Последний рейд

ГЛАВА 1

За окном тихо падал снег, было белым бело. В Москве царила зима. Было уже светло. Но это утро для капитана спецназа Максима Александровского выдалось хлопотным. Проснувшись утром, он уже предвкушал все прелести заслуженного отпуска, как покатается на горных лыжах, съездит на зимнюю рыбалку и будет таскать из-подо льда ленивых жирных карасей, но все было разрушено одним телефонным звонком. Максим поморщился, как от зубной боли:
- Капитан Александровский, - рокотнул он в трубку
- Слушай сюда, капитан, - раздался в трубке бас полковника Вадима Дробыша, - Есть дело. Надо срочно выехать в Моздок. Вместе с вами и колонной гуманитарных грузов МЧС едет съемочная бригада Коломенского ТВ. Ваше дело обеспечить не только доставку гуманитарной помощи, но и безопасность группы. С вами полетит их Глава округа Владимир Стрелецкий. У него боевой опыт есть, он воевал в Афганистане. Собирайся и аллюр три креста на аэродром в Чкаловский. Машина за тобой уже выслана.
- А отпуск? – Максим нашарил на тумбочке сигарету и закурил, - У меня уже четыре года не было отдыха.
- Отгуляешь потом, - Дробыш тяжело вздохнул, - Макс, я тебе как другу скажу, твоя группа самая сильная. И никто не выполнит этого лучше, чем ты и твои ребята.
- Ну ладно, уже лечу. – Максим озадаченно нахмурился, - А съемочная бригада большая?
- Журналистка и оператор. – Дробыш на секунду отодвинулся от трубки и зашуршал бумагами, - А, вот… Лилия Минько и Алексей Спасский. Пригляди за ними. Журналюги, как правило, безбашенные, любят лезть, куда не надо. Под твою ответственность.
- Ох, Иваныч, навязал ты мне задачу!!! Вечно мне достается!
- Как самому опытному. Но хватит калякать, собирайся. Вам там предстоит провести две недели… - Дробыш на минуту замолчал, - Удачи тебе, Максимус.
- Спасибо, Батя, - ответил Максим. – До встречи в Москве, - и Александровский повесил трубку.
В квартире было тихо, где-то тихо и неумолчно тикали часы. Максим жил один вот уже три года. Его жена Мария внезапно умерла. Диагноз врачей тромб. Максим приехал из командировки в Боснию на похороны. Он корил себя, что не сумел спасти её. Бесконечные переезды, командировки в горячие точки… но она ни на что не жаловалась. Только терпеливо ждала, когда вернется, сидела с ним в госпитале, когда Максима ранило в Грозном, и всегда ждала… Но умерла, не дождавшись его. С тех пор Максим жил один. Коллеги подшучивали над ним, что пора бы завести подругу, но он только отмахивался. В Марии как будто светило невидимое солнышко. А может, все дело было в ее любви к конному спорту? Никто не знал, что он был мужем известной чемпионки по выездке Марии Любомировой. Но она не кичилась этим. Она просто ждала… «О Маша, как мне тебя не хватает!» - подумал Максим, глядя на фото, запечатлевшее момент вручения приза. Мария держала Кубок Нации и улыбалась. Только в глазах отражалась немая тоска. Во время турнира Максим работал с группой в горах Чечни и не мог разделить с женой момент её триумфа. А она никогда не корила его. Максим глянул на себя в зеркало и заметил предательские слезинки в глазах. «Этого еще не хватало! – подумал он, - Раскисли Вы, товарищ капитан, нельзя так!» Но непроизвольно его голова склонилась на руки, и Максим глухо зарыдал…

ГЛАВА 2.

- Ну, моя дорогая, я могу сказать, что в июле у вас появится замечательный малыш, - седовласая женщина- доктор с улыбкой посмотрела на Лилию, которая с тревогой ожидала результатов анализов, - Вы беременны два месяца.
- Но доктор, я не могу родить, мне надо направление на аборт.
- Оставьте эти глупости, девушка, - доктор нахмурилась, - если Вы сделаете аборт, вы не родите никогда. У Вас больше не будет детей.
- Никогда? – Лилия схватилась за шубку и торопливо поднялась, - Спасибо, доктор.
- Принимайте витамины и побольше отдыхайте. Через две недели я вас жду.
- Да-да, я приду, - Лиля оделась и бегом бросилась из клиники. Выйдя на улицу, она достала мобильный телефон и нажала кнопку:
- Ну? – раздался в трубке раздраженный голос, - Чего тебе надо?
- Я беременна, Вадим, - выдохнула она
- Сделай аборт, я дам тебе денег. Но это последнее, что ты от меня получишь.
- Я не могу сделать аборт. – Лиля плотнее закуталась в шубу, - У меня больше может не быть детей.
- Ты хочешь родить? И будешь шантажировать меня этим ребенком? Который, может, и не мой вовсе. Откуда я знаю, где и с кем ты была? О боже, если моя супруга узнает… - Лиля выключила телефон, не дослушав тираду до конца. Какой она была глупой.
Рослый обаятельный полковник покорил её сердце сразу. Они тогда снимали награждение в Георгиевском зал Московского кремля. А потом был банкет. Вадим стоял рядом с ней, они говорили о чем-то интересном. Он увлек её танцевать и шептал ей на ухо, что влюбился в нее с первого взгляда, впервые в жизни, обещал развестись с женой. Они встречались два месяца, провели уик-энд в загородном отеле, была ночь полная любви и страсти, а потом он стал уклоняться от встреч. Лиля ждала, что он позвонит ей, но шли дни, а он все не звонил. Так прошло 2 месяца, и тут Лиля поняла, что она беременна. Она не могла не сообщить ему о ребенке, и теперь, стоя на пороге клиники, плакала от горя. Ему не нужна ни она, ни ребенок. А впереди предстояла командировка в Моздок…Лиля вздохнула, поймала такси и поехала домой собираться в командировку. Она решила, что оставит ребенка и родит, бог даст, хватит сил воспитать и вырастить ей Богом посланное дитя…

