Самое лучшее лето Глава седьмая. В старом краю

Глава седьмая
В старом краю

    Дорога, по которой девочки почти каждый день ходили на кирпичный завод, устремляла своё полотно на девять километров в даль от их деревни. Вдоль лесной полоски, отделявшей саму дорогу от великой реки. Вдоль сосен, осин, берёз, обильного малинника сплошь заселившего обочины с обеих сторон от дороги. В самом конце девятикилометрового пути ожидала другая деревня. В ней не так давно ещё жили люди. По неведомым причинам они оставили свою деревню и перебрались на новые места. Некоторые разобрали по брёвнышку свои дома и перевезли их вместе со всеми вещами, словно это и были простые столы, стулья или шкафы. Но это было не так уж и плохо, потому что и в новом месте жительства они, собрав свой привычный дом, могли чувствовать себя как дома. Сколько то домов остались доживать свой век на исконных местах.
    Такое место, всё, что девочки о нём слышали, не могло не привлечь их внимания. И наступил день, когда они отправились туда, горя желанием увидеть всё своими глазами. Идти девять километров пешком, конечно же, было далековато и, подруги оседлали свои велосипеды.  Они ехали налегке к неведомой, пока, цели. Осталась позади ферма. Привидение в чердачном окне барака проводило их долгим взглядом и скрылось, когда дорога начала поворачивать. Они, лишь мельком глянув в сторону завода, пролетели мимо своего кирпичного. В начале пути они с удовольствием болтали о разных вещах, но, крутя педали, очень скоро запыхались и решили часть пути проделать на собственных ногах. Дорога была сухая и, ветер уже не свистел в ушах от быстрой езды. Железных коней Зверобой и Тысячелистник под уздцы вели рядышком. Оказалось, что тут, прямо на этой дороге их поджидала куча неожиданностей. Совсем внезапно в траве, слева от них, что-то громко зашуршало и, судя по звуку, начало стремительно удаляться прочь от дороги. Бросив велосипед, охотница рванула вдогонку и даже взвизгнула от радости:
  - Ой, Тысячелистник, тут ёжик. Сбегает от нас!
  - Где, где? – подскочила следом и Тысячелистник, но поздно. Хотя ей показалось, что пятки беглеца она всё же увидеть успела.
   - Как-то у нас дома, целый день, жил ёжик, - вспомнила Тысячелистник, - моя сестра его нашла во дворе и принесла, но на другой день его пришлось унести на станцию юннатов. Так вот, я его почти и не разглядела тогда, потому что он из-под кровати ни разу не вылез, и еду для него тоже пришлось поставить прямо под кровать.
  - А когда его доставали из-под кровати, ты тоже не посмотрела? – поинтересовалась Зверобой.
  - Нет. Мы с мамой ходили куда-то, кажется к зубному, а когда вернулись, ёжика уже не было, сестра унесла. Я, помню, обиделась, что меня не дождались.
   - Да уж, это подлость.
    И они шли дальше. Солнышко ласково пригревало, в воздухе стояло гудение насекомых всех сортов и размеров, но, к счастью, они не особенно докучали. Отовсюду слышался птичий гомон, и лес приветливо махал ветвями и шумел. Правда в глубины лесной чащи всё время отступал неприветливый мрак, туда, где был виден непролазный бурелом и густые заросли. Именно поэтому солнышку не суждено было пробраться туда, для того, чтоб осветить и согреть эти укромные местечки. И, наверное, не придумать было лучшего прикрытия для бесконечных поселений эльфов, фей, нимф, наяд и всех - всех мифических существ, издавна избегавших общества людей. Обе девочки молча думали об этом, но такие мысли не навевали ни грусти, ни страха. Наоборот, это было так таинственно и кожу даже пощипывало от волнения при мысли, что чудеса могут жить где-то совсем близко.
    Неожиданно, прямо из под ног, взмахнула с обочины огромная птица.
  - Тетёрка, - воскликнула Зверобой.
  - Куропатка, - возразила Тысячелистник.
    И обе они захохотали, потому что птица напугала их, бесцеремонно вторгнувшись в мир их мечтаний, но страх мигом испарился, оставив на душе только маленькие вмятинки, которые имеют свойство незаметно разглаживаться сами по себе.
  - А может это одно и то же, - сказала Тысячелистник.
