Михалыч Киноповесть

Часть первая.

Окраина Минска, 1962г.

По переулку, легко перепрыгивая через лужи, шагали два молодых человека. В гимнастёрках без погон, и с одинаковыми сидорами за плечами они похожи на братьев.
-Коля, и зачем мы сюда пришли? В такую даль,- тот, что пониже ростом снял фуражку и
зачесал пятерней копну русых волос.
-Не дрейфь, Лёха! Тут, говорят, комнату можно снять недорого. И разве это далеко? В школу-то за семь километров ходили. Забыл?- Николай был шире в кости, и побойчее характером.
В палисаднике у небольшой хатки копошилась старушка в ватнике и темно-коричневом
клетчатом платке с кистями . Николай подмигнул другу, расправил плечи и басовито поздоровался:
-Здравствуйте, бабушка!
-День добрый!- старуха , прищурясь ,внимательно осматривала ребят.- Ищете кого?
-Нам бы на постой,- Коля оглянулся на друга.- Мы тут, на курсы приехали, а жить негде.
-Чаго ж! Живите у меня. Всё веселей, и по хозяйству поможете,- бабка открыла калитку, и кивнула в сторону дома.- Договоримся.
-Вот спасибо, бабушка!- Николай втолкнул друга во двор.
Старуха вдруг остановилась, зыркнула на торчащее из Лёхиного кармана запечатанное сургучом бутылочное горлышко.
-Только, хлопчики, давайте договоримся, чтоб в моей хате ни девок, ни водки не было.
Алексей смутился, и не зная, что ответить, молча развернулся, вышел во двор, и вынув бутылку из галифе, швырнул её в канаву. Коля сокрушенно покачал головой.
-Добра!- хмыкнула старуха.
После обеда Николай уговаривал друга прогуляться.
-Лёха! Ну, пойдем, проведем рекогносцировку. Посмотрим, как тут насчет женского полу.- заерзал Коля на скрипучем, еще довоенном, табурете.- Ну, и пузырь поищем, который ты, так геройски выкинул.
Последний аргумент был  весомым.
Пока Леша разыскивал в крапиве бутылку, его приятель дернул на огороде несколько перьев лука и пару огурцов. Собрав все необходимое, друзья направились в березник неподалеку.


У рощи парни заметили шумную толпу, в окружении больших прожекторов, несколько машин и автобус с надписью «Киносъемочный».
-О! Кино снимают!- оживился Коля.- Пойдем, посмотрим!
Николай силком поволок друга к киногруппе.
В самой середине невысокий мужчина в белой кепке и кожаном пиджаке отчитывал
молоденькую, шмыгающую носом девушку.
- Режиссер!- шепнул Коля.
Кожаный пиджак нервно курил и вышагивая перед девушкой, сорвался на крик.
- Ты кого мне привела! Это гопник какой-то! Ты посмотри на него, посмотри! А мне нужен простой советский паренек, с добрыми глазами и жизнерадостной улыбкой! Мне Гагарин нужен, понимаешь! Га-га-рин!- режиссер вдруг осекся, заметив Алексея.- Это кто? Ну-ка, давайте его сюда!
- Бегу, Клим Иваныч! -маленький толстяк с гладко выбритой, блестящей от пота головой, колобком подкатился к Лёхе.
- Хлопчик, хади сюды! Хади, не бойся!
Коля толкнул друга плечом. Тот неуверенно подошел лысому.
- Ну вот!- режиссер смерил Алексея взглядом.- Гагарин! В кино хочешь сниматься?
- Хочу.- от волнения пропищал он мальчишеским фальцетом.
Коля подскочил к другу.
- А мне можно? Мы с ним с детства дружим.
- В массовке будешь,- мысли режиссера были уже далеко.
- Может, грошей заработаем?- радостно шепнул Коля другу.
- Само собой,- толстяк вытер лысину платком.- По трешке, на брата.
- Пойдет,- заулыбался Николай.

-Так!- снова закричал Клим Иваныч.- А где девушка? Алина! Девушка для Гагарина где?
-Сейчас!- засуетилась ассистентка и поставила напротив Алексея хрупкую, темноволосую девчушку. Никогда еще он не видел таких огромных, пронзительных ,серо-голубых глаз. Неожиданно для себя, Лёха взял её тоненькую, холодную ладонь.
-Меня Тома зовут.- улыбнулась девушка.
-А я –Алексей. Киселев,- прошептал юноша, проваливаясь в её бездонные глаза.
Режиссер склонил голову на бок, цокнул языком:”Хорошая пара! Снимаем!”





Середина 90-ых..


