Случайный вальс

Вчера был тот день, который вся наша семья - долгие годы, все годы, каждый...
Так я помню, так я привыкла,
так все мы привыкли - мама, брат, я -
так было заведено, так было...
И, казалось, будет всегда...

Всегда-всегда-всегда…
Да, всегда!
Так было всегда - мы проводили его ВМЕСТЕ.

…С утра суета, праздничное настроение,
телевизор на весь звук,
мама смотрит парад на Красной площади, потом  смотрит Киев...
Потом - поздравления по телефону…

После - собираемся, и по пути – цветы, любимые, - ландыши.
А торт, сладости,  и  всё, что к столу, - это накануне.
И настроение…
И песни…
Мама у меня любит военные песни.
Она подпевает тихонечко их все, наизусть знает каждую,
и с самого утра они звучали у нас в доме...

Мы собирались у бабушки, мамы моей мамы. Чтобы поздравить её.
По всем праздникам собирались…

Но этот праздник – 9 Мая -  он был особенным.
Таким, когда бабушка в сотый раз рассказывала,
как познакомилась с моим дедушкой,
которого я не знала -
потому, что его не стало, когда маме было только восемнадцать,
а я у неё появилась в её 25.

Они  в войну познакомились, бабушка с дедом. В городе, где жила её семья.
Ей было 18 тогда.
Тогда, когда началась война, и только был выпускной.

В сорок первом, мой дед, он был офицер, майор, политрук,
был со своей частью там, в её городе, на постое в их доме,
большом и просторном доме,  где до войны был достаток -
мой прадед был горным инженером, курировал несколько шахт,
и преподавал в горном техникуме...

А прабабушка, мама моей бабушки, она из поволжских немцев.
Только моя бабушка, она никогда не видела, вернее, не помнила свою маму,
потому, что той не стало, когда её маленькой дочери, моей бабушке,
исполнилось 11 месяцев, -
она умерла следующими родами, и новорожденная девочка тоже…

Моя бабушка никогда не знала, что такое материнская ласка, что значит – есть мама.

Потом у четверых детей моего прадеда была мачеха.
Хмурая и недобрая, но терпимая, как рассказывала бабушка.

В большой семье девочек учили игре на фортепиано,
верховой езде (на шахтах тогда были конюшни), и ещё многому, что требовалось барышням.
А мальчика...

Мальчика, единственного на трёх сестёр брата, его тоже учили всему, что положено…
До его восемнадцати лет, а потом… Уже не учили…

Потому, что восемнадцатилетний мальчик стал в 37-ом врагом народа,
и сгинул без следа, -
несмотря на все связи прадеда, на все усилия спасти,
или, хотя бы, узнать, где он, что с ним, за что…

Это была Стена.
Стена, за которую только лишь за попытку заглянуть,
прадед мог лишиться и остальных детей.
И он не стал...
И прадеда пощадили – не тронули семью.
Даже оставили на должности - его, вмиг постаревшего,
утратившего интерес ко всему,
чахнущего на глазах,
и тихо угасшего в течение трёх следующих лет.

Всю жизнь бабушка искала своего брата...
И только когда разрешили открывать архивы страшной организации,
она узнала.
Ей дали только прочесть…
Прочесть слова,
сказанные её восемнадцатилетним братом в компании друзей по авиа-кружку.
Слова - ценою в Жизнь:
«Мы построим самолёт и полетим в Америку».

Детская мечта, высказанная вслух, стоила ему трёх лет Гулага,
больше он не выдержал…

Но мечта… его мечта… Пророческая.
Она сбылась.
Так вышло.
Не с ним, но сбылась.
За него, вместо него…
Там, за океаном… Флорида… Бостон… Много… а самую младшую - зовут как меня…

Сбылась мечта. Потом. Через много лет после тех слов.
Может быть, ценой его жизни.
Его, и многих других жизней,
уничтоженных страшной машиной,
не знающей избирательности
и косившей редкие сорняки в густом хлебном поле.
Одним махом, всех - под одну гребёнку.
Но сбылась! Мечта.
После смерти… за ту мечту!

А бабушка… она нашла брата, искала и нашла.
Всё, что нашла – бумага с печатями о реабилитации, посмертной...
Через много лет после мученической смерти.
Но…
Она рыдала в 53-ем, как и все, вся страна, когда почил Вождь...

А тогда, в сорок первом…
Это было начало войны, и тогда все мальчики из её выпускного класса ушли на фронт.
И они все…
Все!
Они все погибли.
Никто, ни один из класса не вернулся.
В первых же боях.
Потому что не хватало на всех оружия.
Они бежали в атаку безоружными, толпой,
в которой один из них, сражённый выстрелом, падал,
а тот, кто был рядом, брал его винтовку, и  патроны... Если ещё оставались  патроны…
И бежал вперёд… Пока не упадёт… Чтобы следующий…
И они все погибли...
Бабушка  называла их по именам, долгие годы не забывая их имён.
Каждого мальчика - по имени…
Они так и остались в её памяти навсегда – мальчиками,
они не повзрослели уже никогда.

