Французские духи

           Про такую пору года говорят «золотая осень» или «бабье лето». Начало октября. Солнечный тёплый день на подходе к зарождению вечера. Воскресенье. По самой дальней и безлюдной  аллее старинного городского парка медленно идут мужчина и женщина. Они идут рядом, не прикасаясь друг к другу, и тихо разговаривают о чём-то незначительном. Солнце светит не ярким и ослепительным белым светом, а мягким и жёлтым.

           Мужчина и женщина топчут ногами облетевшие с деревьев кленовые листья всех цветов и оттенков золотой осени, которые покрывают слегка влажную светло-коричневую землю. Запах опавшей прелой листвы, перемешиваясь с влажной землёй старинного парка, создаёт аромат осени. Женщина с наслаждением вдыхает запах осени, а мужчина вдыхает аромат её французских духов, который вот уже второй месяц сводит его с ума. Второй месяц он не мог разобраться в своих чувствах. Какая-то сила влекла его к ней. Запах её духов так сильно волновал, что он перестал спать ночами.

          Аллея, по которой шли мужчина и женщина, неожиданно оборвалась. Далее начинался пологий спуск. Они остановились, раздумывая: повернуть обратно или продолжать свой путь, спускаясь по этому склону. В это мгновение налетел порыв ветра. С деревьев полетела листва, осыпая их. С порывом ветра ноздри мужчины вдохнули аромат французских духов и он, чуть не задохнувшись от внезапно нахлынувших эмоций и уже не контролируя себя, первый раз позволил себе взять её за руку. В следующее мгновение он неуклюже обнял женщину дрожащими от волнения руками, понимая, что никакая сила уже не оторвёт его от неё. Ещё несколько минут он продолжал крепко держать её в своих объятиях, а затем, как в омут с головой, начал неистово целовать.

               Женщина не сопротивлялась. Ей не очень нравилось, как он её целует. Не то, чтобы женщине было противно от его поцелуев, но ей почему-то не хотелось, чтобы он её целовал. Они стоят на краю пологого спуска под большим деревом, с которого на них, медленно кружась в воздухе, падают и падают листья, и целуются. Неистовая страсть и энергия мужчины через крепкие объятия и поцелуи незаметно и постепенно передаётся женщине, и она начинает отвечать на его поцелуи. Крепкие объятия и страстная энергия мужчины окутывает женщину нежным теплом, негой.

                Нога мужчины соскальзывает вниз по спуску и, не удержавшись, оба падают на землю. Скатываясь по пологому спуску, они продолжают крепко держать друг друга в объятиях и целоваться. Когда мужчина и женщина поднялись с земли, каждый из них посмотрел украдкой по сторонам: не видел ли кто-либо их в таком виде. Она стала отряхивать со своего плаща налипшие листья и землю, а он смотрел на неё печальными глазами. Он боялся лишним движением испортить, как ему казалось, зарождающиеся между ними хрупкие отношения…

            На следующее утро мужчина и женщина встречаются на работе. Они работают не только в одном отделе, но и в одном кабинете. Кроме них, в кабинете ещё пять человек. Все – женщины. Мужчина – начальник. Раньше эту должность последние пятнадцать лет занимала женщина, но месяц назад руководство предприятия обратилось к ней:
                -- Вы  три года, как на пенсии, и  не можете занимать должность начальника. Мы Вас не увольняем, но, учитывая вашу высокую квалификацию и большой опыт работы, предлагаем написать заявление о переводе на должность ниже. На Ваше место с завтрашнего дня заступает новый сотрудник. Надеемся, что Вы с ним сработаетесь.

                День, когда новый начальник заступил на свою должность, совпал с днём его рождения. Он, знакомясь с сотрудниками отдела, предложил в конце рабочего дня отметить эту дату:

                -- Познакомимся ближе в неформальной обстановке. Будем считать, что это моя «прописка» в вашем отделе.

