Мой дедушка

   Мне следует говорить, если спросят: - «Папа у меня есть, но он с нами не живёт». И что такого?  Не у всех есть папа.  Вот у Седы есть. Ещё у Вовика. Они подрались в тот раз. Седа сказал, что, если надо, его папа побьёт папу Вовика. Пока что Вовик Седу побил.
   А я тогда заявил, что мой дедушка – революционер!
   Потом наступила осень, и про это забыли. Учили стихи. Не по программе – к празднику. Потому что годовщина Октябрьской Революции.
   Вдруг Анна-Ванна берёт меня за локоть. Больно! Ведёт в сторонку и говорит, что я должен привести дедушку. Чтобы он выступил на празднике, раз он революционер. Как узнала!? Я испугался.
   Дедушка-то мой вовсе не революционер, хоть и старый. Пробовал ей сказать, но она же не даёт рта раскрыть! Говорит, если не приведу дедушку, то буду участвовать в пирамиде. Мне не нравится в пирамиде! Лучше уж в хоре тогда.
   Сначала я дедушке не сказал. Думал, обойдётся. Урок  промотал. Только - нет. Анна-Ванна не забыла. На переменке выпрыгнула откуда-то и опять - хвать за локоть! Почему не был, даже не спрашивает, а суёт бумажку - номер телефона, чтобы дедушка ей позвонил. Ей, видишь ли, надо, чтобы «он нас не подвёл».  А он-то и не знает ничего! Короче – влип я.
   Вечером дедушка посмотрел поверх газеты и очков и говорит стихами как всегда:
 - Ну-ка, внучек мой прекрасный, что ж ты хмур, как день ненастный? Опечалился чему?    Тут я и выпалил:
- Училка выдумала, что ты революционер! А мне велит привести тебя на праздник. Чтобы ты про это рассказал!
   Дедушка сразу не понял. Потом рассердился и сказал, что моя «училка» сама по себе таких вещей выдумать не может. И он догадывается, откуда враньё. Что-либо предпринимать он не будет, а я должен быть рад, что так быстро обман пресечён. Впредь  будет не повадно.
   Утром сказал Анне-Ванне, что дед отказывается. Думал, мне за это что-нибудь будет. Смотрю – вроде пока ничего.
   Зато вечером Анна-Ванна сама к нам домой заявилась! Я засел у бабушки на кухне. Анна-Ванна с дедом в комнате разговаривала. Долго. Даже мамочка уже с работы успела придти. Она в последний день месяца всегда очень поздно домой приходит. На заводе не успевают план выполнить.
   Когда Анна-Ванна от нас уходила, то посмотрела на меня очень злобно. Как будто я виноват, что у меня обычный дедушка.
   Через четыре дня был в школе тот самый праздник. А мой дедушка, всё-таки, к нам пришёл. Я обалдел!
   На нём был новый костюм. Тот самый, что для юбилея. Только теперь на костюме был ещё и орден Ленина. Мне и раньше говорили, что деду дали такой высший орден. Теперь убедился - это здорово выглядит!
  Вот и Анна-Ванна. Как увидела, что дедушка орденоносец, сразу стала такая вежливая! Директор школы с какой-то толстой тёткой тоже очень почтительно с дедом поздоровались.
   Тут уже началась наша торжественная линейка. Всякие рапорты. Потом говорил директор. Он обычно ходит в морском кителе, но почему-то в пехотных галифе и высоких сапогах. На этот раз брюки надел. После того, как директор поговорил, слово предоставили дедушке. Я весь замер.
   Но ничего. Оказалось, дед мой говорит громко и складно. Ей богу! Он сказал что-то там про смену поколений. Ещё про то, что мечты одного поколения осуществляет другое. И что он нам завидует, потому что у нас всё впереди. Что годы идут и появляются удивительные вещи. Такие, как новые автомобили, радио и другая техника.
   Вообще, он говорил намного меньше, чем директор. Мы ему тоже похлопали.

   После читали стихи. Хор спел свои лучшие песни. А в конце сделали пирамиду. Всё получилось хорошо. Только Вовик опять слова забыл.
   Нас распустили и дедушка раскланивался с директором и учителями чтобы уходить. Вдруг толстая незнакомая тётка сказала, что надо использовать присутствие интересного гостя. Пусть, говорит, он пообщается хотя бы с одним классом. Ответит на вопросы в непринуждённой обстановке. Дедушку она спрашивает:
- Вы не откажетесь поделиться воспоминаниями с нашими юными питомцами?
   Дедушка смутился, пожал плечами. А Анна-Ванна уже загоняет в наш класс всех, кто подвернулся.
   Расселись. Анна-Ванна говорит:
- Задавайте вопросы!