Киселев сгреб в кулак мокрую землю. Жижа потекла меж пальцев, а в руке оказался твердый глиняный комок. Мужчина, не разминая, бросил его в могилу. Услышал глухой стук, кивнул, как будто услышал от кого-то ответ и побрел к аллее.
-Эх, Микола -Микола!- вздохнул Алексей Михалыч.- Вот оно как вышло-то…
Он хотел, было, подойти к вдове с дочерьми, но увидел их деловитый оживленный разговор, и передумал. В соболезнованиях они точно не нуждались.
-Кубометр!- Михалыч смерил вдову презрительным взглядом. Прищурившись, всмотрелся  в дочерей Николая, таких же мордатых и кривоногих, как мать.- Ну, хоть бы черточка Колина была! Ничего! Ничего от тебя не осталось, дружище! Только боль…
Алексей направился к выходу. За спиной услышал негромкий разговор, оглянулся.
Две тетки в черных косынках, с удивительно знакомыми лицами, о чем-то полушепотом переговаривались.
-Соседки, наверное,- решил он и невольно прислушался к разговору.
-А какой парень был!- тараторила одна из них.- Видный, веселый! А девки, как по нему сохли!
-Ой, не говори!- перебила другая.- А вот, вишь, нашел себе каракатицу. Она ж и молодая не лучше была! И жил же как-то с таким убожеством! Еще и девок двух нажил!
-И дочки, как не его, все в мать! Говорят, присушила Маня Николая. Свадьбу-то помнишь?
Михалыч тоже был на этой свадьбе. Он вспомнил необычно растерянное лицо друга.
А еще припомнилось, что жених напился в стельку, и уже через полтора часа спал за столом, положив голову на испачканный винегретом, новенький пиджак. Невеселая была свадьба…
-Точно присушила! Она же все к Галке Дорониной бегала. Травками его лечила,- уже громче заговорила одна из соседок.- Будто спеленала мужика, стерва. Так и прожил жизнь, как стреноженный.
Алексей поковылял в сторону автобусной остановки. Автобусы ходили нечасто, поэтому он поудобней устроился на скамейке, достал пачку «Орбиты».Закурил.
Метрах в ста от дороги заприметил рощицу.
-Неужели?- он удивленно поднял брови, забыв даже выдохнуть дым. Закашлялся.- Нет, не может быть! Там, вроде, кладбища не было. Да и поселка никакого не видно. Хотя…Сколько лет прошло! Нет! Не здесь! Но похоже.

-Снимаем! Мотор! Гагарин пошел! Тома!- вдруг пронеслось в голове. И вдруг совсем другой голос.- Прожил жизнь, как стреноженный!

Гудок автобуса вернул его в реальный мир.
-Дед! Ну ты едешь, или как!- крикнул ему белобровый, краснолицый водитель.
-Еду-еду.- пробурчал Алексей Михалыч, после последней, долгой затяжки.- Не время мне еще тут оставаться.
Он смотрел в окно. По стеклу слезами катилась дождевая вода.
- По Коле небо плачет.- подумалось вдруг.- А может, и нет. Чего по нему плакать, он уже там. А может по мне? Я ведь тоже …Стреноженный…


-Явился?!- крикнула из кухни жена. Вышла, и подперев круглые бока, короткими, толстыми ручками, также зычно продолжила.- Помянул дружка? Залил глазки-то?
Михалыч молча протиснулся между супругой и косяком на кухню. Достал из шкафчика графин, налил полный стакан своей фирменной "киселевочки". Перекрестился.
-Царствие тебе небесное, рай светлый,- Михалыч поставил пустой стакан и направился на балкон, закурить.
-Тебе всё мало, алкашина!- раздалось в спину.- Или на поминках не наливали?
-Уйду я от тебя, Катюшка,- обернулся Киселев.- Нет у меня больше сил, с тобой жить.
-И куда пойдешь? К свежей вдовушке, что ли? Договорился уже?- усмехнулась жена, но взглянув в его усталые, пустые глаза поняла – уйдет. -И куда ж ты собрался? На вокзал бомжевать?
-В Напрасновку поеду. Домик я там приглядел, прошлым летом. Думаю, колхоз продаст, и дорого не заломит.
-Значит, и денег накопил?- ехидно поинтересовалась Катерина. Он кивнул.- От семьи, от дочери заначивал! Езжай! Езжай, чтоб духу твоего не было! Прямо сейчас!
Киселев всё также молча достал из-под кровати уже давно собранный чемодан. Сунул в карман документы и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Навстречу ему, стуча каблуками, поднималась Света.
-Пап, ты куда?
-В Напрасновку, дочка. Насовсем. Решился,- вздохнул Михалыч и опустил глаза.
-Ну, и правильно, папка!- улыбнулась Света.- А я к тебе приезжать буду! Пойдем, провожу!
-Пойдем!- он подхватил чемодан ,и впервые за день улыбнулся.


Михалыч сидел на берегу знакомой с детства Халзанки. С наслаждением вдыхал сырой, пахнущий рыбой воздух. Иногда в тишине раздавался всплеск.
-Ишь, разыгрались,- подумал Киселев, вынимая из пачки сигарету.- Хорошо! К такому не привыкнешь.
Из небольшого лесочка, со стороны деревни вышел человек. Высокие резиновые сапоги, камуфляжная сумка через плечо, чехол с импортными телескопическими удилищами, выдавали в нем городского рыбака.
-Ну, вот и Гена. – улыбнулся Михалыч и помахал рыбаку рукой. Тот ускорил шаг.
Гена Кузьмичев, большой любитель рыбалки и всех мужских радостей с нею связанных, был старым приятелем и сослуживцем Киселева.
-Здорово, Леший! Ну, ты забрался в дебри! Смотри, одичаешь тут!- засмеялся Гена.