             В конце работы были составлены два стола вместе и застелены чистой белой бумагой, отрезанной от широкого рулона кальки. В мгновение ока стол был сервирован по высшему разряду, на сколько это возможно в рамках рабочего кабинета. Когда все расселись за столом, и был произнесён первый тост «за знакомство» и было выпито шампанское, разлитое в разнокалиберные чайные чашки, новый начальник поднялся из-за стола:

                -- Можете задавать мне вопросы, которые Вас интересуют. По возможности я постараюсь на них ответить.

В разнобой с разных концов стола посыпались вопросы.

                -- Сколько Вам лет?

                -- Сегодня исполнилось сорок восемь.      
                -- Вы  женаты?

                -- Да.

                -- Дети есть?

                -- Да, двое – мальчик и девочка.

          После третьего тоста, как обычно бывает за столом, за которым выпивают, все начали галдеть, постепенно повышая голос, а после пятого тоста кто-то предложил:

                -- А давайте потанцуем!

       Из-под стола, стоящего в углу кабинета, вытащили старый магнитофон,  который в народе когда-то называли «батон», сдули с него пыль, включили в розетку, и зазвучала знакомая  мелодия в медленном ритме. Начальник галантно начал приглашать танцевать всех женщин по очереди, начиная с самой молодой и красивой.

        Танцуя, он ненавязчиво задавал вопросы, пытаясь по ответам составить психологический портрет о каждой сотруднице, с которой ему предстояло работать. На последний танец он пригласил самую старшую по возрасту женщину в отделе, которая на первый взгляд ничем особым не выделялась на фоне других, разве что возрастом. Она чуть ниже среднего роста, не худая, но и не толстая. На ней был надет элегантный классический костюм в английском стиле мышиного цвета и белоснежная блузка. На ногах – туфли-лодочки из чёрной лакированной кожи. Густые волосы тёмно-русого цвета гладко зачёсаны назад и закреплены на затылке в тугой узел. Все её движения были плавными, как в замедленной съёмке. От неё исходила уверенность и спокойствие. Понимающий мудрый взгляд серых глаз в сеточке мелких морщин на добродушном лице.

      Начальник обнял женщину за талию, и они медленно закружились в танце. Он уловил необычайный, еле уловимый, запах французских духов, который исходил от неё. Запах дурманил и затягивал его в свой омут всё больше и больше. Мужчина начал нервничать: «Почему эта женщина, которую я совсем не знаю, вдруг начала меня так волновать? Неужели на меня действуют её духи? Да нет – просто я выпил лишнего. К утру это наваждение пройдёт». Но от женщины, которую он держал в своих объятиях, исходило такое нежное тепло, которое он доселе не испытывал в жизни ни с одной женщиной, разве что с мамой, да и то в далёком детстве. Ему не хотелось это ощущение выпускать из своих рук. Мелодия заканчивалась, и он успел задать только один банальный вопрос:

                -- Как называются Ваши духи?

          Она не успела ответить на вопрос, потому что другие женщины наперебой стали объяснять новому начальнику:

                -- Можете не спрашивать, всё равно не ответит.

                -- Это её «ноу-хау».

                -- Она не хочет, чтобы все в отделе пахли одинаковыми духами.

                -- И правильно делает. У каждой женщины должна быть своя загадка.

                Проснувшись утром, мужчина понял, что наваждение даже и не думало исчезать. Он пришёл на работу, открыл дверь в кабинет и сразу увидел её. Она сидела спиной к двери, склонившись над документами. Проходя мимо женщины, он тихо поздоровался. Она посмотрела на него своим понимающим мудрым взглядом серых глаз и приветливо кивнула ему в ответ. Начальник прошёл на своё рабочее место и понял, что его опять настиг необычайный еле уловимый запах французских духов. Этот запах до конца рабочего дня не оставлял его в покое, не давал сосредоточиться, волновал, а сама женщина притягивала к себе. В конце недели после обеда, начальник, испытывая сильное волнение и даже где-то страх, решился подойти к ней с предложением:

                -- Вы не против встретиться со мной в неформальной обстановке? Мне бы очень хотелось с Вами побеседовать об отделе, больше узнать о сотрудниках, о нюансах в работе. Как-никак Вы пятнадцать лет возглавляли этот отдел. Я буду Вам очень признателен, если Вы мне не  откажете и найдёте время встретиться со мной.