ГЛАВА 3

Максим стоял на троллейбусной остановке, то и дело, поеживаясь от резкого ветра. Через минуту около него остановился синий микроавтобус Брабус, и капитан залез в него:
- Привет, орлы! – он огляделся. Все были в сборе, молчаливый разведчик Ваня Альпин со своим неизменным компом – ноутбуком, по прозвищу Аля, снайпер Марат Балязин, по прозвищу Танк, подрывник Коля Хрусталев, по прозвищу Хруст, и медик Эдуард Томский, по прозвищу Эд.
- Привет, Максимус! – ребята хлопнули командира по раскрытой ладони.
- Ну что летим? - Максим откинулся в кресле, «Брабус» рокотнул мотором и выбрался на развязку МКАД у Щелковского шоссе.
Под мягкий шепот мотора Максим задремал, пока Балязин не тронул его за плечо.
- Просыпайся, командир, приехали.
Ребята выбрались на взлетную полосу. В лица ударила горсть снежной крупы, Балязин отвернулся от ветра и закурил:
- Здорово, летуны! – Максим поприветствовал летчиков, которые стояли около раскрытого брюха самолета ИЛ 76 ТД и наблюдали за погрузкой. Техники, закутанные в куртки, подтаскивали коробки и ящики.
- Здорово, - откликнулись летчики. – Опять всей компанией летим…
- А куда деваться? Где порученец?
- А он там, на КПП греется, - сказал пожилой летчик, - Сомский, проводи!
Молоденький парнишка в униформе наземных служб подошел к Максиму и взял его за руку.
- Пойдемте со мной, товарищ капитан, - Максим улыбнулся и последовал за провожатым. Паренек был худым и лопоухим, его лукавая физиономия была посыпана веснушками, а голубые глаза смотрели на мир с хитринкой.
- Товарищ капитан, разрешите вопрос? – спросил он, глядя Максиму в глаза. Тот улыбнулся
- Разрешаю
- Товарищ капитан, а как мне стать Витязем?
- Тебе сколько лет?
- Четырнадцать.
- Надо сначала закончить школу, потом поступить в военную академию имени Фрунзе, и только там, на последних курсах, происходит отбор в спецподразделение. Но пройти полный курс школы Витязей дано не каждому. Из 100 ребят до конца доходит только, дай Бог, десять человек. А родители у тебя живы? – парнишка в ответ шмыгнул носом и вздохнул.
- Померли. Папка летчиком был, погиб в Афганистане, а мать спилась.
- Детдомовский, что ль? Ты, брат, не сердись, я и сам такой. Матери почти не помню, а отца вообще никогда не видал. Может, потому и воюю до сих пор. А у тебя есть своя семья. Ты сын полка, и гордись этим. Как звать тебя?
- Макс. – парень плотнее запахнулся в куртку, на аэродроме было ветрено.
- И я тоже Максим. – капитан пошарил в карманах, выудил складной нож «Вепрь» и протянул пареньку, - На, держи на память, тезка.
- Спасибо, - парень спрятал нож в карман и указал в сторону КПП, - Вот мы и пришли.
Максим потянул на себя тяжелую дверь и вошел в здание КПП. Там было теплее. На скамейке сидел молодой мужчина в элегантной дубленке, около него примостилась светловолосая девушка в белой песцовой парке и рядом с ней парень лет 35, державший в руках кофр с камерой, позади него стоял штатив. Максим понял, что это телевизионщики. А в порученце он узнал едкого и желчного капитана Сорокина. Тот одевался щеголевато, но был до крайности зловреден.
- Здорово, капитан, - Сорокин встал.
- Здравствуйте, товарищ капитан, - сухо кивнул Максим.
- Вот тебе телевизионщики, ты за них отвечаешь. Значит так, в пекло не лезть, а службу нести знаешь как… остальное найдешь в этом пакете, - Сорокин протянул капитану запечатанный конверт. - Вылет через полтора часа. Желаю удачи, капитан.
- Слушаюсь, - козырнул Максим, - Пошли со мной, ребята.
Бригада поднялась и последовала за ним. Краем глаза Максим заметил, что девушка странно бледна. Она держалась спокойно, не выказывая ни малейшего страха. Пока шли к самолету, мимо них проехала черная Ауди А 8 . приехал Глава округа Владимир Стрелецкий. Он кивнул всем присутствующим. Глава был строен и сухощав. Годы службы в армии уже наложили на него свой отпечаток. Одет он был в военную форму. Пока телевизионщики брали интервью у Главы округа, Максим распечатал письмо. Директива была простая: доставить грузы и охранять бригаду телевидения. Но было еще одно: ему и его витязям предстоял рейд в горы… Максим вынул зажигалку и поджег бумагу. Лист загорелся с одного края, как-то медленно и неохотно. И в этот момент девушка повернулась к нему, их взгляды встретились, и она улыбнулась ему… Максим улыбнулся в ответ и почувствовал, как его сердце начало биться сильнее. Он суеверно скрестил пальцы за спиной. Начиналась новая полоса в его жизни…

ГЛАВА 4.

