Первый полет

    Погода была смурная, не затянутое облаками небо, а в стадии подготовки к этому. Было как-то душно, может это психологическое. Страха в чистом виде не было, было болезненное любопытство замешанное на торжестве и испуге. Пришел тот день и час, ради которого я провел почти два года в казарме, заставлял себя учиться и даже пытался вести себя более менее по уставу. С момента когда я подошел к *«Элке» и до того момента когда я снова оказался в курилке с сигаретой в руке и улыбкой во все лицо, среди таких же курящих и улыбающихся, все происходило словно я смотрю фильм в котором сам же нахожусь.

    Процедура запуска двигателя, заученная в теории и закрепленная в практике, в тот момент казалась диким шаманизмом в исполнении инструктора. Он сидел сзади, недалеко. Я мог бы говорить с ним как в обычной жизни, но мы общались посредством ларингофонов и микрофонов наушников. Адреналин кипел в крови.

    Гул стартовавшего двигателя заполнил все, в голове не возникало картики самолета в декартовой системе координат со стрелкой вектора тяги направленной из сопла самолета. Реактивная тяга стала гулом во всем теле и ее материализацией стала Ручка Управления Двигателем (РУД).

    Наверное в тот момент меня одолевала паника, просто по своему обыкновению я душил ее и старался видеть только приятные нюансы в происходящем. Кино про меня продолжилось процессом руления. Инструктор говорил, объяснял, дал попробовать руление. Показалось, что это чертовски сложный процесс. Просто управлять самолетом катящимся по бетону рулежных дорожек, со скоростью 10 км/ч уже казалось непостижимым. На последней рулежке перед взлеткой, ощущение нереальности достигло максимума. Я даже залюбовался этой нереальностью, вертел головой и так и эдак, не хватало только музыки **Курта Кобейна, а самому превратиться в Виктора Пугачева подкатившего к взлетке, перед очередным авиашоу.

    Процесс руления, был забыт напрочь после того, как нам разрешил взлет голос из говорящей шапки. Сначала РУД ушла вперед на максимал, самолет присел словно в реверансе. Дальше рука бросает рычаг тормоза, и самолет как ошалелый хищник бросается вперед. Стелочка вектора тяги делает свое дело, увеличивает стрелочку вектора скорости, и очень быстро. Перед глазами мельтешит бетон исчерченный черными полосами, тысячами шин. Носовое колесо отрывается от бетона, остается трава вокруг бетона, она становится однородной зеленой массой. В голове одна только мысль – Боже как быстро! Самолет отрывается от земли и этот момент кажется таким неустойчивым и шатким. Мы первые люди летящие на первом самолете, мы забили головы теорией, и мы не знаем как он поведет себя на практике! Шасси уходят в люки с ужасающим грохотом, самолет трясет! Я смотрю на изменяющийся лик земли, и думаю – Боже она же твердая!

    И в какой то момент я понимаю, что инструктор все это время говорил со мной, комментируя каждый наш шаг. Он не теоретик он практик, причем молодой практик, и я первый его курсант, который попал к нему в руки не постигнув ни одного полета на практике. Он сообщает, что сейчас уберет закрылки, и самолет просядет метров на двадцать вниз. Предлагает посмотреть на скорость, и мой взгляд блуждает по приборам, ставшим абсолютно непонятными. Но страх уходит полностью, и приходит чистый воистину неземной восторг. Тонкое стекло фонаря надежно прячет меня от потоков воздуха. Тех потоков которые так долго я рисовал в виде векторов, на занятиях по аэродинамике.

    Мы кружим в пилотажной зоне, той что изображена на карте овалом, но здесь нет никакого овала, есть только уверенность инструктора в том, что мы именно в этом овале. Он показывает вираж, и в завершении этой казалось бы незамысловатой фигуры самолет попадает в свой собственный спутный след, это фантастика! Сделать круг в воздухе и попасть в свою же струю. Научусь ли я так когда нибудь? Восторг омрачают вспышки опасений, я так не смогу, я этому не научусь! Мне позволено попробовать самому и я пробую, слишком робко, как я могу испортить такой полет своими глупыми движениями?

    Момент подготовки к посадке и посадка, здесь каждый этап непостижим! Неужели и меня можно научить этому, но сомнения прочь, я только что испытал такое, чего до селе не знал. Значит цель стала еще осмысленнее и ярче.

Сижу в курилке, пускаю дым сквозь улыбку, и смотрю на улыбки таких же как я, прикоснувшихся.

P.S. Когда то я наткнулся на строку «Боже храни горнолыжников», это из «Толкования Сновидений» Олега Дивова, и мне стало так досадно. Ведь подобной строчкой я бы непременно окончил книгу про летчиков! Такая нелепая досада, ведь я не написал книги и даже не собирался этого делать.

Братья пилоты, я горжусь Вами, храни Вас Бог.

------------
* "Элка" - так называют самолет L-39, хотя он имеет имя собственное Альбатрос, оно не прижилось в наших частях.
** Имеется ввиду видеоролик 90х годов, в котором летчик-испытатель Виктор Пугачев пилотирует СУ-27. При этом играет закадровая музыка Курта Кобейна, "Smells like teen spirit", без вокала. Кстати, очень бы хотелось найти этот ролик.