Глава восьмая. Затяжная борьба с дверью и не тольк

Глава восьмая

                Затяжная борьба с дверью и не только


Дада стоял в длиннющем коридоре, перед темно-синей дверью. Он не помнил, как оказался здесь, не помнил, зачем сюда пришел, но смутно помнил, что уже был в этом месте, когда-то.
Он пристально рассматривал небольшую вмятину в толстом слое краски, на двери и разбегающиеся от нее мелкие трещинки. Ему казалось, что он знает, когда и как появилась эта вмятина, но что-то случилось с его памятью и он не может вспомнить подробности, только смутные ощущения.
Неожиданно дверь открылась. В проеме стоял белобрысый. Ни капли не удивившись, он прищурился, разглядывая мальчика.
-- Молодец! Сумел меня найти. Что ж, проходи - мужчина повернулся, пропуская Дада внутрь.
Чуть помешкав, мальчик хотя и неуверенно, но все же переступил порог.
-- Похоже, тебе, наконец, удалось создать связку между событиями. В этот раз, ты меня значительно быстрее нашел. - Говорил мужчина, закрывая толстенную дверь, а затем запирая ее на несколько засовов. – В последний раз  с тобой было трудно. Ты совершенно меня не помнил. Пришлось с тобой играть, чтобы не повредить твое восприятие. Все должно было быть, как в первый раз.
Рассказывая непонятные Даду вещи, мужчина беспечно шел, по мрачному коридору, освещенному редкими, тусклыми лампочками. Он не оборачивался на мальчика и потому не видел его непонимающего, растерянного выражения лица.
-- С какими событиями, тебе удалось создать связку? – задал мужчина странный вопрос и толкнул, когда-то белую, а теперь грязно-серую дверь, расположенную ближе к концу коридора.
Все так же, не глядя на Дада, белобрысый вошел в довольно большую комнату, без окон. Освещенную несколько лучше, чем коридор, с помощью множества лампочек, хаотично понатыканных как на потолке, так и на стенах. Посредине комнаты, стоял низкий столик на кривых, толстых ножках, который огибали полукругом, с одной стороны, пяток кресел. Кресла были значительно выше стола, и выглядели очень хрупкими и неустойчивыми. На столе, стояло несколько бутылок и стаканов, пепельница, с продолжавшим дымить окурком и лежал черный, блестящий дистанционный пульт. Больше в комнате ничего не было.
Мужчина, расслабленной походкой, прошел в центр комнаты и, бухнувшись в крайнее кресло, которое, не смотря на свой хлипкий вид, даже не скрипнуло под тяжестью его тела, закинул ноги на стол. Потянувшись, он взял недокуренную сигарету и с удовольствием затянулся.
Дада, пораженный, застыл у входа, не понимая, откуда он может знать назначение и названия странных предметов, которые на самом деле, никогда не видел.
-- Ну что застыл, - посмотрел, наконец, на мальчика мужчина, - заходи, садись. Не веди себя, так, как будто у меня в первый раз… что? – от пришедшей в голову мысли, мужчина быстро скинул свои длинные ноги на пол и напряженно уставился на мальчика.
-- Как ты меня нашел? Откуда ты меня знаешь? – озабоченно и грубо спросил он.
--- Я… - растерянно начал Дада.
-- Что? Что? – мужчина нервно вскочил и пробежался к мальчику. – Надеюсь, ты не светился на улице, привлекая уборщиков? – грозно навис он над Дада.
-- Не-е-ет, - испуганно протянул мальчик.
-- Уверен? - мужчина сверлил мальчика пытливым взглядом. - Слава богу! – облегченно вздохнул белобрысый, увидев быстрый подтверждающий кивок и развернувшись, возвратился к креслу. – Рассказывай. Все по порядку, с самого начала, рассказывай. - Он кивнул Дада на место напротив себя и когда тот уселся, скрестив пальцы на животе, приготовился слушать.
-- Э… вы были в моем мороке, - выпалил мальчик и посмотрел исподлобья на мужчину, ожидая реакции.
-- Так, ясно, в каком именно? – совсем не удивившись, спросил тот.
-- Э… я оказался тогда в городе, но еще не знал, что исполины вокруг меня, это небоскребы. Вы тогда, спасая меня от уборщиков, увели в фантом-кафе и я впервые поп… - начал было со всей старательностью рассказывать Дада, но мужчина его резко прервал.
