секунд! За каждым промедлением «приз уходит к телезрителям» – я буду пускать в ход эту резиновую палочку! – и милиционер демонстративно махнул своей штатной дубинкой. Разразив воздух, та выгнулась и со свистом вернулась в исходное положение.
- Разве ты имеешь полномочия проводить допрос? – пристально смотря в глаза палача, спросил Андрей, - Или закон позволяет тебе допрашивать подозреваемого без адвоката?
Сократов широко растопырил от изумления глаза.
- Слушай, выродок, ты это что, уже совсем припух? – выпалил старший сержант, - Ты, никак, решил мне свои права качать?! У таких подонков, как ты, никаких прав нет!.. И вообще, здесь я задаю вопросы, а не ты! Ты меня понял? – и он со всей силы ударил арестанта дубинкой по спине. Та выгнулась и задела совсем недавно затянувшуюся рану. От боли Андрей вздрогнул, - Больно, да-а? А ведь я тебя ещё почти не ударил! Да, хиленький ты, хиленький!.. Итак, начнём всё сначала. Как твоя фамилия?
Андрей ничего не ответил. Он видел, что это было не расследование, а обычное истязание. Любое его слово непременно будет извращено и перенаправлено против него. Стиснув зубы, ему оставалось лишь терпеть.
- 5 секунд истекли! – и Сократов снова нанёс арестанту сильный удар, - Слушай, выродок, я ведь могу тебя и вовсе здесь забить до смерти, а потом отметить в протоколе, что ты, дескать, сбежал и попал под обстрел боевиков! Лучше по-хорошему во всём признайся!
- Что, молчит? – поинтересовался Борька, который также пришёл поглазеть на допрос.
- Пока молчит! – недовольно ответил Сократов, - Ничего, он у меня будет говорить! – и он снова нанёс удар палкой.
- Красиво выгибается! – восхищённо отметил Кундя, глядя на резиновую дубинку.
- Красиво! – согласился с дружком второй «эстет» Борька.
- Ты что же это, мразь, решил со мной в партизан поиграть? – выходя из себе, прохрипел Сократов, - Тем хуже для тебя! Я из тебя всю душу вытрясу! Ишь, о правах своих он вспомнил! – и он обрушил целую серию ударов.
- Дай-ка и я пару раз заеду этому недоноску! – попросил Ахмедов.
Сократов с удовольствием позволил себя подменить своему коллеге. Ведь, усиленно «допрашивая» арестанта, в порыве злости, он так сильно размахнулся рукой, что вывихнул себе плечо.
Счастливый Ахмедов достал свою дубинку и продолжил «инквизицию».
- Кто же так бъёт? Так будешь бабу свою гладить! – недовольно выпалил Сократов, когда увидел, что удары сослуживцев по силе намного уступали его ударам.
Тогда на помощь правоохранительным органам, проявив «общественную сознательность», пришли люди гражданские, в лице Генки, Борьки и Паши. Попробовав поорудовать немного «демократизаторами», они пришли к выводу, что кулаки более испытанное средство для «воспитания» отпрысков общества…
Андрей уже почти не чувствовал боли. В глазах потемнело. Сознание он не терял, но и осознавать всего, что происходило вокруг него, отчётливо он уже не мог. В висках отдавался учащённый монотонный пульс, от биения которого ему казалось, что черепная коробка вот-вот выстрелит вверх. А в области старой ножевой раны Андрей почувствовал тёплое увлажнение.
- Да ладно, Борька, хватит с него! – начали охлаждать пыл одноклассника Полежаев и Крылов.
- Или ты хочешь, чтобы он здесь кончился? – подхватил Паша.
- Собаке собачья смерть! – ответил за брата Генка.
- Да перестань!.. Ты же ему сейчас все кости переломаешь! – нерешительным голосом продолжал заступаться за арестанта Полежаев.
Геннадий удивлённо посмотрел на Константина, потом оглянулся назад и увидел несколько девушек, стоящих издали и наблюдавших за «допросом».
- А-а! Так вот из-за чего ты так разнервничался! Тебе неприятно, что твоя Юличка увидела тебя в момент выполнения этой «деликатной» работы! – разгадав мотив Константина, сказал Чиж, - Хочешь «чистеньким» показаться ей? Да только ты забыл, что мы здесь не какие-то садисты, которые решили просто немного позабавиться, нет! Мы делаем благородное дело! Из этого выродка мы собираемся сделать человека! Понимаешь? Че-ло-ве-ка!
- Да хватит тебе «трепологией» заниматься! – ответил Полежаев, - Благодетель нашёлся!
- А если бы этот выродок тогда твою Юличку оприходовал, как бы ты тогда запел? – спросил Генка.
Полежаев замялся с ответом.
- Вот видишь, легко разглагольствовать о нравственности и человеческом отношении к преступникам со стороны, пока тебя самого это не коснётся! А вот если бы он твою любимую, невесту или жену, или ребёнка оприходовал, или кого-нибудь из близких родственников убил, вот тогда бы я посмотрел на твою «гуманность»! – произнёс Сократов.
- Я только хотел сказать, что мне не нравится смотреть, когда привязанного к дереву человека лупят, словно боксёрскую грушу… даже если этим человеком и является такое «чудовище», как этот! – ответил Константин и, опустив голову, отошёл в сторону.
Тем временем дубинку взял в руки Кундя, который также решил «внести свой скромный труд в лепту социалистических трудовых масс». Он так усердно взялся за своё ремесло, что и не заметил, как Кравченко наконец потерял сознание.
- Ты смотри, не пробей ему голову! – заботливо произнёс Паша.
- Ладно, достаточно! – засунув руки в карманы, сказал Сократов, - Ну я же сказал: достаточно! Достаточно!!!
- Кажись, гнида, сознание потерял! – разочарованно про-изнёс Борька.
- Вот мразь, - выругался Сократов, - придётся воду нести!
Так как набрать воды было не во что, Кравченко решили доставить к горной реке непосредственно. А чтобы не особенно утруждать себя, его окунули в воду прямо в одежде.
- Ну что, пришёл в себя? – спросил Чиж у Андрея, когда тот открыл глаза, - Сам ведь во всём виноват! Тебя же правоохранительные органы предупреждали, что лучше сразу во всём признаться!
Андрея оттащили к дереву и пристегнули наручниками. На этот раз его оставили в лежачем положении, так что руки его были вытянуты вперёд и обхватывали сосну.
Так как солнце уже начало заходить, то Чиж напомнил, что самое время отправляться в разведку.
Перед тем, как уходить, Борька решил ещё раз успокоить одноклассниц:
- А за этого урода можете не переживать. Он «отдыхает» и нескоро очухается! Для вас старались!
- А он там не замёрзнет ночью? – спросила Гончаренко Люда.
- А тебе-то что до того? – произнесла Голубева Таня, обращаясь к однокласснице, - Или тебе его жалко? Так пойди к реке и согрей его!
- Если замёрзнет, то нам легче будет! – ответил Сократов, - Ато тягайся с ним… Собаке собачья смерть!
Когда две группы ушли из лагеря, девушки расселись у костра и поочерёдно начали рассказывать истории. Сократов же, время от времени, вставал и прогуливался к реке. Убеждавшись, что арестант по-прежнему лежит на том же самом месте в полусознательном состоянии, он снова возвращался в лагерь. А когда девушки уснули, он облокотился у дерева и вытянул свою раненную ногу.
“Похоже, что ночью будет хороший морозец! – сам себе сказал старший сержант, - Что ж, сдохнет, так сдохнет! Не тащить же его сюда к костру!..”
Сидя у огня, Сократов и не заметил, как уснул.

-12-

Верхняя одежда на Андрее начинала деревенеть. А ветер, который словно нарочно усилился под вечер, стал беспощадно пронизывать его до костей. От холода он уже не чувствовал своих конечностей, а от боли – тела. Проводив взглядом одного из своих палачей, который совершал очередной свой рейд к нему, Кравченко попробовал приподняться на ноги. Но, едва он напрягся, как в области почки разразилась невыносимая боль, от которой снова помутнело в глазах.
“Они убьют меня! Ещё один такой допрос и я не выдержу! Нужно бежать!..” – лёжа на снегу, рассуждал он.
Андрей снова попытался подняться. Но и на этот раз у него ничего не вышло. Его затошнило и он вырвал. Не оставалось сомнений – у него было сотрясение мозга. Его всего колотило от холода, а из груди доносился болезненный хрип. Из этого он заключил, что у него был уже либо бронхит, либо воспаление лёгких.
Он ещё раз приподнялся. Но на этот раз силы оставили его, как и сознание…
Андрей пришёл в себя, когда было уже совершенно темно. Лёжа он взглянул в сторону лагеря. Оттуда не доносилось уже ни единого звука. Судя по всему, там все спали.
Собрав все свои силы, прикусывая обветренные губы, чтобы не застонать, Кравченко приподнялся. Опёршись о молодую сосну, он посмотрел на наручники. К счастью, при обыске у него снова не изъяли спасительную булавку. Однако добраться до неё было не так легко. Хотя дерево и было молодым, его ствол оказался довольно широк, чтобы Андрей смог добраться сцепленными руками до пояса штанов беспрепятственно. Лишь с четвёртой попытки ему удалось достигнуть желаемого, искрутив себе руки. При этом, он несколько раз снова вырвал. Замёрзшими пальцами ему наконец, таки, удалось открыть наручники.
С трудом передвигая ноги, спотыкаясь, Кравченко направился подальше от лагеря…

