ТЕНЬ. Американская новелла

   Дональд и Лиз Мэрфи поженились в Сиэтле семь лет назад, и, безусловно, по любви.

   Познакомились они на вечеринке у Блейков - столкнулись в дверях на веранду.

   Дональд оторопел: перед ним стояла высокая стройная длинноногая девушка лет 20-ти в серебристо-черном открытом платье, обнажающем смуглые плечи теннисистки и, скорее подчеркивающем, чем скрывающем, ее маленькую упругую грудь. Темнокаштановые волосы свободно вились по плечам.

   Но самым замечательным во всем ее облике были глаза - огромные, чуть удлиненные, прозрачно-бирюзового цвета, окаймленные густыми темными ресницами.

   Когда она резко вскинула лицо с гневно сдвинутыми бровями, чтобы отчитать нахала, Дон, который готовился извиниться, захлебнулся в ее глазах. Пробормотав что-то невнятное, он посторонился.

   Появившийся вслед за девушкой хозяин дома Томас Блейк (старый приятель Дональда еще с университета), конечно увидел восторженное восхищение на лице Дона и, усмехнувшись, сказал: " Послушай, Лиз, ты, кажется, незнакома с моим другом? Позволь представить тебе старину Дональда Мэрфи, в прошлом отличника и отчаянного боксера - гордость нашей университетской команды. Кстати, ярого холостяка, не то, что я ".

   - А это, - продолжил Том, беря девушку за руку, - наша очаровательная Лиз, племянница Деборы, из Окленда. Она поступила в здешний университет, а до этого училась в Европе, откуда только что вернулась, где вскружила голову не одному десятку поклонников. Да, кстати, если решишь сыграть с ней в теннис, то сразу проси форы - пощады тебе не будет. Она нас всех тут уже перещелкала. И расхохотался, довольный своей шуткой.

   - Ты, кажется, выпил лишнего, Том, - сказала Лиз и поцеловала его в щеку.

   - А ведь и в самом деле! - спохватился Томас, - Деб послала меня за коктейлями, а я тут теряю с вами время.

   Взглянув на Дональда, Лиз рассмеялась - весело и чуть высокомерно. Голос у нее был глухой и нежный одновременно.

   Дон стоял оглушенный и растерянный. За свои 30 лет он имел немало любовных приключений, но ни одно из них не заставило сильнее забиться его сердце. Всех своих подруг он забывал быстро и легко. Но то, что сделала с ним сейчас эта девчонка, не шло ни с чем в сравнение. Сердце его колотилось где-то в горле, мешая говорить и связно мыслить, в ушах стоял звон. " Кажется, это полный нокаут, парень", - сказал Дон сам себе. Когда он пришел в себя, девушки рядом не было.

     х     х     х

   Стоит ли говорить, что с этого дня Дональд Мэрфи стал самым частым гостем в доме Блейков, где теперь жила Лиз. Дебора взяла ее под свою опеку на время учебы в университете.

   Лиз, кажется, всерьез не принимала Дона, на все его робкие ухаживания отвечала снисходительной улыбкой. Ей нравилось получать от него каждое утро букет ее любимых белых роз, нравилось видеть в его глазах немое восхищение. Она отдавала должное его мягкому ровному и дружелюбному характеру, но, казалось, и только.

   А ведь Дональд был видный парень: высокий, с широченными плечами, с чуть, пожалуй, тяжеловатой фигурой, со светлыми пышными и прямыми волосами, карими глазами, чуть приплюснутым носом боксера, который вместе с могучим подбородком придавал необыкновенную мужественность его облику. О мягком характере свидетельствовала лишь маленькая ямочка на подбородке.

   И вот этот медведь превратился вдруг в ручного ягненка под влиянием Лиз. Томас и Дебора не раз намекали ей на чувства своего друга, но та только улыбалась в ответ.

   Поэтому, когда год спустя, Дональд отважился сделать предложение и не получил отказа, все были слегка озадачены. Но Лиз вдруг сама стала настаивать на скорейшей свадьбе.

     х     х     х

   В первый год супружества Дональд не ходил - он парил, наслаждаясь неземным блаженством, которое давала ему любовь. Он носил на руках свою обожаемую девочку и она радостно купалась в его нежности и страсти.

   Словом, Дон был влюблен безумно, и Лиз платила ему тем же. Это была на редкость красивая и какая-то слаженная пара. Родные не могли нарадоваться на них.

   Дону нравилось ловить восхищенные взгляды мужчин на своей подруге, это подогревало его страсть и тешило самолюбие собственника.