-Ага. Тут одичаешь!- усмехнулся Михалыч, вспоминая полчища отдыхающих в выходные и праздники.- Тут иной раз народу бывает, как грызунов у меня в хате.
-Кстати, Леха! Я тебе привез, что обещал! Убойная вещь!- Кузьмичев пошарил в сумке и извлек оттуда ярко-оранжевую банку с крысиным ядом.- Устанешь трупы собирать!
Крысы одолели Киселева с первой же ночи. С наступлением темноты они беззаботно
разгуливали по дому, гремели посудой, обрывали занавески, даже грызли телевизор. Почему они не ушли из брошенного дома, и чем тут питались столько лет, для Михалыча было загадкой. Он объявил грызунам войну до последнего солдата, но пока, ни одна отрава на них не действовала. Мышеловки и всевозможные электрические ловушки, были малорезультативными. Привезенная Геной банка тоже особого оптимизма не внушала, но попытка не пытка.
-Вот спасибо, друг! Совсем уже крысы оборзели, скоро и до меня доберутся. Если бы не кисилевочка моя, точно, свихнулся бы,- засмеялся Алексей.
-Ты её и тут гонишь? – удивился Гена.
-А как же! Нашел в сарае аппарат, еще от прежних хозяев остался. Модернизировал. А уж компонентов тут,- Михалыч кивнул на цветущий луг.- навалом. На любой вкус.
-Ну, так чего сидим?- выразительно шмыгнул носом Кузьмичев.- Пошли в хату?
-Давай здесь. Что-то мне в этом крысятнике не хочется. Я им лучше гостинца на ночь насыплю. А мы на природе переночуем, всё равно на зорьке вставать,- Киселев бодро поднялся и направился в дом.
Удивительно, но кузьмичевская отрава подействовала. Почти неделю
выносил Михалыч тела поверженных врагов и хоронил их в огромной яме. Возвращаясь после очередного погребения, Алексей увидел у своей избушки новенький «УАЗик».За автомобилем оказались и пришельцы. Два пузатых, стриженных под «ноль», красномордых мужика. Один из них был одет в милицейскую форму с майорскими погонами. Незваные гости расположились за столом, по-хозяйски разливая в стаканы найденную в доме «киселевку». Сердце Михалыча сжалось от нехорошего предчувствия.
-Хорошая самогонка, Алексей Михайлович!- поднял стакан майор.- И огурчики замечательные! Такой талант зарывать нельзя!
-Да какой талант!- усмехнулся Киселев.- Так, хобби…
-Вот мы твоё хобби и повезем людям!- расхохотался тот, что в штатском..
-Всех не напоишь...- попытался пошутить хозяин.
-А всех и не надо. Только тех, кто заплатит,- пробурчал майор, с хрустом пережевывая огурчик.- Понял?
-Н-не очень…
-С сегодняшнего дня будешь варить самогон и поставлять нам. Ну, скажем, литров двадцать.
-А если я откажусь?- поинтересовался Михалыч.
-Не откажешься,- майор с разворота ударил его кулачищем в печень.- Ты с кем шутки шутишь, гнида?! Я – начальник милиции! Горя хочешь?! Устроим!
-Понятно.- прохрипел Киселев.- У меня ж не завод! Литров по десять, еще туда-сюда. А потом…Что я-то с этого иметь буду.
-Что?!- заревел майор.- Ты с этого будешь иметь спокойную жизнь и свободу!
Алексей опять задохнулся от удара.
-А насчет завода надо подумать,– поднялся из-за стола штатский.- Все! Поехали. На сегодня твои закрома конфискуем, в субботу подъедем. И чтоб всё готово было! И стол, и банька!
-Будет вам банька!- кивнул Михалыч, когда «УАЗик», поднимая пыль, отъехал от дома.
Покряхтывая,он спустился в погреб, достал из заначки трехлитровую банку самогона. Налил ароматной жидкости в граненый стакан.
-Что же это такое, Господи! – метались мысли.- Где же правду искать, если сам начальник милиции… Думал, хоть напоследок поживу спокойно. Один, на природе. Чтобы никто не
мешал и в душу не лез. Ветряк поставил, электричество свое. Избу отремонтировал. Крыс перевел… Крыс?! А может, правда ,потравить их, к чертовой матери! И себя заодно, чтобы не позориться на старости лет.
Чем больше он пил, тем больше было в нем уверенности в принятом решении.
Утром, в субботу, Алесей Михалыч ждал гостей. Натопил баню, приготовил удочки, накопал червей. А главное, выставил на стол шесть банок с самогоном. Чуть поодаль, но на виду, выставил литровую бутыль. Это была особая настойка, на дубовой коре, перепонках грецких орехов и щепотке растворимого кофе. Но самым главным ингредиентом была хорошая доза крысиной отравы. И банки, и бутыль Киселев тщательно протёр. Даже сам не знал, зачем это делает, просто понимая, что идет на преступление, инстинктивно заметал следы.
От бани гости отказались. Молча загрузили банки в машину. Уже выходя из хаты, майор заметил литрушку.
-А ну-ка, ну-ка…. Что у тебя там?
-Это моя фирменная. Для себя. Ну, и для хороших гостей,- не моргнув глазом, ответил Михалыч.
-А мы что, плохие гости? Разливай, давай!