-13-

…Юля подошла к реке и заглянула в её зеркальное отображенье. Увидев себя, она, как Крошка енот, улыбнулась. Потом она обернулась в сторону лагеря. Ей показалось, что в эту ночь бессонница посетила не только её одну. Кто-то ещё не спал. Среди зарослей кустарника девушка разглядела чей-то силуэт, в оранжевой куртке.
“А-а! Так это Гончаренко Люда!” – сама себе сказала Меньшова и снова обернулась к реке. Подняв с земли сосновую щепку, она опустила её в воду. Искусственный кораблик очень быстро поплыл. Юля же, с детским восторгом, стала его сопровождать. Увлёкшись этой игрой, девушка и не заметила, как удалилась на большое расстояние от лагеря.
Юля посмотрела на светящиеся звёзды и луну, и замечталась. Она опустила голову и её охватила ностальгия по дому. Такие происходило с ней, почему-то, всегда, когда она вдруг задумывалась о вечности. Ведь, глядя на эти светящиеся огни, просто невозможно не задуматься о вечности.
“Интересно, откуда появились звёзды, планеты, галактики?.. Вот было бы здорово побывать когда-нибудь на Луне!.. И действительно, почему люди не летают, как птицы? Почему у меня нет крыльев?.. Хорошо быть бабочкой!.. Нет! Бабочки слишком мало живут… Я не хочу быть бабочкой! Я хочу… я хочу… Я сама не знаю, чего я хочу! Птицей быть тоже плохо, в них стреляют охотники…” – сама с собой переговаривалась Юля. Она даже не заметила, как стала излагать свои мысли вслух.
Заметив очень красивый камешек, который показался девушке очень похожим на утёнка, она захотела его поднять. Едва нагнувшись, Меньшова обнаружила чью-то тень, которая быстро приблежалась к ней сзади. Она захотела обернуться, чтобы разглядеть приближающегося к ней человека, но не успела. Что-то очень твёрдое, похожее на камень, оглушило её. Юля тут же потеряла сознание и упала…

-14-

На рассвете раньше других проснулась Анжелика. Первым делом она попыталась проверить, есть ли у неё температура. За отсутствием градусника, девушка просто обхватила свои горячие щёки холодными ладонями. От этого прикосновения она испытала трудно описуемое наслаждение. Ей припомнилось детство, когда заботливая мама клала свою руку ей на щёки, на лоб. Как же маленькой Анжелике становилось хорошо в те минуты! Она готова была выпить любые горькие лекарства, лишь бы только мама согласилась посидеть так рядом с ней как можно дольше… Князева ещё раз с блаженством провела своими ладонями щёки и случайно коснулась кончиков ушей. И тут она ощутила, что на одном ухе чего-то недостаёт.
“Не может быть! – ужаснулась она, - Неужели я потеряла серёжку?!”
Анжелика вскочила со своего места и принялась разгребать ветки, на которых спала. Она надеялась, что серёжка спала у неё ночью, и потому был ещё шанс отыскать её.
- Что ты ищешь? – протирая сонные глаза, спросила у неё Женя.
- Серёжку! Я потеряла её! – едва сдерживая себя от слёз, расстроенным тоном ответила Анжелика.
Женя посмотрела на правое ухо подруги, а потом на левое.
- Слушай, так у тебя ж, вроде, раньше были другие серёжки? – произнесла Лапина.
Анжелика не стала отвечать на поставленный вопрос. Пристально всматриваясь между ветками, она принялась аккуратно перебирать их и струшивать.
Вскоре проснулась И Люда Гончаренко, а за ней и все остальные одноклассницы.
- Что вы ищите? – стали спрашивать они Анжелику и Женю.
- Анжелика потеряла свою золотую серёжку! – разъяснила Лапина.
Девушки принялись помогать Князевой. Они перевернули все ветки и вытрусили все одеяла, но безрезультатно.
- Зачем, зачем я, глупая, надела их в эту поездку?! – начала винить себя вслух Анжелика.
- Да ладно тебе так сокрушаться! – сказала Голубева Таня, - Купишь себе другие, новые!
- Это не простые серёжки!! – обхватив лицо руками, ответила Анжелика, чуть не плача.
И тут Люда вспомнила о новогодней ночи и о каких-то серёжках, про которые Князева так толком тогда никому ничего и не объяснила.
- Анжелика, это те самые серёжки, о которых что-то говорили те две цыганки? – уточнила Гончаренко.
- Да! – с апатией к жизни, ответила Анжелика, - Это они сбили меня с толку, те две цыганки!.. Я не должна была их слушать!
- Да объясни ты толком, что это за серёжки? – стали докучать ей одноклассницы.
Анжелика печально посмотрела на них. Она словно колебалась и не знала, говорить ли ей им обо всём или нет.
“Хотя, какой теперь смысл утаивать что-либо? – мысленно сказала она себе, - Я сама, своими собственными руками, разорила своё счастье!..”
- Когда-то, - начала говорить Анжелика, - мне подарила их на день рождения одна пожилая слепая женщина. Она жила напротив нас, соседка по лестничной клетке. Это был очень набожный человек. Бог наделил её особым даром – пророчества. Все её предсказания исполнялись! Некоторые люди приходили к ней с деньгами, чтобы она предвестила им будущее. Но она таковых выставляла за двери или вовсе не впускала даже в свой дом, так как видела наперёд их тайные мысли и намерения. Не всем такое отношение к себе с её стороны нравилось. Многие даже упрекали её в отсутствии любви к ближнему. Она же никогда не оправдывалась перед людьми, но молча претерпевала несправедливые обвинения в свой адрес. Её квартира была совершенно пуста, так что спала она даже не на коврике, а на голом бетоне! Всё же имущество своё, которое у неё было раньше, она расточила, раздав его людям. О себе же она говорила, что она раба Божья, а не человеческая. Вот кто-то на неё и пожаловался. Мне тогда ровно 7 лет исполнилось. Помню, как сейчас, возвращаемся мы со школы, я, Юля Меньшова и Таня Голубева, подходим к подъезду, у которого стоит толпа народа, соседей, и все они будто чего-то ожидают. Когда выводят из подъезда бабу Олю два милиционера. Вдруг она споткнулась и упала. Я подбежала к ней и стала помогать ей подниматься. А она мне: “А, это ты, внученька!” А я глупая тогда ещё была, не знала, что происходило там, да и спрашиваю её: “Бабушка Оля, куда Вы?” А она мне: “На голгофу, внученька, на голгофу!” Я слушаю её и ничего не понимаю, подумала, что на экскурсию какую-то наверное её сейчас повезут… Да и говорю ей, по детской своей наивности: “А можно и я с вами?” Смотрю, а у неё аж слёзы проступили, но не из страха, а умиления слёзы были эти. Не знаю почему, но и моё сердце вдруг почему-то сжалось и из глаз полелись слёзы. Она же нащупала мою голову, положила на неё свою ладонь и произнесла: “Нет, внученька, ты сейчас не можешь идти туда, куда я сейчас иду. Но настанет день, придёт Некто, Кто подвяжет тебя, и пойдёшь тогда туда, куда ныне не можешь идти!” А потом, словно зная, что это был день моего рождения, она вдруг достала из своего кармана две золотые серёжки и, протянув их мне, сказала: “Внученька! Пусть тот, кого пошлёт тебе Господь, наденет их тебе перед алтарём! Да благословит тебя, дитя моё, наш Господь!” И её увезла милицейская машина. С тех пор её никто больше не видел. Ходили слухи, что она замёрзла где-то в Сибири… Вот таким образом я получила благословение от этой набожной женщины. Но своим непослушанием её наставлению, я надела эти серёжки сама на себя, раньше времени… Меня сбили с толку те две цыганки… Это из-за них я лишилась Божьего благословения… Я потеряла не просто серёжку, я потеряла своё счастье!
- Да ерунда всё это! – вырвалось из уст Тани, - Нашла кому верить!
- Действительно, Анжелика, ты сама себе что-то внушила! – принялись успокаивать девушку одноклассницы, - Мало ли что там тебе сказала эта слепая! Ты ведь сама как-то говорила, что гадалкам верить нельзя…
- Гадатели и пророки – это не одно и то же! – возразила Анжелика, - Гадатели – это служителя тьмы. А та женщина служила Богу! Она вела аскетический образ жизни, отказывая себе во всяком удовольствии, даже того себя лишала, что не грешно было иметь. Служителя же тьмы так себя не ведут. Служителя тьмы любят себя, потому и не способны на аскетическую жизнь. Потому Бог их и не слушает, как Он слушает Своих святых угодников!
- Ну если она такая набожная была, как ты говоришь, то тебе тогда нечего беспокоиться! – сквозь призьму судьбы посмотрела на сложившуюся ситуацию Люда, - Вот и посмотрим, правду она тебе сказала или нет!
- Но ведь я же ослушалась, я без её разрешения надела эти серёжки на себя сама! А раз так, то я и расторгла условия осуществления в моей жизни обещанного мне благословения! Ослушавшись пророчицу, я ослушалась Самого Бога! – с отчаяньем произнесла Анжелика.
- Какой Бог? – с цынизмом вырвалось из уст Голубевой, - Нет никакого Бога!
Спорить с Таней никто не стал. Даже неверующим подружкам Анжелики показалось, что это было не самое подходящее время для диспутов на затронутую тему.
И тут подошёл Сократов. Он проснулся от шума, который подняли девушки, и сразу же отправился проверить, жив ли был ещё арестант, или нет. К глубокому разочарованию для азербайджанца, тот не только не сдох в эту морозную ночь, но ещё и набрался дерзости сбежать. Побледнев от злости, старший сержант устремился обратно к лагерю, чтобы сообщить всем пренепреятнейшее известие.
- Этот ублюдок сбежал! – объявил Сократов.
- Как сбежал?! – в один голос выкрикнули все.
- Каким-то образом ему удалось растегнуть наручники и бежать…
И только тут Анжелика заметила, что в это утро пропала не только её серёжка.
- А где Меньшова? – растеряно произнесла она.
Одноклассницы переглянулись между собой, но Юли не обнаружили. Тогда они бросились на её поиски.
Вскоре возвратилась из разведки группа Чижа. Этой ночью они отважились наведаться к тому навесному мосту, у которого прошедшим днём нарвались на засаду. На этот раз их там никто не обстрелял. Более того, им удалось раздобыть там несколько автоматов “Калашникова”, с патронами, которые валялись около убитых боевиков.
Узнав о происшедшем в лагере, за время их отсутствия, Борька пришёл в негодование и произнёс:
- Я же говорил, что нужно было его прикончить!
Через полчаса вернулась и группа Ахмедова, в которую, кроме милиционера, входили Полежаев, Крылов и Синицын. Когда Косте поведали об исчезновении Юли, он тут же набросился на Сократова:
- А ты куда смотрел? Если этот подонок хоть что-то ей сделает, то я вначале убью его, а потом и тебя прикончу!
- Где же твой пресловутый «гуманизм» по отношению к преступникам? – язвительно напомнил Полежаеву вчерашню беседу Геннадий, - Ты ведь так ревностно отстаивал «права уголовников»!
Константину нечего было возразить. Не желая больше терять времени на пустые споры, он присоединился к остальным одноклассникам, что искали Меньшову.
Юлю долго не могли нигде найти. Казалось, она либо испарилась, либо маньяк увёл её с собой, в качестве заложницы. От такого предположения Полежаев ещё больше вышел из себя. Увидев у Борьки два автомата, он подошёл к нему и угрюмо произнёс:
- Дай мне один. Я хочу своими руками пристрелить это чудовище!
- Да ты хоть пользоваться им умеешь? – спросил тот, но возражать не стал, - Держи, «гуманист»!
Полежаев перебросил автомат через плечо и уже собрался, было, отправиться в погоню за сбежавшим арестантом, когда до него донёсся голос Лапиной.
- Идите все сюда! – громко кричала Женя, - Я нашла её!
Все сбежались к заплаканной Лапиной. Юля лежала на дне глубокого каменного рва. Снежный покров в районе её головы приобрёл красное начертание. Одежда на ней была вся изорвана. Всё говорило о том, что девушка, скорее всего, подверглась насилию.
И тут многие вспомнили новогоднее предсказание волхвицы. Старшеклассники смотрели то на лежащую Юлю, то на бледного Костю. Сам же Полежаев словно впал в исступление.
Наконец придя в себя, Костя бросился спускаться вниз. За ним последовали Паша и оба Чижовы.
- Жива! – облегчённо вздыхая, объявил Полежаев, после того, как нащупал на руке девушки пульс.
Юлю подняли наверх. В себя она по-прежнему не приходила. Ей принялись оказывать медицинскую помощь. К счастью, из-за мороза кровотечение у Меньшовой прекратилось само, хотя у неё и была гемофелия. И всё же, голова её была серьёзно повреждена. Она сильно ушиблась, падая в глубокий ров. Но больше всего вызывала волнение у осматриваемых подругу девушек мысль о том, что у пострадавшей, скорее всего, мог повредиться ещё и позвоночник.
- Он не мог далеко уйти! – сосредоточенно обратился Паша к Чижу.
- Я сам рассчитаюсь с этим гадом! – произнёс Костя и передёрнул затвор автомата.
- Я надеюсь, у правоохранительных органов не возникнет никаких вопросов и претензий к нам, если вдруг случайно обнаружится, что совершивший несколько тяжёлых преступлений маньяк, сбежав из-под стражи, нарвался на каких-то боевиков? – спросил Чиж и испытующе посмотрел на двух милиционеров.
- Лично я, - произнёс Сократов, - ничего не видел и не слышал!
- Я тоже! – умыл руки и Ахмедов.
- Кровь за кровь! – решительно заключил Полежаев…