-- Неудачное соединение. Ты же, в тот раз, сам был не свой. Ты воспользовался проходом, сам того не ведая, напугался морока и пытался от него спрятаться. Толку от такого соединения никакого. Однако оно притянуло тебя сюда… - белобрысый задумчиво посмотрел на Дада, его глаза затуманились и начали чернеть.
Дада, заворожено наблюдал за процессом, понимая, что он должен что-то сделать, но не знал что именно.
Между тем, зрачки мужчины продолжали расширяться, неуклонно занимая все пространство глаз. Когда глаза белобрысого, почернели полностью и он направил их на мальчика, Дада не выдержал и вскочил, опрокидывая кресло на пол. Он не мог вынести подобного взгляда. Он пугал его до одури и заставлял руки трястись. Мальчик медленно начал отступать к двери. Он не понимал ничего из того, что происходило вокруг него, и не знал, что ему делать, единственно, что он ощущал со всей ясностью, это потребность бежать. Бежать быстрее и как можно дальше от устрашающего взгляда белобрысого, который неотрывно следовал за его отступающими движениями.
Мальчик пятился, пока не уперся спиной в стену, тогда он затравленно, быстро обернулся, не решаясь оставить мужчину без своего внимания, ни на секунду. И похолодел – выход исчез. Дверь, в которую они зашли, всего несколько минут назад, бесследно исчезла. Взгляд мальчик заметался в панике, а мозг отстранено отметил, что дверь, каким-то чудом оказалась на противоположной стене. Он не мог понять, каким образом, он стал отходить не в ту сторону, да и не пытался. Все внимание Дада было приковано к белобрысому, который медленно поднимался с кресла.
-- Ты совершенно не привык к вогурам, - сказал мужчина, спокойно приближаясь к застывшему от ужаса, мальчику. – Даже не знаю, что с тобой делать. С одной стороны, ты нашел дорогу ко мне, что доказывает крепость твоих связей, с другой, ты ничего не помнишь, а это говорит о том, что выбор места не верен. Твои перемещения хаотичны и не обдуманны. Рано или поздно ты напорешься на уборщиков. Для встречи с ними ты слишком молод и не сможешь оказать достойного сопротивления. Попавшись им в лапы, ты обретешь на гибель не только себя, но и подставишь меня и многих-многих других. Вот я и думаю: что с тобой делать?
Белобрысый вплотную приблизился к Дада и посмотрел на него… слава богу… простыми человеческими глазами.
-- Ты редкий экземпляр, в каком-то роде самородок, - мужчина уперся рукой в стену, рядом с ухом мальчика, заставив тем самым его, испуганно дернуться, - ты ценен, и я не имею права тебя убить. А жаль, - белобрысый оттолкнулся от стены, выпрямляясь и слегка отодвигаясь от мальчика, - это было бы проще всего и облегчило бы мою задачу.
-- Ну что ж, коли у тебя плохо с памятью, придется с тобой понянчиться. Начнем с начала: Вадым Бошаку, - неожиданно сказал мужчина и протянул руку мальчику.
Тот не сразу поняв, что белобрысый с ним знакомится, медленно опустил взгляд на широкую, крепкую ладонь, открытую в общеизвестном знаке доверия и, начиная понимать, что опасность, если и была, то отступила, осторожно положил на нее свою маленькую ладошку.
-- Дада Медов, - тихо сказал, мальчик, до конца не избавившись от страха. 
 В ответ, мужчина, легко сжав кисть, мягко встряхнул руку мальчика:
-- Добро пожаловать в мир вогуров, Дада Медов!


В темноте землянки, в слабом освещении затухающего светильника, невозможно было понять, наступило на поверхности утро, или нет.  Но, однако, Моч, привыкшая к ранним пробуждениям, проблем с определением времени не испытывала. Она просто знала – на поверхности раннее утро и пора вставать. Она не чувствовала себя отдохнувшей, но дисциплина, вырабатываемая годами, побуждала ее двигаться. Прежде чем выскользнуть из-под одеяла, она вспомнила, что полностью обнажена и украдкой глянула на сопевшего рядом Дада. Ей хотелось, что бы он спал, и она облегченно вздохнула, удостоверившись, что глаза мальчика закрыты, а дыхание ровное и глубокое. Вчера она действовала бездумно, ведомая, глубоко обосновавшимися в ней навыками. Вчера – это было необходимостью, сегодня она чувствовала себя не уютно и была рада, что проснулась раньше и имеет возможность, хотя бы частично, изменить видимость ситуации.