В брюхе самолета было пусто и холодно. Максим озадаченно оглядел коробки и ящики, сложенные по бокам. Гуманитарный груз… В Моздок они повезут медикаменты, продукты, теплые вещи, перевязочные материалы, аппаратуру для оборудования госпиталя, оружие. «Да, война… - вздохнул Максим про себя, - Она уродует жизни людей! Кто вернется, а кто останется там навеки…» И тут он почувствовал, как кто-то робко коснулся его руки:
- Товарищ капитан! – Максим резко обернулся. Около него стояла та самая девушка корреспондент
- Слушаю вас, - Александровский впервые мягко улыбнулся.
- Не могли бы вы отойти на минутку, дать оператору возможность снять самолет изнутри.
- Хорошо, у вас есть еще 15 минут до вылета. – резко повернувшись на каблуках, Максим вышел из самолета. Оператор стоял на поле. И вот пошла колонна. В брюхо «ИЛа» стали заезжать КАМАЗы. Один из них проехал совсем близко, обдав Максима хлопьями снежной пыли. Из кабины появился летчик и помахал им рукой. Александровский сделал знак группе и журналистам. Все поднялись в самолет. В салоне пахнуло теплом. Максим окинул взглядом группу, ребята болтали между собой, привычно занимая места, размещая рюкзаки. По иллюминаторам барабанил снег.
- Что такой мрачный, командир? – дотронулся до его плеча Балязин
- Слушай, Марат, понравился мне этот человек…Только не подавай виду, не оглядывайся. – зашептал он, заметив, что Балязин завертел головой.
- Неужели ты сдался? – Танк плюхнулся в кресло и принялся распутывать ремни, - Садись, Максимус, поболтаем.
Максим опустился в кресло рядом с Балязиным. Он чувствовал необходимость поговорить по душам. Танк, как его звали в отряде, был высоким и сильным, а посему выглядел устрашающе, но душа у него была добрая. И чувствуя беспокойство командира, Марат решительно уселся рядом с ним. Они дружили еще с первой командировки в Чечню. Субординацию он соблюдал, но Александровский считал Балязина своим другом. И сейчас Марат понимал, что Максим сел с ним рядом не для того, чтоб обсуждать свои сердечные дела. Впереди была серьезная вылазка в горы. Александровский развернул планшет и принялся делать пометки. Надо было продумать, как пройти на точку и вывести за собой съемочную группу прямо на базу миротворческих сил. Краем глаза Максим оглянулся назад. Ребята балагурили, травили байки, и до его слуха долетел нежный серебристый смех. Лиля смеялась… Аля в лицах изображал, как ехал на коне по лесу. Максим, вспомнив это, тоже улыбнулся. Альпин тогда впервые сел в седло. И конь потрусил мерной рысью. Все было бы ничего, если бы Альпин попытался управлять лошадью. Она живо распознала в нем дилетанта и направилась в конюшню. А он, чтобы не вписаться в притолоку, повис на крыше и орал благим матом, пока его не сняли оттуда. Лиля заливалась смехом то и дело поглядывая в сторону Максима. Он оглянулся мельком, затем закрыл глаза. Память тотчас услужливо нарисовала образ Марии, нежный, как рисунок акварелью. Больше всего Максим любил смотреть, как она расчесывается. Длинные черные волосы доставали ей почти до талии. И солнце играло в её волосах. Со дня её смерти утекло много времени, но сердце все еще никак не желало смириться с потерей. Боль постоянно тревожила его даже во сне. Вспомнилось, как он остался один в пустой квартире после похорон. Максим пил, засыпал, просыпался, плакал, пил и снова засыпал тяжелым сном. «Ужас!» – сказал Балязин, когда однажды вечером застал командира в таком виде. Именно он взял его за руки и поставил небритого Максима под душ, заставил его вымыться и поесть. Когда Александровский немного протрезвел, Марат заговорил с ним жестко и сурово.
- Слушай, командир, нельзя так. Нельзя. Ты должен взять себя в руки. Марии не понравилось бы твое нынешнее состояние. Заливать горе водкой глупо. Наутро ты проснешься с больной головой и теми же проблемами. Скажи честно, командир, смог бы ты ей взглянуть в глаза сейчас?
- Не смог бы, - глухо прорыдал Максим, держась за плечо друга, - Если б ты знал, как мне трудно и больно…
- Я понимаю, больно, но надо жить, Максим, надо жить. А теперь хлебни-ка этого снадобья и отдыхай. – Марат накапал Александровскому валокордин и отправил спать. Ночью, ворочаясь на жесткой кушетке, Марат вспоминал, как он сам пережил невосполнимую потерю, и думал, чем помочь командиру… Перетасовывая мысли в голове и глотая скупые слезы, Максим крепко уснул

ГЛАВА 5.

В ту роковую ночь, лежа на жесткой кушетке в квартире командира, Балязин вспоминал, как сам пережил невосполнимую потерю. Как-то Марат вернулся из командировки на двое суток раньше, чем предполагал. В квартире было тихо и темно. Но впрочем, Витязю мрак в коридоре помехой не был. Он осторожно обогнул разлапистые ножки старого серванта, вошел в комнату, включил свет и оторопел. На низкой тахте лежала его супруга в объятиях светловолосого незнакомца. Поза, в которой их застал Балязин, была весьма недвусмысленной. Марат, не говоря худого слова, стащил блондина с кровати на пол. Тот оторопело уставился на него.
- Ну, молодой человек, - Марат уселся в кресло, - Объясните мне, что Вы тут делаете?
- По какому праву Вы тут распоряжаетесь?
- По праву мужа. – спокойно ответил Марат, не реагируя на выпад, - Нравится? – он кивнул в сторону жены, - Забирай ее насовсем.
- Я не могу этого сделать, - промямлил тот, - Я женат.
- Женат?! – Балязин выбросил свое сильное тело из теснины кресла и принялся подбирать разбросанную по полу одежду, - так какого ж черта ты тут делаешь? Проваливай!!! – с этими словами он бросил белобрысому викингу разбросанные шмотки. Тот подобрал их, кое- как напялил на себя и вывалился из квартиры. Проводив гостя цепким взглядом, Марат повернулся к жене, которая молча наблюдала за этой сценой.
- Ну, что будем делать теперь? – Балязин вынул из кармана сигарету и нервно закурил
- Ты ведь меня не простишь…
- Утром ты соберешь вещи и уедешь отсюда, насовсем, навсегда. На развод подам сам. – Балязин говорил ровно, ничем не выдавая своей внутренней ярости, только дрожали руки, да слова произносил более отрывисто, - Ночевать буду у Эда, а когда утром вернусь, чтобы твоего духу тут не было. – с этими словами Марат взял в коридоре так и не распакованную сумку с вещами и вышел в метельную ночь.
До дома Эдуарда в Северном Чертаново Балязин доехал за сорок минут. Эд был удивлен поздним визитом боевого товарища, но в приюте не отказал и вскоре, сидя в уютной кухне (Томский её спроектировал сам), Марат рассказал свою историю. Медик потянулся за сигаретой:
- Да уж, ситуация… Ладно, давай спать, утро вечера мудренее. Я тебе постелил на диване в гостиной. Завтра нам надо к начальству, а посему желательно быть в форме.
Марат хлопнул по раскрытой ладони Томского и удалился. На следующее утро он не поленился заехать в здание суда. Развод оформили без излишних проволочек. Марат разменял квартиру и переехал на Ленинградский проспект. С той ночи в его жизни не было места женщинам. Он весь ушел в работу. Но засыпая в холодной постели, Марат порой сокрушался о том, что живет один. Он понял, что лекарство от душевной боли командира кроется в нем самом. Максим должен излечиться, живя дальше, найдя в себе силы перебороть эту боль…

