В. Корман. Привидения тоже устают

Владимир Корман
г. Киров, литклуб "Инициатива" (http://vkontakte.ru/club6611599)


Шел дождь. Капли глухо стучали по крыше. Они бились в лобовое стекло и под напором встречного ветра расползались вверх и в стороны; дворники были почти бесполезны, хотя и работали беспрестанно. Изредка сверкала молния, на мгновения освещая темно-серую ночь и едва заметные в таком ливне дорогу и тянущиеся по ее обочинам деревья, и машину, мчащуюся по дороге.

Еще тьму освещали фары. Они как два маленьких прожектора разрезали ночную темень, стараясь осветить все, что им попадалось. Фары держались дороги и следили за ее направлением, чтобы водитель не сбился с пути, и машина не оказалась в кювете или какой-нибудь канаве. Без фар ночью да еще в такую погоду не обойтись, но только от водителя зависит, смогут ли они и дальше рассекать ночную мглу, высвечивая очередной поворот, неровности и колдобины или другое неожиданное препятствие.

Колеса изо всех своих сил цеплялись за мокрый асфальт. Они были послушны и безукоризненно выполняли свою работу настолько, насколько могли. Колеса двигали или тормозили, поворачивали вправо или влево. В такую погоду опасно разъезжать на высокой скорости – в такую погоду вообще надо сидеть дома! – но возможные последствия их не очень волновали – водителю решать, куда и когда ехать, в какую погоду, по какой дороге и как далеко.

Двигателю хотелось резвиться – ночь, скорость, адреналин! Но погода не настраивала на поднятие настроения, скорее – наоборот, она удручала, вводила в транс. К тому же, было зябко и мерзко сыро. Но, несмотря на отвратительную погоду, он спокойно, как мул, продолжал работать.

А водитель был человеком, живым существом, и он не мог работать беспрестанно. Он устал. Ему хотелось спать. Дождь понимал его и вторил монотонностью и однообразностью. Он убаюкивал; от усталости можно уснуть где угодно и в каких угодно условиях.
Дождь усыпляет. «Спи, – шепчет он, – ты устал. Ты хочешь спать. Спи...»

Водитель чувствует, как приближается сон. Сладкий, приятный сон. Словно туман он окутывает мысли. Они путаются, теряются. И тяжелые веки смыкаются. Наступает дремота.
«Тебе нужно поспать, – продолжает уговаривать дождь. – Тебе нужен отдых».

И руки не в силах держать руль – они обвисают. Дождь продолжает убаюкивать; дремота, приятная как нега, растворяет оставшиеся мысли, подменяя их разными картинками. Она как темный спрут медленно охватывает тело; и время замедляет ход и растворяется в ней. Тело расслабляется на удобной спинке сиденья.

«Спи, – шепчет дождь. – Спи...»

Равномерный рокот двигателя сливается с монотонностью дождя, преобразуясь в мягкий, спокойный гул, уходящий куда-то в даль. Становится тише. И тише. И дремота переходит в сон.

Но инстинкт самосохранения не хочет согласиться на сон в таком положении. Сейчас сон – это опасность! Инстинкт мечется в расплывшихся мыслях, трясет подсознание и щиплет его.

«Проснись!» – кричит подсознание.
«Спи» – говорит дождь.

«Проснись!!!» – не унимается подсознание и трясет мозг, чтобы тот очнулся от дремоты, навеянной монотонным дождем.

И водитель мотает головой, отгоняя предательский сон, и открывает глаза.

Прочь, сон!

Шанаков зевнул и, зажмурив на секунду глаза, снова помотал головой. Он нащупал между сидениями термос – крепкий кофе сейчас не помешает – и заметил, как фары высветили человека, стоявшего на обочине дороги. Тот стоял ссутулившись, беспощадно поливаемый холодным дождем. Видимо отчаявшись в доброте водителей, человек даже не предпринимал попытку остановить машину.

Шанаков решил подвести его – не топать же бедолаге в такую омерзительную погоду; да и будет с кем поговорить – сон развеять, – и притормозил у обочины. Человек подбежал к машине, открыл дверцу и, заглянув в салон, произнес:

– Как хорошо, что вы меня заметили. Это просто чудо! Не подбросите – мне здесь не далеко?

– Подвезу, если по пути. Садись. – водитель передернулся от сквозняка. – Погода ужасная! Холодно, просто мрак!

Попутчик сел в машину, и она двинулась дальше.

– Ничего, что я весь промокший? – как бы извиняясь спросил незнакомец.