                -- Хорошо. Где и когда?

         Мужчина не ожидал, что она так легко и быстро согласится. Он, дурак, целых три дня мучился, как и с какой стороны к ней подойти, «а ларчик просто открывался».

                -- В воскресенье, в три часа дня у главного входа в
 центральный городской парк. Вас устроит?

                -- Вполне. До встречи.

                Идя на встречу с женщиной, он волновался, как мальчишка, который первый раз в жизни шёл на свидание с девушкой. К главному входу в парк они подошли одновременно, только с противоположных концов. Увидев её милую приветливую улыбку, спокойствие, исходившее от неё, её плавные движения, он сразу как-то успокоился. Они бродили по дальним аллеям парка более трёх часов, пока не начало смеркаться. Сначала мужчина задавал какие-то незначительные вопросы о работе, о сотрудниках, потом перешёл к вопросам о ней самой. Ему хотелось знать о её личной жизни и, вообще, всё о ней. Но она никого не хотела впускать в свою личную жизнь, в своё сердце, поэтому дипломатично обходила вопросы о себе и незаметно и плавно переходила к вопросам о нём. Он рассказывал ей о своём детстве, о своей первой любви, о своих мальчишеских комплексах, о проблемах, которые в последнее время возникли у него в семье, и сам себе удивлялся: «Почему я всё это рассказываю ей»? Но она так внимательно его слушала, что ему хотелось говорить и говорить.

                Проводив женщину до подъезда, мужчина, возвращаясь домой, поймал себя на мысли: «А ведь она сама так и осталась для меня загадкой, как чарующий запах её духов».

            На следующей неделе он опять договорился с ней о встрече в воскресенье, и она опять согласилась. И опять они бродили по дальним аллеям парка. И опять он рассказывал о себе. Он нуждался в этой женщине всё сильнее и сильнее. Он уже не представлял свою жизнь без неё.  Он нуждался в её присутствии рядом, от которого ему становилось спокойно на душе. Она выслушает его, она поймёт его, она не предаст его. Они стали встречаться каждое воскресенье.

                Вчера было пятое воскресенье, когда он впервые осмелился её поцеловать. Мужчина испытал такие чувства, что готов был обнять всю Вселенную. Когда они упали на землю, ему казалось, что они улетают в космос, в бесконечность. Ему даже показалось, что у него поднялась температура.

                Ночью он так и не смог заснуть. Еле дождавшись утра, он летел на работу, чтобы снова увидеть её, чтобы вдыхать её запах, без которого уже не представлял своей жизни. Весь день он ждал окончания рабочего дня и предвкушал: как только все уйдут, он закроет кабинет на ключ с внутренней стороны и попробует уговорить её заняться с ним любовью. Если не согласиться, то хотя бы целоваться или просто, на худой конец, обниматься. Чем ближе к концу подходил рабочий день, тем больше его трясло и колотило.
 
                Женщина интуитивно догадывалась, что сегодня обязательно что-то произойдёт. Она незаметно наблюдала за начальником. Он высокий, стройный, тёмный шатен, с очень коротко постриженными волосами, сквозь которые над висками видны залысины и уже небольшая лысина ото лба, упорно пробивающая себе дорогу к темечку. «Он моложе меня на целых десять лет. Почему он обратил своё внимание именно на меня? Зачем я ему?» -- думала женщина. Мужчина думал иначе. Он думал, что эта женщина, обладающая сильной положительной энергетикой, поможет ему жить в этом бренном и тоскливом мире, укроет его от жизненных бурь и невзгод.

           Она же пыталась разобраться в своих ощущениях в сложившихся взаимоотношениях с новым начальником: «Да никаких особых ощущений я не испытываю. На какие чувства и взаимоотношения с мужчиной может рассчитывать одиноко стареющая женщина? Внимание к себе начальника я приняла только потому, что меня стало угнетать моё одиночество, а ему уже давно опостылела семейная жизнь». Каждый из них утолял в этой непонятной связи что-то своё.
 