ГЛАВА 6

Моздок встретил их кромешной тьмой, метелью и снежной крупой, которая сыпалась с неба. Колонну встречали ребята из 48 разведроты. Недовольно урча, КАМАЗы выезжали из брюха самолета. К Максиму подошел капитан разведчиков:
- Здорово, Максимус! Как долетели? – польщенный Максим крепко обнял худощавого разведчика
- Нормально, Айс. Вот, привезли тебе груз. Принимай. – Айс скосился на съемочную группу.
- А это кто такие?
- Телевизионщики… Слушай, полковник, возьми их под свою опеку. Ребят надо разместить и накормить. Они будут под нашей ответственностью. Знакомься. Это Глава Коломенского округа Владимир Стрелецкий. – Стрелецкий улыбнулся и пожал руку разведчику.
- Полковник Виктор Васильевич Льдицкий, командир 48 отдельной разведроты прибыл в ваше распоряжение, товарищ Глава округа, - гаркнул тот. Стрелецкий едва заметно улыбнулся и скомандовал:
- Вольно! Принимайте грузы, ребята. Охраны достаточно?
- Не беспокойтесь, товарищ Глава округа, довезем, охрана надежная. Ребята сейчас загрузят КАМАЗы, а пока пойдемте, посидите в здании блокпоста, выпейте по чашечке кофе.
Лиля почти ничего не видела в темноте. Моздок произвел на нее ужасное впечатление. Темнота, редкие огоньки, разрушенные здания…Она пошатнулась, теряя сознание. Все закружилось в вихре золотого и зеленого. Казалось, прошло несколько часов, пока она выплыла из серой мглы. Рядом с ней на корточках сидел Максим, в руке он держал флакон нашатырного спирта.
- Часто это с Вами? Голову ей держите…- тут же колени подставил Балязин, а Максим снял с себя бушлат и укутал им тело девушки – Сейчас мы отнесем Вас в здание. Ребята, давайте носилки быстро.
Откуда-то из темноты вывернулась пара летчиков, они принесли носилки, Лилю аккуратно уложили. Она почувствовала, как ее заледеневшую ладонь сжала теплая рука Максима.
- Держитесь, девушка, все будет хорошо. Эй вы, черти ленивые, здесь не жарко, давайте бегом до КПП.
Спецназовцы припустили рысцой. Метель разыгралась не на шутку. Ветер бросал в лицо Максима колючую снежную крупу, но холода он не чувствовал. Он видел перед собой лицо Лили, бледное, уставшее, но она с благодарностью смотрела на Александровского. Витязи влетели в здание КПП, где сидели и курили с полдюжины федералов.
- Здорово, хлопцы! – рокотнул командир, человек средних лет, с круглым добрым лицом. – Что случилось, неужто ранило? – он кивнул в сторону носилок
- Да нет, просто обморок. Пусть она пока у вас побудет. Все ж таки в тепле. А мы в обход по аэродрому.
- Слышь, браток, ты тут поосторожней. Духи поналепили около полос минные поля. Конечно, мы все прошарили и обезвредили, но все же поосторожней.
- Танк, сделай чайку! – крикнул Александровский, - Надо согреть ребят. Лилия, вы слышите меня?
Девушка устало приподняла голову. Глаза ее вновь обретали ясную и прозрачную голубизну, но лицо было бледным. В КПП было тепло, уютно потрескивали дрова в буржуйке. Однако, брезентовый полог ходил ходуном, снежная крупа остервенело лупила по нему. Александровский шепнул Балязину на ухо несколько слов, и тот, понимающе кивнув головой и сдвинув на затылок вязаную «чеченку», вышел на улицу. Молодые люди остались наедине…

ГЛАВА 7

Максим мягко взял Лилю за руку. Она была холодной. Александровский заботливо поправил на ней бушлат и ласково улыбнулся.
- Ну как Вы? Вам лучше?
- Спасибо, а вам не холодно?
- Я уже привык.  Лиля, вы очень бледны, я сейчас приглашу врача. Эд, подь сюды…
Из-за полога высунулась остроносая физиономия Томского.
- Эд, посмотри девушку. Мне не нравится, как она выглядит.
Томский пришел, открыл свой медицинский ящик, и в комнате сразу запахло лекарствами. Максим оглянулся на Томского. Тот кивком головы велел ему выйти. Александровский покорно вышел. Спецназовцы толпились вокруг одного из КАМАЗов, балагуря и потягивая крепкий горячий чай, который наливал из термоса Балязин. Макс устало опустился на корточки рядом с Балязиным.
- Ну как она? – спросил Марат, протягивая командиру дымящуюся кружку, терпко и свежо пахнущую травами. Только Балязин умел составлять смесь из лечебных трав, которые позволяли организму преодолевать походные трудности. Максим обнял кружку ладонями и принялся отхлебывать горячий чай.
- Пока не знаю, - раздумчиво ответил он на вопрос друга, - Там с ней Томский возится. Но думаю, что ничего серьезного.
Наконец, вышел Эд. Он плотнее запахнулся в бушлат, зашарил по карманам в поисках сигареты. Макс протянул ему пачку:
- Слушай, командир, надо пошептаться. – Томский вытянул сигарету, прикурил, и отгоняя дым ладонью, прошептал на ухо Александровскому несколько слов. Макс на мгновение остолбенел, потом одними губами спросил:
- Ты уверен?
- Более чем, командир, она сама мне сказала. Да и живот напряжен, там явно чувствуется плод.
- Бедная девочка…В такую передрягу, да еще беременной…Что же делать?
- Придется оставить ее с нами, командир, - сказал раздумчиво Томский, - Эта командировка важна и ей и нам, а я уж глаз с нее не спущу.
- Эд, я отвечаю за всех. Лиля ждет ребенка… Кто бы мог подумать о таком повороте событий?
Из темноты вышел Льдицкий.
- Максимус, все готово, грузы упакованы. Поехали?
- Да. Значит так, Стрелецкий, оператор, Лиля и я поедем в кабинах. А вы в кузов, да укройтесь там потеплее. Связь держим по радио.
- Есть командир, - откозырял Альпин, разворачивая свой компьютер и надевая наушники.
- Байки не травить, не засоряйте эфир. Услышу хоть одного, рты позаклею. – шутливо погрозил он ребятам. – Нам важно сохранить эфир чистым, чтобы слышать чеченцев. Аля, обеспечишь радиоперехват. Все, по машинам. Марат, идем, поможешь.
Через минуту Балязин вынес Лилю на руках из палатки. Она как ребенок опустила голову ему на плечо. Максим подсадил ее в кабину КАМАЗа, запрыгнул сам и машины поехали с аэродрома. Дорога была длинной и путаной, в пути Лиля задремала, привалившись к плечу Максима, а он смотрел в темноту, в душе проклиная эту войну…

