Верните Крупского!

   В Горках его редко выпускали в парк, на его любимую скамейку –
опасались нежелательных любопытствующих взглядов – или того хуже – сбежит.
Зубы его гнили, он высыхал упавшим яблоком – сморщенный осенний плод.
Запах немытой гниющей плоти –  словно из раздувшегося трупа лошади,
царственным шлейфом следовал за его нервной походкой.
- Володенька, ты бы зубы почистил? –  Кажется, запах.
- Наденька, это что б контру шибать духом.
 Гниенье удалось – удалось остановить кремлевским потрошителям  в мавзолее –  вавилонском зиккурате.
Поклон вам навухудоносорнейшие мумификаторы – причаститься мощей кадавра.
   Брат Левушка в ужасе выбежал, увидев нарумяненный трупик Володи
- Опять про козлика будет петь. – Боже – боже – как живой!
    Вскрытие. Вскрытие показало – Ленин жив – Ленин будет жить.
Вместо спермы в мошонке полостные черви coitus hymanus –
которые, выползая, выедали влагалища идейных самок.
- Моя прелесть –  он любил брать свое дерьмо в руки и мять его, мять –
впрочем, предпочитая плотное и вязкое.
- Владимир Ильич вам надо больше пить жидкости – иначе запор.
- Плевать на запор мне нужна моя прелесть.
   Чудесное неугасание мысли в зловонной жиже мозга.
   Величие – он затихал напуганный дождем.
- Наденька, они воруют мою прелесть.
- Да Володенька, да – мы останемся с тобой – а зимой будем топить печку.
Смотри, какие тяжелые ветки – все будет хорошо.