бытовой древенизм

Однажды утром, глядя на мутное отражение в запотевшем зеркале, Сидоров обнаружил клок желтых волос в своей несколько поредевшей шевелюре. "Хорошо, что не седина", - пробормотал он, и отправился на кухню, где остывал завтрак, приготовленный женой. Чай показался несладким, и Сидоров положил в него еще две ложки сахара. Позавтракав, он поставил грязную посуду в раковину, чтобы вечером ее помыла жена, и поехал на работу. В офисе его ожидал обычный рабочий день - телефонные звонки, накладные и ведомости, нерасторопные подчиненные, тупые клиенты, мужской треп в курилке о политике, футболе и женщинах. Наконец наступил вечер, и Сидоров с облегчением покинул надоевший офис, чтобы отправиться домой по знакомой до боли дороге. Там его ждали горячий ужин и вечер перед телевизором. Показывали футбол.
На следующий день все было точно так же, и еще через день, и еще, и еще... Менялись только передачи по телевизору - на смену футболу пришел теннис, потом хоккей, а потом бокс. Иногда поутру Сидоров замечал новую желтую прядь, но скоро это стало настолько привычным, что он перестал обращать на них внимание.
А потом наступила осень, и Сидоров начал лысеть. Пожелтевшие волосы выпадали клочьями, цеплялись к одежде, устилали ковер. К началу зимы Сидоров облысел, стал вялым и сонным. Сходил в городскую поликлинику, но врачи лишь развели руками и выписали целую пачку направлений на анализы. Сидоров выбросил их, едва выйдя за двери поликлиники. Через неделю он уволился с работы и проводил дни, лежа перед диваном и переключая каналы телевизора. Кожа его огрубела, стала жесткой и морщинистой, а еще Сидорову постоянно хотелось пить. Однажды вечером жена вернулась с работы и увидела, что Сидоров стоит в ведре с водой, уставившись в экран телевизора, даже не обращая внимания на ее возвращение. Она легла спать, а Сидоров все еще смотрел телевизор, переключая каналы. Утром он попросил ее купить кадку с землей и немного удобрений. "Хоть чем-то займется", - подумала жена. Вечером следующего дня, вернувшись с работы, она увидела, что Сидоров закопался по колени в землю и щедро присыпал грунт удобрениями. "Совсем рехнулся", - решила она, собрала вещи и уехала к любовнику.
А Сидоров пребывал в состоянии блаженной эйфории. Соки текли в его одревесневшем теле, чувствуя приближение весны. Живительный свет экрана телевизора дарил ощущение, не сравнимое ни с чем, что было известно Сидорову в предыдущей жизни. Картинки мерцали, а он впитывал в себя потоки призрачных образов и эмоций, пуская корни. Пришла весна, и Сидоров зацвел, окончательно превратившись в растение неизвестного науке вида.
Он жил долго и счастливо и умер в один день со своим телевизором.