-15-

…Каждый шаг причинял Андрею невыносимую боль. Придерживаясь одной рукой за правую почку, а другой опираясь о каменные выступы скалы, он еле передвигал свои ослабленные ноги. До его слуха доносился ревущий шум, который усиливался по мере того, как он всё ближе приближался к выходу из ущелья. Наконец его ослепил яркий солнечный свет. Протирая глаза он вышел наружу.
Пред взором Андрея предстал удивительно красивый, экзотический пейзаж. Вокруг него сияли в снежной лазури горы, поблёскивающие от соприкосновения с солнечными лучами. Слева от него возвышалась скала, которая имела форму гигантской дамбы. Оттуда, сверху, бурлящим потоком лилась вода, которая с сильным воем неслась вниз, в пропасть.
Андрей подошёл поближе к обрыву, чтобы получше разглядеть это чудо природы. Едва он нагнулся, всматриваясь в бездну, сердце его тут же застыло от страха. Высота водопада достигала метров 20-25. Внизу бурлило горное озеро, имеющее форму полузакрытого бассейна. Именно в него и сливалась вода, после чего она устремлялась чрез проём дальше в горы, преобразуясь в проточную реку.
- Что, страшно? – послышался голос за его спиной.
Андрей обернулся. Перед ним стояли Константин, Павел, Кундя и оба Чижовых. У них у всех были суровые выражения лиц.
- Не ожидал нас ещё раз встретить? – снова проговорил всё тот же голос, который принадлежал Геннадию.
Павел и Борька подошли поближе к обрыву и взглянули вниз.
- Хорошее место! – сказал Павел.
- Сам Бог привёл тебя на это место! – произнёс Полежаев, обращаясь к Андрею, - И знаешь почему? У таких, как ты, не должно быть могилы! Земля не может принять в себя такую нечисть!
Андрей посмотрел на Константина. В голосе этого юноши ощущалась внутренняя решительность и отчаянность. Его глаза, кипящие ненавистью, сказали Андрею всё. Кравченко понял, что над ним сейчас совершится самый настоящий самосуд.
- Пришло время расплатиться за все свои преступления… - наводя ствол автомата на Андрея, произнёс Константин.
“Вот и всё. Какая глупая и нелепая смерть! Я ничего не понимаю, Боже. Что я сделал не так? Где я совершил ошибку? Хотя, какое это теперь имеет значение! Прости меня, Боже, но только я не хочу лукавить ни перед собою, ни перед Тобою, но мне обидно! Моя жизнь была бесцветна и бесполезна. Мне обидно, что смерть Сергея оказалась ненужной жертвой! Ведь он погиб, чтобы я мог жить за него дальше! И чем заканчивается эта жизнь?.. Сергей, хоть и не во всём поступал всегда мудро и был с протестантского двора, а не с чертогов Твоей святой Церкви, и тем не менее Ты смог использовать его для Своего Промысла. Во всяком случае, он умер смертью христианина! Его смерть послужила вдохновением для мертвецов… А я… Я умираю как последний преступник!.. Для всех я стану воплощением ищадия ада… Моё имя будет наводить ужас на людей, когда они будут вспоминать обо мне… И всё же, прости меня, грешного! Прости и этих людей, которые сами не понимают, что творят! Прости их, как… - Андрею очень трудно было закончить свою ходатайственную молитву. Дух обиды подступил к нему, не позволяя благословить своих палачей. И всё же, он успел умертвить в себе свою греховную волю ещё прежде того, как выпущенная пуля из автомата настигла его, смиренно закончил, - как и я прощаю их…”
Раздалась автоматная очередь.
Кравченко пошатнулся.
Уже через несколько секунд бурлящая вода водопада поглотила в себя его измождённое тело…