     х    х     х

   Когда, спустя год, они узнали, что скоро станут родителями - счастью их не было предела.

   Дональд ловил каждый взгляд своей любимой, угадывал любые ее желания, оберегал от неприятных и грустных известий. Нежность его к жене словно удесятерилась.

   Лиз тоже самозабвенно отдалась этому новому для нее состоянию. Она с упоением строила планы на будущее, придумывала имена для ребенка: если родится дочь - назовем Дианой, если сын - Франклином.

   Теперь их было трое, и молодые супруги упивались новым чувством, связавшим их.

   Они усердно молили Бога и свято верили, что такая любовь к младенцу, находящемуся еще в утробе матери, не может не принести счастья.

   Роды приближались. Лиз чувствовала себя превосходно, но, конечно, побаивалась немного ожидающей ее неизвестности.

   Когда ее повезли рожать, Дональд не уходил из холла клиники. Он первым должен был узнать счастливое известие.

   В конце коридора показался врач и пригласил Дональда к себе в кабинет, где поздравил его с рождением сына. Сообщил его рост, вес и то, что похож мальчик на свою очаровательную маму. Навестить Лиз он не позволил, так как она находилась без сознания.

   - Мужайтесь, мистер Мэрфи, - сказал врач, положив руку на плечо Дональда, - вам понадобится много сил. Ваш сын родился слепым.

   Очнулся Дон на диване, в кабинете резко пахло нашатырем. " Мистер Мэрфи, вам надо поддерживать свою супругу, так что будьте мужественны. Медицина сейчас делает чудеса, будем надеяться, что через год операция даст зрение вашему сыну ".

     х     х     х

   Франклин уже давно жил дома, за ним ухаживали кормилица и няня, а Лиз все еще лежала в больнице. Страшное нервное потрясение после родов вызвало сильнейший шок, из которого лучшие врачи специализированной клиники не могли ее до конца вывести.

   Мэрфи разрывался между службой, Франком и Лиз. Он подолгу сидел у ее постели или катал по больничному парку, был нежен и предупредителен, замирая, смотрел на ее осунувшееся лицо.

   Месяца через четыре Лиз позволили выписать домой. Она уже достаточно окрепла и, вернувшись, отдалась до самозабвения заботам о сыне.

   Дональд и Лиз обожали сына со всей страстью безумной родительской любви. Ведь не секрет, что больное дитя - любимо вдвойне.

     х     х     х

   Когда Франку исполнился год, ему сделали операцию, потом еще две, но дали зрение только одному глазу. Второй остался слепым.

   Дональд часто заставал Лиз у постельки сына тихую, застывшую. Сердце его оразрывалось от боли, когда он видел, как страшно вздрагивала и бледнела жена от резкого звука, как наполнялись ужасом и слезами ее прекрасные глаза. Вся его забота о ней, любовь и страсть не могли растопить поселившийся где-то внутри нее ледяной узел страха, боли и отчаяния.

   Лиз уже никогда не бывала весела, любовь мужа она воспринимала настороженно и почти равнодушно. Дон был в отчаянии.

     х     х     х

   Меж тем шло время, малыш Франклин подрастал удивительно похожий на мать. Он рос забавным и смышленым мальчиком. Дональд не мог наглядеться на него, особенно на его прозрачно-бирюзовые глаза.

   Часто втроем они ездили на океан, четырехлетний Франк уже умел плавать и нырять. Лиз оживала только рядом с ним.

    х     х     х

   Отдавая все свое внимание сыну, Лиз забывала о себе, и как-то раз поймала себя на странной мысли: будто смотрит она на все со стороны, как в театре.

   Вот эта красивая женщина в платье перед зеркалом, так поразительно на нее похожая - не сама Лиз, а лишь тень ее. Она все время ходит за ней, но как-то тайком, словно задумав злое дело. Лиз старалась не подпускать ее к сыну, но, занимаясь с ним, она чувствовала спиной ее присутствие и инстинктивно крепче прижимала Франка к себе. Его она не отдаст никому.

     х     х     х

   Шли месяцы, долгие и мучительные. Тень продолжала преследовать Лиз по пятам. Лиз вдруг заметила какое-то скованное, двойственное отношение мужа к себе. То он был ласков и нежен, то преувеличенно весел и разговорчив, то скрытен и раздражителен.

   Лиз снова впала в отчаяние. Она уже забыла, какой была до родов, но даже в последние годы, казалось ей, было хоть какое-то спокойствие. Теперь оно исчезло навсегда. Исчезло с появлением соперницы. Лиз стала часто заглядывать в глаза мужу, пытаясь найти там ответ на мучивший ее вопрос. Но Дональд только недоуменно и как-то виновато улыбался, гладя ее по голове как маленькую девочку.