Девушка проворно и бесшумно вскочила с кровати и юркнула к рюкзакам, присев, она быстро достала сухую смену одежды и, оглянувшись, предварительно на Дада, убедившись, что тот продолжает спать, торопливо оделась.
Так, Дада она одеть не сумеет, но сможет сделать вид, что спала на другой кровати. Моч метнулась к соседней койке: примяла подушку, скомкала одеяло, и в дополнение, в качестве последнего штриха, бросила на постель, одну из своих маек. Потом, вздохнув немного свободней, Моч решила растопить печь и высушить вещи. В этот миг огонь в светильнике дрогнул, судорожно метнулся и потух. Моч, направляясь в это время к маленькой печке в углу землянки, не успела остановиться и со всего маху врезалась в стол. Раздался грохот, звук падения и звон разбиваемого стекла.
--- А, черт! - Моч ругнувшись, схватилась за бедро, на которое пришлась вся сила удара и почесала его. Тут до нее дошло, что она не следовала инструкции и подвергла их жизни опасности, оставив светильник зажженным. Сейчас, когда в воздухе, разлился запах горючего масла, правило, подтверждало свою обоснованность.
Девушка, выставив руки вперед, делая мелкие, осторожные шаги, медленно пошла к выходу. Вернее, она надеялась, что к выходу. Она обладала хорошо развитым чувством направления, но внезапность темноты, удар и беспокойство, несколько сбили ее с толку. Сделав с десяток шагов и ни во что, не упершись, Моч поняла, что идет неправильно. Насколько она помнила, выход находился всего в четырех метрах от стола, и она давно должна была врезаться в первую ступень. Моч остановилась, стараясь не вертеться и попыталась восстановить в памяти всю обстановку землянки.
Если она расположена к входу лицом, то слева от нее, находятся двухъярусные кровати, всего семь штук: шесть стоят в два ряда, с промежутком метр, друг от друга, седьмая, обособленная, чуть дальше у стены. В центре: длинный стол, с двумя лавками по сторонам, а с права печь и шкаф с предметами первой необходимости. Выбрав для своей псевдоночевки, вторую кровать от двери, она, направляясь к печи, хотела обогнуть стол с торца, ближе к входу и шла по прямой, то есть под углом к столу и ступеням. Когда потух свет, она была в одном шаге от стола и не успев остановиться задела его угол и тем самым сбила лампу, которую вчера поставила почти на самый край. Похоже, она взяла правее больше чем необходимо и сейчас находится где-то у печки, а не у двери. Итак, значит налево… Моч вытянула руки, надеясь нащупать стену. Здесь должна быть стена, но ее не было. Девушка продолжала шарить руками, осторожно продвигаясь, как ей казалось вдоль стены. Слишком долго. Пространство и время играли с ней в хитрые игры. Не выдержав, девушка перестала осторожничать и широко шагнув, со всего маху врезалась во что-то ногой, не удержалась и растянулась во весь рост. Больно ударившись грудью об острый угол, она поняла, что все-таки нашла ступени.
Морщась от болезненных ощущений, Моч медленно встала и заковыляла наверх. По лестнице двигаться быстро, было бы равно самоубийству, так как удар о невидимую в темноте дверь пришелся бы, прежде всего по голове, а далее, скорей всего, последовал бы стремительный пересчет ступеней. Девушка, ярко представила, возможную последовательность событий и поднималась, ссутулившись и втянув голову в плечи, вновь сохраняя осторожность. Никакой спешки. На этот раз, прежде чем ее голова коснулась двери, она интуитивно успела выставить руки и вовремя уперлась ими в шершавое и несколько влажное дерево.
Моч легонько толкнула дверь, но та даже не шелохнулась. Тогда девушка надавила сильнее. Тот же результат. У нее возникло неприятное чувство ложной памяти. С ней все это, уже было, и не так давно – вчера. На них сыпались трудности и испытания, как из рога изобилия и ночь похоже не смогла разорвать цепь неприятностей.
Поджав голову, Моч уперлась в дверь плечами и, напрягшись, попыталась толкнуть ее. С таким же успехом, она могла бы постараться, сдвинуть сами стены землянки. Ничего - ни звука, ни движения, ни намека на движение. Тяжеленную, разбухшую от влаги дверь заклинило.