-16-

…Вторник, 18 января, 1990 года.
Тбилиси.
В травматологическое отделение одной из клиник поступила очередная партия раненных, привезённых из горячей точки страны…
Кравченко бредил. Когда дежурный врач осматривал его раненное плечо, он лишь болезненно стонал. В зрачках же его была сплошная пустота. Ему сделали обезболивающий укол. Яркий свет лампы, что висела над операционным столом, он воспринял за ангельское сияние. А потом наступил какой-то провал…
Андрею что-то снилось. Это была сплошная неразбериха, а не сновиденье. Он видел себя в детстве… Он качается на качели…Вот мать его, она зовёт Андрея идти домой, а он уговаривает её, чтобы она разрешила ему погулять ещё… Потом ему снилась армия… Светлана… Мелёхин… Он звал их куда-то, а они, почему-то, его не слышали… Потом он увидел себя привязанным между двух деревьев… Его пытают… Где-то он уже это видел!.. Он ещё раз переживает сильную боль, кто-то наносит ему удар по голове… Потом снова наступил провал… Огромный водопад… Он слышит выстрел… Сильный жар в плече… Это ужасное чувство полёта в пропасть!.. Ледяная вода…
И снова медсестра ему что-то колит… Андрей захлёбывается в страшной пучине, он чувствует напор воды… Какая-то тьма… Неужели он уже мёртв?.. Неужели это и есть та загробная жизнь?.. А где же Ангелы?.. Он не видит даже и демонов!.. Но ведь должны быть, должны!.. Он слышит какой-то громыхающий шум, подобно напору воды…
Опять эта пожилая женщина, очень похожая на грузинку, в белом халате!.. Нет, на Ангела она не похожа. У неё накрашенное лицо, а Ангелы только в американских фильмах позволяют себе такие «маленькие» человеческие шалости…Кажется, она щупает ему пульс… Она что-то говорит ему… Нет, она спрашивает его о чём-то… Ему не хочется с ней говорить, он хочет покоя, дайте ему уснуть!..
Она опять ему что-то колит…Как же больно! Она совершенно не умеет колоть!.. Нет, ему уже снова хорошо… И ум начинает снова рисовать ему эти ужасные видения… Что это?.. Кажется, это эпизод какой-то сказки, которую он видел когда-то по телевизору, в детстве… Да, уж лучше смотреть этот фильм-сказку, чем все те фильмы ужасов… Кажется, он вспомнил… Сим-Сим!..
Он улыбается, а медсестра меряет ему температуру… Она старается его не будить… Она говорит кому-то, что он снова горит… Она делает ему укол…
Андрей снова просматривает очередной «ужастик»… Почему этот «киномеханик» не покажет ему что-либо более приятное?.. Он хочет кинокомедию!.. Он уже не хочет, да и не может, этого выносить!.. Опять эта ледяная вода!.. Но почему он сам в неё погружается?.. Кажется, оттуда нет иного выхода… Как холодно!.. Нет, уже теплее… Он хочет спать… Какие-то люди вылавливают его тело из горной реки… Как смешно, он видит себя сверху!.. Точно-точно, это же его двойник!.. Но, как похож, как похож этот, выловленный из реки, на него самого!.. Постой-постой, так это же он сам и есть… Они делают ему искусственное дыхание. От чудаки!.. Его чем-то очень долго натирают, словно пытаются привести в чувство мёртвого…Зачем они это делают? Ему совершенно не хочется возвращаться! Ему так хорошо парить, и он совсем не ощущает дебелости этого бренного тела!.. И снова провал… Опять боль… Опять страдания…
- Вы можете со мной говорить? – спросила Андрея пожилая врач, наклонившись над его кроватью.
Кравченко туманными глазами посмотрел на неё. Кажется, к нему начинает возвращаться сознание, а, вместе с ним, и всё его бедственное ощущение реальности. Но говорить Андрею совершенно не хочется. С приходом в себя, к нему нагрянула и память…
“Зачем, Господи, зачем Ты вернул меня к жизни? Я устал от неё, я хочу к Тебе, Домой!” – чуть не плача произнёс он в уме.
- Нам нужны Ваши данные! – не отстаёт от него врач, - Каким образом Вы попали в эпицентр боевых действий? Как Ваше имя, отчество, фамилия? Откуда Вы? Как нам связаться с Вашими родными, или близкими?
Андрей молчит. Он ничего не хочет отвечать, ни ей, ни кому другому. У него депрессия. Он чувствует, что если заговорит, то обязательно в его словах, так или иначе, выльется наружу ропот против Бога. К этому побуждает его плоть. Самому же ему делать этого совершенно не хочется. Духовными глазами он видит около себя нечистого зверя. Тот приступает к нему под видом духа сострадателя и внушает: “Ты Богу безразличен! Вот как Он проявил к тебе Свою любовь!.. Зачем, зачем тебе нужна такая вера?.. Не более ли счастливы те, кто живёт в этом мире без неё?.. Посмотри, с тех пор, как ты возжелал иметь чистую совесть, какие бедствия стали тебя постигать! И это только начало!.. И где Он, Бог твой?.. Он молчит! Он тебе не отвечает! Где Его защита?.. Нет тебе от Него никакой помощи! А знаешь, почему?.. Бог не простил тебе ни грехов юности твоей, ни грехов зрелости твоей! Ты чужой Ему! Он даже не возжелал за тебя вступиться! Оттого ты и подвергся такому позору!..”
Андрею горько было слушать эти речи. Они ещё больше повергали его в уныние. И всё же, он был не одинок в этом искушении. По другую сторону от лукавого сострадателя и лжеутешителя стоял и другой Муж. Его голос был не так эмоционален и навязчив. И Он не сразу дал о Себе знать. Убедившись, что подвижник благочестия устоял в этом искушении и не стал выливать свой ропот наружу, Ангел-хранитель стал внушать ему следующее: “Молчи и воздержи хотя б уста и язык, коль не можешь удержать ума. Последуй благому совету царя Давида, который говорит: “Я сказал: буду наблюдать за путями моими (в поступках своих), буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною. Я был нем и безгласен и молчал даже о добром.” Потому молчи; ибо если в бедствиях и притеснениях не обуздаешь языка, не удержишь его, то знай, что легко наживёшь себе беду, споткнёшься в словах – и потому безопаснее молчать, в особенности о своих противностях, а также и противниках. Ты не можешь говорить о них ничего хорошего? По крайней мере, не говори о них и злого слова; пусть будет совесть твоя утешителем, а Праведный Бог – судиёю; от очей Его твои противники и их злоумышления не скроются. А то, что бедствия тебя постигли, так и в том есть свой Промысл. Помнишь, ты когда-то читал о Божьем человеке Серафиме Саровском? Вспомни, как этому святому отшельнику досталось от разбойников, как он был беспощадно избит ими, едва выжив, получив в голову удар топором! И был ли рядом с этим святителем в тот час его Господь? Конечно же, был! Ибо, без Его воли, и волос с головы человека не слетит. Но, по попущению Божию, надлежало Серафиму пройти и через такое испытание. Да и вообще, страдания - есть печать избранничества Божия. Ведь многими скорбями входят избранные в Царство Небесное. Тот же, кто избегает страданий, тот избегает спасения души своей. Оттого Бог и не допускает страдать нечестивым в этой жизни, что для них уготована вечная мука. Но кого Он возлюбит, того начинает бить, как любящий отец наказывает непослушного ребёнка. Так что, мужайся, крепись, уповай на Бога и молчи!”
Получив такое назидательное наставление по внушению невидимого служителя Божия, Андрей немного успокоился. По крайней мере он теперь хотя бы знал, что от него требовалось. Ему нужно было научиться контролировать свои уста, коль он ещё не в силах был сохранить ясности ума. А раз так, то с этого момента он станет немым, пока Сам Господь не наполнит его сердца Собою, он не вымолвит ни слова…

-17-

В конце февраля Андрея собирались перевести в психиатрическое отделение. Ведь он по-прежнему молчал и ни с кем не разговаривал. Но в той клинике, в которой он лежал, такого отделения не имелось. Его нужно было вести в другую часть города.
Андрею принесли вещи, в которых его когда-то выловили из реки два горных жителя. Он оделся и стал опускаться вниз по лестнице. Переболев двухсторонним воспалением лёгких, Кравченко чувствовал себя совершенно обессилившим. Пошатываясь, он неспеша вышел на улицу.
Грузинский воздух освежающе дунул ему в лицо. Всё говорило о том, что на Юге весна окончательно вытеснила зиму.
Андрей посмотрел на «скорую», что стояла у самого подъезда. Водитель машины сидел в кабине и читал газету. Врач, который должен был сопровождать больного, также находился уже внутри.
Кравченко оглянулся. Медсестра, выводившая его на улицу, чуть отстала. Она очень поздно спохватилась, забыв взять с собой папку с историей болезни больного, оттого и была вынуждена возвратиться.
Уловив для себя благоприятствующую ситуацию, Андрей решил воспользоваться ею. Пройдя мимо «скорой», он смешался с толпой. Со стороны он ни чем не отличался от обычных посетителей, что приходили проведать больных. Вместе с ними Кравченко и вышел за территорию клиники...