   Дон, чувствуя что-то новое, что появилось в Лиз, в их взаимоотношениях, недоумевал, волновался, стараясь меньше беспокоить и раздражать жену. Он стал даже реже заглядывать в ее спальню. Очевидно это и была его самая большая ошибка. Он лежал без сна в своей постели и все думал, что случилось, как помочь Лиз выйти из этого состояния.

   - Конечно же он теперь проводит время с той, соперницей, с Тенью; только ее он любит , а мною тяготится, - думала Лиз, обливаясь слезами.

   Как-то Дональд поехал в клинику, в которой жена лежала после родов четыре месяца. Он решил проконсультироваться с психиатром, который тогда лечил Лиз.

   Придя вечером домой, Дональд радостно обнял жену: " Знаешь,Лиз, надо нам с тобой проветриться. Отправим Франка к бабушке, возьмем два билета на трансконтинентальный теплоход " Морская звезда " и поплывем с тобой на Таити. Будем там отдыхать, пока тебе не надоест!"

   Дон закружил жену по комнате. " Боже мой, Дони, как хорошо!" - воскликнула Лиз, поддавшись тому радостному возбуждению, которое горело на лице мужа.

   Сборы прошли быстро. Франклин был совершенно очарован приехавшей за ним бабушкой и с радостью разрешил родителям " поехать покататься без него ".

   Когда, сажая сына с бабушкой в поезд, Лиз увидела головку Франка по другую от себя сторону стекла, сердце у нее вдруг упало куда-то вниз. Она покачнулась и схватила под руку мужа. Но, увидев счастливое детское личико, пересилила себя и даже улыбнулась ему в ответ.

     х     х     х

   " Морская звезда " поражала своими размерами и великолепием. Чета Мэрфи заняла роскошную каюту.

   В первый день, выйдя к завтраку, Дональду показалось, что Лиз стала прежней. Он снова ловил восхищенные взгляды мужчин на своей спутнице и, шутя, выговаривал ей за это. Лиз отвечала неопределенной улыбкой.

   Едва ступив на палубу теплохода, она вновь почувствовала страх, который было оставил ее на несколько дней. Она пыталась объяснить его для себя разлукой с сыном или возможной опасностью путешествия ( ранее Лиз никогда не совершала длительных морских прогулок ).

   Но страх не проходил, на другой день к нему прибавились знакомое головокружение и тяжелая тоска.

   Дональд,поглядывая на побледневшее лицо жены, отнес это на счет новых эмоциональных впечатлений. Он старался развлекать ее всеми силами: водил в бассейн, рестораны, бары, кинозалы, видеотеки, - словом, всем, что предоставляет за немалую плату своим пассажирам " Морская звезда".

   Натретий день путешествия, после завтрака, Дон и Лиз решили немного прогуляться по палубам, а потом пойти в бассейн. Могучий лайнер резво мчался по необъятному лазурному полю, пена и брызги красивым белым шлейфом отмечали его путь.

   Мэрфи вошли в каюту переодеться к бассейну.

   Дональд собрался первым и, развалившись в кресле, с откровенным удовольствием наблюдал за женой, которая, сидя перед зеркалом в новом купальнике, расчесывала волосы.

   Лиз, взглянув в зеркало, встретилась с ним взглядом. Руки ее опустились и похолодели, ужас ледяными щупальцами сдавил мозг. Она поняла, что так мучило ее все эти дни: взгляд Дональда, полный любви, восторга и желания, был вновь обращен к той, что за зеркалом, к ее сопернице, к ее Тени.

   Решение созрело мгновенно: " Больше так продолжаться не может. Или я, или она! Я все-таки избавлюсь от тебя, Тень..." Лиз резко поднялась: " Идем скорее!"

   Они шли по палубе, направляясь к бассейну. Помахав рукой соседям по столу в ресторане, Лиз ненароком провела ладонью по гладким поручням ограждения палубы. Тень затаилась за спиной...

   Дональд шел рядом, счастливо улыбаясь возбужденному лицу жены. Она повернулась к нему и ответила долгим взглядом своих прозрачно-бирюзовых, как вода за кормой, глаз...

   Последнее, что видела Лиз в своей жизни - была ее соперница - стройная, длинноногая, ненавистная Тень, которая неудержимо летела с высоты палубы пятого этажа трансконтинентального лайнера вниз, в рассыпающиеся у борта волны.






                Октябрь 1987 года.