Итак, они оказались заперты в землянке. Лампа разбилась, обрекая их на темноту и тем самым, усугубляя положение.
Когда испытания начинают массированную атаку на одно маленькое сознание, то обычно в таком сознании, начинают происходить изменения.
Оказавшись в столь сложной ситуации, Моч поняла, что она не достаточно компетентна, не достаточно смела и вынослива, а так же не достаточно изобретательна. Ходя по  проложенным путям, с гарантированной крышей над головой, во время ночевок, в окружении товарищей и ведомых, девушка даже и представить не могла, что перемещение по заброшенной дороге, будет настолько трудным. Она была самонадеянной, теперь ей нужно становиться по-настоящему ответственной.
Моч тихо сползла по стенке вниз и уселась на верхней ступени. Ей необходимо было подумать. Решить, что делать дальше.
Девушке очень не хотелось будить Дада, делиться с ним проблемами. Она  с самого начала, ощущала себя главной и чувствовала свою готовность вести себя соответственно, теперь уверенность покинула ее и она испытывала потребность поделиться ношей. Ей неприятно было подобное желание. Ее самомнение стремительно уменьшалось, и самоуверенность плавно улетучивалась. Перед ней встал выбор: или она гордо и глупо, будет биться о дверь, пытаясь ее открыть, или зовет Дада на помощь и уже вдвоем они решают, как поступить дальше.
Да, она считает его другом, но там в городе. Когда нет рядом опасности, и хочется расслабиться. Но когда он предложил ей провести себя, она ощутила свою значимость. И ей захотелось показать ему, насколько она сильна, насколько она степняк. И как это круто быть степняком, быть избранной, отличаться от слабых и трусливых горожан. Неужели, все это время, дружа с малышом и искренне любя его, она так же, все это время, смотрела на него  свысока? Неужели главной причиной, побудившей ее согласиться, было желание похвастаться? Показаться во всей красе?
В давящей темноте, прижавшись спиной к холодной, влажной стене, Моч наконец, смогла заглянуть к себе в душу. Она зазналась, она давно считает себе лучше… лучше большинства горожан. Став степняком, она отделила себя от остальных людей и снисходила к ним лишь по воле долга, с мыслью, что она им поможет. Что они зависят от нее и не смогут выйти за пределы стен, без ее умений и ее опеки. Она круче… но, Моч с болью вгляделась в темноту, туда, где спал невидимый Дада, … она такой же человек. Она не всесильна. Поход преподал ей урок. Полезный и своевременный.
Девушка, спустилась обратно в комнату.
-- Дада, - тихо позвала она.


Удивительно, чем дольше Дада находился в комнате Бошаку, тем спокойней и уверенней он себя чувствовал. Мальчик еще ничего не вспомнил, но его телу было уютно в изящном кресле, а напиток принесенный Вадымом, казался невероятно вкусным и с каждым глотком делал Дада все более расслабленным, а обстановку все более знакомой. Единственно, что сильно смущало мальчика, это дым сигарет, которые Вадым курил одну за другой и воздух в комнате, спустя каких-то полчаса, стал едким и невозможным для дыхания. Вначале, Дада слушая рассказы Бошаку, не обращал внимания на неприятный и удушливый запах, а белобрысый, увлекшись, и немного нервничая, мощно втягивал в себя дым, скуривая сигарету за три затяжки, небрежно тушил окурок, ловкими движениями пальцев. Потом несколько минут он поддерживал беседу без сигареты, но не больше, он вдруг начинал волноваться, и его руки сами тянулись к голубой пачке на середине стола. И все начиналось сначала: постукивание пачкой, щелчок зажигалки, бледный огонь и глубокая затяжка.
Дада не мог понять странной и, судя по запаху, вредной привычки мужчины, но, считая себя гостем, не смел высказывать свое неодобрение. Однако когда глаза мальчика начали слезиться, а раздраженное горло разорвало невольным кашлем, Вадым сам обратил на него внимание.
-- Чего же ты молчишь? – вскричал мужчина, глядя в покрасневшие глаза мальчика и зачем-то хватая пульт. – Я совсем забыл, что в твоем мире нет табака и ты не привык к дыму. Да, вредная привычка. Я давно собираюсь бросать… - Бошаку направил пульт куда-то в потолок, а затем снова положил его на стол.
-- Извините… - промямлил Дада, кашляя и размазывая слезы по лицу.
