Дневник не-человека. 1. Рыбка

Той бездны сам я не хотел бы видеть,
Которую ты можешь осветить…
То сердце не научиться любить,
Которое устало ненавидеть.
Н. Некрасов
1855 год.


Положив камень на ладонь, я с интересом разглядывала его. Плоский коричневато-серый; кремень, похоже...Но, возможно, чуть более правильной, формы, чем был бы реальный камень. Я перевернула его: на обратной стороне был выгравирован странный, непонятного смысла, рисунок. Что ж, я так и думала! Подняв голову, я внимательно присмотрелась к поверхности пруда. Тишь да гладь в самом прямом значении этих слов. Но тут недалеко от берега по воде пробежала едва заметная рябь.
 Я чуть приподнялась на руках, выходя из своего прежнего, лежачего, положения. Рябь на воде испуганно прекратилась, но я уже знала, что делать. Даже особо не целясь, я замахнулась и метнула плоский камень, параллельно поверхности пруда. «Снаряд» полетел над водой, словно скользя по ней, однако совсем не в ту сторону, где я минутой раньше заметила шевеление. Через мгновенье оттуда послышалось довольное хихиканье. Демонстративно не глядя туда, я проследила за камнем. Он, то, скользя по воде, то подскакивая в воздух, устремился к центру пруда. Внезапно хихиканье прекратилось. Его сменили два других звука: сдавленное «Ой!» и плеск. На полпути пущенный мной камень круто развернулся и полетел совсем в другую сторону. А вы что думали?! Обожаю такие вещички! Они слушаются мысли, а не руки!
 Последний раз подпрыгнув, камень погрузился в воду как раз в том самом месте, откуда только что доносились звуки. Количество расходившихся в разные стороны кругов разом удвоилось.
 Я усмехнулась и вновь улеглась животом на камень, возвышавшийся над берегом озера. Огромный, покрытый мхом и мягкий благодаря этому, словно бархат. Положив под голову пучок мягкой сухой травы, я раскинула в разные стороны все руки и попыталась отдаться ощущениям тепла и комфорта.
 Мне почти удалось. Нежась в жарких поцелуях солнца, я уже начала забываться. Неожиданно слева, за другим камнем, подобным моему, раздался веселый заливистый смех, выдернувший меня из объятий сладкой дремы.
 - Ну что же это такое?! – с раздражением воскликнула я, поднимая голову с «подушки».
 Смех усилился. К первому голосу присоединились еще два. Схватив лежавший рядом булыжник, я метнула его в ту сторону. На этот раз, судя по всему, «рыбке» избежать удара не удалось. Раздался гневный возглас, и в тот же миг из-за укрытия моей жертвы вылетел залп, состоящий из мокрых камней и комьев вязкой озерной глины. Я потянулась вперед и съехала с камня на мягкий песок у самой воды. Залп пронесся над головой. Долетая до того места, где только что лежала я, комья взрывались, разбрызгивая вокруг жирную коричневую грязь.
 Тотчас со всех сторон высунулось множество горящих любопытством лиц, уставившихся в мою сторону огромными немигающими глазами. Часть из них, однако, были видны недолго, и исчезли, сопроводив свое исчезновение разочарованным плеском. Показав оставшимся язык, я развернулась и огляделась вокруг, соображая, каким образом мне можно покинуть берег. Оказалось, что покинуть его, не то, чтобы невозможно, но довольно проблематично. Я находилась на песке у самой воды, в окружении громадных камней и густых зарослей колючек. Поразмыслив, я вплотную приблизилась к камню, на котором прежде лежала, и, ухватившись руками за мох, попыталась влезть на него. Мягкий удар – хвостом о песок – оповестил меня о том, что попытка не удалась. Я посмотрела на свои руки. В трех были остатки мха, остальные продолжали судорожно сжимать воздух. Я с досадой взглянула на вершину камня, куда мне сейчас мешали добраться законы физики. Тут же ностальгически подумала о тех прекрасных временах, когда скучных законов еще не существовало.
Помниться, это когда создавался Нижний Мир, боги слегка перестарались с «образом и подобием», и, когда смертные, его заселившие, стали его видоизменять, изменения коснулись и Мира Верхнего.