- Да берите с собой! По дороге выпьете. Не ко мне одному, небось, ездите.- Киселев попятился от стола.
-Нет, мил человек!- майор подозрительно прищурил глаза. Взял бутыль и плеснул из неё в кружку. Протянул Михалычу.- Пей!
Тот взял кружку, и глядя в глаза гостю, залпом выпил. Даже вкуса не почувствовал.
Опустился на лавку в ожидании боли, однако, ничего не происходило. А майор уже разливал себе и приятелю.
-Да! Знатная вещь! - майор втянул воздух ноздрями и нанизал на вилку груздь.- Сделаешь нам такой, еще литров пять-шесть. Понял?
Алексей потерянно кивнул. Как только машина скрылась за поворотом, он не раздумывая согнулся, и сунул пальцы в рот. От неожиданной, резкой боли потемнело в глазах. Киселев упал на колени, жадно хватая воздух. Через пару секунд потерял сознание. Сколько он так пролежал, Михалыч не знал. Очнулся от петушиного крика. Открыл глаза. Темно. Повертел головой. Вокруг кромешный мрак. «Ослеп»!- мелькнула страшная догадка. Он на ощупь добрался до ведра с водой и погрузив в него лицо с жадностью втягивал в себя воду. Напился и тут же, в сенях, улегся на давно неметёный пол. Через пару часов зрение начало восстанавливаться. Он уже видел очертания предметов и понемногу успокаивался.
Наутро, Киселев услышал звук приближающегося автомобиля. Глянул в окно. Милицейская «Нива». Из машины вышел высокий, тощий мужчина лет шестидесяти и курносая девушка, с короткой рыжей стрижкой.
Михалыч с тяжелым сердцем вышел на крыльцо. « Всё! Попался!- услышал он собственный голос.И сам себе возразил.- А хрен там! Пусть докажут!»
- Здравствуйте, Алексей Михайлович! – приветливо улыбнулся гость.- Я – Шафранский Юрий Иванович, старший следователь облпрокуратуры. А это эксперт Тихонова.
-Добрый день!- поздоровался хозяин.- Каким ветром?
- Скажите пожалуйста, были ли у вас Ковальчук с Трыновым?
-Кто?- неподдельно удивился Кисилев.- Я не знаю. Позавчера был у меня начальник милиции. С другом. Я фамилий-то их не знаю.
-Начальник чего?- рассмеялся Шафранский. Тихонова тоже не сдержала улыбку.- Майор Ковальчук был начальником районного вытрезвителя. А Трынов и вовсе безработный. Люмпен! Точно позавчера?
- Точно. Приехали. Нашли самогон. Пригрозили конфискацией,- с воодушевлением врал Михалыч.- Выпили для пробы , сказали, что дерьмовый. Даже дали попробовать какую-то настойку бодяжную. Для примера.
-Как это, бодяжную?- заинтересовался следователь.
-Да плохо мне стало после нее. Выпил-то грамм сто пятьдесят, и чуть не сдох. А что случилось-то?
-Поворот на Сахновку знаете?- спросил Шафранский, по-прежнему улыбаясь. Киселев кивнул.- Там они с дороги и слетели. Машина перевернулась и врезалась в сосну. А потом загорелась.
-А эти…Живы?- осторожно поинтересовался Алексей Михалыч.
-Где там! Сгорели в шашлык!- в глазах следователя не было даже намека на скорбь.- Так вот, в крови нашли алкоголь и малое количество ядовитого вещества.
-Ой, Господи!- Киселев перекрестился.- Неужто, от бурдамаги этой?
-Пока не знаем. А где вы пили? Посуда? Бутылка с этой…бодягой… есть?- вступила в разговор эксперт.
-Бутыль они с собой забрали. Литровая…Коричнева такая…-засуетился хозяин.- А стаканы вот! Я даже не убирал еще. Сегодня только на ноги встал.
Тихонова собрала стаканы в пластиковый пакет.
-А вы не в курсе, откуда они к вам приехали? Где эту бутыль взяли? – спросил следователь.
- Да они и не разговаривали особо. Налетели, ясны соколы…Поддатые уже…-пожал плечами Киселев.
-Вам придется сдать кровь на анализ,- прервала его эксперт.- Рукав закатайте.
-А зачем?- напрягся Михалыч.
-Чтобы убедиться, что вы тоже пили из этой бутылки. А вдруг это ваша бутылка? Вдруг, это вы их… Кстати, осколки коричневой литровой емкости, действительно были в автомобиле.
-А-а. Ну, тогда ладно…Берите,- Алексей протянул руку.
-Сами-то вы, что думаете? – Шафранский пристально всмотрелся в лицо Михалыча.
-Ой, я даже не знаю. – Киселев прикурил сигарету.- Тут же в каждой хате аппарат есть. И у каждого свой рецепт. А они, что от самогонки померли?
-Ну, это вряд ли. Возможно, Ковальчуку стало плохо, и он не вписался в поворот. Во всяком случае, погибли они в автокатастрофе.
-Ну, правильно,- вздохнул Михалыч.- Я же не помер. Значит, не отравились.Да и мужики были здоровенные, ломом не пришибешь...
-Следствие покажет,- ухмыльнулся следователь. Повернулся к Тихоновой.- Вы закончили? Тогда, поехали…
Шафранский пожал Алексею руку, и упылил с экспертом на своей «Ниве».
-Черта с два вы меня возьмете! Не докажете!- прошептал Михалыч.- А этим, так и надо! Собакам –собачья смерть!







