10 минут до конца света

На камне, словно печальная Аленушка с картины Васнецова, сидел Зевс. Супруга Гера резвилась где-то с новым «бой-фрэндом» из смертных. Ничего громовержца не радовало. В воде плескались нимфы, на залитой солнцем полянке Орфей хрипел сорванным голосом, сбиваясь на фальцет, свои рифмы, самозабвенно перебирая пальцами струны арфы. Сатиры что-то шумно затевали в кустах. Весело под ногами путались маленькие  пухленькие купидоны-путти, гоняясь друг за другом в салочки, хлопая маленькими цветными крылышками. Циклоп сумрачно давил что-то в жерле вулкана. Стада кентавров ели в последний раз сочную траву на выгонах изумрудных пастбищ маленького оазиса.

До конца света оставалось ровно 10 минут.

Водка заканчивалась, на смятой и несвежей газетке, служившей скатертью, лежали свернувшиеся рогаликом шкурки от колбасы, величественно возвышалась пепельница с горой окурков. Тускло в утренний час светила  «голая лампочка Ильича»,  сиротливо болтаясь на проводе в обшарпанной кухне однушки-хрущебы.

Допив из заляпанного жирными пальцами многоцелевого использования стакана теплую водку, он встал - надо было выдвигаться на осточертевшую работу. Подойдя к зеркалу, глянув на отражение, тоскливо подумал… «Одно и то же, все время одно и то же – бег по замкнутому кругу и так до старости».

Утренний воздух дурманил своей свежестью. Уже не таким противным казался непроветриваемый ветхий подъезд со спертым воздухом, обвалившейся штукатуркой, непристойными надписями по стенам  и ароматами кошек.

В кустах, по соседству с подъездом, бряцала гитара. Кто-то еще продолжал дурным голосом надрывно петь серенаду под окнами зазнобы. Из детской песочницы доносились тоненькие детские голоса вперемежку с матом. Мамаши, сидя на скамеечке, затягивались очередными сигаретами, попивая «Ягуар» из баночек, щебеча о своем на том же «нецензурно-народном» наречии. Старики и старушки торопливо семенили с тележками к мусорным бакам с утра пораньше, устроив экстремальные гонки, в надежде найти что-нибудь пригодное для себя и скрасить крохи своей пенсии обносками или объедками со столов среднего класса.
«ГосАрбайтер» мрачно собирал мусор, давя его в пластиковом пакете – банки, фольгу от сухариков, окурки. «Стада» машин стояли в пробке, двигаясь еле-еле.

До конца света оставалось 5 минут.

Громко икнув, Маша отшвырнула банку «Джин-тоника». Банка, звякнув пустотой, с шумом покатилась по асфальту. Подумала – «какое теплое и многообещающее утро», задумчиво пуская кольца табачного дыма. Навстречу ей по тротуару шел Мужчина. Девушка подобралась и сделала «стойку». Мужик поравнялся с ней. Ударила волна перегара, застоявшегося табака и чесночной колбасы. Настроение «романтик» как ветром сдуло.
На минуту все замедлилось, они сцепились взглядами…

Выбравшись из объятий незнакомца (куст черемухи оказался совсем рядышком), оставив мужика натягивать штаны и стенать над сломанной молнией китайских джинсов, Маша посмотрела на мир другими глазами. «Почему так все напрасно в моей жизни?» – мелькнула юркая мысль и тут же исчезла. Надо было спешить на работу в овощной ларек к хозяину Гургену.

Наступил конец света.

Громыхнуло. Потоки воды смывали, растворяя все с лица Земли. Таяли дома, исчезали машины, люди.

Хаос рассеялся, из туч выглянуло солнце. Теперь планета дышала хрустальной чистотой и готова была заново бережно принять Жизнь.