-- Ну ты даешь! Это я должен просить прощения, - вскричал мужчина, не делая, на самом деле попыток извиниться, и тем самым немного смущая мальчика. – Ты почаще мне напоминай о том, кто ты и откуда. Я слишком быстро ассимилируюсь и забываю о нашей разнице. Поэтому я давно перестал посещать ваш мир. Вогур должен быть другим и совсем не похожим, я провалился в первом же своем перевоплощении. Мне дали второй шанс, но я снова все испортил, с тех пор дорога к вам мне заказана. Я с ними согласен, какой смысл в вогуре, похожем на человека?
Пока мужчина говорил, воздух в комнате чудесным образом очистился. Дым таинственным образом улетучился, но Дада совсем не замечал вкуса воздуха, слушая странные речи Вадыма. Он вдруг, со всей ясностью понял, что он общается с врагом, с существом, чье мышление ему не понять, с тем, кто легко может убивать людей. Ну и что, что сейчас он выглядит совсем как человек. В том и сила вогуров – они могут насылать любые мороки. Но почему, он вообще разговаривает с ним, почему притворяется другом? Зачем знакомит со своим миром и предостерегает от опасностей? В чем уловка, в чем западня?
Дада мотнул головой, пытаясь избавиться от неожиданно возникшего шепота в правом ухе. Он мешал ему смотреть на Бошаку и ненавидеть его. Шепот что-то навязчиво требовал от мальчика, но Дада не мог отвлекаться – враг только что признался в своих вражеских помыслах. Дада должен был разобраться в белобрысом, найти его уязвимое место. Придумать, как можно их уби…


-- Дада, - снова позвала Моч, - ну и спать же ты горазд, - произнесла она успокаивающую себя фразу, на самом деле не веря, что мальчик спит, но и не желая верить в другую вероятность.
-- Просыпайся соня, мне нужна твоя помощь, - преувеличенно бодро сказала она, нащупывая себе дорогу в темноте и медленно продвигаясь к кроватям.
В ответ зловещая тишина.
-- Дада! – на этот раз в голосе девушки появились более высокие нотки. – Дада, мы так не договаривались! Ты обещал слушаться меня и помогать мне! – крикнула Моч, схватившись за верхнюю кровать и невидяще уставившись вниз.
-- Просыпайся! Ты нужен мне, как друг! Мне не справиться с дверью одной! Я вообще не могу больше оставаться в темноте одна! – делая невероятные признания, девушка присела на край кровати и испуганно начала шарить по ней рукой. Ее воображение разошлось и рисовало страшные картины. Темнота, тишина, трудности, казались ей реальными и живыми существами, чьей целью было, сломать ее и заставить плакать. Но Моч, признавшись себе, в своем завышенном самомнении, совсем не собиралась сдаваться. Пусть она просто человек, со всеми слабостями и страхами, но она так же и степняк. Ее дух, не сломать жалким проявлениям злого и настойчивого испытания!
-- Дада! Проснись! Сколько же можно смотреть сны вогуров?! – крикнула она, вдруг пришедшую на ум фразу и осторожно провела рукой по лицу мальчика.
-- Моч, зачем ты трогаешь меня? – удивленно спросил мальчик, отталкивая ее руку. – Почему так темно? Что случилось? Где мы? – сыпал он вопросами, в то время как сердце девушки дрогнув от неожиданности при его пробуждении, теперь радостно билось от облегчения, что он все же пришел в себя.
Моч услышала, как он поднимается. Ей очень хотелось узнать, почему он так долго не просыпался, и очень страшно было об этом спрашивать. Ей совсем не хотелось знать правду, а не правда ей была не нужна, поэтому Моч решила воздержаться от любопытства. По крайней мере, до тех пор, пока они не выберутся из землянки.
-- Мы в землянке. Ты что не помнишь? Ах да, ты же был без сознания, когда я тебя затягивала…
-- Прости.
-- Ты не виноват. На самом деле я восхищена твоей выносливостью. Теперь я знаю, что тебя можно брать в поход, ты не подведешь. И сейчас мне нужна твоя помощь: дверь заклинило, лампа разбилась. Я пыталась сама справиться, но мне не хватает сил. Я понимаю темно, ничего не видно… так, я сейчас поищу твой рюкзак.
Моч сползла с кровати и зашуршала в темноте.
-- Э…
-- Что?
-- Да так, ничего, - Дада заелозил на постели.