Часть вторая.





-Классно!- Локотников мерял длинными ногами кабинет и потирал руки.- Шведы контракт подписали, завтра презентация! И попрет к нам с тобой, Антоха, прибыль! Золотым потоком. Только карманы подставляй.
-Не сглазить бы!- усмехнулся его собеседник, мужчина лет тридцати, с пышными русыми усами и аккуратно подстриженной шевелюрой.
-Нет, господин Синичкин. Машина уже запущена, и её не остановить. Мавр сделал своё дело!- провозгласил Локотников, упал в кресло и взгромоздил на стол ноги.
-Что-то ты, Саня, Шекспира не в струю процитировал.- Антон повесил в шкаф пиджак и натянул на себя кожаную косуху.
-В струю, не в струю…Главное, бабки грядут. А кому за это спасибо? Сан Санычу Локотникову,- Саня ткнул себя большим пальцем в грудь.- Вот кто ты был, Антуан? Ментяра позорный! Хоть и инженер! Сидел бы в своем НТО за копейки. А теперь ты бизнесмен и скоро будешь о-очень богатый! Тогда, ты ,наконец, выбросишь на свалку свой допотопный драндулет, и будешь двигаться на «мерине», согласно социальному статусу.
- Да «меринов» твоих в городе, как велосипедов, развелось. А мой «ижик» один такой! Штучная работа!- Синичкин кивнул за окно, где на стоянке, сверкая хромированным бензобаком с шикарной рукоятью переключения передач, красовался ярко-желтый «Иж-49». - Мать говорила, у бати был точно такой! Она его потом продала, когда отец разбился.
-Да-а,- вздохнул Локотников. – Он у тебя летчиком, вроде, был?
-Испытателем. Погиб за месяц до моего рождения, представляешь?- Антон подошел к двери.- И ничего от него не осталось. Всего одна фотография уцелела, после пожара в общаге. И то, только потому, что мать её с собой носила. Ну, ладно! Погнал я. Дел еще куча!
-Знаю я твои дела, Казанова! – рассмеялся ему вслед компаньон.

Антон с наслаждением рулил по вечернему бульвару. Вдыхал сырой, прохладный воздух и любовался вечерним городом. За спиной мигнули фары. Белоснежный «Мерседес» поравнялся с Синичкиным, и из бухающего басами салона показалась довольная физиономия Сани Локотникова. Приятель махнул рукой и газанул вперед, нарушая скоростной городской режим.
Через пару минут мотоциклист заметил девушку в мокром ,грязном платье. По вздрагивающим плечам и размазанной по лицу косметике было понятно – плачет. Что-то заставило Антона остановиться.
-Что случилось, девушка?- поинтересовался он, стягивая шлем.
-Да вот…дурак какой-то…на белой машине с музыкой,- всхлипывал незнакомка.- А мне на собеседование надо идти. Работу хорошую предложили.
-Локотников! Придурок!- подумал Антон. Улыбнулся девушке и предложил.- А давайте я вас подвезу. Куда вам?
-Да куда ж я в таком виде? Да еще на собеседование,- она подняла глаза, показавшиеся Синичкину знакомыми.
-Ну, поехали переодеваться! В чем проблема?
-Да не во что мне! Я из Ельска приехала. На собеседование и обратно. Что же мне чемодан тащить?- девушка опять зарыдала.
-Знаете, что? Поехали к нам. Мама вам что-нибудь найдет переодеться. Она у меня модница!- Антон потянул незнакомку к мотоциклу.- Вас как звать-то?
-Света,- она даже не упиралась. Послушно села позади Антона и обхватила его руками.
Он спиной почувствовал её сильное, гибкое тело и довольно крупную грудь.
«А, ничего!»- усмехнулся он про себя и повез Свету домой.