-18-

Наталья Фёдоровна уже и не ожидала увидеть сына живым, хотя и молилась о нём неустанно дни и ночи. Ещё в начале февраля ей сообщили, что Кравченко Андрей Викторович, совершив несколько тяжких преступлений, пытаясь скрыться от правосудия, случайно сорвался со скалы, когда его пытались задержать, и разбился. Тела же его отыскать не удалось, так как его поглотила горная река, да и боевые действия в Нагорном Карабахе не позволяли произвести более тщательного поиска. Она же отказывалась верить в те обвинения, которые были выдвинуты против её сына. За этот месяц она совершенно поседела. В свои 50 лет она выглядела теперь на все 70. Её глаза потускнели от пролитых слёз. И как же ей было горько слышать, когда кто-то из соседей, когда она проходила около дома, кивал в её сторону и негромко, чтобы она не услышала, говорил: “Бедная Наталья! Она всю душу в него вкладывала, сама растила, без мужа, а сын в такого нелюдя превратился! Это ж надо было такому случиться, Андрей, который ганял когда-то во дворе в мяч и всем казался таким безобидным, и вдруг стал уголовников!” Она же отстаивала его и говорила, что это всё не правда, что её Андрей на такое не способен. Но эти споры не могли вернуть ей сына…
Она уже собиралась ложиться спать. Вместо ужина, выпила лишь полстакана чая. От переживаний ей совершенно не хотелось есть. Её организм уже не принимал никакой пищи, так как в нём начались необратимые процессы. Когда кто-то позвонил в дверь.
Наталья Фёдоровна решила что это, наверное, пришла соседка, её подруга. На протяжении всего этого времени та заботливо поддерживала её, чем только могла. Даже не смотря в глазок, - она уже давно ничего и никого не боялась, - женщина открыла дверь.
- Сынок! – вырвалось из её груди и она упала в объятия сына, заливаясь слезами, - Андрюшенька! Миленький мой сыночек! – она не находила слов. Чувства так переполняли её, что никакое слово, даже самое ласкательное, не могло выразить во всей полноте её счастья.
- Мама, успокойся! Не плач! Я жив, я здесь! Ну почему же ты плачишь? – и Андрей сам не смог удержаться от слёз. Сколько же ему доводилось слышать этих казарменных армейских песен, со смыслом, что ждёт солдата только мать! Но ещё никогда раньше не мог он себе и представить, насколько же глубока она, эта материнская любовь.
- Я знала, я верила, я молилась за тебя день и ночь! Андрюшенька! Сыночек мой! Жив! Жив!!!
- Мама, пойдём в комнату!
Он по-прежнему держал её в своих объятьях и продолжал успокаивать.
Она лишь молча кивнула ему головой и снова прижалась к груди.
Андрей прикрыл двери и провёл мать в комнату. Он ещё не знал о том, что она получила сообщение о его смерти, хотя и предпологал о такой возможности. Но едва он увидел свой большой портрет в рамке с чёрной ленточкой, что стоял на серванте, то сразу понял, через какие муки ада довелось пройти его матери. Хоронить своих детей – это тяжкое испытание…
Они проговорили всю ночь. Андрей рассказал матери всё о своём злоприключении, за исключением подробностей всех тех пыток, которым его подвергли в горах. Он не хотел причинять ей ещё больших страданий от сопереживаний сыну.
- Беги, сынок, отсюда, беги! В этой стране нет справедливости! Ты ничего им не докажешь. Сейчас настало такое время, когда всё решают деньги! А у нас их нет. К тому же, здесь замешана милиция. А своих они в обиду не дадут! Они посадят тебя, либо… расстреляют! А я не выдержу этого ещё раз… Пожалей меня, Андрюшенька, пожалей! Беги отсюда, из этой Богом проклятой страны, беги! – жалостливо сказала она ему.
В словах матери Андрей уловил для себя искушение. Он не осуждал её за это, он понимал, что в этот момент ею двигала обыкновенная земная природа, отразившая себя в материнских чувствах. Именно через эту общечеловеческую природу и проговорил к нему лукавый.
- Нет, мама. Прости меня, но бегать всю жизнь я не хочу! Каждый вечер ложиться спать и думать: а не придут ли в эту ночь за мной – это не для меня! Чем так жить, то лучше и вовсе не жить! – тяжело вздохнув, он встал с дивана и подошёл к книжным полкам. Его взгляд остановился на старых книгах. Это были труды Святых Отцов. Немного постояв в молчании, он продолжил, - Раз Бог допустил всё это, то я не стану Ему противиться. Что ж, если Ему так угодно, то пусть Он поразить меня ещё раз Своею любящей рукой!
- Не говори так, Андрюшенька, не говори! – взволнованно произнесла Наталья Фёдоровна. Она совершенно неверно поняла слова сына. Ей показалось, будто он возроптал на Бога, начал Его хулить, - Бог Он добр! Это не Его вина! Если б ты только знал, как я за тебя Ему молилась! Не говори так, сынок, не говори!
Андрей понял, что мать его не правильно поняла, но оправдываться не стал. Достав с полки одну из книг, он открыл её и прочёл: “Когда обратишься ты к Богу и привыкнешь молчать, тогда всего себя предоставь воле Божией, искренно покорись ей и благодари Бога, что Он благоволил удостоить тебя страдать невинно, а если и заслужил ты страдание, то своим терпением загладишь вину и обнаружишь своё незлобие. Покорный воле Божией человек держит Бога как бы в объятиях своих, говоря то же, что сказал Иаков, когда он боролся с Ангелом: “Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня.” Когда при опрокидывании лодки двое из близких друг ко другу сидящих крепко схватятся, то приходится обоим погрузиться в воду, если опрокинется лодка. Таким же образом необходимо для нас наитеснее присоединиться к Богу и покориться Его всеправедной воле в постигающих нас бедствиях, смиренно говоря: делай со мною, что Тебе угодно, о Боже мой, не упущу Тебя, и Тебя повлеку в глубину водную, и в самых волнах обниму Тебя, тем более уповая на Тебя, чем менее надеюсь на себя.”
Прочитанное место весьма вдохновило Андрея. Не вольно он вдруг обратил внимание на то, что учение Отцов существенно отличалось от учения Максима, который когда-то сбил его с толку, ложно научив его тому, что будто человеку достаточно читать одну лишь только Библию, чтобы познать истину. Андрей уже опытно познал, что протестантский тезис “Писание и только Писание” приводит человека либо к фанатизму, либо к полному разочарованию в вере. Ведь Писание писали святые люди, и потому понять их изречения правильно можно только тогда, когда читающий сам приобретёт соответствующий духовный опыт. “Да, похоже, что слишком рано я посадил себя на небеса вместе с протестантами!” – сам себе сказал Андрей и ещё раз посмотрел на целую библиотеку христианских книг.
- Мама, если бы ты только знала, какое сокровище я обнаружил ныне! Этим книгам цены нет! Это ведь настоящая духовная аптечка!
- Да, - согласилась его мать, - бабушка твоя постаралась на славу! Она всё собирала их, покупала на последние копейки! Говорила: “Детям моим и внукам преданое готовлю.”
- Да воздастся ей в Царствии Небесном, за все труды её благие!.. Что ж, Господи, мне ничего более не остаётся, как только ухватиться за Тебя и вместе с Тобою снизойти в преисподние места! Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня, как Ты благословил Иакова!.. Я сдамся властям. Я не стану бегать от Тебя, как убегал Иоана. Раз волны бушуют вокруг меня и кораблю грозит потопление, то бросьте меня в пучину морскую и пусть поглотит меня большая рыба! Ибо и в ней, Боже, Ты будешь со мною! Я буду лежать в этой вонючей слизи желудочной, и Ты будешь барахтаться в ней! Надо мной солнце погаснет, и над Тобой не зажгутся звёзды! Я буду голодным, и Ты не получишь рядом со мной и стакана воды! Мы разделим и червей могильных на двоих! Ибо не мою плоть они будут по-едать, но Твою! Потому говорю: ешьте, черви, то, что Бог вам дал!
Мать с изумлением посмотрела на сына. Таким она его ещё никогда раньше не видела. Он буквально просветился весь от этого внутреннего откровения. Таким умиротворённым и спокойным он никогда ещё не был. И эта уверенность, словно в энергиях, излилась и на неё. Ей вдруг стало намного легче, сердце наполнилось умилением.
- Что ж, сынок, поступай как знаешь! – благословила Наталья Фёдоровна наконец сына, - Может так оно и лучше будет… Может Господь и не допустит того, чтобы тебя посадили в тюрьму! Он, ведь, знает, что ты невиновен!
И снова Андрей ощутил, как через материнскую любовь к нему подступил сатана. Тот предлагал ему впустить в своё сердце ложную надежду. Ведь если надежда не осуществится, то на смену ей обязательно придёт разочарование. Распознав это маленькое нечистое семя, которое попытался всеять в него лукавый, Андрей не принял его, а сам в себе произнёс: “Отойди от меня, сатана, ты мне соблазн! Не лучше ли человеку иметь в самом себе приговор к худшему, нежели надеяться на лучшее!” Матери же он ничего не сказал. Он снисходительно отнёсся к её не совсем мудрому отношению к жизни…
После завтрака Андрей решил принять ванну. Когда ему ещё выдастся возможность хорошенько попариться? В КПЗ такого удобства он не получит. Пока ванная наполнялась водой, он принялся раздеваться. Грязное же бельё мать сказала ему положить сверху стиральной машины, она его потом сама выстирает.
- Так ты и куртку брось туда! – сказала Наталья Фёдоровна, - Смотри, какая она грязная!
Андрей взял из рук матери куртку и закрылся в ванной комнате. На всякий случай, прежде, чем положить её к грязному белью, он проверил карманы. Но, кроме лушпаек от семечек, ему не удалось обнаружить там больше ничего. Засунув руку ещё и во внутренний карман он нащупал лишь большую дырку. Убедившись, что всё содержимое из вещей, если таковые там и имелись когда-то, уже вынула сестра-хозяйка клиники, Андрей швырнул куртку на машинку.
Послышался металлический звон.
Андрей сперва подумал, что это лязгнула металлическая собачка от замка. Однако потом усомнился, - уж больно сильным был этот звон.
“Может что-то провалилось в дырку кармана?” – сам себя спросил он и снова полез за курткой. Ощупав её снаружи, он обнаружил что-то между подкладкой и верхней болоньевой тканью. Дырка в кармане не позволяла полностью просунуть в неё руку. Тогда Андрей разорвал её и сделал отверстие по-больше.
- Что это? – вслух спросил он себя. В его руках лежала чуть потускневшая от времени золотая серёжка с бриллиантовыми камушками. Андрей насчитал их ровно семь! Серёжка была так красива, что он не смог скрыть своего восхищения, - Да ведь это настоящий шедевр! Её, уж точно, сделал не современный ювелир!
Он ещё раз полез за подкладку и нашёл там такую же «близнючку»!
Ну а с третьей попытки Андрею достался здоровенный перстень, с таким же большим красным алмазом!
- Но каким образом они сюда попали? – сам себя спросил он. И в этот момент ему на память пришёл эпизод бредового сна. Он чётко вспомнил, как во сне он взял эти ювелирные изделия из какого-то сундука. Тот сундук имел довольно большие размеры. А внутри него что-то лежало, заполненное доверху. Что именно там лежало – этого он тогда не разглядел, так как там, где он находился, было совершенно темно. Но теперь-то Кравченко прекрасно осознал, чем был наполнен тот сундук! – Этого не может быть!.. Так не бывает!.. Неужели я не во сне был в этой пещере, а на яву?!.. Значит, между тем промежутком времени, когда меня расстреляли у водопада, и тем, когда меня выловили из реки, я был в этой пещере!.. Но, как я туда попал?.. И как оттуда вышел?
Как ни напрягал Андрей память, но ничего большего припомнить не смог…
После принятия ванны Кравченко оставил мать не на долго одну. Пока она собирала для него вещи в КПЗ, он спустился в подвал своего дома и спрятал там свой клад. Потом он снова вернулся.
Перед тем, как выходить из дому, они присели ещё раз на диван, на дорожку. Андрей окинул взглядом свою комнату, словно предчувствуя, что ему больше никогда не удастся побывать в ней ещё раз. Он словно прощался со своим детством, юностью… Внезапно ему стало горько из-за матери. Она столько времени его ждала. Сперва были два года срочной службы, потом три года сверхсрочной. А вот теперь, сколько лет ей предстоит ожидать его ещё? Дождётся ли вообще она его, ведь организм её был уже так ослаблен?
- Прости меня, мама, пожалуйста, за всё! – очень тихо сказал он ей, - За то, что был плохим сыном. За то, что так редко писал, а если и писал, то всегда очень коротко, для галочки. За то, что так редко приезжал и не ценил твоей любви. Прости за равнодушие к тебе! – и он положил свою голову матери на колени. Она провела своими руками по его волосам и прослезилась.
- Тебе не за что извиняться передо мной! Я всегда знала, что ты у меня хороший сын! Я горжусь тобой! Я воспитала тебя без отца, который так рано ушёл из этой жизни от нас, настоящим человеком! И теперь спокойно могу лечь в могилу…
- Не говори так!
- А что тут такого? Рано или поздно, но каждому из нас придётся покинуть этот мир. И уж лучше ты меня похоронишь, чем я тебя! Только там, - она пальцем указала на небо, - мы сможем успокоить души наши… Ты только сердце своё не ожесточи! Я хочу оттуда, с небес, смотреть на тебя и радоваться, видя как ты с честью пройдёшь через все эти испытания, которые послал тебе наш Господь!
- Время покажет, смогу ли я сделать то, чего ты так желаешь, или нет, - вставая с дивана, со скромностью и смирением ответил Андрей.
Взяв рюкзак с приготовленными вещами, они вышли издому…