…Дед был старше моей,  тогда совсем ещё юной бабушки, на десять лет.
И моя восемнадцатилетняя бабушка влюбилась в него, а он в неё…
И она, такая ещё маленькая, и очень домашняя девочка,  ушла с ним на фронт.
И вышла за него замуж. Там, на фронте.

Потом, в сорок третьем, она оказалась в Микоян-Шахаре*.
И всегда с теплом вспоминала тех нерусских людей,
помогавших - всем возможным! - русской девочке.

Она была там, потому что хотела быть рядом с дедом, отморозившим на переправе ноги.
Впоследствии, всю оставшуюся жизнь, он мучился тромбофлебитом,
и ходил, опираясь на трость.

А в марте того же, сорок третьего, в Карачаево-Черкесии...
В войну, в военном госпитале, полном раненых,
она родила двух девочек, двойняшек.

И весь госпиталь ликовал и радовался!
Все ходили проведать, старались угостить самым лучшим…
Раненые говорили, что скоро война закончится.
Потому что – девочки.
Да ещё сразу две.
Чудо…

А моя мама появилась намного позже,
когда её сёстрам было по пятнадцать

…А вчера, 9 мая...
Всё было не так, как всегда.
Не так, как заведено.
Не так!

Мама не включила телевизор и не смотрела парад.
Я включила.
Заранее скачала, и ей включила. Военные песни.
Чтоб - хоть немного - но как всегда...

И маму прорвало.
То, что она прятала в себе все эти дни, и... уходила от этого.
Старалась меньше даже говорить по телефону с сёстрами...

Тема стала запретной.
Обо всём, но только не…

Она запретила нам плакать тогда. Всем.
И мне, и брату, и своей сестре.
Как плачет другая сестра, она не слышала - они говорили по телефону,
и мамин голос дрожал от того, ЧТО нужно было выговорить,
и она сразу же попросила не плакать, пока не положит трубку.
Она запретила плакать всем.
До конца.
Пока всё не закончится.

От страха.
От страха заплакать самой… А она - главная.
Главные не плачут, они делают.
Им некогда плакать.
Даже если невмоготу.

И любая слеза, чья-то, могла это - невмоготу – прорвать.
А это недопустимо, так тогда сказала мама. Потом – можно. Потом плакали…
А ей - ей ещё нужно было и дальше… Обычай…

А вчера…
Мама плакала…
За все эти дни…
Все накопившиеся слёзы…
Слушала Витаса… «Случайный вальс»… на бесконечном повторе… И плакала.

Потому что - впервые! - не надо было идти поздравлять бабушку - в День Победы, в её день.
И моего деда, которого мы поминали в этот день, но светло, без слёз…
День 9 мая – он был радостным, семейным.

И мама вчера сказала, что так и надо его провести. Семьёй…
Как будто ничего не изменилось.
Но… плакала.
И не пошла с нами.
И сколько мы все потом ни звонили и ни просили её придти к нам, она отказывалась…
И плакала… А в телефоне был слышен поющий Витас. Каждый раз, каждый звонок...
Мама хотела побыть одна. Она плакала, и говорила, что будет с нами, но по телефону,
она хочет так в этот день.

И мы встречали этот день семьёй.
Как всегда. Мы все, и мама - по телефону была с нами.

Только не было бабушки. Не было её радостных от наших поздравлений глаз… 
Только её фото. А её самой - не было с нами.

Она умерла.
За двадцать четыре дня до этого Дня Победы.
Навсегда. Насовсем.

Но у неё есть мы.
Нас много: три дочери, восемь внуков, двенадцать правнуков…
И будут ещё… и ещё… и ещё…

Мы есть.
Значит и бабушка есть.
Навсегда.
В каждом из нас.

Но мама плачет, ей тяжело привыкнуть. И мне тоже...
Я с ней сегодня, 10 мая.
Приехала днём и никуда не ушла. Чтобы побыть рядом. Поплакать с ней. Вдвоём. Выплакать.
И помнить...

Этот День Победы...

10.05.2009

---

* Карачаево-Черкесия
РЕГИОН - Северо-Кавказский
ЯЗЫКИ - абазинский, карачаевский, ногайский, черкесский. Русский язык является языком межнационального общения и делопроизводства.
НАЗВАНИЕ СУБЪЕКТА - Карачаево-Черкесская Республика - Образована 12 января 1922. ( "Карачаево-Черкесия "; карач. "Къарачай-Черкес Республика "; черк. "Къэрэшей-Шэрджэс Республикэ ") — субъект Российской Федерации, входит в состав Южного федерального округа.
СТОЛИЦА — г. Черкесск/до 1944 Микоян-Шахар, с 1944 до 1957 Клухори/, город с 1929 . Расположен на р. Кубань (при впадении р. Теберда), на высоте 900 м, на Военно-Сухумской дороге.
Граничит на западе с Краснодарским краем, на севере со Ставропольским краем,
на востоке — с Кабардино-Балкарской Республикой,
на юге вдоль Главного Кавказского хребта — с Грузией и
де-факто независимой Республикой Абхазия (де-юре входящей в состав Грузии).
---
http://leksiya83.ya.ru/replies.xml?item_no=1007

-