ГЛАВА 8

Полковник Вадим Дробыш сидел в кресле у себя в кабинете на Лубянке и задумчиво чертил карандашом по бумаге. Нет, какова Лилька… Не хочешь ребенка? Нет проблем. Она все-таки добилась этой командировки в Чечню. И с кем? С этой занозой, Александровским. Дробыш возненавидел Максима с первой минуты, как только увидел молодцеватого стройного капитана и его жену на новогоднем балу в Кремлевском дворце. Мария была красива так, что дух захватывало. На ней было синее бархатное платье, совсем простое, но оно подчеркивало ее величавость, а белый палантин, казалось, плыл прямо за ней. Держалась она с достоинством и очень непринужденно. Когда Максим представил жену своему начальнику, она мягко скользнула взглядом синих глаз по фигуре Дробыша. Этот взгляд попал полковнику в самое сердце. Он решил, эта красавица будет моей. Он фанатично ходил на каждые состязания, присылал цветы, но Мария лишь вежливо кивала ему. По-настоящему она улыбалась только своему мужу, Максиму, только он один существовал для нее. Дробыш надеялся, что пока Александровский в командировке, она обратит свое внимание на полковника просто от скуки. Но Мария преданно ждала мужа. Дробыш пытался ей звонить, но она, уверившись, что с Максимом все в порядке, клала трубку. Такого отпора полковник не ожидал. Избалованный женским вниманием, он привык, что красотки сами вешаются к нему на шею. Много офицерских жен и светских львиц прошло через его постель. Кто-то таким путем двигал карьеру своего супруга, кто-то соглашался просто из принципа, кому-то льстило внимание. Но тут такая верность… И Дробыш злился на капитана. Такая умница и красавица, а вот ведь…пошла за простого офицера…И все же Вадим по-настоящему горевал, когда Марии не стало. Дробыш вспомнил день похорон. Максим был тогда сам не свой. Он молча принимал соболезнования, но ничего не говорил. Когда похоронная процессия потянулась с кладбища, Дробыш обернулся. Сквозь дымку метели он различил фигуру Александровского, стоящего у зарытой могилы. Он держал в руке букет алых роз… Потом поцеловал цветы и положил их на холмик земли. «Прощай, любимая моя!» – онемевшими губами прошептал тогда Макс, и Дробыш испытал тогда чувство жалости к молодому капитану, чья жена была идеалом женщины. Дробыш понял, что тоже любил ее, преклонялся перед ней, но она ушла… Кто-то робко кашлянул на пороге. Вадим резко повернулся к столу. На пороге стоял капитан Сорокин.
- Ну? – спросил Дробыш, глядя на сухопарую фигуру Сорокина, - Докладывай.
- Значит так, - Сорокин опустился в кресло около тяжелого полированного стола и развернул карту, - Колонна пошла. Их путь лежит через перевал. Там уже ждут.
- И сколько ты получил за эту информацию от наших друзей-чеченцев?
- Столько, что хватит поделиться с тобой, полковник. Вот дипломат. В нем ровно 100 тысяч долларов.
С этими словами Сорокин раскрыл кейс. У Дробыша алчно сверкнули глаза при виде пачек зеленых купюр. В глубине его черной души даже не шевельнулась совесть, что он только что послал на смерть своих людей. Дробыш поставил все на карту. Деньги нужны были, как воздух. У Вадима Сергеевича была страшная тайна. Его сын мог отправиться за решетку за торговлю наркотиками. Нужны деньги, чтобы спасти его от тюрьмы. Внезапно в голове шевельнулось: «А как же Лилька? Она же беременна…» Дробыш дождался, пока Сорокин вышел из кабинета и подвинул к себе телефон.

ГЛАВА 9

Дорога в Моздок была грязна, ночь туманна. Трясясь в кузове КАМАЗа и поеживаясь от холода, Льдицкий напряженно слушал эфир. Там был только шум радиопомех. Для всех офицеров и солдат Виктор Васильевич был просто командиром разведбата, но на самом деле он работал в более серьезном ведомстве службе военной разведки. И в колонну Льдицкий попал тоже неслучайно. В последнее время в военных действиях стало происходить что-то подозрительное. Сначала было нападение на начальника штаба в Аргуне, затем куда-то исчез груз лекарств, посланный для подразделения Витязей, а потом и сами спецназовцы нарвались на засаду. Все это было очень подозрительно. Льдицкий духом чуял, что кто-то явно докладывает чеченцам обо всех передвижениях наших колонн и групп разведки. Но кто? Это-то Виктору Васильевичу и предстояло выяснить…
Тем временем Максим вглядывался в темноту. В мутном свете фар он видел дорогу, слушал эфир и пытался понять, как же так? Почему он продолжает воевать? Александровский почувствовал, что от длительного сидения его мышцы затекли. Он шевельнулся и понял, что Лиля прикорнула у него на плече. КАМАЗ потряхивало на выбоинах. Максим обнял Лилю за плечи и тихонько прижал её к себе. Она по –детски чмокнула губами и теснее прижалась к нему. «Бедная девочка, - подумал он, - Как тяжко тебе…Интересно, ждет тебя отец твоего младенца? Или ты одна? Как бы то ни было, я сумею уберечь и тебя и дитя от передряг». Вдруг КАМАЗ лязгнул и остановился. Молодой спецназовец быстро вышел из кабины.
- Что случилось, боец? – спросил Максим
- Блок пост, командир. Нам надо остановиться для осмотра. Возможно, осядем тут на ночь. В горах зимой небезопасно.
Начиналась метель. Снег зарядил крупными хлопьями, задул резкий ветер. Из снежного кружева появился Льдицкий, сжимая в руке какую-то бумагу.
- Высаживаемся, Максимус, - сказал он сквозь вой ветра, зябко кутаясь в бушлат, -Дальше ехать нельзя, в горах метель. Придется нам заночевать тут. Заодно ребята поснимают несколько планов и возьмут интервью. Окэй?
- Хорошо. Высаживаемся…Лиля, просыпайтесь, приехали.
Девушка изумленно открыла глаза. Максим спрыгнул со ступеньки грузовика, подал Лиле руки. Она легко спорхнула вниз и тут же поежилась от резкого ветра.
- Алексей, - окликнула она оператора, - Поснимай пока тут. Пойдем поговорим с ребятами.
Краем глаза Максим оглянулся на Льдицкого. Разведчик сурово хмурился, и все это Александровскому показалось крайне подозрительным. «Что-то произошло, - подумал Максим, - Чует мое сердце, дальше ехать нельзя» И он оказался прав…

ГЛАВА 10.