   Все молчат. Чего тут спрашивать? Вдруг кто-то крикнул:
- Вы царя видели?
  Анна-Ванна рассердилась. Надо руку поднимать, чтобы вопрос задать. И ещё, чтобы вопрос был не дурацкий. А дедушка говорит:
- Нет, отчего же, видел я царя.
   Тут и Анна-Ванна удивилась:
- Ну да!?
- Да. Всё очень просто. Был я в юном возрасте кантонистом в лейб – гвардии Семёновском полку. Кантонисты – это солдатские дети полка. Вроде теперешних суворовцев. Только пониже уровнем. Заканчивали не офицерами, а нижними чинами или мелкими служащими. Шефом Семёновского полка был царь - Николай второй. Он приезжал в полк.  Хорошо запомнился его первый приезд после коронации. Царь ходил перед строем и рассматривал наши лица. А мы его рассматривали.
   Дедушка замолчал. Кто-то, опять без поднятия руки спросил:
- И никто не крикнул: - «Долой самодержавие!»?
- Нет. Не крикнул -  дедушка помолчал.  Сейчас и перед вашим строем ходил директор. Никто же не крикнул: - «Долой директора!».
   Все засмеялись. Анна-Ванна сейчас же вставила:
- Николая второго называли Николай кровавый.
   Дедушка продолжил:
- Это верно. Только в то время, о котором я говорю, случилась пока только  Ходынская трагедия. Революция 1905 года и война были впереди. Как и прозвище «кровавый». Поначалу этого царя искренне почитали как августейшую особу и величали «помазанником Божьим». В России принято трепетно относиться к главам государства. Вот и сейчас все почитают товарища Сталина. Да так повелось у людей везде, ещё со времён фараонов.
   Анна-Ванна даже подпрыгнула:
- Что такое вы говорите! Товарищ Сталин гений! Он вождь и учитель для прогрессивного человечества во всём мире!
   Дедушка посмотрел на неё и согласился:
- Конечно. Я об этом и говорю. Всегда найдётся, какими словами называть главу государства и как почитать. Просто мы обычно связываем надежды и чаяния с личностью руководителя. Эту личность превозносим.
   Лицо Анны-Ванны покрылось красными пятнами. Она была очень взволнована. Что-то задумав, спросила запальчиво:
- Вы согласны с тем, что отсталая аграрная царская Россия не имела по существу промышленности и транспорта?
   Дед удивился и даже плечами пожал.
- Промышленность и транспорт, конечно, были. Вы же читали на празднике стихи Маяковского про революцию: - «Дул, как всегда, октябрь ветрами, как дуют при капитализме. За Троицкий дули авто и трамы, обычные рельсы вызмеив». Так что кое-что было.
   Вот в то время, про которое я начал рассказывать, действительно, ходили не трамваи, а конки. Вагончики таскали лошади по рельсам.
   Кто-то спросил:
- А колбаса у конок была, чтобы прокатиться?
- Колбасы не было, но прицепиться было за что. Только не интересно. Лучше за извозчика. Быстрее ездил. Трамваи сначала ходили только по льду реки зимой. В городе земля под рельсы была скуплена трестами, которым принадлежали конки. Потом только убедились, что трамвай лучше. И дешевле. Конка стоила 6 копеек, а трамвай – три.
- А сейчас-то тридцать!
- Да. Но это ничего не значит. Цены были совсем другие. Булка хлеба стоила тогда копейку.
- Вот здорово! Всего копейку!
   Я заметил, что Анне-Ванне разговор этот совсем не нравится. Она у нас очень идейная. Решительно встала и сказала, что мы должны закончить встречу и поблагодарить нашего гостя. А мне надо проводить дедушку. Мы пошли.
   На улице я спросил:
- А за что, дедуля, тебе дали орден Ленина?
   Дедушка немного подумал.
- За послушание.
- Как это?
- А так. Я проработал 30 лет на одном месте. К юбилею за это положено давать орден. Вот мне и дали.
- И всего-то?
- И всего-то.
- А я считал, что его за геройство и мужество дают.
- Что же ты думаешь, для работы с нашим начальством не требуется геройство и мужество? Ещё как требуются!
   Опять у него шуточки.
   На другой день Седа сказал, что Анна-Ванна, как мы ушли, долго говорила про дедушку. Про его старорежимное сознание. И что не мешает органам выяснить, как это он сравнивает товарища Сталина с фараонами.
   А Вовик сказал:
- Дед у тебя, что надо!
   Как будто я и без него не знаю.
   В конце той зимы умер товарищ Сталин. Ещё через три года умер и мой дедушка.
   В то время как раз объявили, что товарищ Сталин не гений. При нём был культ личности. Не получилось спросить, был ли у фараонов тоже культ личности. Как дедушка про это думал?