 Я вновь предприняла попытку выбраться из своей ловушки. Перебирая руками, я медленно продвигалась вперед. Внезапно сзади послышался плеск. «Только не это!» - мелькнула у меня в сознании единственная мысль. В следующий миг, прежде, чем я успела что-то предпринять, какая-то сила дернула меня за хвост, и я, перевернувшись в кратком полете на спину, приземлилась как раз в то место, откуда только что пыталась выбраться. Я бросила гневный взгляд в сторону пруда. Совсем недалеко от берега по воде насмешливо ударили два тяжелых русалочьих хвоста и скрылись в глубине. В порядке вещей меня посетило невероятное желание схватить «рыбок» эти хвосты и конкретно врезать по ним какой-нибудь компактненькой скалой. Я сделала попытку перевернуться на живот, что оказалось абсолютно бесполезным, и в ярости ударила кулаками по песку. Тут же на меня брызнули комья ила. А со всех сторон послышался хохот. Из воды передо мной высунулись две головы и злорадно улыбнулись, выставляя напоказ свои острые, конической формы, зубки. Я снова попыталась перевернуться. Безуспешно.
 Высунувшись из воды еще больше, «рыбки» уже в открытую засмеялись. Схватив сразу несколько комьев глины, я со злостью метнула их в русалок. И тут же пожалела. Лежа на спине в страшно неудобной и непривычной позе, я не сумела докинуть их даже до половины того расстояния, что отделяло меня от русалок. Это и послужило для наглых «рыбок» сигналом: со всех сторон повысовывались удивленные радостные лица. Хохот теперь звучал, не прекращаясь, абсолютно со всех сторон.
 Снова оглядевшись, я оценила свое положение. Что ж, вы сами напросились! Как можно более миролюбиво улыбнувшись, я отодвинулась назад и облокотилась спиной о камень. Русалки насторожились, однако смеяться продолжали.
 - Вы знаете, зачем скорпиону жало? – крикнула я, перекрывая голосом хохот.
 Часть русалок замолчали. Более дальновидные коллективно сгинули. Однако остальные все еще продолжали смеяться. Дернувшись, я высвободила хвост и, на мгновенье, распрямив его, метнула в особо наглую компанию, торчавшую из воды, струю огня. Дружный хохот моментально сменился не менее дружным визгом. А несколько секунд спустя округа погрузилась в тишину. В этой тишине вновь зазвучали трели нахальной «рыбки», пытавшейся с помощью воды затушить мой огонь, охвативший ее волосы. И на этот раз засмеялась уже я.
 Русалка вновь пронзительно завизжала. Я огляделась. Все-таки в таком месте, как Верхний Мир «предрассудительно вести себя так», как доходчиво объяснили мне ангелы пару дней назад. Это произошло после моей попытки поджарить невероятно вредного домового, имевшего наглость сравнить меня с сороконожкой. А то, что началась перепалка с моего жгучего желания показать кто тут хозяин, всего лишь досадная и абсолютно лишняя подробность…
Я с сомнением посмотрела на бесившуюся русалку. Никогда бы не подумала, что нежить может бояться. На самом деле мой огонь иллюзионный. Его видят все, но если я не настроена причинить врагу действительный вред, его нет. «Рыбку» обжигал не огонь, а страх. Я усмехнулась. Взгляд «горевшей» стал действительно безумным. Поморщившись, я подождала, пока он остановится на мне, и многозначительно провела ладонью по волосам, словно стряхивая что-то с них. Наконец, до нее дошло! Дрожащими руками коснувшись головы, она, болезненно ежась, скомкала пламя и кинула его в воду; а затем, испуганно косясь на меня, исчезла в глубине.
 Я с ехидной улыбочкой наблюдала за ней. Душевное равновесие было восстановлено. Однако, когда «рыбка» скрылась, я постепенно начала вспоминать. Что я до сих пор лежу на спине, перед прудом, в окружении непреодолимых (во всяком случае – труднопреодолимых) преград. Перебирая руками песок, я размышляла, как мне выйти из положения. После еще нескольких неудачных попыток перевернуться, я стала чувствовать, что воинственное настроение вновь возвращается. Я принялась раздраженно разбрасывать вокруг себя озерную глину и камни, когда по воде, прямо возле берега, пробежала рябь. Я напряглась, готовясь при первом же признаке покушения вновь использовать жало. И тут же застыла…
 Из воды высунулась, вне сомнений, русалочья голова, но что-то в ней было не так. Несколько секунд я ошарашено разглядывала появившуюся, и лишь потом сообразила: глаза, смотревшие на меня, были ярко-синего, небесного цвета, вместо привычного русалочьего грязно-голубого, размытого. И, кроме того, они были обрамлены уже частично выпавшими, но все еще заметными, ресницами. Умиленно моргая полупрозрачными веками, русалка с милым выражение невинности посмотрела на меня и улыбнулась. Выйдя из оцепенения, я припомнила, как буквально несколько минут назад, примерно с тем же выражением лица, кидалась в ее подружек огнем. Я быстро подогнула хвост, который почти касался воды так, чтоб она не смогла до него дотянуться. Русалка перестала улыбаться и обиженно моргнула.