В то же самое время в Москве в уютном кабинете полковник Дробыш набирал телефон адвокатской конторы. Ему надо было срочно переговорить с защитником своего сына. Дело в том, что Евгений в последнее время все чаще пропадал из дому, затем начали исчезать вещи. Вадим Михайлович понял, что с сыном происходят страшные вещи. Один раз Евгения уже задерживали с наркотиками. Тогда, благодаря взятке, дело удалось замять. Женя получил условный срок. И вот теперь сын в следственном изоляторе. На сей раз в его кармане оперативники обнаружили сразу 500 грамм героина. Это пахло тюремным заключением на срок до 10 лет. Как только начнется судебный процесс, это может плохо отразиться на карьере Вадима Михайловича. Но сына надо выручать…
- Адвокатское бюро, - раздался на том конце медоточивый голос
- Мне господина Никитина, - коротко бросил в трубку Дробыш, нашаривая на столе пачку сигарет. Наконец, ему это удалось, он вынул одну сигарету и нервно закурил.
- Никитин слушает – «Повезло, адвокат на месте» - подумал в этот миг Вадим Михайлович
- Александр Алексеевич, я достал деньги, - сдавленным голосом произнес Дробыш, - Где и когда я смогу вам передать деньги?
- Я сам к вам подъеду в управление, мне это по пути. Так что закажите мне пропуск.
- Жду вас после 16.00, - в трубке раздались гудки отбоя. Дробыш бросил погасшую сигарету в пепельницу и мысленно выругался. В какую передрягу он оказался втянут по воле судьбы… Размышляя о своей жизни, Дробыш вызвал машину и отправился домой на обед.

ГЛАВА 11.

Дома у полковника Дробыша было пусто. Однако, на плите стояла кастрюля с еще теплым борщом. «Видимо, жена ушла к врачу» - подумал Вадим Михайлович. Он налил себе полную тарелку, опустился на табурет и принялся размышлять.
Сыну Дробыша Евгению шел уже 20-год. Единственный ребенок в семье, он привык к родительскому вниманию. Отец и мать в нем души не чаяли. Поскольку Вадим Михайлович всегда пропадал на работе и в командировках, воспитанием мальчика больше занималась мать, Елена Васильевна. Она избаловала Женю вконец. Два года назад Вадим Михайлович узнал новость: его сын принимает наркотики. Более того, милиционеры задержали его со свертком, в котором обнаружили три грамма «запрета». Благодаря взяткам, дело удалось свести к условному сроку, но сын не остановился. Он неделями не бывал дома, пропадая в притонах. Из квартиры начали исчезать вещи. Евгений украл даже командирские часы Дробыша с дарственной надписью министра Бориса Грызлова. И вот теперь его опять задержала милиция. Евгений находится в следственном изоляторе. Для его спасения нужен был хороший адвокат. И денег Дробышу не жалко. Ему было очень жаль, что сын вырос таким. А еще было не по себе от того, что он предал женщину, которая носила под сердцем его дитя, предал боевого друга, недавно схоронившего жену.
«Бог простит» - подумал Вадим Михайлович, кладя пустую тарелку в раковину. Потом вызвал машину и отправился на Лубянку.
Пока машина Дробыша толкалась в столичных пробках, в Моздоке происходило следующее. В палатку КПП собрались все «Витязи» и группа Льдицкого. У Виктора Васильевича обледенели усы, но боевого духа он не потерял. Было так холодно, что даже бушлаты не спасали от пронизывающего ветра. Лиля с Алексеем скромно пристроились в уголке, возле «буржуйки», отогревая озябшие руки. Съемки удались на ура. Однако, настроение Льдицкого было пасмурным. Дело было в донесении, которое он получил, говорилось, что буран продлится еще 4 дня, а температура воздуха опустится еще на 10 градусов вниз. Но Льдицкий понимал, что это вовсе не сводка погоды. Расшифровав сообщение, Виктор Васильевич прочитал следующее:
«Главный штаб СВР, полковнику Льдицкому, совершенно секретно.
Дальше КПП не двигаться. В горах обнаружено большое движение группы чеченских боевиков» Виктор Васильевич задумчиво провел рукой по усам. Максим успел нашептать ему, что Лиля в ожидании ребенка. Поэтому Льдицкий постарался подсунуть ей дополнительную порцию питания. А после переезда заботливо расспрашивал о самочувствии и самолично подстелил на чурбачок около печки старый бушлат для тепла. Сейчас Лиля прилежно черпала кашу из котелка и то и дело поглядывала на Максима. Он смотрел на нее, как она ест, видел блеск бриллиантовой сережки капельки в ее маленьком ухе. И ему вспомнилось стихотворение Блока: «И веют древними поверьями ее упругие шелка, и шляпа с траурными перьями и в кольцах узкая рука…» Максим забыл про кашу с тушенкой, хотя гречка издавала умопомрачительный запах, и загляделся… Но тут вдруг Лиля побледнела, зажала рот платком и кинулась вон из палатки. Макс бросился за ней.
Лиля упала на снег, и ее стошнило. Сначала все кружилось в вихре золотого и зеленого, но вот туман рассеялся, и из него проступило обеспокоенное лицо Максима. Он протянул ей фляжку и носовой платок:
- Вытритесь, - она взяла платок молча, из глаз выкатились слезы. Александровский приподнял девушку и прижал к себе, утешая, - Лиля, я не слепой, и знаю, что вы беременны. Успокойтесь, стресс вреден и вам и ребенку. Знает ли отец малыша, что вы здесь?
Она покачала головой, судорожно сморкаясь:
- Нет…
- Почему? – Максим словно сердцем чувствовал, что ей надо выговориться, а потому запахнул девушку в свой бушлат, - Лиля, уверяю вас, все останется между нами. Поверьте мне, и я вас не подведу. Слово офицера…
- Я верю вам, Максим. Просто отец моего ребенка отказался от него и от меня. Поиграл и бросил. Он тоже был офицер, правда, должностью выше вас. Он полковник, командир «Витязей»…
- Дробыш? – невольно вырвалось у Александровского
- Да…Вы его знаете?
- Еще бы… Правда, не знал, что он такой гад. Он женат, и на людях он играет роль заботливого супруга. Елена Васильевна, его жена очень больна, но я не думал, что он способен на такое…Предать сразу обеих…Лиля, вы, наверное, замерзли, да и смеркается уже. Пойдемте в палатку, выпьем чаю.
Когда они вошли, все сразу замолчали и уставились на них. Лиля была еще бледна, а Максим поддерживал ее под руки.
- Марат, дай Лиле чаю. Твоего с травами.
- Да ради Бога, командир – Балязин откупорил термос и налил в стакан крепкого темного напитка. В палатке сразу поплыл умопомрачительный запах летнего разнотравья.
Лиля взяла стакан, согревая руки о его стенки, и задорно улыбнулась Балязину. Тот подмигнул командиру. Но тут вдруг послышался свист. Балязин очнулся раньше других
- Ложись! – громовым голосом заорал он.
Рядом с палаткой раздался взрыв, тент снесло взрывной волной, откуда-то огрызнулись автоматчики. Лиля в ужасе зажала уши, не в силах выносить этого грохота…