«Ага, заметил, что голый. Смутился. Не буду ничего объяснять» - решила девушка и продолжила поиск вещей.
-- Вот, нашла. – Моч быстро вернулась к Дада и положила что-то на кровать.
Мальчик неловко ощупал рюкзак и стал неуверенно в нем копаться. В темноте, совершенно не представлялось возможным найти необходимую одежду, но он продолжал рыться, прощупывая каждую вещь. Ага, кажется штаны. Дада неуклюже начал одеваться.
-- Я готов, - сказал мальчик, спустя несколько минут, ощущая себя победителем в только что проведенной битве с одеждой.
-- Ботинки у кровати. – Указала Моч, чудесным образом помня, куда она поставила обувь, вчерашним вечером.
Дада, нащупав ботинки, зашуршал обуваясь.
-- Что мне делать? - бодро сказал он, судя по звуку встав с кровати.
Моч протянула руку по направлению к нему.
-- Возьмись за меня, - сказала она, водя рукой в темноте и наткнувшись на его ладонь, добавила, - я отведу тебя к двери. Ты навряд ли сможешь ориентироваться в темноте сам. Ты же не видел землянки при свете.
-- Да, - мальчик ухватился за ее кисть.
На этот раз Моч хорошо представляла расположение предметов и шла к выходу довольно уверено, увлекая за собою Дада.
-- Дверь сделана из толстых бревен и тяжела сама по себе, а теперь она еще заросла грязью и разбухла от влаги. – Объясняла она по дороге. –  Осторожно, ступени!
Несмотря на темноту, ребята поднялись наверх, быстро и уверено.
-- Так, Дада, - Моч взяла руку мальчика и помогла ему нащупать нужный край двери,  - толкай здесь, я буду толкать с другой стороны. Возможно, если мы приложим усилия сразу с двух сторон, то дверь не будет перекашиваться, и мы сможем ее открыть. Раз, два…
Ребята дружно поднатужились, синхронно толкая руками.
Тяжеленная дверь не спешила поддаваться, она лишь насмешливо скрежетнула, в ответ на усилия ребят и ни капли не сдвинулась.
-- Еще раз. - Моч не собиралась сдаваться, похоже, она дошла до той стадии, когда любые трудности не ослабляли, а напротив придавали сил. – Раз, два…
Вновь, со всей силы, Моч со своей стороны, а Дада со своей, уперлись во влажную древесину.
Сколько человек может приложить максимальных усилий? Немного. Один, может два раза. Даже недолгий отдых неспособен в полной мере вернуть затраченную энергию и потому, все последующие попытки, обречены были становиться только слабее и слабее и все менее эффективными, что конечно уменьшало шансы в достижение необходимого результата. Поняв, что грубая сила им не поможет, Моч, тяжело дыша, дала отбой.
-- Что мы можем придумать? – спросила она, немного отдышавшись.
-- Э… - Дада замешкался. Он вообще чувствовала себя очень странно. Вроде, как немного раздвоенным.  Резкий переход, ото сна к реальности, к тому же от такого сна, который, он, собственно говоря, не мог с полной ответственностью назвать сном, мешал ему, со всей серьезностью, относится к данной ситуации. Часть его мыслей, еще была занята Вадымом Бошаку, и его образ накладывался на события, происходившие с мальчиком после пробуждения. Возможно, все было бы не так плохо, не окружай их непроглядная темень. Может быть, если бы Дада мог видеть Моч, а не только слышать, ему бы тогда,  реальность не казалась… такой нереальной.
-- Э… нам нужен рычаг, - неожиданно для самого себя, выдал Дада идею.
-- Что?
-- Ну, там палка, или…
-- Кочерга! Точно! Дада ты молодец! – воодушевлено, вскричала Моч и рискуя, быстро помчалась вниз по ступеням.
Раздался грохот, громкое «ой»,  потом «черт» и затем радостное «нашла!».
Казалось, у девушки прорезалось ночное зрение. Она стала двигаться в темноте, намного уверенней и решительней.
-- Вот, - раздался голос Моч рядом с ухом Дада, - конечно жалко ломать дверь, но другого выхода я не вижу.
Она нащупала щель между дверным косяком и дверью и засунула в нее кочергу.
-- Раз, раз…
Дада ничего не видел, но слышал, как скрипит дерево и как сопит Моч.
-- Раз, раз…
В землянку ворвался ослепительный луч света, а следом за ним потек аромат утренней прохлады.