– Да, ладно... – отмахнулся Шанаков, но насторожился и бегло осмотрел попутчика: человек средних лет, выглядит обычно, как все нормальные люди. Шанаков задумался: где-то он уже слышал эту фразу... «Ничего, что я весь промокший?» – она так и въелась в сознание. Он снова глянул на попутчика, надеясь заметить в нем что-нибудь странное, точнее наоборот – не заметить ничего странного. Да – обычный человек. Вот только куда это он направляется в такую погоду в два часа ночи и откуда? Шанаков уже стал жалеть о своей доброте душевной... Точно! – «Машину я вам не намочу?» – эта или подобная фраза прозвучала в фильме «Попутчик»; и водитель почувствовал, как в горле появляется ком, кровь застучала в висках; зря он пожалел человека – лишний риск. Что его сейчас, высаживать? Сказать: извини, приятель, не нравишься ты мне? Шанаков внимательнее посмотрел на попутчика: бедолага промок до нитки, замерз, и выкидывать его обратно в дождь было бы не по-человечески. Да и что, в самом деле, он в нем такого увидел? – обычный человек. Но мысль ехидно продолжилась: куда-то идущий под проливным дождем в два часа ночи...

Пожалуй, все-таки, лучше попить кофе, а за одним начать разговор, чтобы разные «страсти» не лезли в голову.

– Кофе будешь? Согреешься хоть немного...

– Нет, спасибо.

Отказался. Хотя, что в этом необычного? Или теперь, в мыслях о маньяке-попутчике, всё необычно? Шанаков продолжил как бы между прочим:

– Меня Михаил зовут.

– Роман. – Попутчик отходил от холода.

– Никак домой добираешься? – спросил водитель, наливая себе кофе. При этом руль он лишь придерживал, а про дорогу как будто забыл – словно машина и не мчалась, а стояла на месте.

– Что? – Роман растер мокрое лицо.

Шанакова снова насторожило, что попутчик не расслышал вопроса, хотя он задал его внятно и отчетливо.

– Я говорю: домой добираешься?

Человек все же помедлил с ответом, как будто вникал в вопрос.

– Да. Домой. Пытаюсь... – ответ Романа сквозил грустью, а во взгляде виднелась печаль, и несколько мгновений он смотрел в никуда. – Домой, – тихо повторил он. – Мне давно нужно домой, только никак не получается, – сказал он еще тише.

– Что? – отозвался Михаил. – Я не расслышал.

Но попутчик пропустил вопрос и задал свой:

– Сам-то далеко направляешься?

– Далеко. Нам еще не один день ехать.

– Вам? – попутчик несколько оживился. – А где напарник-то?

– Какой там напарник, вон дочка на заднем кимарит. Спит как убитая – поговорить не с кем. Ты-то откуда идешь, да еще в такую погоду?

Попутчик глянул через плечо в сторону заднего сиденья.

– Да так... по работе... нелегкая занесла. Шляюсь, понимаешь... надоело! Домой хочу, – Роман значительно оживился. – У меня уже давно новый дом есть, а добраться до него ни как не могу, – и усмехнулся. – Ты здесь повнимательнее – скоро мост, перед ним поворот крутой. На этом повороте уже столько людей погибло...

– Серьезно? – показательно удивился Михаил. Конечно, он ничего не знал об этом повороте, но и особого интереса сведение не вызвало.

– Да, – с сожалением ответил попутчик, но было в этом сожалении что-то холодное, бесчеловечное... – Поговаривают, что поворот проклят.

– В смысле… как проклят? Из-за того, что люди погибли?

– Да, из-за этого, наверно... Еще рассказывают, что в здешних местах водятся привидения.

– Шутишь? – Михаил улыбнулся: ну и попутчик ему попался!

– Нет, не шучу, – невозмутимо, на полном серьезе ответил Роман. – Я однажды сам здесь проезжал. Тоже дождь шел, гроза. Уставший был, и спать хотелось; я тогда на КамАЗе работал. На улице дождь хлещет, а в кабине хорошо: тепло и сухо. Смотрю, человек стоит на обочине, вроде голосует, чтоб подвезли. Ну, я думаю, подброшу, не оставлять же его мокнуть под таким ливнем – потом всю оставшуюся дорогу корить себя буду, что не посадил беднягу. Вот он тогда и рассказал мне про привидений и про поворот.

– Забавно... И что же он рассказал? – Михаилу стало интересно послушать местные байки; предосторожность сама собой отошла на задний план – попутчик уже не казался таким странным как в начале. Но странно было слышать такую нелепицу от взрослого человека.

– Да что там рассказывать...

– Давай, давай, – подбодрил Михаил и улыбнулся: – Надо же о чем-то поговорить.