ГЛАВА 12

Тем временем в Москве происходило следующее. Дробыш пил коньяк в кабинете с адвокатом. Тот вкрадчиво говорил Вадиму Михайловичу:
- Уверяю Вас, ваш сын скоро будет на свободе. Суд учтет ваше положение. Кстати, я слышал, что Лиля беременна…
- Да, - выдавил из себя Дробыш, - Но мне этот ребенок не нужен. Она сама по своей воле согласилась оставить ребенка.
- Ребенок в таком возрасте обуза, - согласился адвокат, - Пеленки, погремушки, ночные бдения…А у вас служба…
В кабинете неожиданно раздался звон стекла. Адвокат и Дробыш изумленно воззрились на круглый дымящийся предмет. Уже падая, Вадим Михайлович сообразил, что это была граната с усыпляющим газом. Раздался хруст подошв по паркету, а затем включилась тишина…
Когда Дробыш очнулся, то сначала не мог понять, где он находится. Было темно, откуда-то слышался звон падения капель воды. Капп, капп, каппп…Дробыш в ужасе зажал уши. Было что-то гнетущее в этом звуке. Скрипнула дверь, в проем хлынул поток света, вошли двое мужчин в камуфлированной форме и масках.
- Кто вы? – дрожащим голосом спросил Вадим Михайлович
- Тваи тюрэмщики, шакал, - рыкнул один из них низким гортанным басом один из них, - Ты сам выбрал свои путь.
- Погоди, - остановил его другой человек-тень, судя по выговору славянин, - Он и так напуган до смерти. Оставь фонарь и дай я с ним побеседую по свойски. Если что, я кликну.
Чеченец вышел, его шаги гулко прозвучали в теснине коридора. Человек-тень сдернул маску, и Дробыш с удивлением узнал Виктора Льдицкого. Он аккуратно посветил в лицо полковника фонарем:
- Вот мы и встретились, полковник Дробыш. Я давно слежу за твоими делами.
- Как вы здесь оказались? Почему не в Моздоке?
- А ты это спроси у Александровского, у раненого Балязина, у товарищей своих убитых и замученных чеченцами…Я на самом деле офицер СВР (службы военной разведки – прим. Авт) Некоторое время назад у нас появились подозрения в том, что-то кто-то наверху сливает секретную информацию чеченцам. Сначала мы вышли на капитана Сорокина. Этот змей в погонах умудрялся торговать оружием, а заодно прослушивать каналы связи. Его сообщником был ты. Мы засекли тот момент, когда он принес тебе деньги. Судьбу 15 человек и своей любимой ты продал всего за сто тысяч долларов. Деньги оказались дороже жизни
- Я спасал сына, - проговорил побелевшими губами Дробыш, - Ты не знаешь на что способен отец.
- Знаю, - иронично улыбнулся Льдицкий, - У меня тоже есть семья. И моему сыну всего 18. Когда он родился, я прозябал в пожарной охране. Все вынес на своей спине. И для того, чтобы прокормить семью, мне приходилось рисковать жизнью…А ты жировал за наш счет. Мои солдаты мерзли и голодали в Грозном в первой чеченской кампании, а ты, не отпирайся я в курсе, продал весь запас тушенки, чтоб отмазать сынка от долгов. Так что у тебя два пути, либо самому застрелиться, ибо с мертвого спросу меньше, а с нас позору несмываемого, либо быть преданным военному трибуналу. Выбирай, – с этими словами Льдицкий порылся в карманах и достал автоматический пистолет Стечкина, стоящий на вооружении спецназа.
- Здесь одна пуля, - сказал Льдицкий, - для того, чтоб бежать мало, а чтоб умереть, как и подобает офицеру, вполне хватит. Решай, - с этими словами Виктор Васильевич вышел из камеры, запер дверь и устало прижался к ней спиной. Неожиданно в голове зазвучали вновь звуки того боя, их последнего рейда. Едва началась перестрелка, Максим рывком поднял с земли и отпихнул Лилю в широченные лапы Балязина. Тот закрыл ее собой, падая от раны в живот. Альпин и Томский вели бой по всем правилам, атакуя противника, напавшего на КПП, им помогали солдаты спецназа и службы военной разведки. Еще в том бою Льдицкий духом почувствовал, что кто-то отсек их сеанс радиосвязи. Любая версия о причастности Дробыша и Сорокина мгновенно рассыпалась как карточный дом. Для того, чтобы арестовать Вадима Михайловича и его сообщника, требовались веские аргументы. Для проверки причастности Дробыша к военным преступлениям разведчики разработали версию о поимке сына полковника с партией наркотиков. Естественно, Вадим Михайлович бросился выручать свое дитя от тюрьмы. В его кабинете тайно установили видеонаблюдение. И засекли момент передачи взятки Сорокиным. А дальше было дело техники. В дело вмешался СОБР, штурманул кабинет. Дробыша поймали не глядя, а адвокату принесли официальные извинения и отпустили. Он тут был лицо незаинтересованное.
Итак, Дробышу был предоставлен выбор. Либо застрелится самому, либо предстать перед военным судом. И Вадим Михайлович обратился с последней молитвой к богу, ибо даже в душе самого последнего предателя всегда остается что-то человеческое. Он молился о своей жене и сыне, Лиле и Максиме, обо всех, кому причинил боль в этой жизни. Когда полтора часа спустя в камеру зашел Льдицкий, то он обнаружил тело полковника, уже остывшее… Вадим Дробыш предпочел умереть как офицер, до конца сохранив честь и раскаявшись в содеянном…

ГЛАВА 13.