  - Может. Ну, поедем дальше на великах?
  - Ага!
    Они вскочили на своих железных коней. Вскоре лес по правой стороне начал отступать и сменился полями. На дороге стало светлее и даже показалось, что она стала чуть шире. Уже через несколько минут быстрой езды показалась вдалеке и та самая деревня. Не узнать её было просто не возможно. И чужие рассказы об этом месте и собственные представления не оставляли даже тени сомнения в том, что перед ними была конечная цель их пути. Домов стояло всего четыре и те расположились на достаточно большом расстоянии друг от друга. Около одного из них дорога закончилась. Дальше, сколько хватало взгляда, тянулось поле, которое только где-то очень далеко замыкалось кромкою леса.
  - Давай вот в этот заглянем, - предложила Зверобой.
  - А вдруг там кто-нибудь есть?- засомневалась Тысячелистник.
  - Да кто там может быть? Ну, подумаешь, парочка привидений задержались, так ведь нам с тобою не привыкать, - отшутилась Зверобой.
  - Вот–вот, а мы их потревожим, - вполне серьёзно ответила Тысячелистник. Хотя, вряд ли она бы пропустила возможность побывать внутри этих домов.
  - Ой, да ладно тебе, не зря же мы приехали, - и Зверобой прямиком направила свой велосипед к ближайшему особняку.
  - Тут и люди могут быть. Дедушка говорил, что когда наступает сенокос, тут живут по нескольку дней колхозники, - сказала Тысячелистник, догоняя подругу, - наверное, как раз в этом доме они и останавливаются, потому что здесь колодец, видишь?
    Колодец был срублен из брёвен словно миниатюрный домик. Только крыша домика была высоко, в человеческий рост, поднята на ним на бревенчатых сваях. Тысячелистник хотелось узнать есть ли в нём вода. Скорее всего она там была, потому как отверстие колодца было заботливо прикрыто деревянной дверцей, с колечком посредине, для удобства при открывании. На длинной цепи, намотанной на круглый кряж из которого с внешней стороны колодца торчал изогнутый рычаг, не было ведра, но его, вероятно привозили с собою колхозники и вешали на цепь только тогда, когда пользовались водой из колодца, а уезжая с сенокоса и ведро, скорее всего, забирали с собою. Впрочем, так обычно и бывает заведено в любых делах, ничего просто так не оставляли без присмотра и не бросали. Потянув за кольцо, Тысячелистник приподняла и аккуратно поставила дверцу, прислонив её к колодцу. Когда девочки, ибо Зверобой тоже подошла для того, чтоб заглянуть в таинственную темноту колодца, наклонились на ним, то первое, что они почувствовали это лёгкое прикосновение прохлады. Влажный воздух потянулся навстречу неожиданным гостьям из непроглядной тьмы и, хотя глубина была явно необыкновенной, раз воды не было видно, сомнений, что вода в колодце была, не осталось.
  - У-у, - Зверобой таинственно улыбаясь, промычала перегнувшись через краешек. В ответ на этот звук в глубине колодца начало зарождаться еле слышное утробное громыхание. Даже стало немного жутковато. Представилось, что кто-то таинственно сильный и могущественный, узнав об их присутствии, начал пробуждаться от векового сна, ворча и волнуя окружающую его воду. С лёгким трепетом девочки отшатнулись от колодца, который тут же показался им более старым и более необыкновенным, чем подумалось им вначале. Тысячелистник столь же аккуратно вернула колодезную крышку на место, прикрыв все побеспокоенные тайны колодца. Девочки вновь вернулись в свой привычный мир, принадлежащий простым понятным звукам, вещам и солнечному свету.
    Но всё-таки было не похоже на то, что девочки встретят здесь кого-нибудь, вокруг стояла тишина и запустение. Дверь дома не была заперта. Чуть скрипнув, она отворилась, когда Зверобой потянула ручку на себя. С лёгкой опаской подруги заглянули внутрь. После того, как они совершили обход комнат, обнаружилось, что во всех  стояла очень простая мебель: столы, стулья, несколько железных кроватей. Короче говоря ничего интересного.
  - Зато здесь очень красиво, - сказала Тысячелистник, выглядывая в окно.
  - Да, только реки у них тут не видно нигде. Как они тут жили без воды? – удивилась Зверобой.
  - Наверное брали воду только из колодцев.
