Читая Бруцкуса. 16. Социализм и сельское хозяйство

9. Социализм и сельское хозяйство

Мы до сих пор исходили из того предположения, что еще до наступления социального переворота, в процессе естественного развития капитализма, произойдет объединение всего производства в очень крупные предприятия, которые и будут национализированы. В обрабатывающей промышленности, действительно, проявляется сильная тенденция к концентрации производства, и относительное значение мелкого производства падает. Тем не менее абсолютное значение мелкой промышленности повсюду еще весьма значительно, а национализация мелких предприятий, как показывает наш опыт, ведет к их гибели – к немалому ущербу для народного хозяйства.
 
Если, таким образом, и в промышленности процесс национализации производства встречает затруднения, то в сельском хозяйстве он сталкивается с непреодолимыми трудностями. Ничего подобного быстрому процессу концентрации производства в сфере сельского хозяйства не наблюдается. Существует только одна страна, Англия, в которой сельское хозяйство организовано капиталистически; и этот результат получился как продукт эволюции аграрных отношений в минувшую эпоху, в условиях, коренным образом отличных от современных. Но и в Англии все же имеется около 1/2 миллиона хозяйств, и там хозяйство в 100 дес. считается очень значительным, и никаких тенденций к дальнейшей концентрации сельскохозяйственного производства там не замечается. На континенте Европы и, в частности, в России, почти повсюду первенствующее значение имеет мелкое производство, основанное преимущественно на использовании труда крестьянина и его семьи. Даже в Соединенных Штатах, где промышленный капитализм достиг такого колоссального развития, даже в этой стране трестов и миллиардеров господствует мелкая форма сельскохозяйственного производства, в которой наемный труд играет лишь второстепенную роль. Правда, площади американских ферм больше площадей крестьянских хозяйств Европы, но это объясняется экстенсивным характером американского сельского хозяйства.

Экономисты спорят о степени дифференциации крестьянства, о том, происходит ли нивелировка его или дальнейшая дифференциация. Спор этот представляет большой интерес для выяснения вопроса о том, имеет ли социальная революция почву в деревне. Марксисты доказывают, что на сторону социальной революции можно привлечь не только сельскохозяйственных рабочих, которые слишком малочисленны и рассеяны, а также и беднейшие слои крестьянства. Действительно, в русской социальной революции массы крестьянства играли самую активную роль, хотя мы думаем, что это не результат его сильной дифференциации, а общинного уклада его жизни, и мы думаем, что в деревне собственников идея социальной революции будет иметь под собой гораздо менее благодатную почву.

Но для нас сейчас важнейшее значение имеет вопрос о результатах социальной революции. А в этом отношении не может быть двух мнений. Обаяние собственного хозяйства у беднейшего крестьянина, а отчасти и у сельскохозяйственных рабочих, настолько велико, что целью этого крестьянства может быть только расширение своего хозяйства за счет крупного. Таким образом, результатом социальной революции в деревне может быть только разрушение капиталистического сельского хозяйства и полное распыление производства.

Что же может сделать социалистическое государство с этими миллионами мельчайших хозяйств? Как оно может эту мелкобуржуазную стихию уложить в рамки планового хозяйства? Подтолкнуть их возможно скорее слиться в крупные коллективные хозяйства? Если бы этот процесс имел шансы на успех, то он во всяком случае потребовал бы громадного промежутка времени. Но на чем основаны в данном случае надежды на успех? Ведь при всем громадном развитии сельскохозяйственной кооперации она нигде на свете еще не привела к возникновению коллективных хозяйств.

Полная производительная кооперация не может похвастать успехами в сфере промышленности, хотя усилий в этом направлении сделано достаточно. Можно даже с известным основанием утверждать, что идея государственного социализма родилась в связи с неудачами производительной кооперации. Потому ли производительная кооперация в сельском хозяйстве должна иметь особенный успех, что самые выгоды крупного производства в сельском хозяйстве сомнительны? Или потому, что кооперирование сельскохозяйственного производства требует кооперирования и домашнего хозяйства, что, в свою очередь, связано с своеобразными трудностями? Наши опыты искусственного создавания колхозов, конечно, не могли дать ничего положительного.

Остается для вовлечения крестьян в плановое хозяйство рассматривать их как батраковов*56, сидящими на государственной земле, обязанными вести хозяйство под диктовку власти и обязанными сдавать весь продукт государству. Но это значит оставить мелкое хозяйство при всех его слабых чертах и лишить его единственного преимущества – личной заинтересованности трудящегося в результатах его труда.

((56* И это сказано за восемь лет до принудительной «коллективизации» сельского хозяйства! Некогда в царской России существовала такая форма крестьянского налога – десятина (осужденная коммунистами как форма эксплуатации): девять частей урожая – крестьянину, а одну – барину. Придя же к власти, коммунисты все перевернули; крестьянин теперь имеет право заготовить себе, например, одну тонну сена, если он предварительно заготовит десять тонн государству.))

Мы не убедились в том, что социалистическое государство в состоянии организовать промышленность, но овладеть ею оно может, это предсказывал Маркс, и это подтвердила наша революция. Совершенно иначе обстоит с сельским хозяйством. Социальная революция в деревне не содержит в себе ни крупицы социализма, она не только не приближает сельского хозяйства к социалистическому идеалу, наоборот, она отбрасывает его от него неизмеримо далеко.

А между тем, если примириться с этой "мелкобуржуазной стихией", если удовлетворить ее органическому требованию свободного обмена, то, в особенности в аграрной стране, этим вся система социалистического хозяйства – система планового распределения хозяйственных благ в государственном масштабе – взрывается*57.

((57* Большевики это, конечно, понимали и потому провели коллективизацию. Понимают это и нынешние [[начало 1980-х]] руководители и потому, несмотря на голод в стране, опасаются не только вернуть крестьянам землю, но и позволить им работать только на своих крохотных приусадебных участках.

Напомню, что подушная норма земли составляла до «революции» 2 га. Сразу же после переворота большевики за счет барских земель увеличили надел до 2,5 га на едока (см. «Справочник коммуниста» за 1923 г.). Сейчас же средняя норма приусадебного участка в расчете на едока составляет… 0,03 га.

По данным того же справочника можно определить, что введение НЭПа увеличило темпы развития экономики до 200-300% в год!!! И 500 млн. пудов зерна излишку [[впрочем, не исключено, что никакого излишка не было, а просто было экспроприировано зерно для посадки]] были произведены непосредственно после голодного 1921 года! Вот экономический эффект свободы!))

[[Сегодня сельское хозяйство в России бьется в предсмертной агонии. Во-первых, корпорации госвласти сельское хозяйство (как, впрочем, и экономика вообще) совершенно не нужно: для удовлетворения ВСЕХ ее интересов вполне достаточно доходов от продажи нефти (особенно после экспроприации ЮКОСа). Во-вторых, к брошенному на произвол судьбы сельскому хозяйству присосалось несметное количество кровососов от простых бандитов до поддерживаемых госвластью коррупционеров. Сегодня 70% продуктов питания в стране импортное, еще 24 – свое, но поддельное, опасное для здоровья. Из оставшихся 6-ти как минимум 5 находятся под каблуком мафии. Ну а оставшийся процент можно отнести на счет статистической погрешности…]]