                Как только за последним сотрудником закрылась дверь кабинета, начальник поднялся из-за стола, обогнул стол, за которым сидела женщина, и решительным шагом направился к двери, на ходу доставая ключ из кармана. Неожиданно дверь с громким звуком распахнулась и в кабинет влетела молодая женщина. Это была жена начальника. И хотя женщина сидела спиной к двери, она сразу поняла, кто это. Начальник растерялся, как-то сник и, вжав голову в плечи, отошёл в сторону на безопасное расстояние. Испуганными и затравленными глазами он наблюдал за развитием событий.

                Жена начальника была хороша собой. Женщина явно проигрывала на её фоне, потому что разница в возрасте была не менее двадцати лет. От его жены веяло молодостью и энергией. Она выше ростом. Женщина обратила внимание на её красивые ухоженные руки, помаду в тон розового шарфика и лакированной сумочки. Плащ нараспашку из мягкой дорогой ткани очень светлой, почти белой расцветки. Слегка вздёрнутый носик. На женщину пронзительно смотрели голубые глаза. В глазах были боль, отчаяние и ненависть одновременно.

                Женщина оставалась сидеть за своим рабочим столом и, развернувшись в полуоборот, спокойно рассматривала жену начальника. Её удивило, что эта красивая и роскошная молодая женщина, даже где-то с умным выражением лица, могла опостылеть своему мужу, который искал на стороне для себя какое-то утешение, а может быть самоудовлетворения своих мужских амбиций. Она поняла, что была нужна этому мужчине даже не как женщина, а как родственная душа, что ему с ней было легко, что с ней ему не надо притворяться, играть роль. Она нужна была ему, как мать, которая воспринимает его любым, в любом его проявлении, в любом состоянии. Что с ней он не боится казаться слабым, некрасивым, или чего-то не смочь, не знать, не уметь.

                Она медленно перевела свой взгляд с жены начальника на самого начальника. Его лицо было бледным, а сам он прислонился к стене так, что казалось, ему хочется втереться в эту стену, раствориться в ней. Она смотрела на него: «Он испугался, очень сильно испугался такой незапланированной ситуации, что ему надо будет что-то решать, менять в своей отлаженной жизни, которая до сих пор его устраивала».

               Жена начальника подошла к женщине со спины, наклонилась, обняла её за плечи правой рукой, а пальцами левой руки нежно обхватила горло женщины, одновременно прикасаясь прохладной щекой к её щеке, и сказав ей прямо в ухо тихим приятным голосом:

               -- Ну, здравствуй! Наконец, я увидела тебя.

         От всего её тела, от рук, от дыхания исходила лёгкость, свежесть тёплого дня золотой осени, которую она принесла с собой с улицы в этот душный кабинет, тесно заставленный столами, шкафами с пыльной документацией и стульями. От всего её облика исходила энергия праздника и радости.

                Но жизненный опыт подсказывал женщине, что всё это обманчиво, хотя ей было приятно прикосновение молодой женщины к своей щеке. Каким-то шестым чувством она поняла, что самое главное ещё впереди, и внутренним голосом приказала себе: «Не расслабляйся!». Она понимала, что молодая женщина долго готовилась к этой встрече, продумала каждую фразу, каждое слово, отточила дома перед зеркалом каждое движение, каждый жест, до мелочей продумала свой гардероб, макияж, причёску. Она рассчитывала на внезапность своего появления, и ей это удалось. Ни  муж, ни женщина не были к этому готовы.

               Ещё несколько минут женщина продолжала сидеть за своим столом. Она сидела молча и не шевелилась. Была спокойна и невозмутима. Она продумывала план своих дальнейших действий по отношению к жене начальника. Она не собиралась просто так сдаваться. Сам начальник отошёл у неё на второй план. Даже не отошёл, он просто перестал для неё существовать. Его не было в этой комнате. Он был пустым местом.