    Побывав в каждом закутке дома, девочки покинули его и направились к следующему. До него было рукой подать, и, оставив велосипеды нетронутыми,  они отправились к нему прямо по полю. Второй дом с виду был таким же большим, только, почему-то, казался мрачным, отчего заходить в него совсем не хотелось.
  - Может и не пойдём, - осторожно прощупала эту почву Зверобой, - в одном доме побывали и ладно.
  - Нет уж, пойдём, - Тысячелистник была уверена, что страх нужно победить. Это место так явно отпугивало, что не было бы ничего удивительного в том, если бы магическая книга находилась именно здесь, проявляя чары своей защиты. Тысячелистник должна была убедиться так это или не так. – Как ты сама сказала «не зря же мы столько ехали»
  - Мне кажется, что я сказала как то по другому, - пробурчала в ответ Зверобой.
    Они вошли в дом, ступая ещё осторожнее, чем раньше. Ставни были закрыты, даже заколочены, и свет скудно проникал через несколько щелей в них. Здесь люди не останавливались даже во время сенокосов. Это  было понятно, потому что мебели не было вовсе. Пол кое-где просел, а на чердак лезть было не безопасно, там всё скрипело, покачивалось и прогибалось. Зверобой и не полезла, а Тысячелистник поднялась было на чердак по лестнице, но на его настилы так и не ступила. Прямо с лестницы она оглядела всё вокруг и, нигде не увидев книги, быстренько спустилась вниз. Они покинули дом. Снаружи  их встретил солнечный свет и, тепло ласково обволокло их с ног до головы. Настроение сразу же стало превосходным, потому что в доме они, оказывается, успели промёрзнуть.
  - Я что-то в оставшиеся дома уже не хочу, - сказала Зверобой.
  - Ну, мне надо бы взглянуть, хоть мельком, а вдруг там книга, - умоляющим голосом произнесла Тысячелистник.
  - Да нет там ничего, третьим глазом вижу, - настаивала Зверобой.
  - У тебя нет третьего глаза, - упорствовала Тысячелистник.
  - Я … да, ты же сама всё видела в этих двух домах.
  - Хорошо, давай не пойдём, но пообещай, что потом мы вернёмся и побываем в тех домах, а то я себе не прощу, если точно не узнаю.
  - Замётано! – Воскликнула Зверобой.
    Они направились к первому дому, где остались прислонённые к колодцу  велосипеды.
    Отъезжая от деревни, подруги лишь разок оглянулись на сиротливо стоящие четыре дома.  И дома взглянули им в след. Ничего неожиданного не произошло и эти дома доживали свой век зная, что люди никогда не вернутся под их кров. Будут лишь изредка навещать их по своим надобностям, несправедливо покидая их на долгие месяцы. Оставляя это позади, подружки мчались к новым свершениям, ведь перед ними  опять лежал целый мир.
    Неожиданно, на дорогу перед ними выскочил огромный заяц. Он, видимо, что-то безмятежно жевал на обочине и, приближение девочек его вспугнуло. Он несколько метров проскакал по дороге, взмахивая задними лапками, и стараясь удрать. Но потом он просто «прыг» и свернул в лес, мгновенно скрывшись в чаще, так, как будто его и не было вовсе.
  - Такой забавный, - умилялась Тысячелистник.
  - А бежал как быстро, - вторила ей Зверобой.
    Потом они снова ехали. То болтали, то молчали, если от усталости начинало сбиваться дыхание. Вдалеке, на дороге, снова промелькнул зайчишка, но этот не раздумывая, мгновенно скрылся. Девочкам показалось, что он был чуть меньше первого.
    Остаток пути до деревни они проделали  без каких бы то ни было особых приключений. Зверобой свернула у своего дома и, спрыгнув с велосипеда, оглянулась на Тысячелистник, которая приостановилась на дороге, и сказала:
  - Увидимся сейчас.
  - Давай, если конечно бабушка не запряжёт что-нибудь делать.
  - Да уж, моя так точно что-нибудь придумает, - вздохнула Зверобой.
  - Ну, если что, так увидимся, когда за молоком поедем. Всё равно уже скоро ехать.
  - Ага. Тогда пока.
    И Тысячелистник тоже отправилась к своему дому - то ли обедать, то ли ужинать, потому что на сегодняшнее путешествие они потратили почти пол дня.