-19-

Кравченко сдался властям. Начался судебный процесс. Только теперь Андрей узнал о том несчастье, которое постигло в горах одну из девушек. Она находилась в больнице и потому не могла явиться в зал суда для дачи показаний. Дела у неё складывались очень плохо. В сознание Юля пришла, но у врачей были большие сомнения по поводу того, сможет ли она самостоятельно передвигаться. У неё была серьёзная травма позвоночника. Она нуждалась сразу в нескольких дорогостоящих операциях за рубежом. Ёё одноклассники, тем временем, давали свои показания. Все они единодушно утверждали, что никаких физических и моральных давлений над обвиняемым не производилось. При этом Андрей внимательно всматривался в их «честные» лица. Стараясь не судить их в своём сердце, он всё же не оставлял мысли распознать среди свидетелей подлинного преступника. И каково же было его изумление, когда он услышал о своём самопроизвольном падении со скалы! Не вызывало сомнений, все они заранее договорились давать одинаковые показания, чтобы покрыть Полежаева. Ведь и Константина тогда б могли арестовать, за самосуд.
Поначалу Андрей, чуть было, не начал оправдываться, будучи движимый естественным чувством переполняющего его негодования. Но потом, вспомнив примеры многих православных святых, которым также доводилось пройти через подобного рода лжесвидетельства против них, он решил последовать их примеру. Осознав, что отстаивая свои права на справедливое расследование этого дела, он потеряет нечто большее, чем физическую свободу, он ущемил самого себя, чтобы приобрести плод для Царствия Небесного во внутреннем своём человеке. К тому же, как показалось ему ещё, это было не по-христиански – открывать грех лжесвидетелей перед судьями. Таким образом, даже не осознавая того, Кравченко судил своим смирением всю эту безбожную систему, которая, вопреки законам Божьим, научала людей «отстаивать свои права». Когда же подсудимому давали слово для своей защиты, он вставал и отвечал:
- Мне нечего возразить в своё оправдание. Раз они меня видели падающим со скалы «самопроизвольно», то, наверное, так оно и было…
Такое поведение Андрея всё больше раздражало и выводило из себя Светлану. Она прилетела на суд из Москвы, а муж, словно специально, сам себе копал яму!
- Почему ты так себя ведёшь? Чего ты добиваешься?.. Тебя, ведь, посадят!.. Если ты не перестанешь разыгрывать здесь из себя героя-мученика, который готов взять на себя чью-то вину, то тебя просто расстреляют! – высказала она ему на свидании.
- Разве человек должен сам себя оправдывать? – смиренно произнёс Андрей, - Законодательство обязано доказать вину обвиняемого, а не подозреваемый должен отстаивать свою непричастность к преступлению.
- Не будь так наивен! Неужели ты не знаешь, что сегодня если не подмажешь, то и не поедешь!.. Я разговаривала со своим шефом. У него есть очень большие связи кругом, в том числе и в прокуратуре в Москве. Да и вообще, у него всё кругом схвачено! Он обещал мне помочь… вернее, тебе помочь…
Андрей вопросительно посмотрел на жену.
- И каковы же условия этой «помощи»? – чуть улыбнувшись, спросил он.
- Никакие! – отворачиваясь от мужа, чтобы тот не заметил вдруг чего-либо в её глазах, ответила Светлана.
- Так не бывает! – с какой-то воздушной лёгкостью сказал Андрей, - Ты же сама только что сказала, что мы живём в таком мире, где для того, чтобы поехать, нужно сперва обязательно кому-то что-то «подмазать»!.. Так вот, я ничего никому подмазывать не стану! И тебе не разрешаю!.. Бог меня сюда привёл, Он же отсюда меня и выведет!
Светлана растерянно посмотрела на мужа.
- Ты стал похож на фанатика! Причём здесь твой Бог?.. Неужели ты уже до такой степени дошёл, что даже мыслить трезво перестал?! Это они, судьи – вот кто боги! Что захотят, то и сделают с тобой! Потому что у них власть! В их руках законы! Как захотят, так и истолкуют их!
- А вот это уже их дилемма! К чему мне быть судимым чужой совестью?.. Все они, кого ты называешь «богами», под Единым Богом ходят! И Он поставил их на занимаемые ими должности, чтобы они по справедливости вершили суды Божьи! И каждый из них за себя даст отчёт в судный день!
- Не все так мыслят, как ты! – выпалила Светлана.
- Тем хуже для них! Я же должен отвечать за свои поступки! Меня больше волнует собственная совесть, а не чужая!
- А я тебе больше не нужна?.. Ты обо мне подумал?.. Или ты ждёшь от меня, чтобы я, как жёны декабристов, отправилась за тобой, по этапу?.. Мне всего лишь только 22 года, и хоронить себя, как это собираешься сделать с собой ты, я не желаю!
- Глупенькая! – с нежностью произнёс Андрей, - Неужели ты не понимаешь, что если я соглашусь на это предложение, кому-то что-то «подмазать», то тогда уж точно похороню себя! Я же не смогу потом жить с этим грузом! Это значит переступить через запретную грань! Неужели ты сможешь спокойно жить с бессовестным мужем?.. Или своим детям ты желаешь в отца такое скотское существо?
- Ты очень старомоден! – отворачиваясь от мужа, выпалила она. Всё её поведение говорило о том, что с совестью на данный момент она была не в ладах, - Неслучайно, что ты в этой жизни так ничего и не добился!
- А чего я должен был добиться? Положения, как у твоего шефа?.. Так зачем оно мне надо?.. Я не хочу быть духовным бомжом, как те, кто сжёг свою совесть, в погоне за внешним комфортом! Я не нуждаюсь в том, чтобы у меня всё было кругом схвачено! Я хочу чтобы вот здесь, - он указал пальцем в сердце, - был комфорт! Всё остальное – меня не волнует!
- А тебя вообще в этой жизни хоть что-то волнует?.. Ты только и думаешь о себе! Ты настоящий эгоист! Ты не способен думать о других!.. Если бы ты любил меня, ты бы подумал обо мне! Каково мне будет, если тебя посадят лет, этак, на 10-15?!
- Ты поступишь так, как посчитаешь нужным… - не смотря на супругу, негромко ответил он.
- А если бы ты узнал, что у тебя будет ребёнок, которого ты так давно уже хотел, - как-то загадочно вдруг спросила Светлана, - ты бы тоже пожелал ему остаться без отцовской любви?
Андрей посмотрел на жену, а потом на её живот. На улице заканчивался март месяц, а на Светлане по-прежнему была зимняя роскошная норковая шуба, которой раньше в её гардеробе не наблюдалось. Была ли она беременна – трудно было точно определить. Но ещё в зале суда Андрею показалось будто жена несколько поправилась.
- Ты беременна? – спросил он и мысленно принялся подсчитывать, на каком месяце беременности она могла быть. По его подсчётам шёл уже восьмой месяц!
- Ты не ответил на мой вопрос! Если б у тебя родился ребёнок, то как бы ты ему посоветовал жить?.. Вот ты представь себе, как он будет ходить в садик, потом в школу, и его друзья начнут расспрашивать об отце, который в это время сидит за кого-то в тюрьме…
- Я бы ему всё объяснил и не стал скрывать от него ничего!.. Он бы всё понял… По крайней мере, мне было бы легче смотреть ему в глаза с чистой совестью, пусть и через много лет, чем увидеть его с рождения, но с «подмазанной» совестью! И для него было бы полезнее расти без отца, чем с двуногим скотом! Потому что худые сообщества развращают добрые нравы, безбожные родители – проклятье в детях! Безнравственный отец – ищадие ада в ребёнке, потому что подобное воспитует себе подобное…