-Ма! Привет!- крикнул он из прихожей.- У нас гости.
- Добрый вечер!- им навстречу вышла женщина чуть за пятьдесят, в спортивном костюме, обтягивающем её почти девичью фигуру.- Наконец-то, мой балбес привел в дом девушку! Я уж думала, не доживу!
-Мама, это Света!- представил попутчицу Антон.
-Тамара Григорьевна,- женщина протянула руку.- Какое-то у вас лицо знакомое. Мы раньше не встречались?
-Нет,- улыбнулась девушка.- Я только сегодня приехала. Из Ельска.
-Ма, тут один придурок на белом мерине облил её грязью…-начал было Антон.
-Придурок? Уж не твой ли Локотников, случайно? – прищурилась мать. Антон тихонько кивнул.
- В общем, Света опаздывает на собеседование, а другой одежды у неё нет,- Антон слегка покраснел.
-Да, не вопрос,- усмехнулась Тамара Григорьевна, подражая сыну.- Только, какие могут быть собеседования в десять часов вечера?
-Мне назначили,- потупилась Света.- Вот адрес.
Антон взял бумажку, прочел.
-Света, вообще-то это пивной бар. И не самый лучший,- удивился он.- Вы кто по профессии?
- Радиоинженер.- автоматически ответила девушка.- Как пивной бар? Они же сказали, что там телестудия? Им инженер нужен.
-Боюсь, Света, вас разыграли. Или хотели обмануть,- покачал головой Антон.
-Всё понятно,- улыбнулась Тамара Григорьевна.- Пойдем ужинать. Ночевать будете у нас.
-Нет, что вы!- спохватилась Света.- Я в гостиницу…
-Бросьте!- тоном, не терпящим возражений ,перебила её хозяйка квартиры.- Даже не обсуждается. Мыть руки, и за стол!
После ужина хозяйка потащила гостью в зал, смотреть фотографии. Антон вышел за ними.
-Света, а вы что заканчивали?- вдруг спросил он.
-Томский радиоинститут,- доложила гостья.- У меня там тётя живет. Вот я к ней и поехала. В Ельске на телестудии работала. В передающем центре..
-Слушайте, а давайте к нам в фирму. Мы тоже, в некотором смысле, связью занимаемся.
Сотовой. Пойдем завтра с утра, а?- предложил Антон.- Впрочем, нет. С утра не получится.
Вы приходите после обеда, менеджеру по кадрам я позвоню. Скажите, от Синичкина.
-А вы кто, Антон? - удивилась Света.
-Я? Директор. Технический. Так придете?
-Конечно!- улыбнулась девушка.
-Оставь ребенка в покое!- вмешалась Тамара Григорьевна, укладывая перед Светой
три толстенных фотоальбома. Из одного вывалилось чуть пожелтевшее фото, на котором улыбался юноша в кожаном шлеме, на фоне самолетного фюзеляжа с номером ноль-три.
-Ой! А откуда у вас эта фотокарточка? Папа говорил, что у нас одна-единственная…- воскликнула девушка.
-Какой папа? Чей?- ушедший было Антон, вновь появился в дверном проёме.
-Мой. Вот он, на фотке. Киселев Алексей Михайлович. Он в молодости в кино снимался. В эпизоде. Ну, деньги так зарабатывал. «Огромное небо». Клим Алемов снимал в начале шестидесятых. Видели?
Антон кивнул и уставился на мать. Тамара Григорьевна резко поднялась, и вышла в другую комнату.
-А где он сейчас? Он живой? – Синичкин неожиданно для себя покраснел.
-Конечно, живой,- засмеялась Света.- Он всю жизнь в Ельске прожил. На радиоузле работал, после техникума. Я по отцовским стопам и пошла.. А в прошлом году его с
работы уволили, за хобби. Уж очень он самогон любит гнать. И пробовать. Папа собрался, и в деревню уехал. В Напрасновку. Хатку там купил, у реки. Коз держит, курей. Настойки разные делает.
-А мама ваша?- раздалось из соседней комнаты.
- Мама в Ельске осталась,- оглянулась Света.- Разъехались они. Да, и не удивительно. С таким характером, как у неё, ни с кем не уживешься. А папа двадцать два года терпел её выходки. Я его понимаю.
Девушка опять засмеялась, потом вдруг посерьезнела.
-А как у вас эта карточка оказалась?- спросила она.
-Я, деточка, всю жизнь на киностудии работаю,- объяснила Тамара Григорьевна.- Эту фотографию делали для «Советского экрана», да не вышло. Так у меня и осталась.
Антон буквально сверлил мать глазами. Она не отвела взгляда, но одними губами прошептала : «Потом».
Когда Света заснула, Антон вошел в комнату матери.
-Ну?- спросил он.
-Это твой отец, Тоша. Мы с ним на съемках познакомились. А потом я забеременела.
-И что? Он сбежал?- скрипнул зубами Антон.
-Нет, сынок.- вздохнула Тамара Григорьевна.- Я сбежала. Не захотела с трактористом жить. Я ж столичная девушка, генеральская дочка. Выпускница ВГИКа. А он кто? Только, вот, пока бегала, все сроки и вышли. Поздно было абортироваться. Так ты и родился. А сказку,про летчика-испытателя, это твой дед придумал. Чтобы было, кем гордиться.
-Ма, но ведь ты его любила…
-Люди порой совершают нелогичные, необъяснимые поступки, о которых потом жалеют всю жизнь,- горько усмехнулась мать.
- Понятно. Я завтра поеду в эту…Напрасновку. Посмотрю на отца, поговорю…
-Зачем, Тоша?- мать с жалостью поглядела на сына.- Он же тебе никто.
-Это он тебе никто!- выпалил Антон.- А мне отец! И я хочу его видеть!
На рассвете Антон выехал в сторону Ельска. Путь предстоял не близкий, но ближе к полудню, он рассчитывал встретиться с отцом.






Часть третья.


