Глава 5 - Возвышенность

Поворот закончил страничку. Испещрился тонкими вздохами, пропал бесследно, увял безобразно. Захвалили поворот, замелили речкою. И открылось небо.

Не таким было небо, как там, где пташки поют только на деревьях. Было много-много комнат, и небо, как бы шахматное, гнездилось разноцветными клеточками перед глазами. Холм был высоким, и наслоения неба показывались самой томной и упадочной радостной радугой на свете.

Был огромный простор под этим холмом. Земля холма то и дело обращалась в болота, а потом в фантомные леса, закрадывалась глубоко в душу подводными дебрями, а потом возносилась на заснеженный пик. И так казалось всегда, будто бы тысячу лет уже в этом лесу, ан нет, на глазах помирают деревья, рассыпаются тонкими иголочками, и вот уже марсианский пустырь перед тобой, заполняющийся понемногу водой и погружающий всё живое в морские глубины, и так вечно и безобразно бесконечно.

Поняла я, что простояла здесь многие тысячи лет. Умер Парик, умер Глаз, вознеслись новые глаза и скверно пахнущие цветочки под неуёмным стеклянным озером. На дне озера песок, спаленный солнцем далёкого будущего. Он обратится в стекло, он обратится в зеркало. Каждое озеро станет зеркалом, и только об этом оно шепчет тонкими, зеленовато-несуществующими волнами, качающими под колыбельные мёртвых пчёл.