- Значит ты способен пожертвовать даже собственным ребёнком, да?! – она вот-вот должна была уже сорваться и перейти на истерику. В её глазах отразилось то внутреннее отчаянье, что ввергало её в разочарованность. Светлана совершенно под другим углом смотрела на взгляды мужа, - Значит вера твоя учит тебя, что нужно беспощадно жертвовать и детьми!.. Ты, впрямь, как коммунист, как Сталин! Тот тоже пожертвовал своим сыном...
- Перестань!.. Ты, действительно, беременна?.. Тебе нельзя так нервничать!
- Посмотрите на него, какой он заботливый муж! Он вспомнил, что у него есть ещё, кроме Бога, и жена! Он вдруг подумал о ней!.. Ей нельзя нервничать!.. А что по твоему я делала всё это время, как мы с тобой расстались?.. Да я места себе не находила!
- На каком ты месяце? На восьмом? – не обращая внимания на эмоциональный срыв жены, спросил он.
- А какое тебе дело до меня и до того, на каком я месяце?! – она уже не могла себя сдерживать, она буквально бесновалась.
- Как какое? Ты моя жена! Ты мать моего будущего ребёнка!
- Ах, вот оно в чём дело! Я тебе нужна лишь как «орудие труда», как «средство воспроизведения наследства»!..
- Остановись! Не говори глупостей! Ты моя жена, которую я люблю и которой я дал обещание перед Богом быть верным мужем!
- А я никому ничего не обещала! Я выходила замуж за другого человека! Ты раньше был не таким! Раньше ты хоть и верил в своего Бога, но таким фанатиком не был! Теперь ты стал совсем другим! Для тебя принципы превыше чувств! Ради идеи ты способен принести в жертву всё и вся! Такой муж мне не нужен! И моему ребёнку не нужен такой отец! Ему нужен настоящий отец, который даст ему в этой жизни всё – счастливое детство, хорошее образование, поможет его благоустроить… А что сможет дать ему такой, как ты?
- Ничего, - грустно произнёс Андрей, - кроме сердца…
- Которое ты уже отдал Богу! – язвито закончила она мысль мужа в своём духе, - Всё, о чём ты говоришь, является всего лишь абстрактным понятием! А ребёнку нужно нечто конкретное! Ему не нужен твой мечтательный мир, нереальный! В реальном мире существуют и реальные общечеловеческие желания и запросы! А такой, как ты, не способен удовлетворить их! Такие, как ты, борются против всего естественного, человеческого!
- В твоих словах есть доля правды, - задумчиво ответил Андрей. Он почувствовал, что Светлана не просто его недопонимает. Нет, она прекрасно сознаёт многие вещи. Проблема была в том, что у них были совершенно противоположные стремления в жизни, - Действительно, я стал другим. Во мне разгорелся огонь, который побуждает меня бороться со своей естественной человеческой природой. Я уже не могу жить так, как жил когда-то раньше, ничто земное меня не прельщает. Душа моя не находит покоя в удовлетворении своих низменных естественных потребностей… И всё же, родителей не выбирают. Раз Бог посылает нашему ребёнку таких разных во взглядах на жизнь родителей, то и в этом есть некий Промысл.
- А с чего ты взял, что этот ребёнок твой? – неожиданно произнесла Светлана.
Андрей растерянно посмотрел ей в глаза.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А что тут непонятного?.. Или ты думаешь, что у меня был только ты?..
- Зачем ты обливаешь себя грязью? Я не верю тебе!
- Не веришь? Ну и не надо! Это твои проблемы!
- Ты не способна на такое! Ты не могла согласиться на беременность от прелюбодея! Ведь не один благочестивый муж никогда не позарится на замужнюю женщину! Ты делаешь из себя простую блудницу, говоря, что забеременела от блудника! Перестань марать себя!
- Почему это я мараю себя? – с возмущением выпалила она, - Это ты любовь называешь блудом, а я так не считаю! И другие тоже так не считают! Ты живёшь мерками религиозных предрассудков! Этот ребёнок у меня от любви, а не от прелюбодеяния! И отец его, мой будущий муж, очень хороший и уважаемый в обществе человек! В отличие от тебя, он сможет дать моему будущему ребёнку всё!.. Собственно говоря, я именно для того и приехала, чтобы рассказать тебе обо всём. Я собираюсь подавать на развод!
Так Андрей получил очередную пощёчину в жизни. “Всё справедливо, Господи, всё правильно! Что я сеял, то и пожал! То, чего больше всего я боялся, то меня и постигло! Мой дом был построен из сена и соломы, и вот теперь огонь небесный пожрал мою постройку! Я, по наивности своей, когда-то думал, что счастье человека неразрывно связанно с земной любовью. И вот теперь эта страсть отплатила мне за всё моё легкомыслие! Вот уж действительно, человек сам готовит себе огонь ада, который однажды попалит его. И горе тому человеку, который ввергнет свою душу этой пагубной страсти! А ведь я мог и в вечность войти с этой одержимостью!..” – сам себе сказал он.
Вскоре Андрея постиг ещё один удар – умерла его мать. Получив это печальное известие, у него всплыла перед глазами их прощальная встреча и материнское благословение: “Ты только не ожесточи своего сердца, сынок!” Скорбя сердцем, он сказал себе:
- Святые отцы сами себя вводили в огненную печь переплавки, лишая плоть свою покоя, держа ум свой в аду, и жизнь проводя, как в гробу, утешаясь одним лишь Господом! И за что же это мне милость такая ниспала от Всевышнего, что Он меня призывает войти в ту печь Вавилонскую?! Господи, научи же и меня безболезненно для души ходить среди огня босыми ногами, как это делали Седрах, Мисах, Авденаго и тысячи других Твоих святых подвижников благочестия! Я тоже хочу не замечать языков пламенных страстей и славить Тебя даже в самой сердцевине ада! Я хочу вместе с Симоном Столпником говорить могильным червям: «Ешьте черви то, что Бог вам дал есть!» Я хочу научиться поражать этих ехидин нечестивых в самую голову! Так веди же меня, Господи, этим триумфальным шествием сквозь горнило уничижений за Собою, чтобы и мне облечься в Твоё смирение и бесстрастие, чтобы смертное моё облеклось в бессмертие, чтобы и мне обогатиться Твоею нищетою! Избавь меня от ума низменного, плотского, и надели небесным, юродивым! Дай мне силы висеть на кресте, как тому разбойнику, без ропота! Пошли мне неотступное от глаз моих памятование, что не распятых в раю не бывает! Да войду ещё при жизни я в гроб свой! Да возлюблю то, чего страшится всякая плоть земная! Скажу болезни: ты – сестра моя! Скажу позору: ты – лучший друг мой! Скажу несчастью: ты – податель блаженства! Скажу мученью: ты – сладость моя! Скажу бесчестию: ты – родственник мой! Скажу голоду: ты – брат мой! Ибо все вы – служителя Господа моего, научающие сынов спасения блаженству! И ты, гнусный враг душ человеческих, сатана, как бы не мнил о себе высоко, но и ты раб Его, даже в своём отступничестве! Ибо твоею рукою Господь вершит суды Свои над нечестивыми, и при помощи тебя научает мудрости сынов Своих! Ты инструмент Его, ты топор Дровосека, пила Пилящего! Все твои козни Господь обращает во благо для спасающихся, а любящие тебя войдут с тобою в вечную погибель, которую вы сами себе и соберёте на день гнева! Так что, давай, Навуходоносор, растапливай печь свою, да посильнее! Ибо лишь в огне познаётся на прочность металл! Господь ожидает меня уже в печи, ибо не с блаженствующими в веке этом Он, но со страждущими и обездоленными! Так коснись же меня благой огонь, коснись!...