Алексей Михалыч налил себе стакан «Кисилевочки», выпил и не закусывая вышел из хаты. Присел на крыльцо.
-Дожил!- сказал он сам себе.- Третий стакан с утра, и всё натощак. Да сам на сам. Спиваешься, Лёха! Надо бы, хоть пожрать сообразить.
Со стороны леса затарахтел мотоцикл. Вскоре из клубов пыли вылетел ярко-желтый «ижак».За рулем сидел затянутый в кожаную куртку парень, в черном тонированном гермошлеме. Мотоциклист тормознул в метре от Михалыча. Снял шлем, отряхнул пыль, и только после этого поздоровался.
- Здрассте! Можно я у вас рыбки половлю?
- Да, ради Бога!- улыбнулся Михалыч.- Халзанка пока не купленная, лови на здоровье.
Тебя как звать-величать-то?
- Антон.
- А по батюшке?- допытывался хозяин.
- Да, рано мне еще по батюшке! Алексеич я!- засмеялся Антон.
- Ну вот. А я – Алексей Михалыч. Можно просто Михалыч или дядя Лёша.- Киселев глянул на номер мотоцикла.- Из столицы?
- Оттуда,- кивнул гость.
- Хороша машина! У меня тоже такой был. Но самый первый- « Ковровец» К-58, его еще «козлом» звали.- хозяин нежно погладил бензобак, и кивнув на мотоцикл, спросил.- Любишь технику-то?
- Есть грешок!
- А давай-ка к столу, Антон Алексеич! Макнем по стопарю за встречу.
Молодой человек снял с багажника баул, вынул оттуда  салями, шпроты и бутылку коньяка.
- Убери ты эту гадость магазинную!- поморщился Михалыч, отодвигая коньяк.- Я тебя сейчас такой амброзией угощу! Дары природы!
- Это, вообще-то, французский. Настоящий арманьяк,- обиделся Антон.
- Оставь на крайний случай! Вдруг опохмелиться надо будет, а нечем. Вот тут твой армян и подойдет,- пробурчал хозяин и полез в подпол за соленьями.
Напиток действительно оказался божественным. Антон почувствовал какое-то блаженное спокойствие, и вдруг заметил, какая вокруг красотища! Он понял, что держит здесь этого человека.
- А вот жениться тебе надо!- продолжал разговор Михалыч.- Тридцатник -это цифра серьезная!
- Не нашел я еще единственную,- оправдывался собеседник.- Не жениться же на первой встречной, только потому, что возраст подошел?
- Согласен,- кивнул, уже хорошо захмелевший, хозяин.- Я вот тоже женился в двадцать девять. И, вроде, всё у нас было…И дочку-красавицу нажили. А любви не было. Так, жили по привычке.
- И что? Так не кого и не полюбил, а, дядь Лёш?- спросил Антон. В его лице Михалыч вдруг заметил, что-то до боли родное и знакомое. Он мотнул головой и заморгал, как будто что-то попало в глаз.
- Ну, почему? Была любовь… Была…-Киселев вздохнул, разлил еще по одной. –Всё, Антоша, на сегодня хватит. Завтра на зорьке рыб ловить пойдём.
- Угу. А чего ж не женился, если любил? – настойчиво допытывался Синичкин.
- Жизнь. Кто в ней понимает?- Михалыч подпёр щеку кулаком.- Я тогда пацан был совсем. В армии отслужил, домой вернулся. А тут, набор на курсы объявили. Нас дружком туда и послали. Хороший был у меня друг, веселый такой, пробивной хлопец, царство ему небесное. Вот он меня на киносъемки и притащил. А мне режиссер роль предложил. Маленькую… Там я её встретил. Тому…Она только на артистку выучилась. Любил я её до одури. А не получилось…Уехала она. Даже не поговорили.
- И вы больше её не видели?
- Почему? Видел. В кино. Я ж говорю, артистка. Тамара Синичкина. Может, слышал?
Антон кивнул, пряча улыбку.
- А с другой стороны,- продолжал Киселев.- На кой черт я ей нужен? Она же столичная красавица, артистка…Отец у неё полковник.
- Генерал.- вставил Антон, и прикусил губу.
- Во-во! Даже ты знаешь. Где-то читал, сын у неё, примерно твоих лет. Получается, вроде как от меня…Да кто их артисток разберет! Я ведь и на радио работать пошел из-за неё. Думал, приедет когда-нибудь к нам в Ельск, пригласят её на интервью. А тут я…Главный инженер. Э-эх, пойдем-ка, Антошка спать! Чего душу бередить, на ночь глядя?- Михалыч тяжело поднялся и побрел к хате. Обернулся.- Ну, ты идешь?
- Посижу чуток.
- Ну, смотри. Только больше не наливай! Хотя…Как знаешь…