 - Че тебе надо? – сердито окликнула я ее, и тут же поняла, как сглупила: новообращенные русалки – да и не только они – не имели права разговаривать со старшими представителями других магических народцев (то бишь со мной).
 Но «рыбка» снова заулыбалась. Вытянув вперед руки, она повернула их ладонями вверх (я машинально отметила, что между пальцев у нее только-только обозначились перепонки), и сделала вид, что держит в них что-то большое, чуть округлой формы. Поняв, что она имеет ввиду, я постаралась подальше отодвинуться от воды. К сожалению, отодвигаться уже было некуда, я и так почти сидела, прижавшись спиной к камню. Видя мои сомнения, русалка снова повторила жесты, а затем сделала вид, что переворачивает нечто вверх ногами. Я прищурилась. Взгляд «рыбки» стал укоряющим. А действительно, что она может мне сделать?! Только что в воду стащить…Ха! Пусть только попробует!
 Все еще сомневаясь, я медленно выпрямила хвост и с опаской стала ждать действий русалки. Впрочем. Та не мешкала. Протянув руки, она легонько коснулась ладонями моего жала, а затем мягко пробежала по нему пальцами. Я озадачено наблюдала за ней, пытаясь сообразить, чего она ждет. Тем временем «рыбка» отпустила мой хвост и чуть-чуть отплыла назад. Я не на шутку рассердилась: значит, она еще и издеваться будет?! Открыв рот, чтоб вслух высказать все, что я о ней думаю, я захлебнулась собственными словами. Я вдруг почувствовала, как могучая сила, подняв меня в воздух и перевернув на живот, кинула на песок.
 Я приподнялась на руках, отряхивая с лица песок. Как все-таки приятно находиться в привычной позе. Сзади раздался плеск. Я быстро повернулась, наслаждаясь ощущением свободы в действиях. Никогда не захочу больше оказаться вверх животом! По воде шли заметные круги. Мысленно поблагодарив «рыбку», я, в который раз, начала карабкаться на мягкий камень, попутно размышляя о русалке, что помогла мне. Очень сомневаюсь, что если бы эта история произошла лет через 100, когда девчонка уже окончательно перестала бы быть человеком, ее действия были бы такими же, или, хотя бы, подобными. Все-таки, люди Нижнего Мира сильно отличаются от нас. Они более…человечны. Впрочем, это уже не серьезно…
 Наконец добравшись до вершины камня, я вздохнула с облегчением. Ну что? Здесь мне полежать или смываться? Я покосилась на пруд. С удовольствием повалялась бы тут, упиваясь победой над дивизией «рыбок». Но после того как одна из них мне помогла…Не слишком приятно…
 Перебирая руками, я вновь съехала вниз. Правда, на этот раз с другой стороны.
 Нет! Что ни говори, а денек сегодня удачный! Я не долго размышляла, что лучше: повседневное лежание на солнце, на теплых мокрых камнях, знакомое и за много сотен лет надоевшее до тошноты. Или яростное сражение с нахальными русалками. Тоже привычное, но не настолько надоевшее.
 Тут же мысли без перехода - хотя я даже не обратила на это внимание – перескочили на русалку-получеловека. Интересно, что заставляет людей Нижнего Мира быть такими?..Я задумалась, пытаясь подобрать подходящее слово. Может, гуманными? Не зря ведь последнюю сотню лет это слово вошло в моду у ангелов. Но нет, оно здесь не слишком подходит. И не добрыми…Я даже не знаю! Но все равно они на нас не похожи…или мы на них. А что? Так даже проще! В отличие от них мы более – не слишком люблю это слово, как, впрочем, и все химеры, но… - эгоистичны.
 Наверное…