– Ну, слушай тогда. Однажды ехала по этой дороге парочка на мотоцикле. Молодые – парень с девчонкой. Ну так вот, парень-то слегка навеселе был и на повороте то ли повернул не так – резко, то ли еще что... не справился, короче, с управлением, врезался в ограждение и... в реку. Оба погибли. Получилось, что девчонка-то случайно погибла – по вине парня: не пил бы он, и не случилось бы такого. Вот его дух и остался здесь скитаться – в наказанье. И судьбой его стало оберегать усталых водителей от злосчастного поворота. Еще мой попутчик рассказал мне, что призрак этого парня вечно ошивается на этой дороге – ждет, когда его заметят. А уставшим глазам чего только не привидится?.. Устал – заметил. А ему это и нужно: заметили – посадили подвести. Водитель и не догадывается, что призрака везет – с виду обычный человек. А тот усталого водителя в напряжении держит – разговором поддерживает.

Роман тяжело вздохнул.

– Жалко парня...

– А что ж его жалеть-то? – усмехнулся Михаил. – Сам виноват.

– А ты представь, вечно скитаться здесь, оберегать людей от несчастного случая, пока кто-нибудь так же не погибнет, погубив кого-нибудь по случайности. Хорошо, конечно, помогать людям. Но когда помогаешь на протяжении нескольких лет, зная, что так будет продолжаться вечно... – попутчик выдержал паузу, – надоедает. На самом деле, надоедает. И черт с ним, с прощением, уж лучше в ад. Да и водители хороши – устанут, глаза слипаются, чуть не спят, а едут!

– Ну, глупости у людей не отнять, – согласился Михаил. – А история эта чем закончилась?

– Чем-чем... – вздохнул Роман, – тем и закончилась...

Шанаков глянул на попутчика, и тот продолжил как бы с неохотой:

– Я ему говорю: ну ты, мужик, лапшу на уши вешать умеешь, с твоими разговорами не только перед поворотом – всю дорогу спать не захочется!

– А он что?

– А что он? Его просто не стало... Я хотел про злосчастный поворот спросить – а он исчез.

– Как исчез?

– Просто взял и исчез. Ну не стало его, как растворился. Так я и сидел бы в оцепенении, пока не вспомнил, что за рулем. Смотрю на дорогу, а она – в сторону; только бортики и запомнились. И напарник мой так и погиб во сне. А все из-за моей безалаберности...

Шанаков пытался осмыслить ответ, но не находил в нем логики. Он стал напряженно вглядываться вперед, в дождь – не пропустить бы этот поворот! Что поделать, попутчик попался слегка сдвинутый, да это не главное... Все равно, благодаря ему, сон как рукой сняло. И усмехнувшись, ехидно спросил:

– А ты как, уцелел?

– Ну, можно сказать, что уцелел, – ответил попутчик. – Только живому-то, во плоти, куда приятнее быть. А сейчас приходиться здесь отдуваться за ошибку. Оба мы тогда из-за меня погибли, столько лет уж прошло. Ладно хоть сегодня удача улыбнулась – не один едешь...

– Ну ты, конечно, сказочник! – натянуто усмехнулся Шанаков, не сводя глаз с дороги. – Слышь?

Водитель мельком глянул на попутчика – того не было. Только что сидел здесь, и вдруг не стало – как растворился.

На заднем сидении проснулась дочка.

– Пап, мы скоро приедем? – зевая спросила она.

– Долго еще. Спи! – сказал Михаил.

Он посмотрел на место, где должен был находиться попутчик, поводил в воздухе на его месте рукой и прошептал:

– Бред какой-то!..

Когда водитель снова посмотрел на дорогу, увидел, что та уходит в сторону. Он резко повернул руль и вжал до отказа тормоза. Но маневр на такой скорости, да еще в такую погоду, был запоздалым.

Машина сошла с дороги прямо перед началом ограждения. Ее подкинуло, и она вылетала с обрыва, и упала в реку...



Температура была ниже минус пяти. Сквозь метель дорога чуть проглядывалась; по ней мчалась легковушка. На обочине стоял человек и, казалось, голосовал. Машина остановилась рядом с ним. Человек открыл дверцу и заглянул в салон.

– Это просто удача, что вы меня заметили! – сказал он водителю. – Всю жизнь благодарен буду!

– Благодарность не булькает и не шуршит, – отшутился водитель. – Садись. Замерз, наверное?

– Да уж... Нежарко.

Водитель зевнул.

– Скучно так ехать, когда поговорить не с кем – жена, вон, дрыхнет, а я не спал всю ночь. Звать как?

Глаза попутчика блеснули холодной радостью:

– Михаил. Можно просто Миша.