              Молодая женщина в данной ситуации для неё представляла больший интерес, чем её испуганный муж, потому что она боролась. Боролась за своё счастье. На какие-то доли секунды женщине стало жалко красавицу, даже хотелось крикнуть:

               -- Посмотри на него! За кого ты ведёшь борьбу? За это ничтожество! Зачем он тебе такой? Ты моложе, красивее, лучше!

        Но она промолчала: «Не суди, да не судимый будешь. Какое я имею право учить эту женщину? Я, которая до сих пор не устроила свою личную жизнь». Молодая женщина продолжала очень тихо про себя что-то шептать, но постепенно тембр её голоса стал повышаться, и с шёпота она  перешла в крик. Женщина продолжала сидеть, как истукан. В какой-то момент жена начальника замолчала, принюхалась к женщине и с сарказмом произнесла:

              -- Так вот чьими духами пропах мой муж? Твоими!

           Внезапно, она правой рукой зажала женщине рот, а левой начала душить её за горло. Женщина стала отчаянно сопротивляться. Наконец ей удалось оторвать нежные ручки невменяемой красавицы от своего  горла и оттолкнуть её от себя.

              -- В чём дело? – глядя бесстрастным взглядом прямо в её красивые голубые глаза, спросила женщина тихим и невозмутимым голосом.

              -- Только вот не надо здесь передо мной разыгрывать роль, что у тебя с моим мужем никогда и ничего не было. Об этом очень красноречиво говорят твои духи. Запоминающийся запах. Меня от него тошнит!
 
               Молодая женщина повернула голову в сторону двери и крикнула:

                -- Дети! Войдите!

            Дверь отворилась, и в кабинет вошла девушка лет шестнадцати, очень красивая. Её шикарные иссиня-чёрные волосы были заплетены в тугую косу. Она была красива нежной и одновременно грациозной красотой тургеневских девушек. За ней вошёл нескладный и сутулый подросток с прыщавым лицом лет четырнадцати. На нём были надеты драные джинсы, голова немытая, взгляд наглый и вызывающий. Они вошли в кабинет, стали в разных углах комнаты и посмотрели на мать. А мать, с красным от гнева и ненависти лицом, показывала рукой на женщину.

               -- Вот, дети! Полюбуйтесь на любовницу своего отца! Посмотрите, на кого он нас с вами поменял! Скажите ей прямо в лицо всё, что вы о ней думаете! Почему вы молчите?

           Хорошо отрепетированный дома монолог начал давать сбой. Сильное волнение мешало ей сосредоточиться. С большим трудом подыскивая слова, чтобы посильнее оскорбить соперницу, задыхаясь от злобы, она продолжила:

               -- Эта старая карга!.. Эта стерва!..Змея подколодная, гюрза ядовитая – вот она кто! Она уводит вашего отца, а вы молчите?!

           Дети продолжали молчать. Подросток лениво повернул голову в сторону отца: «Папашка, конечно, заколбасил. Стебанутый, блин, ваще. Если бы была Памела Андерсон или Мадонна, я бы ещё понял его, а то, блин, старуха. Скорее бы эти разборки закончились. Зачем такие сложности? Через два дня будут сидеть на кухне, пить чаёк, как ни в чём не бывало. Если бы не обещанные мамкой новые джинсы, ни за чтобы сюда не припёрся».

            Девушка смотрела на женщину: «У неё такое благородное лицо и мудрые глаза. Не могу поверить, чтобы у неё с папой что-то было. Зачем мамочка так кричит, зачем она так унижается?».
   
             Женщина попыталась вступить в разговор:

               -- Давайте спокойно во всём разберёмся. Зачем Вы голословно пытаетесь меня в чём-то обвинить?

               -- Только не надо мне врать! Я всё знаю про Вас и про мужа! – она опять начала распаляться и кричать что-то оскорбительное в адрес женщины.

            А женщина пропускала мимо ушей все оскорбления и откровенно рассматривала жену начальника, любуясь её молодостью и красотой, даже где-то завидуя ей, и решила: «Надо переубедить эту женщину во чтобы-то ни стало, что у меня с её мужем никогда и ничего не было, даже не ради себя, а ради неё самой. Как она хороша в гневе. Кажется, она начинает мне всё больше и больше нравиться. Почему же она так цепляется за мужа? Каким ничтожеством он оказался в данной ситуации! А я? Тоже хороша! Зачем позволила ему за собой ухаживать? Пожалела? Кого: его или себя? Тоже мне, мать Тереза!»