Зорьку Михалыч проспал. Поднялся. Уже по привычке плеснул полстакана.
-Нет. Так не пойдет,- покачал он головой.- Надо хоть позавтракать, что ли?
Закинул в рот кружок салями. Выглянул в окно. Вчерашний гость уже рыбачил из резиновой лодки, почти на середине Халзанки.
Пока Михалыч организовывал завтрак, Антон уже причалил к берегу.
- Хорошо тут у вас! Красиво, тихо…И не мешает никто. Или наезжают?- хитро прищурился Антон.
- Всякие бывают,- буркнул хозяин, вспоминая недавних гостей. На душе снова стало тяжело и гадко.- Давай, Антоша, по маленькой тяпнем. Для аппетиту!
- Не-е. Я ж поеду скоро. Домой надо. Дела.
- Ну, смотри, моё дело предложить,- с обидой ответил Михалыч и пошел в хату, за настойкой.
-Дядь Леш!- крикнул ему вслед Антон.- Не в службу, а в дружбу! У меня там сигареты в сумке , прихвати пожалуйста!
Алексей Михайлович, с бутылем в руке склонился над баулом. Под пачкой «Кэмела» он увидел бумажник . Что-то заставило его посмотреть содержимое. С фотографии в водительском удостоверении на него смотрел Антоха в милицейской форме.
- Вот значит как? В доверие втираешься, товарищ старший лейтенант, Антон Алексеевич Синичкин,- сверкнул глазами Киселев.- С флангов подбираетесь!
Вдруг, он заметил уголок черно-белой фотографии.
- О как! Уже и дома побывали! Всю подноготную, небось, пронюхали! Представляю, что им там Катюха наговорила.- в голове шумела от накативших мыслей.- Ну, ладно, старлей! Я и тебе гостинец сделаю!
Михалыч выхватил из баула маленький термос, вылил оттуда чуть теплый кофе. Налил холодного морса и высыпал в него остатки крысиного яда. Тщательно протер термос и поставил на место.
- Приятного аппетита, Антошка!- прошипел он. И вышел во двор.
После завтрака, Антон привязал к никелированному багажнику баул и затянул молнию косухи.
- Бывай, батя! Спасибо за гостеприимство!- он протянул, было, руку, но вдруг порывисто обнял Михалыча.- Бог даст, свидимся еще! Еще, может, на свадьбе у меня погуляешь!
- На всё воля божья, Антоша!- Киселев освободился от объятий.- Я там тебе морсика холодненького налил. Жарко сегодня.
- Спасибо, отец! – горячо выпалил Антон и на сердце Михалычу ,как будто плеснули кипятком. Он шагнул вперед, но «ижак» уже зарычал, и рванув из-под себя дёрн, полетел по дороге.

Через полчаса к дому подъехал следователь Шафранский.
- Здорово, Алексей Михалыч!- приветствовал он из машины.- А я смотрю, ты всё дегустируешь? Завязывал бы!
- Слышь, Иваныч! Я человек вольный и никому не обязанный! Хочу - пью, хочу - ем!
Что ты все вокруг меня роешь? Опера своего заслал,- психанул Киселев.
- Какого опера? – не понял следователь.
- Да ты дурочку-то не ломай, следак!- еще больше завелся Михалыч.- Полночи тут у меня сидел, всё в душу лез, про жизнь выпытывал. Старлей ваш, Антон Синичкин. На желтом «ижаке».Что, скажешь, он тебе не попадался?
- Почему? Видел,- всё так же недоумевая, кивнул Шафранский. – А с чего ты взял, что он опер?
- Права его видел! А там фотка! В форме! Прокололись вы!
- Ты, Алексей Михайлович, с пьянкой кончай! Сначала тебе опера мерещатся, потом до чертей дело дойдет. Кому ты на хрен нужен, чтобы к тебе опера посылать, старый ты дурак?!- следователь ,похоже, потерял терпение.
- Так вы же мне убийство шьете! Ковальчука вашего и этого…Трунова!
- Трынова?- Шафранский рассмеялся.- Какое убийство?! Несчастный случай! В аварии они погибли, потому что пьяные были в дымину. Они ж от тебя уехали днем, а разбились под утро. У Стачинского в Яковлевичах еще полночи квасили! Ну, ты даешь, Михалыч! Ей-богу, бросай пить, на хрен!
- А Синичкин тогда кто?- вытаращил глаза Киселев.
- А я знаю? Пацан какой-то…Может и правда мент ...
И тут Михалыча как током шибануло: «Синичкин! Антон Алексеевич! И по годам подходит, и фотокарточка! У Томы, ведь, тоже была! Вот он откуда, взгляд такой знакомый!»
- Твою мать!- он схватился за голову.- Юрий Иваныч! Сделай же что-нибудь! Я ему сдуру отравы в морс…Его остановить надо! Срочно! Это ведь сын… Томы! И мой…
Шафранский кинулся к «Ниве». Схватил гарнитуру и нажал на тангенту.
- Внимание всем постам! Всем экипажам, находящимся на связи! Говорит старший следователь, подполковник Шафранский По шоссе, в сторону Ельска движется желтый «Иж-49», госномер - ноль - шесть, сорок шесть. Мотоциклиста немедленно задержать. Сумку изьять! В ней очень важные улики! О результате доложить сто восьмому!
Юрий Иванович бросил микрофон на сиденье.
- А теперь, моли Бога, старый идиот, чтобы его задержали раньше, чем он твоего морсика попьет!- Шафранский сплюнул и уселся в машину.
В груди Михалыча заныло, к горлу подкатил ком. Трясущимися руками он схватил бутыль.
- Будешь?- спросил он Шафранского.- На боярышнике и мяте. Успокаивает.
- Ты же до инфаркта доведешь! -кивнул следователь.- Наливай!За удачу!
Рация пронзительно запищала.
- Сто восьмой! Вызывает двести шестнадцатый, прием!-раздалось из динамика.