После возвращения из Моздока Лиля поселилась у Максима, выхаживая его после ранения. Защищаясь в неравном бою с чеченцами, Александровский получил две пули в ногу и в живот. Когда Макс вернулся из госпиталя, он вошел в свою квартиру и учуял восхитительный запах свежих кексов. Заглянув в кухню, он увидел Альпина, Томского и Лильку. Они готовили пиршество.
- Эй, полегче, я на диете…- ухмыльнулся Максим
- Опер на диете, что редька в конфете, - хохотнул Альпин, - Добро пожаловать домой, командир, – он крепко обнял друга
- Спасибо, что собрались… Жаль, Марат не с нами, но скоро его выпишут. Он шлет всем привет.
После плотного ужина, когда гости ушли, Максим помогая Лиле наводить порядок, вдруг задержал ее руку в своей:
- Лиля, может, тебе это покажется диким, но я полюбил тебя… Тебя и твое дитя, которое ты носишь под сердцем. Выходи за меня замуж.
- Максим… - Лиля прижалась к нему всем телом и поцеловала его, - Я согласна.
На следующий день, прямо накануне нового года они зарегистрировались. Свадьба была простой и трогательной. На нее пришли все друзья Максима и Лили. Невеста была в простом белом костюме, Максим в парадной форме. На его груди сверкала медаль «За отвагу» и Золотая звезда героя России.
Потекли дни. Максим устроился на работу в департамент кризисных ситуаций, получив квалификацию спасателя. Каждое утро он с трудом мог уйти из дома. Ему не хотелось покидать свою очаровательную жену, чей живот потихоньку округлялся. Прикладывая ладони к животу Лили и чувствуя шевеление младенца, Максим умилялся. Его жена скоро подарит ему дитя. Сына или дочь… Он любил этого ребенка и боготворил жену.
Жарким июльским днем, Максим задремал на кушетке в гостиной, а Лиля вязала в качалке на балконе. Вдруг она медленно поднялась со своего места и пошла в ванну. Зашумела вода… Эти звуки сначала не вызвали никакого беспокойства у капитана, а затем из ванны послышался слабый стон. Макс вскочил с кушетки и бросился в ванную. Лиля лежала на полу, под ней была лужа воды.
- Кажется, я рожаю, - прошептала она
- Ничего, милая, ничего, все будет хорошо. – Александровский поднял жену и отнес ее в спальню. Затем бросился к телефону и вызвал «скорую». В машине, сидя рядом с Лилей и сжимая ее ладони, Александровский молился, чтобы все прошло благополучно.
- Будете присутствовать при родах? – спросил врач «Скорой»
- Непременно, - ответил Максим, - я не могу оставить жену, я хочу помочь ей.
Врач послушал Лилю, сосчитал пульс и ответил:
- У нее все в порядке, совсем скоро вы можете взять своего ребенка на руки. Это у нее первые роды?
Ответить Максим не успел, они уже приехали. Каталку с Лилей завезли внутрь, Александровский бежал за ней. Врачи попросили Максима вымыться и переодеться в стерильную одежду. Он робко вошел в операционную. За годы службы он привык ко всякому, но здесь оказался совершенно не готов к происходящему. Ему было очень жаль Лилю. Около нее уже стояли акушер и медсестра. Роды принимал седой доктор, с добрым и усталым лицом.
- Становись позади нее, - скомандовал он Максиму, - И держи за плечи, когда тужиться начнет. У тебя жена умница, она скоро подарит тебе замечательного ребенка.
Лиля измученная схватками повернулась в его сторону. Максим вдруг осознал, как нелепо выглядит в эту минуту. В голубой хирургической робе, шапочке, смахивающей на купальную, и маске, он походил на персонаж медицинского шоу. Максим подошел к столу и погладил золотистые косы жены.
- Привет, - он улыбнулся и ласково прошептал, -Ты молодчина.
- Я не могу уже больше, - выдохнула она, -Я умру…
- Не умрешь…Ну же давай, поднатужься.
Максим встал сзади и обхватил Лилю за плечи. Он почувствовал, как напряглось ее тело, потом расслабилось.
- Ты умница, дорогая, - прошептал Максим, - Давай еще разочек.
Наконец, Александровский увидел между длинных ног жены мордашку ребенка. В операционной раздался тоненький плач младенца. Лиля поднатужилась еще раз, и ребенок выскользнул из ее лона на руки врача.
- Поздравляю капитан, - сказал врач, - У вас дочка. Ваша жена отлично справилась.
Максим первым взял малышку на руки. Она посмотрела на него огромными, как у матери голубыми глазами, и засунула в рот кулачок. При этом ее мордашка выражала крайнее удовлетворение. Держа на руках теплое тельце малышки, Максим понял, ради чего совершил свой последний рейд. Ради своей жены и дочери… Стать отцом такой очаровательной девчурки Александровский почел за дар Божий. «Машенька» - прошептал он. Затем кроху передал Лиле
- Смотри, какая красавица, - Лиля улыбнулась ему
- Давай назовем ее Марией, - сказала она Максиму, - Она очаровательна
Максим кивком головы подтвердил. Врачи отвезли Лилю в палату, Александровский шел за каталкой, гордо неся в руках теплый сверток с малышкой. Домой он не ушел даже на ночь. Когда Лиля взяла на руки Машеньку, чтобы покормить ее, из его глаз хлынули слезы. Они очистили его душу. Словно внутри рухнула невидимая плотина. У него есть семья, есть за что сражаться, за что стоит даже умереть. Он завершил свой последний рейд и вернулся из него живым…
Неделю спустя, он вместе со своими «витязями» забирал Лилю и дочку Машеньку из роддома. Ребята шли рядом, неся букеты, перетянутые розовыми лентами, улыбаясь командиру и его семье. Они все вместе вернулись из последнего рейда…