            Женщина набрала в лёгкие воздуха и гаркнула, перекрывая командным голосом поток оскорблений, льющихся в её адрес:

                -- Да помолчите же вы, наконец!

          Жена начальника от неожиданности замолчала.  В наступившей тишине, женщина, проговаривая каждое слово, начала говорить:

                -- Уверяю вас, что мы с вашим мужем никогда не были любовниками, -- вдохновенно говорила она, глядя честными глазами в её широко распахнутые глаза, -- Посмотрите на себя, такую молодую и красивую, и на меня – «серую мышь», которая старше Вас на двадцать лет. Разве такой мужчина, как Ваш муж, мог бы променять Вас на меня?

           Жена начальника попыталась что-то возразить, но у неё это получилось очень тихо и не убедительно. Она растерялась, не ожидая такого поворота. Женщина, ломая все её планы, и не давая ей опомниться, продолжала:

                -- Предположим. Я говорю, только предположим, что у вашего мужа всё-таки есть любовница. Предположим, что эта любовница – я, -- женщина жестом правой руки остановила порыв жены начальника вступить с ней в перебранку. – Ну, и что дальше? От Вас, молодой и красивой, мужчина уходит к старой и непривлекательной женщине. Причина не в этой женщине, и даже не в вашем муже.

                -- А в ком?

                -- В вас!

                -- Во мне?

                -- Да, в вас! Вас больше не любят. От вас уходят. Вы не сможете заставить мужчину любить себя, если в его душе уже нет этого чувства.

                -- А! Значит, я всё-таки была права: вы – любовница моего мужа. Вы сами только что в этом сознались!

                -- Женщина, Вы меня не слышите! Или не хотите слышать!  Посмотрите более внимательно на этого жалкого мужчину, который сгорбившись всё это время стоит в углу комнаты, молчит и боится оторвать свой взгляд от пола. Разве это – мужчина? Он не способен на какие-либо поступки. До сегодняшнего дня ему было хорошо в своём болоте. Если бы он был настоящим мужчиной, то никогда бы не допустил, чтобы сегодняшняя ситуация имела место быть! За кого вы ведёте борьбу? За это ничтожество? Бросайте его, пока не поздно! Вы ещё найдёте себе достойного, настоящего мужчину!

               Молодая женщина посмотрела на своего мужа. Она смотрела на него уже другими глазами. Он всё ещё продолжал молча и сгорбившись стоять в углу комнаты, и боялся поднять глаза на жену, на детей, которые с безучастным видом присутствовали в этом кабинете и ждали, когда же всё закончится. «А ведь эта пожилая женщина права. Ничтожество! Как я раньше этого не замечала, что он – обыкновенный помойный кот!»

               -- Дети, подождите меня за дверью.

        Они покорно вышли. Каждый из них облегчённо вздохнул: кажется, этот спектакль подходит к концу. Закрывая за собой дверь, подросток украдкой бросил взгляд на женщину: «А старуха – крепкий орешек».

               Молодая женщина как-то обмякла, ей уже не за кого вести борьбу. Казалось, что всё, что говорила эта пожилая и мудрая женщина, глубоко вошло ей в душу, в самое сердце. Она облила презрительным взглядом мужа и обратилась к женщине:

              -- Извините меня. Вы правы. Зачем я устроила этот концерт? Ради этого ничтожества? Спасибо, что вы открыли мне глаза.
Она немного помолчала, а потом обыденным голосом, как будто до этого никакие страсти не бушевали, спросила:
\
              -- Вы не скажете, как называются Ваши духи? Если не секрет, конечно.

              -- Для Вас, конечно, не секрет, -- и женщина назвала свою марку французских духов.

              -- Ещё раз, извините меня. До свидания! – и она вышла из комнаты, оставив после себя запах свежего тёплого дня золотой осени…