-20-

К середине лета судебный процесс над Кравченко был завершён. Его приговорили к 15 годам лишения свободы. Учитывая то, что он сам сдался властям и что ранее у него не было судимостей, Андрея отправили в колонию общего режима, а не усиленного или особо строго. Такой приговор многим показался слишком мягким наказанием, для такого “отъявленного негодяя”. Считающие так покидали судебный зал с нескрываемым разочарованием. Сам же осуждённый принял вердикт приговора без какого-либо оспаривания.
“Всё правильно, Господи! – сам себе произнёс он, - Для такого грешника, как я, и пожизненного заключения было бы недостаточно! Меня нужно было бы посадить в яму с могильными червями, чтобы они изнуряли мою плоть, и до самой смерти не выпускать оттуда! А Ты так несправедливо милостив ко мне, Боже!..”
Как ни странно, но ИТК (Исправительно-трудовая колония) не показалась новому заключённому столь суровой. Он готовил себя к более худшему. Взирая на Отцов Церкви, которые сами избирали для своего места обитания безводные пустыни, скалы, пещеры, непроходимые леса и болота, где не ступала ещё и нога человеческая, а обитали лишь хищные звери и ядовитые змеи с аспидами, наводя ужас на привыкших к телесному комфорту и уюту людей, Андрей посчитал себя обделённым в лишениях. Чтобы восполнить недостаток своих скорбей, он отказался от завтраков. А чтобы не впасть в гордость от самомнения, он неустанно себе твердил: ”Не превозносись, пёс смердящий! Многие святые могли в течении сорока дней совершенно ничего не есть и не пить, и глаз не смыкать, но пребывать в непрестанной молитве. И то, что ты стал воздерживаться в пище, ещё ничего не означает. Демоны и вовсе ничего не едят, да и сна не имеют…”
Хотя Андрей и возлюбил пост и всякое воздержание, но об этом он никому не сказывал. Свою жертву Богу он старался приносить тайно, помня о том, что то, что делается явно, напоказ перед людьми, то нисколько не принесёт пользы душевной делающему. Но, как светильник, имеющий свет внутри себя, не способен укрыться, так и неотмирная добродетель в человеке обязательно проявит себя, даже помимо воли имеющего. Так случилось и с Кравченко. Как не пытался он утаить подлинную причину своего невкушения пищи, уходя от ответа, когда его о том кто-либо спрашивал, но вскоре вся зона узнала, что среди них появился некий отшельник-аскет.
Реакция зэков на такое от-крытие была различна. Для одних Андрей стал источником вдохновения для того, чтобы не опускать руки. Его назидательные речи о добродетелях и благочестии стали предавать многим силы для борьбы с собственными страстями. “Ибо многими скорбями, - говорил он им, - надлежит нам, растленным и развращённым умом и сердцем, пройти через всевозможные очистительные огни в этой жизни, прежде, нежели водворится в нас Царствие Небесное. Потому-то Господь и говорит: Терпением спасайте души ваши! Ибо только претерпевший до конца спасётся.” Другие же насмехались над ним и над его верой. Однако, причинить ему какой-либо физический вред таковые не решались. Они словно ощущали присутствие рядом с ним какой-то неведомой силы, что охраняла бараковского проповедника, наводя на них некий внутренний страх. Оттого даже самые одержимые из них ненавистью на весь белый свет не дерзали поднять руки на него.
Как-то в ИТК приехали представители одной из сект. Харизматические проповедники проповедовали свою «заокеанскую веру». При помощи всевозможных чувственных уловок они воздействовали на слабости человеческого естества, льстя сластолюбивой натуре, обещали ей «радостную жизнь во Христе, со всяким достатком телесным и внешним благополучием». “Любящий Бог хочет благословить вас всяким изобилием! – слащаво улыбаясь, пел сладкие песни проповедник, - Авраамово благословение у ваших ног! Только поверьте в это чудесное обетование и своею верой возьмите его у Христа!..”
После посещения «евангелизационного» собрания, вернувшись с захудалого клуба, группа заключённых сразу же обступила Андрея. Им очень интересно было услышать его мнение о прошедшем «богослужении».
- Нет большего благословения для человека, чем быть благочестивым и довольным, - ответил он, - А с земным благословением приходит искушение духовного банкротства. Сам Господь показал на личном примере, как нужно расточать «богатства неправедные», приобретая за них себе истинное сокровище, которое ни моль не ест, ни ржа не поедает, ни воры не в силах похитить. Все святые во все времена шли именно этим, Царским, путём, продавая имения свои и раздавая вырученные деньги нищим. Они обогащались нищетою Христовой и удалялись от богатства мира сего. Бог каждому человеку дал талант. И каждый вправе поступить со своим талантом так, как посчитает нужным. Одни употребляют этот дар для достижения Царства Небесного. Другие же закапывают свой талант в землю, в прах, в плоть свою. Все свои жизненные энергии они устремляют для ублажения тела своего. Но, что человек посеет, то и пожнёт. В последний день откроется, кто был мудр, а кто был глуп…Эти же новоявленные пророки и учителя предлагают другим то, что сами имеют; ибо от избытка сердца говорят уста. Они плотские, оттого и помышляют о земном. Кто же родится от небесного, у того и все мысли о небесном. Они не Бога ищут, а безнаказанности. Их бог – собственное чрево!
- Ты так говоришь, потому что у тебя нет ничего за душой! А вот если бы у тебя была хорошая квартира, шикарная тачка, яхта, личный вертолёт или самолёт, пара вилл, вот тогда я бы посмотрел на тебя! Ато легко говорить о том, чего у тебя нет! – с насмешливым тоном сказал один из авторитетов в криминальном мире, да и на зоне, Филин.
Андрей с иронией ухмыльнулся. Нет, он посмеялся сам в себе не над этим человеком, а над тем духом, который проговорил через Филина.
- Удивительные вещи происходят в жизни! – произнёс Андрей, - Когда Бог наделил материальными благами праведного Иова, сатана стал высказывать Господу, что тот благочестив перед Богом не за просто так, а за блага. А вот если бы Господь отнял у него всё то, что для земного ума составляет, так называемое, счастье, вот тогда бы он, сатана, и посмотрел, остался бы Иов также благочестив или нет! Сейчас же он решил перевернуть всё с ног на голову. Дескать, оттого христиане веруют, что у них ничего нет! Потрясающе!.. Да среди православных святых было столько царей земных, которые, услышав глас Божий, тут же оставили царства свои, сняв с себя дорогостоящие наряды, облеклись в рваные лохмотья бомжовые, что вам и не снилось!
- Не знаю, не видел! – ехидно улыбаясь, парировал Филин.
- Так пойди и посмотри на стены монастырские! – опустив голову, ответил Андрей.
- Так меня ж отсюда не выпустят!
И весь барак залился смехом.
- Действительно, - подхватили многие сторонники Филина, - ты нам всё время рассказываешь за кого-то, что, дескать, кто-то когда-то что-то сделал и поступил так-то и так-то, угождая Богу. А что Он в твоей жизни сделал? Дал ли Он небе царство, от которого ты лично отказался?
Андрей ощутил неловкость. Говорить о себе – означало для него, лишить себя смиренномудрия. Ведь все святые избегали славы человеческой. Сказать о себе, что Бог дал ему то-то и то-то, было равнозначным тому, чтобы назвать самому себя угодником Божьим, ведь Бог слушает только тех, кто Ему послушен. А раз так, то это равносильно было тому, чтобы назвать себя святым. Но ни один святой никогда не называл себя таковым, так как добродетель скромности не допускала им того сделать.
- Почему ты молчишь? – не отступал Филин, - Скажи нам, где твоё царство, которое ты оставил ради Царствия Небесного? Где те богатства, которыми обогатил тебя Бог?..
- Если бы вы только знали, какое несметно сокровище дарует Бог любящим Его! – как-то загадочно вдруг ответил Андрей.
- И что же Он тебе дал? – смеясь, спросил другой авторитет, Чёрный, - Я слышал, что даже квартиру свою двухкомнатную в Днепропетровске тебе пришлось продать, чтобы вернуть кому-то какой-то долг! А теперь ты говоришь, будто Бог тебе что-то дал! Дырку от бублика Он тебе дал!
И снова разразился смех.
- Истинно говорю вам, Господь даровал мне несметные сокровища! – повторил Андрей, всё также загадочно.
- Сокровища? – переспросил Филин, - И где же они находятся?
- В пещере, - задумчиво произнёс Андрей.
- И где же находится эта пещера? – смеясь, решил уточ-нить Филин.
- Не знаю, - пожав плечами, честно признался Андрей.
Такой ответ показался всем до банальности глупым. Они снова очень громко рассмеялись.
- Ну ты даёшь! – держась за живот, сказал Филин.
- Простите меня, грешного, что я так сильно похож на лжеца! – с опущенными глазами, смиренно произнёс он.
Своим ответом Кравченко привёл всех в замешательство. Ведь, хотя он сам себя и уничижал, называясь «лжецом», но все-то прекрасно осознавали, что он не таков. Клевеща на себя, он обличил их совесть за слепоту, что они сами должны были увидеть в нём то, чем Бог одарил его – богобоязненностью. А ни один богобоязненный человек никогда не позволит себе солгать кому-либо.
- Ну так если ты такой честный, то расскажи нам всем, где находится эта таинственная пещера, в которой спрятаны твои несметные сокровища? – недоверчиво спросил Чёрный.
- Я уже сказал вам, что не знаю. И в то же время говорю вам: Господь ввёл меня в пещеру, в которой я своими руками осязал несметные сокровища!
- Докажи! – произнёс Филин.
- Очень часто человеку приходится принимать слова говорящего на веру. И здесь всё зависит от того, насколько можно верить говорящему. Воскресшего Христа видели своими глазами лишь чуть более пятисот человек, как о том сказано в Писании. Однако, Сам Господь сказал, что более блаженнее те, кто, не видя Его воскресшим собственными глазами, уверует по слову свидетельства видевших. И многие уверовали. А почему уверовали? Потому, что видели богобоязненный образ жизни святых и Апостолов Христовых. Ведь таковые не могут лгать. Потому и сказано, что многие уверовали по слову Апостолов! Так и я говорю вам: мне Господь даровал несметные сокровища! Кто хочет, пусть верит мне. Кто видит во мне лукавство, тот пусть считает меня за лжеца.
Наступила тишина. Присутствующим в бараке было трудно поверить в рассказ Кравченко. Но ещё труднее было усомниться в честности Андрея.
После небольшой паузы Филин вдруг воскликнул:
- Так ты у нас, впрямь, как Граф Монте-Кристо!
И снова разразился смех.
- Нет, Филин, он не Монте-Кристо, - выкрикнул кто-то из толпы, - он у нас граф Маньяк!
Очередная волна смеха захлестнула барак.
- Ты понял, какое отныне будет у тебя «погоняло»? – продолжая смеяться, обратился к Андрею Чёрный, - Ты теперь будешь «Графом Маньяком»!
- А что, ведь принято у них, монахов, когда они уходят из мира, давать им новые имена! – подхватил ещё кто-то из толпы, - Вот и мы его «перекрестим»!
Так Андрея и окрестили в преступном мире «Графом Маньяком». Но, в обиходе к нему стали обращаться употребляя лишь первое слово – «Граф». В эту кличку уголовники вкладывали не величественное и возвышенное значение, а самое язвительное, желая лишний раз унизить его таким способом, насмехаясь над ним. А он и не стал противиться. “Кто избегает оскорблений и унижений, - сказал он себе, - тот избегает спасения души своей. Ведь как иначе человеку облечься в добродетели терпения и смирения, как не через искушения. И святые Отцы так учили, что тот, кто просит у Бога терпения, пусть знает, что он просит у Бога послать к нему искусителя, который, придя, надаёт просящему пощёчин, дабы явилось в оскорбляемом слава Божия. А иначе нельзя. Ибо Сам Господь сказал, что надобно прийти искушениям…”
Заключенные терялись в догадках. “Неужели он, действительно, обладает такими несметными сокровищами? Неужели он что-то нашёл?” – вопрошали друг друга они.
И тогда кто-то выдвинул версию:
- А может он, в самом деле, нашёл эту пещеру, а нам здесь просто «пудрит мозги»?
Но ему возразили:
- Тогда зачем он вообще нам об этом всем рассказал? Более разумно было бы в таком случае вообще никому ничего не рассказывать. Какой нормальный человек, найдя что-либо ценное, станет трезвонить об этом всем и всюду? Тем более здесь, на зоне, где запросто можно нарваться на заточку или на нож из-за какой-нибудь мелочёвки, а не то что за такие ценности!
Но кто-то выдвинул ещё и третью версию:
- Что тут непонятного? Он нашёл духовные богатства в своей вере! А Пещера – это его Христос! Сокровища – это те добродетели, о которых он постоянно твердит! А вы все и уши поразвешивали, будто он говорит вам о материальных драгоценностях!
Эта версия показалась самой убедительной.
Сам же Андрей не стал оспаривать с ними того, что он действительно нашёл в вере настоящие непреходящие блага. Более того, он снова перешёл на аллегорический язык, который так сильно полюбил:
- Близки в речах своих вы к истинному богатству. Но ударяетесь лбами о двери, как жители Содома. Ибо Ангелы Божьи поразили вас слепотою, так что вы видя не видите и слыша не слышите. Истинно говорю вам: Христос – великая Пещера! Входящий в Неё найдёт несметное сокровище и не будет уже зависим от земного, преходящего!
И проводил Андрей дни свои в заключении, как монахи в монастыре. Умерщвляя физическими трудами своего внешнего человека, он всё больше возрастал в воскресении внутреннего человека. Таким образом, неблагоприятные для плоти его жизненные обстоятельства, он обращал во благо собственной души…